Это отсутствие перспективы, ощущение бессмысленности сопротивления, своей заброшенности в беспощадном мире, видимо, и делало евреев такими пассивными. В западных областях Белоруссии и Украины, входивших в Речь Посполитую, все-таки было иначе. Тут были и гетто, и восстания в гетто - почти как в Польше.
Ну, и еще неожиданность. Зондерфюрер СС писал в июле 1941 года представителю имперского министерства оккупированных областей при Верховном Командовании Армии:
"Поразительно, как плохо евреи осведомлены о нашем к ним отношении и о том, как мы обращаемся с евреями в Германии и не такой уж далекой Варшаве. Не будь этой неосведомленности, был бы немыслим вопрос с их стороны, проводим ли мы разницу в Германии между евреями и другими гражданами. Если они и не ожидали, что при немецком управлении будут пользоваться теми же правами, что и русские, они все же думали, что мы оставим их в покое, если они будут прилежно продолжать работать".
Наносимый нацистами удар был ужасен еще и потому, что оказался внезапен. И необходимо различать еще Белоруссию и Украину. По словам "доверенного лица немецкого командования" - белоруса из Литвы, впервые приехавшего в Белоруссию в августе 1942 года:
"Для белорусов не существует еврейского вопроса. Это для них чисто немецкое дело, не касающееся белорусов. И тут сказалось советское воспитание, не знающее различия между расами. Евреям все сочувствуют и их жалеют, а на немцев смотрят как на варваров и палачей евреев… еврей, мол, такой же человек, как и белорус".
Но в то же время из отчета немецкой "полиции имперской безопасности": "ожесточение украинского населения против евреев чрезвычайно велико, так как их считают ответственными за взрывы в Киеве. На них смотрят так же, как на осведомителей и агентов НКВД, организовавшего террор против украинского народа".
В Белоруссии в октябре 1941 года: "…местное население, когда оно предоставлено самому себе, воздерживается от какой-либо акции против евреев. Правда, от населения поступают коллективные заявления о терроре со стороны евреев при советском режиме или оно жалуется на новые проделки евреев, но в нем нет готовности принять какое-либо участие в погромах".
В материалах Нюрнбергского процесса есть официальный немецкий отчет о том, как в Борисове русская полиция 20 и 21 октября 1941 года уничтожила 6500 евреев. При этом автор отчета отмечает, что истребление евреев отнюдь не встретило массового сочувствия у населения.
"Глаза последних (неевреев. - А.Б.) выражали либо полную апатию, либо ужас, так как сцены, разыгрывающиеся на улице, были страшны. Неевреи, может быть, еще накануне истребления евреев считали, что евреи заслужили свою судьбу; но на следующий день было ощущение: "Кто приказал такую вещь? Как это возможно было убить 6500 евреев всех сразу? Сейчас убивают евреев, а когда придет наш черед? Что сделали эти бедные евреи? Они ведь только работали. Действительно виновные, конечно, находятся вне опасности".
Из отчета доктора Иоахима Кауша в июне 1943 года, после "инспекционной поездки" по Украине и Крыму:
"Украинцы довольно равнодушно наблюдали истребление евреев. При последних операциях по истреблению евреев прошлой зимой несколько деревень оказало сопротивление".
Еврейские партизаны
Уже из последней цитаты видно - истребление было. И говорили о нем достаточно откровенно. На территории СССР евреи были поставлены перед простой и жесткой альтернативой - бегство или смерть. Если не удавалось бежать вслед за советскими войсками - бежали в леса. В том числе бежали люди, совсем неподготовленные к жизни вне цивилизации, больные, обремененные семьями, да к тому же бежали накануне зимы 1941/42 года. Лишь бы уйти в лес, подальше от нацистов, а там будь что будет.
Само собой возникло удивительное явление: семейные лагеря, где скапливались тысячи и десятки тысяч беженцев. В таких лагерях поневоле шло образование еврейских партизанских отрядов - надо же было охранять свои семьи. Эти евреи, как правило, не имели своего собственного оружия и добывали его в бою или покупали у полицаев, уголовников либо (через третьих лиц) у немецких солдат.
Партизанские отряды возникали как грибы после дождя, но даже у молодых боеспособных евреев, которые хотели бы войти в партизанский отряд, порой возникали трудности странного рода… "Быть принятым в советский отряд было не легкой задачей. Были отдельные русские отряды, которые принципиально не принимали евреев. Они мотивировали это тем, что евреи будто бы не умеют и не хотят бороться".
