Небольшие страны, такие как Голландия или Бельгия, тоже вносили свою лепту. После оккупации из Бельгии в Германию, по некоторым данным, было вывезено свыше 300 тысяч легковых и грузовых автомобилей. Продолжалось производство грузовиков по американской лицензии – за годы войны Бельгия передала в вермахт почти 15 тысяч машин. Вклад этой небольшой страны в германское военное производство был столь велик, что ее, по данным Марка Мазовера, даже называли "кузницей фашизма".
В Голландии на полную мощь работали судостроительные предприятия – одних только тральщиков для Кригсмарине здесь построили около 60 штук. Это – больше четверти всех немецких тральщиков времен Второй мировой. Значительная часть торгового флота Голландии, а также скандинавских стран оказалась под контролем немцев и в течение всей войны дисциплинированно осуществляла морские перевозки, в первую очередь на Балтике и вдоль норвежского побережья. Немецкое закупочное ведомство в Голландии сотрудничало в общей сложности с 20 тысячами компаний – все они беспрекословно и на высочайшем уровне качества выполняли германские заказы, вне зависимости от того, о чем шла речь – о пулеметах, радиопередатчиках или гидросамолетах.
В самом привилегированном положении оказалась Дания, которая до 1943 года практически полностью сохраняла свою независимость. Едва ли не единственное, что требовал Третий рейх от северного соседа, – поставки продовольствия. В 1942 году Дания поставляла 10 % потребляемого Германией масла, 20 % мяса, 90 % свежей рыбы. Это позволяло не только хорошо кормить вермахт, но и, опять же, задабривать гражданское население. Гитлер, боявшийся повторения забастовок и мятежей времен Первой мировой, считал необходимым избавить своих соотечественников от лишений, выпадающих обычно на долю населения воюющей страны. Датские поставки немало ему в этом помогали.
Как отмечают историки, во Франции и других оккупированных странах возобновить производство оказалось гораздо легче, чем в годы Первой мировой войны. Многие местные чиновники полагали, что война закончена и их долг – сотрудничать с немцами в деле восстановления нормальной хозяйственной жизни. Представители бизнеса также не видели причин отказываться от выгодных контрактов. Бельгийские предприниматели, например, уже в июне 1940 года провозгласили переход к "политике производства". Их можно понять – казалось, немцы победили окончательно, и устраивать хаос в экономике страны, лишая соотечественников средств к существованию, нет никакого смысла. В других странах Западной Европы рассуждали и поступали точно так же. "Мы, люди бизнеса, должны преодолеть государственные границы и научиться сотрудничать", – облек эти мысли в красивую форму бельгийский банкир барон де Лоно на встрече с германским уполномоченным Шлоттерером в конце лета 1940 года. Западноевропейские концерны настолько прилежно сотрудничали с немцами, что сумели спастись от поглощения промышленной империей Геринга. Более того, некоторые отрасли западноевропейской промышленности извлекли из оккупации значительные преимущества, поскольку под немецким контролем была осуществлена масштабная модернизация производства. Именно так, в частности, обстояли дела во французской химической промышленности, которая до войны не представляла собой ничего выдающегося.
В 1940–1941 годах энтузиасты из германского министерства экономики носились с проектами общеевропейского экономического союза под эгидой Германии. Если бы они были реализованы, это был бы настоящий действующий прототип послевоенного Евросоюза. Но проекты оказались отложены в долгий ящик – пока шла война, вермахт и так мог выжать из оккупированных территорий все, что те были способны дать.
В общей сложности за годы войны Германия получила из оккупированных стран около 10 тысяч танков и около 40 тысяч артиллерийских орудий – не считая комплектующих для собственной военной продукции. Еще одним из инструментов выкачивания средств стали так называемые "расходы на оккупацию" – побежденные страны должны были оплачивать пребывание на своей территории армии-победительницы. В соответствии с германскими требованиями французы, например, выплатили с 1940 по 1944 год в общей сложности 35,1 млрд марок – не менее четверти национального дохода страны за этот период. Голландцы заплатили 12 миллиардов, бельгийцы 9,3 миллиарда марок. Деньги – кровь войны, и западноевропейские страны прилежно финансировали германскую агрессию против СССР.
