Закон Паркинсона, по которому каждый должен достичь своего уровня некомпетентности, стал законом нашей жизни. В российском государстве налицо кризис кадров. Этот кризис поразил Россию сверху донизу, от муниципального уровня до федерального, от поселковой мэрии до Кремля. Каждый вечер по "ящику" нам показывают озабоченных бюрократов, которые слушают Лицо номер один или Лицо номер два (это нам еще надо научиться разбираться в этих номерах, а они эту науку впитали с молоком матери), поворачиваясь к его светлости, как подсолнухи к солнцу. Мизансцены таких постановок об очередных указаниях сверху по улучшению народного благосостояния отработаны до мелочей. Говорит только главный герой. Как правило, по бумажке, либо по тексту на мониторе. Остальное – массовка. Независимо от желания режиссера, уйти от впечатления, что перед нами статисты, которые ничего не решают, не хотят решать и не будут, а только выполняют ценные указания своего кукловода, невозможно. На своих лицах массовка изображает почтительность и внимание. А в глазах ее – скука и равнодушие, надменность чиновничьей касты и ожидание того момента, когда можно будет заняться главным для каждого уважающего себя госслужащего делом – получением доходов от приватизированного бюрократией государства.
Вот Путин 11 января 2017 г. сам проводит заседание правительства РФ и обращается к министру строительства и ЖКХ Михаилу Меню с просьбой ускорить внедрение единого стандарта сервиса и управления многоквартирными домами в РФ. Тот обещает: "До конца года стандарты будут введены в рамках приоритетного проекта". Обратите внимание на формулировку – то ли будет, то ли нет, то ли дождик, то ли снег. Точно также отфутболивались и все президентские поручения по злополучным майским указам Путина. "А что так долго?" – удивился президент. В ответ Мень обещает управиться с его поручением за полгода. Вот этакий бюрократический цирк с участием вдрызг некомпетентного министра в роли коверного. А между тем ЖКХ – самая кризисная отрасль в российской экономике, чреватая бесчисленными кризисами в инфраструктуре, коммуникациях, теплосетях и главное – ЧП в аварийном жилье. Тут министру надо вертеться как белке в колесе. Износ в жилищно-коммунальном хозяйстве России превысил 60 %, а в некоторых населенных пунктах достигает 85 %. Все это требует вливаний на 10,5 триллионов рублей. Полувековая политика в сфере ЖКХ закончилась провалом, и в результате этого страну в ближайшие годы ожидает целая серия страшных технологических катастроф. А господин Мень, ставленник Д. Медведева, может себе позволить отложить на послезавтра то, что можно сделать завтра, а надо было бы сделать еще вчера.
Некомпетентность и воровство чиновников обходятся государству в гигантские суммы. В 2011 году тогда еще президент Дмитрий Медведев констатировал: в ходе госзакупок расхищается не менее 1 трлн рублей, или около 10 % средств. Эта сумма превышает расходы федерального бюджета на образование, ЖКХ, культуру и СМИ, спорт и охрану окружающей среды вместе взятые. Но эксперты уверены, что в стране воруют еще больше, и 40–50 % уходит в виде откатов в карманы чиновников, которые нередко вместе с наворованными миллионами благополучно исчезают из России и оседают в своих имениях за границей.
Армия чиновников в России растет – при Путине их стало в два раза больше, чем во всем СССР. Не растет только их компетентность. Сплошь и рядом их реакция на чрезвычайные ситуации и кризисные явления в экономике РФ не упредительная, а догоняющая. Они неспособны к реформам и творческому осмыслению долгосрочных задач развития страны. Они сориентированы на сохранение стабильности режима, а потому – тотально консервативны. Для них вполне приемлем лозунг "Спасение утопающих – дело рук самих утопающих", который полностью соответствует понятию о своем служебном долге и у мелкого бюрократа, и у того, который все время на виду. Разница между ними лишь в том, что последнего в свете юпитеров немедленно одолевает непонятная нормальным людям забота о собственном лучезарном имидже – вот, глядите, без дела не сидим, реагируем. Именно это и составляет основное содержание бюрократического телесериала, который мы наблюдали с самого начала президентства Путина в 2000 году и наблюдаем по сей день. Но что одинаково у тех и других – это полное безразличие к судьбе русского народа, а их отпрыски и вовсе почитают его за быдло.