Так что оружие нужно было не только чтобы отбиваться от немцев. Ничуть не меньшую опасность для евреев в семейных лагерях представляли партизанские отряды белорусов и особенно украинцев: эти отряды охотно нападали на евреев.
Для партизан просоветского направления евреи еще и были "одними из своих", да и то чисто теоретически. Скажем так: советские не исповедовали идеологии, которая заставляла бы их быть враждебными евреям. Но и тут были командиры партизанских отрядов, которые без всяких приказов, "сами по себе" не любили евреев и не принимали их к себе. Или в отряде складывалась группа, которая не хотела иметь дела с евреями: идейно или просто по укоренившейся привычке не принимать евреев в свои дела.
Казалось бы, евреи должны быть просто идеальными партизанами: уж они-то никак не могут перекинуться к противнику. Но есть информация, что нацисты использовали евреев в качестве своих шпионов, именно пользуясь такой их репутацией. Не исключаю, что в каких-то случаях могло быть и так, но что стоит за этими сведениями: честная работа еврея-агента на гестапо (что очень трудно себе представить) или посылка агента, чья семья взята в заложники (что представить себе уже проще). И уж наверняка на одного реального агента нацистов приходился не один десяток "липовых".
Был случай, когда возле города Борисова в партизанском отряде расстреляли еврейскую семью с пятилетним ребенком: якобы их подослали немцы.
В другом случае в партизанский батальон в районе Мстиславля пришла радиограмма из Центра: "По имеющимся точным данным, немцы направляют из гетто евреев для отравления колодцев в местах сосредоточения партизан".
Вот и угадывывай, что это. Военная неразбериха, дичайшая путаница, реальная провокация нацистов? Или провокация внедренного к нацистам агента-антисемита? Или сознательная провокация самого Центра, не желающего засорять партизанские отряды евреями?
Во всяком случае, радиограмма была, и свое дело она сделала. Даже принятый в советский отряд, еврей вполне мог ждать, что придет такая радиограмма и с ним поступят по законам военного времени. Или что он получит в бою пулю в спину от "своего" же - если этот "свой" вспомнит, как его деревню "раскулачивал" отряд какого-нибудь "комиссара Кальсонера" или "коммуниста Рабиновича".
Это мы пока про партизанские отряды советских, подчинявшихся Москве. А ведь "свои" отряды были у каждой политической силы - то есть у каждой националистической партии или партийки. Согласно идеологии Бандеры, евреев можно и нужно было спасать и брать к себе в отряды, если они патриоты Украины. Но многие подчиненные Бандеры этой идеи не признавали, украинского патриотизма евреев не допускали и резали всех евреев, до которых только могли добраться.
Армия Крайова относилась к евреям очень сочувственно, но и с советскими партизанами, и с украинскими националистами воевала до последней капли крови.
А в чем разница в отношениях к евреям партизанского отряда "Полесье" и "Луговой" - это понять вообще невозможно. Кажется, единственное различие в том, что бойцы "Полесья" евреев расстреливали, а "Лугового" - топили.
Как должны были поступать и что делать истощенные, плохо вооруженные люди, встречая кого-то в лесу, по каким признакам узнавать свою судьбу - Бог весть. Эта ведь семья с пятилетним ребенком (ребенка тоже расстреляли как шпиона?) небось тоже надеялась на что-то.
А еще были проблемы с продовольствием. Наваливалась зима, деревню и так уже начали "коллективизировать", реквизировали много продуктов, а роскошный урожай 1941 года частично сгорел прямо в полях. В сельской местности бежавшие в леса евреи часто вызывали недовольство: они и в партизанских отрядах, и в семейных лагерях "жили за счет деревни, и без того разоренной войной". В Липичской пуще были отдельные русские отряды, которые из своих собственных продуктов выделяли продовольствие для семейных лагерей. Но потому эти отряды и упоминаются, что они были исключением. Гораздо чаще евреям приходилось браться за оружие, чтобы выбить из сельского населения хлеб. А эта партизанская "продразверстка" вызывала ответные действия - и самих украинских мужиков, легко достававших обрезы, и в виде жалоб "своим" партизанским отрядам.
Считается, что из всех украинских земель на Волыни евреям было лучше всего - якобы из-за того, что партизаны контролировали большую часть территории. Но вспомним - это ведь недавняя территория Польши! И значительную часть ее контролирует Армия Крайова.