Возможно, все это перечеркивалось теми затратами, которые немцы вынуждены были нести при управлении оккупированными областями? Здесь реальность оказывается еще более шокирующей. Основную массу людей, занятых в поддержании порядка и управлении оккупированными территориями в Европе, составляли… сами жители этих территорий! В Польше 40 тысяч немецких управленцев отдавали распоряжения 250 тысячам польских чиновников, без которых вряд ли смогли бы контролировать захваченную страну. Во Франции летом 1942 года между германскими и французскими инстанциями было заключено соглашение о полицейском сотрудничестве. Немецкие полицейские – всего три тысячи на большую европейскую страну! – пользовались полной поддержкой 47 тысяч французских коллег. "Массовые депортации были бы невозможными без сотрудничества с французской полицией" – к такому выводу приходит Марк Мазовер в своей книге "Империя Гитлера: Европа под властью национал-социализма".
Подведем итоги. В отдельные периоды войны на Восточном фронте до трети солдат, сражавшихся против Советской армии, не были немцами. Это, помимо всего прочего, подтверждает статистика пленных в советских лагерях – 32 % были венграми, румынами, итальянцами… носителями "двунадесяти языков", но не гражданами рейха в границах 1937 года. Можно возразить, что солдаты из стран-сателлитов охотнее сдавались в плен, а многие пленные немцы стремились назваться австрийцами или, скажем, чехами, – общую картину это меняет не сильно. К этому нужно добавить тех, кто старательно трудился на заводах Германии, а также работал на рейх в оккупированных странах. Картина получается поистине впечатляющей: хотя Германия, безусловно, была двигателем и основой коалиции, речь должна идти именно о блоке европейских государств, которые, вольно или невольно, работали над достижением единой цели. В июне 1941 года не одинокая Германия, а именно этот управлявшийся из Берлина блок напал на Советский Союз. И это просто необходимо учитывать, когда речь идет об оценке военных усилий СССР.
Глава 4
Легендарные четыре процента, или спас ли ленд-лиз Красную Армию?
"Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 процентов".
Это – цитата из книги председателя Госплана СССР Николая Вознесенского "Военная экономика СССР в период Великой Отечественной войны", опубликованной в 1948 году. С тех пор "четыре процента" на долгие десятилетия стали не просто бесспорной истиной, а настоящим символом – символом ничтожности английской и американской помощи советскому союзнику, символом двуличия и коварства западных демократий.
Только в 1990-е годы появился целый ряд работ, в которых значению ленд-лиза давались совершенно иные оценки. Тезис о "четырех процентах" был поставлен под сомнение – исследователи показывали, что по многим видам критически важной продукции поставки по ленд-лизу были больше советского производства. Радикальный взгляд на проблему презентовал Борис Соколов, специализирующийся на "советских мифах" о Второй мировой войне. По его мнению, "данные о доле ленд-лиза в советском военном производстве скорее всего занижены за счет завышения объемов производства отдельных видов вооружения и боевой техники в СССР". В частности, "производство танков и боевых самолетов в годы войны было завышено по меньшей мере вдвое". В итоге Соколов приходит к выводу о том, что "без западных поставок Советский Союз не только не смог бы выиграть Великую Отечественную войну, но даже не был в состоянии противостоять германскому вторжению, не будучи в состоянии произвести достаточное количество вооружений и боевой техники и обеспечить ее горючим и боеприпасами".
Кто же прав? Оценить роль поставок по ленд-лизу в военной экономике Советского Союза непросто даже в чисто количественном отношении. Одни авторы ставят под вопрос советскую статистику, утверждая, что объемы производства в СССР традиционно завышались; другие, наоборот, стремятся понизить процент поставленной техники, предлагая прибавить к произведенным в Советском Союзе в годы войны самолетам и танкам еще и имевшиеся на 22 июня 1941 года. В итоге цифры получаются совершенно разными.
Еще сложнее даются любые качественные оценки. Были ли американские истребители лучше или хуже советских? Прав ли маршал Жуков, писавший: "Что касается танков и самолетов, которые английское и американское правительства нам поставляли, скажем прямо, они не пользовались популярностью у наших танкистов и летчиков"? Смогло бы советское руководство найти замену большому количеству стратегического сырья, такого, как топливо или алюминий, в больших объемах поставлявшихся из США?
Но самый сложный вопрос – это вопрос о том, какую роль сыграл ленд-лиз в победе Красной Армии. Имел ли он решающее значение? Или был приятным, но не обязательным дополнением? Осложняется решение этого вопроса тем, что объемы поставок были разными в различные годы и, соответственно, имели разное значение на определенных стадиях войны.
И все же попытаемся ответить на эти вопросы, поскольку без этого мы не сможем найти ответ на главный вопрос всей книги. Начнем с истории ленд-лиза.