Путин знает цену этой публике. Они первые и продадут, и купят. Для них главное – остаться при власти, при властителе. Но здесь не на кого пенять. Каков поп, таков и приход. А приход, если под эти понимать всю систему государственного управления при Путине – на редкость непрофессионален, бездарен и ни на что не способен, кроме заверений в почтении, уважении и вечной ему преданности. Но это на словах. А на деле вся деятельность, а точнее вопиющая бездеятельность этой публики приводит к тому, что Путин то и дело вынужден переходить, как теперь говорят в России, "на ручной режим управления". Для того чтобы увидеть это на практике, надо посмотреть, как Путин общается с народом. На последней в 2016 г. пресс-конференции к нему обращались с просьбами проложить дорогу к селу, которое расположено в 70 километрах от ближайшего шоссе, и зимой туда не проехать. Просили помочь организовать смотровую площадку для региональных товаров Кировской области. Достроить школу, которую бросил строитель-банкрот. Выделить деньги на детский садик. Он вынужден заниматься такими вопросами, которые должны решаться на поселковом, городском, районном, областном уровнях, проблемами, требующими вмешательства губернаторов и лидеров республик. И он их решает как может. Да к нему и обращаются с подобными просьбами, потому что знают – на местном уровне ими никто заниматься не станет, а если и станет, то ограничится формальной отпиской.
Как только Путин дает ценное указание "Сделать!" – ему тут же рапортуют, что уже делается. Вот на пресс-конференции ему задали вопрос, почему бывшего начальника таможенной службы России Бельянинова так опустили, показав его во время обыска у него дома на фоне коробок с драгоценностями и миллионами рублей и долларов, заработанных честным и непосильным трудом, но к уголовной ответственности не привлекли, а зачем-то просто попугали. Как только Путин ответил, что зря такие кадры обнародовали, через несколько часов в Интернете появилось сообщение о том, что Бельянинову вернули все конфискованное имущество. В тот же день. О чем это говорит? О том, что либо Путин никому не доверяет и все вопросы, от сельских до международных, решает единолично. Либо вся выстроенная им система государственного управления никуда не годится, а задействованный в ней бюрократический аппарат неработоспособен, непрофессионален и попросту бездарен и озабочен в первую очередь личным благополучием, а не заботой о нуждах нации и ее процветании. Беда в том, что и то, и другое – это реальность современной России. Вот именно поэтому Путин и вынужден работать как раб на галерах. Он везет на себе все. В том числе и тех, кто должен грести вместе с ним. А они давно уже отучились проявлять какую-либо инициативу, так как на своей шкуре не раз убедились, что инициатива наказуема. А вот оценка такой работы властей народом: на начало 2017 г. недовольны положением дел в стране в целом были 45 % россиян, говорится в опросе ФОМа. Около половины населения страны недовольны работой властей в сферах здравоохранения, экономики и социальной защиты (rbc.ru/politics.19.01.2017).
Бездарные и неспособные
Одну из самых популярных книг о президенте США Джоне Кеннеди ее автор Дэвид Халберстам назвал "Самые лучшие и самые одаренные". Такой похвалы автор удостоил команду Кеннеди, успевшую за короткий срок провести в США необходимые и полезные реформы и начать вывод американских войск из Вьетнама. Если бы я писал сегодня книгу о нынешней российской администрации, то назвал бы ее "Бездарные и неспособные". Одна из главных проблем для РФ – это отсутствие компетентных специалистов среди управленцев не только высшего, но и среднего звена. Когда начали разбираться с аварией на Саяно-Шушенской ГЭС, обнаружили, что ей руководил человек, который вообще не имел никогда никакого отношения к энергетике. Но так – везде.