Есть много свидетельств, что партизаны нападали на небольшие городки, села, помогали евреям спасаться из гетто. Но, во-первых, проделывали все это в основном еврейские партизанские отряды. Во-вторых, имело это вид весьма различный…
Отряд "Жуков" напал на Сверж и спас там 170 евреев. Это был еврейский партизанский отряд!
В Коссово отряд "Щорс" спас 3000 евреев (в отряде "Щорс" было к тому же изрядно евреев). Но один из спасшихся в Коссово, Давид Лейбович, рисует такую картину: "После боя, который продолжался четыре часа, партизаны опять ушли в лес. Они взяли с собой молодых людей из среды наших (еврейских. - А.Б.) рабочих. Более старых и слабых евреев они не соглашались взять и оставили их в городе. Я с моим братом ушли с партизанами в лес. Наутро в понедельник, 3 августа, прибыли немцы из окружающей местности и перестреляли всех оставшихся в живых евреев".
Другие два сообщения недостоверны.
В целом же и подполье, и советская власть в Москве игнорировали Катастрофу.
В Белоруссии среди партизан воевали, по разным данным, от 8 до 30 тысяч евреев. Известен крупный еврейский партизанский отряд, созданный братьями Бельскими. Евреи воевали также в партизанских отрядах в Литве и на Северной Украине.
Во всех партизанских листовках, распространяемых в Белоруссии и в Прибалтике, только в одном случае есть упоминание о геноциде евреев: в литовской. В воззвании "Союза освобождения Литвы", напечатанном в № 1 подпольной газеты "Отечественный фронт" от 1 июня 1943 года, содержался призыв к литовским полицейским и солдатам сопротивляться попыткам использовать их для истребления "евреев и других народов".
"Ты должен отдавать себе отчет, что немцы хотят уничтожить литовский народ. Сперва они уничтожают нас морально, пытаясь сделать всех литовцев палачами. Позже немцы перестреляют нас, так же как евреев, и в свое оправдание перед белым светом будут ссылаться на то, что литовцы испорченный народ, палачи и садисты".
Вряд ли автор или авторы листовки (знали) о приведенных выше немецких документах… Скорее всего, сработало здоровое крестьянское чутье.
Опыт забвения
Компартия, так сказать, "интернационалисты по жизни", тоже молчала. В конце лета 1942 года ЦК Компартии Белоруссии выпустил воззвание "Гитлер Освободитель" - освободитель от жизни. Но и тут ни слова о евреях.
К 1 мая 1943 года в Белоруссии получено и распространено воззвание "К трудящимся Белоруссии" за подписями секретаря ЦК Компартии Белоруссии Пономаренко и председателя Верховного Совета Белоруссии Наталевича. В нем очень энергично говорится об "истреблении наших людей гитлеровцами" и что "в одном лишь районе Витебска в последнее время убито, сожжено и отравлено более 40 000 женщин, стариков и детей". Но ни слова о национальности уничтоженных.
В целом же подполье игнорировало политику истребления евреев. В книгах, которые выходили в СССР после войны, в мемуарной литературе - тоже никакого упоминания. В воспоминаниях Вершигоры и Ковпака вы не найдете никакого упоминания еврейской проблемы, а партизаны с еврейскими именами упоминаются эпизодически. "Я много беседовал с Колькой Мудрым… Но я никогда не знал, что самый смелый автоматчик третьей роты Колька Мудрый был еврей". Из всех последующих изданий (Вершигоры. - А.Б.) мемуаров этот фрагмент был изъят".
В СССР о Холокосте постарались забыть настолько, что даже названия Бабий Яр или Минское гетто были не известны очень многим. Но это, так сказать, продукты для внутреннего употребления. На международной арене советское правительство очень боялось огласки про "еврейскую советскую власть". К тому времени советской власти уже очень хотелось быть властью не интернациональной, а национальной.
Одновременно очень не хотелось известий о том, что советские евреи оказались в худшем положении, чем польские или французские.
В результате советское правительство на официальном уровне ни разу не издало ни единого звука в защиту евреев. А в то же время в статьях, специально предназначенных для американской печати, Эренбург пишет, что "в Харькове, Вильне, Львове были случаи казни за спасение евреев. Это не остановило благородных людей". Но назвать он может всего 10 случаев, с общим числом в 24 спасенных (и то данные по большей части не достоверные).
Сразу после войны издательство "Эмес" в Москве выпустило ряд книг, написанных евреями-партизанами или евреями о еврейском сопротивлении: Смоляр Г. Фун Минскер гето. М.: Эмес, 1946; Елин М., Гальперин Д. Партизанер фун Каунасер гето. М:. Эмес, 1948; Лев М. Партизанер веги. М.: Эмес, 1948.