"Закон по обеспечению обороны Соединенных Штатов" был принят Конгрессом США 11 марта 1941 года. США на тот момент еще не участвовали в войне и практиковали в отношении торговли оружием принцип "плати и забирай" – любые поставки должны были быть оплачены наличными и доставлены получателю на его собственных кораблях. Однако президенту Соединенных Штатов Франклину Делано Рузвельту было ясно, что эффективную помощь Великобритании (а именно на нее была в первую очередь рассчитана программа ленд-лиза) таким способом оказать не удастся. В первую очередь потому, что с вопросом оплаты у Лондона к началу 1941 года возникли серьезные проблемы. На пресс-конференции Рузвельт пояснил свою идею: "Представьте себе, что загорелся дом моего соседа, а у меня на расстоянии 400–500 футов от него есть садовый шланг. Если он сможет взять мой шланг и присоединить к своему насосу, то я смогу помочь ему потушить пожар. Что же я делаю? Я не говорю перед операцией: "Сосед, этот шланг стоит мне 15 долларов, тебе нужно заплатить за него 15 долларов". Нет! Какая же сделка совершается? Мне не нужны 15 долларов; мне нужно, чтобы он возвратил мой шланг после того, как потушен пожар".
В соответствии с законом, США могли поставлять своим союзникам самые различные товары – от продовольствия и сырья до танков и самолетов, – не требуя немедленной оплаты. Все, что будет уничтожено и использовано во время войны, не подлежит оплате и в дальнейшем; все, что сохранится в целости, должно быть либо оплачено после окончания боевых действий, либо возвращено в США.
Оговоримся сразу: Рузвельт действовал не из альтруистических соображений. Недаром отечественная исследовательница Наталья Бутенина назвала ленд-лиз "сделкой века". Президент США прекрасно понимал, что победа нацистской Германии – совершенно не в интересах Вашингтона. Помогая союзникам, Соединенные Штаты тем самым защищали собственные геополитические интересы. Роль "арсенала демократии", о которой с гордостью говорил Рузвельт, помогала экономить кровь собственных солдат, поскольку Соединенные Штаты могли оставаться в стороне от войны. Параллельно за счет ленд-лиза удавалось расширять военное производство, повышать занятость и, в конечном счете, оказаться лучше подготовленным к вступлению в войну.
Однако этим выгоды ленд-лиза не исчерпывались. Существовала и чисто финансовая сторона вопроса. Как заявил один из американских политиков, "если бы не те приготовления, которые мы сделали в эти месяцы, выиграв время, война, я убежден, продолжалась бы на год дольше. В год мы тратим на войну до 100 миллиардов долларов, а кроме того, мы могли бы потерять огромное число жизней лучших сынов страны. Даже сократив войну только на полгода, мы сбережем 48 миллиардов долларов, потратив всего 11 миллиардов, а кровь наших солдат, слезы наших матерей оценить вообще невозможно". Таким образом, ленд-лиз оказывался в высшей степени выгодным бизнесом и с чисто финансовой точки зрения.
Само по себе это никак не умаляет значение помощи, оказанной США своим союзникам. И все же об этом полезно напомнить в ситуации, когда ленд-лиз все чаще путают с подарком, с бесплатной и бескорыстной помощью.
Общий объем ленд-лиза в годы войны составлял более 50 млрд долларов. Почти две трети помощи были направлены в Великобританию. На долю Советского Союза достались 11 млрд долларов – меньше четверти от общего объема поставок.
Еще одно широко распространенное заблуждение – это миф о том, что все союзные поставки в СССР осуществлялись в рамках ленд-лиза. На самом деле значительная часть поставок, особенно в первые месяцы войны, осуществлялась на обычной коммерческой основе и оплачивалась золотом. Первый протокол о присоединении Советского Союза к программе ленд-лиза был подписан только 1 октября 1941 года.
То, что это произошло спустя три месяца после нападения гитлеровской Германии на СССР, далеко не случайно. Дело в том, что не только германские стратеги были уверены в своей способности разгромить Советский Союз за несколько недель; той же точки зрения придерживались и многие западные политики и эксперты. В этой ситуации оказывать Москве широкомасштабную помощь означало бы отправить ценную помощь псу под хвост. Только к осени, когда стало ясно, что Красная Армия выстояла, ситуация начала меняться в лучшую сторону.
Тем не менее уже в последние дни июня 1941 года и Черчилль, и Рузвельт заявили о готовности оказать Советскому Союзу всю возможную помощь. Большую роль в налаживании отношений между странами формирующейся антигитлеровской коалиции сыграл и визит личного советника Рузвельта Гарри Гопкинса в Москву в конце июля. Гопкинс, ознакомившись с положением дел на месте, проникся уверенностью в том, что русские смогут выстоять.