Финансовый кризис 2008 года, неспособность силовиков обеспечить безопасность граждан России, кризис образования и здравоохранения, развал инфраструктуры регулярно являют нам массовую некомпетентность и нефункциональность российской бюрократии, в том числе и "питерского призыва". Чтобы в этом убедиться, достаточно пообщаться полчаса с нашими чиновниками. Работая главным редактором журнала "Финансовый контроль", я не раз брал интервью у самых высокопоставленных бюрократов. Расшифровывая записи этих бесед, я часто убеждался в одном и том же: во-первых, они, как правило, не умеют правильно говорить по-русски, подлежащее у них гуляет независимо от сказуемого, падежи не соблюдаются, а актив и пассив перемешаны в кашу, и, во-вторых, без бумажки они не способны рассказать о том, чем же они, собственно, занимаются. Чаще всего эти интервью приходилось писать самому с помощью их пресс-службы и по материалам ведомства. А уже потом отправлять господину начальнику на визу. Да и было бы полбеды, если бы их некомпетентность проявлялась лишь в этом. Бюрократ не хочет признаться самому себе, что любые резервы, которыми ему доверили распоряжаться, рано или поздно истощатся и, значит, рано или поздно и окружающие и высокое начальство убедятся в его полной некомпетентности. Поэтому главное для него досрочно отрапортовать – мол, меры приняты. И получить за это очередное поощрение от начальства и новые бюджетные ассигнования. Маркс говорил, что бюрократия рассматривает государство как свою собственность. Уже поэтому любую критику в свой адрес она воспринимает как посягательство на основы государственного устройства. Особенно в период кризиса. И это четко заметно в России – непродуманные и несогласованные между собой действия бюрократии в октябре – декабре 2008 г., попытки по-своему "творить действительность", т. е. вмешиваться в рыночные механизмы там, где это не нужно и не вмешиваться там, где это было абсолютно необходимо, способствовали не "выходу из кризиса", а все более глубокому в него погружению.
Бывший глава администрации президента Александр Волошин не случайно предупреждал в этой связи об опасности "бюрократического реванша" в ходе кризиса. Уж кто-кто, а он-то знает, что бюрократия – это далеко не невинное, а весьма опасное сословие.
"Действительная цель государства, – писал Карл Маркс, – представляется бюрократии противогосударственной целью. Дух бюрократии есть "формальный дух государства". Она превращает поэтому "формальный дух государства" или действительное бездушие государства в категорический императив. Бюрократия считает самое себя конечной целью государства. Так как бюрократия делает свои "формальные" цели своим содержанием, то она повсюду вступает в конфликт с "реальными целями". Она вынуждена поэтому выдавать формальное за содержание, а содержание – за нечто формальное. Государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские задачи в государственные. Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Ее иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом они взаимно вводят друг друга в заблуждение".
Когда во время своей поездки на Урал в первые перестроечные годы Горбачев сказал: "Мы в центре разрабатываем общие направления развития нашей экономики. И надеемся, что снизу, с мест нам дадут точную картину реального положения вещей. А нас дезинформируют снизу. Используют разные приписки и натяжки. Так как же мы у себя наверху можем правильно планировать, если снизу нас дезинформируют!?". Конечно, Маркса Горбачев не читал. Вряд ли и Владимир Владимирович, защищавший свою диссертацию в Геологическом институте Ленинграда, добрался до Маркса и его рассуждений о бюрократии, хотя по институтской программе должен был познакомиться с классиками. А что касается основной массы партократов, то они ни раннего Маркса, ни позднего, как писал Есенин, не читали "ни при какой погоде". Ну, а что уж говорить о сегодняшних госчиновниках!
О том, как дезинформируют Путина "снизу", говорит вся история с неисполнением его майских указов. Академик Юрий Рыжов говорил в интервью "МК": "Сейчас большинство чиновников ориентированы, как собаки, на ветер, и их главная задача: предугадать, что понравится власти. Угадали или нет". В том же интервью он предсказал, что в результате подобного развала системы управления "Страна стоит на пороге жуткого краха. Просто так легко уже не обойдется" ("Московский комсомолец", 15.12.2016).