Сведения, сообщавшиеся в этих книгах, были еще более фантастическими, чем в творениях Эренбурга. Скажем, Смоляр сообщал, что в Минске организовалась группа женщин, которые спасли несколько десятков ребятишек из Минского гетто. Никто, кроме Смоляра, никогда ничего не слыхал об этих женщинах.
Сами евреи с их упорной просоветской розовой ориентацией очень помогали врать про то, как их спасали. Во многих американских газетах печатались сообщения о том, что в Белоруссии протест против политики геноцида принимал массовые формы: "…в Белоруссии сотни русских крестьян были казнены нацистами за обращения к военным и полицейским властям против истребления евреев.
В деревне Ушташа крестьянское население пошло религиозной процессией с иконами и крестами к главному помещению нацистов, чтобы в последний момент просить о сохранении жизни двумстам евреям, которых в это время вели на расстрел. Наци открыли огонь по процессии и убили 107 человек, прежде чем демонстранты успели разбежаться, чтобы спастись от пуль".
Изучать реальную историю еврейской партизанщины нужно не по этим пропагандистским материалам, а по материалам, собранным в Польше сразу после войны. В мае 1945 года в Лодзи бывшие партизаны организовали Союз партизан - то есть союз бывших партизан "Пахах" - "Партизан-Хаил-Халуц". Впрочем, оставаться в Польше они не собирались, а стали пробираться в Австрию, потом в Италию, чтобы уехать в Палестину или (меньшинство) в Америку. Не случайно же в своих мемуарах генерал Андерс приводит стенограмму разговора со Сталиным: Сталин прямо не советует брать в Войско польское евреев: ненадежные солдаты, вырвутся из СССР и сбегут.
В рамках Союза уже при его образовании была создана Историческая комиссия. Ее председатель Моше Каганович, сам бывший партизан, родившийся в городке Ивье близ Лиды, в 1948 году выпустил книгу в Риме: "Дер идишер онтайл ин партизанер-бевегунг фун Совет-Русланд". Рим, Изд. Центральной Исторической комиссии Союза партизан "Пахах" в Италии, 1948.
Поразительно, но, уже получив кровавый урок, Моше Каганович о партизанском движении в самой Польше говорит мимоходом, а вот к СССР у него огромные симпатии, колоссальное доверие к советской пропаганде. Казалось бы, ну и публиковал бы свои воспоминания в Москве! Так нет же…
Опыт озверения
С. Шварц отмечает еще одну особенность книги: "…прямо кровожадное отношение автора к немцам, в котором чувствуется влияние гитлеровской заразы и которое делает автора неспособным поставить жестокость партизан-евреев по отношению к немцам и к тем, кто им помогал, в правильную историческую перспективу. Можно и должно признать, что в условиях зачаточного существования человеческого общества жестокая месть с воздаянием равным за равное есть не просто проявление жестокости, но зачаточная форма права. И нельзя осуждать евреев оккупированных областей за то, что кровавый разгул гитлеровского безумия вернул их к этим первобытным представлениям. Но трудно, например, примириться с тем, что автор в обстановке мира, через три года после уничтожающего разгрома гитлеризма, не столько исторически и психологически объясняет, сколько глорифицирует предание еврейскими партизанами пленных немцев "еврейской смерти" по страшным, установленным Гитлером образцам". Соломон Шварц лукавит: далеко не все партизаны превращались в двуногое зверье. Почему-то "кровавый разгул гитлеровского безумия" не заставил польских партизан сжигать пленных гитлеровцев живыми, топить в уборных или сажать на кол.
Кстати, вот еще одно вранье - сами немцы ничего подобного не практиковали, так что "образцы", которых держались евреи-партизаны, вовсе не установлены Гитлером.
Хоть убейте, но я не могу связать патологическую еврейскую жестокость ни с чем другим, как с нормами еврейской иудаистской культуры.
Вот что хорошо в работе Еврейской исторической комиссии, - что она собирала показания евреев-партизан. Это было нетрудно, потому что большинство евреев-партизан из Западной Украины и Белоруссии обычно бежали в Польшу в конце войны или сразу после ее окончания.
Похожую работу пытались проделать В. Гроссман и И. Эренбург, но созданная ими "Белая книга" - попытка собрать сведения о Холокосте - была запрещена властями.