26 июля в личном послании Сталину Черчилль пообещал прислать в Советский Союз 200 американских истребителей, находившихся в Великобритании. Кроме того, он пообещал организовать поставки стратегического сырья. 16 августа было подписано советско-британское коммерческое соглашение, в соответствии с которым стороны должны были поставить друг другу значительный объем товаров. Хочется обратить внимание на взаимный характер поставок – торговля не была односторонней, как часто считается. В соответствии с соглашением, британская сторона предоставляла СССР 10-миллионный кредит. Из Англии поставлялись промышленное оборудование, цветные металлы, стратегическое сырье; из Советского Союза – древесина, лен, хлопок и пушнина.
Однако по-настоящему масштабное обсуждение вопросов англо-американских поставок состоялось на Московской конференции, прошедшей с 29 сентября по 1 октября 1941 года. Именно в рамках этой конференции был подписан протокол, который положил начало масштабным поставкам в СССР вооружения, техники, сырья и продовольствия по программе ленд-лиза. В соответствии с ним, в течение ближайших девяти месяцев США и Великобритания согласились поставить в СССР 3600 самолетов, 4500 танков, 12 700 артиллерийских орудий, а также 1,5 млн тонн прочих грузов. 2 ноября президент США Ф. Д. Рузвельт распорядился предоставить СССР беспроцентный заем на сумму 1 млрд долларов для оплаты американских поставок. Чтобы увеличить объем поставок в Советский Союз, американцы даже сократили на время объем грузов, отправляемых своему ближайшему союзнику – Великобритании. Впрочем, значение этого жеста нельзя переоценивать: после нападения Германии на Советский Союз угроза скорого вторжения вермахта на Британские острова перешла в область ненаучной фантастики.
Как писала Наталья Бутенина в своей упомянутой выше книге, Рузвельт "не был альтруистом, а исповедовал главный принцип – гораздо лучше расходовать доллары налогоплательщиков, чем жизни этих налогоплательщиков". И в Лондоне, и в Вашингтоне прекрасно понимали: если немцам удастся одержать верх над Красной Армией – пострадают от этого в первую очередь Великобритания и США, которые окажутся следующими целями гитлеровской агрессии.
В дальнейшем был подписан еще ряд протоколов о поставках по ленд-лизу. Не буду утомлять читателя их перечислением; достаточно сказать, что с правовой точки зрения система функционировала бесперебойно. Этого нельзя сказать о фактических объемах поставок, которые практически всегда оказывались значительно меньше запланированных.
Хуже всего союзники исполняли свои обязательства в критические первые два года войны. В октябре-декабре 1941 года британцы должны были поставить в Советский Союз 800 самолетов и 1000 танков; вместо них Красная Армия получила 669 самолетов и 487 танков. Поставки автомобилей из США до лета 1942 года были в пять раз меньше оговоренных объемов. Во многом такая ситуация объяснялась тем, что один из главных маршрутов поставок – Арктический – находился под постоянным воздействием германской авиации и флота.
Как известно, грузы поставлялись в СССР тремя путями. Морской путь из Британии через Норвежское и Баренцево моря в северные порты Советского Союза был самым коротким. Однако он же являлся и наиболее опасным, поскольку проходил мимо побережья Норвегии, оккупированной немцами. Всего по этому пути за годы войны было доставлено около четверти всех грузов. 15 % отправленного груза было при этом потеряно. Примерно такой же (около четверти) была доля южного пути, проходившего через территорию Ирана, оккупированного советскими и британскими войсками. Этот путь был очень долгим, поскольку грузы приходилось везти вокруг всей Африки в Индийский океан. Тихоокеанский маршрут был наиболее используемым – по нему доставили около половины грузов. Однако нужно учесть, что в первый период войны именно арктические конвои играли решающую роль в организации англо-американских поставок; два других маршрута заработали в полную силу значительно позднее.
Стремясь помешать перевозкам в Арктике, немецкое командование развернуло в Норвегии значительные силы – несколько групп бомбардировщиков и торпедоносцев, тяжелые корабли (среди которых особое место занимали линкор "Тирпиц" и линейный крейсер "Шарнхорст"), подводные лодки. 2 января 1942 года немецкой подводной лодкой на севере был потоплен первый британский транспорт, 17 января был потоплен первый военный корабль – британский эсминец. Союзники вынуждены были организовать прикрытие конвоев тяжелыми кораблями. Тем не менее потери росли. Их кульминацией стал разгром знаменитого конвоя PQ-17. Его история хорошо известна, тем не менее имеет смысл ее вкратце напомнить.