К сожалению, мы не учимся на уроках истории, в том числе новейшей. Мне уже приходилось писать о том, что именно высшая партийная бюрократия, номенклатура, оторвавшаяся от народа и презиравшая "совков", была повинна в развале Советского Союза и социалистического содружества больше любых идеологических диверсантов из западных спецслужб и "подрывных" радиостанций. И те, кто вел многолетнюю войну против России и, в частности, против Советского Союза, неслучайно видели в ней своих объективных союзников, своих агентов влияния. Шеф ЦРУ Аллен Даллес, один из виднейших деятелей "мировой закулисы", писал:
"…Коренная слабость, которая свойственна советской бюрократии и коммунистическому обществу вообще, – безразличие к человеку и его чувствам, что ведет к частой недооценке заслуг, неподходящим назначениям, расстройству честолюбивых замыслов, несправедливым наказаниям, а в таких условиях советский человек становится, как становился бы и любой другой на его месте, безынициативным, пассивным, неудовлетворенным и сомневающимся в официальных идейных ценностях". Это действительная, а не выдуманная цитата из собрания выступлений г-на Даллеса. Но ее, естественно, ни в советские, ни в постсоветские времена, для которых она также актуальна, публично не озвучивали. Книга его была издана под грифом "Для служебного пользования". А что с тех пор в повадках бюрократии изменилось? Как на уровне управления государством, так и на партийном уровне "Единой России", этого клона КПСС?
Бюрократия Государства Российского не погибла вместе с СССР, а плавно перетекла из одного социального строя в другой с гораздо меньшими потерями, чем при переходе от монархии к коммунизму после 1917 года. В "демократической России" вплоть до конца ХХ века почти 90 процентов чиновничьих должностей занимали именно советские чиновники. Даже в бывшем здании ЦК КПСС на Старой площади, где разместилась администрация Президента Российской Федерации, появились прежде работавшие там номенклатурщики.
Приватизировав государство, сделав его в полном соответствии с анализом Маркса, своей частной собственностью, советская бюрократия решила приватизировать и все национальное богатство, чтобы уже никто не мешал ей править в ее государстве. В этом была суть августовской "революции" 1991 г. В истории революций ей нет аналогов. Это была именно бюрократическая революция, а по сути – бюрократический термидор, чиновничья контрреволюция. Возникший в результате ее свершения политический катаклизм, похоронивший Советский Союз, привел к смене характера собственности и распределения национального богатства, но не привел, что чрезвычайно важно понять, дабы уразуметь суть этой псевдореволюции, к смене правящего класса. Советская бюрократия – номенклатурные партийные и советские работники – в массе своей сохранила власть на всем пространстве бывшего СССР. И, когда Ельцин брал власть в Москве, и когда срывали с постамента памятник "Железному Феликсу", и когда штурмовали здание ЦК КПСС, именно эта номенклатурная элита дала приказ и чекистам, и войскам МВД, и армии не мешать "преобразованиям". Все шло по плану. По заранее написанному сценарию. А то, что этот план совпал едва ли не в деталях с разработанным еще в 1918 году госдепартаментом США планом раздела России, не стоит удивляться. Международные "обшмыги", по Достоевскому, а именно в такой роли выступили и последние лидеры СССР, и лидеры ельцинской "Новой России", не могли надеяться на равноправное партнерство с теми, перед кем раболепствовали. Им изначально была уготована роль исполнителей чужой воли, четко сформулированной в том самом 1918-м.
Советские бюрократы высшего и среднего звена – партийные, советские, комсомольские, военные, судебные, правоохранительные и прочие номенклатурные работники – в массе своей пережили развал СССР безболезненно. Первые секретари компартий союзных республик – Кравчук, Алиев, Рахмонов, Шушкевич, Шеварднадзе, Назарбаев и другие объявили себя президентами новых независимых государств. Даже члены ГКЧП, выйдя из Лефортова по амнистии, вполне прилично устроились. А. Болдин был президентом весьма солидного банка, равно как и последний премьер-министр СССР Павлов. Бывшие первые секретари автономных республик и обкомов КПСС стали российскими губернаторами, как Шаймиев, Строев и десятки других номенклатурщиков. Строев даже стал спикером Совета Федерации, а бывший главный редактор "Правды", Центрального органа ЦК КПСС, Геннадий Селезнев – спикером Государственной думы. Все это постсоветское действо только напомнило мне финал великой книги Джорджа Оруэлла "Скотный двор", где описывается примирение Свиней (т. е. революционеров) и Фермеров (помещиков-капиталистов): "Двенадцать голосов кричали одновременно, но все они были похожи. Теперь было ясно, что случилось со свиньями. Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто". (George Orwell. Animal Farm, 1962).