Уже весной 1902 года Ленин выдвигает идею создания Оргкомитета по созыву второго съезда. Оргкомитет фактически был создан на совещании "искровцев" в Лондоне 2(15) августа 1902 года. Было решено пригласить в него представителей Бунда и группы "Южный рабочий", а также предоставить Оргкомитету право кооптации новых членов. Таким образом, преодолеть раскол стремились исключительно демократическими методами. Первый состав ОК был избран уже в ноябре 1902 года на совещании в Пскове, причем большинство в нем получили т. н. "твердые искровцы" (И.И. Радченко и В.П. Краснуха, к которым присоединились кооптированные чуть позже П.Л. Красиков, Ф.В. Ленгник, П.Н. Лепешинский, Г.М. Кржижановский и Л.М. Стопани).
Стоит отметить, что еще в конце января 1902 года в Самаре состоялся съезд сторонников "Искры". Большинство членов ЦК Русской организации "Искры", избранного на этом съезде, в 1903 году также примкнули к большевикам.
Однако деятельность полиции вносила свои коррективы: кое-кто был арестован, кто-то эмигрировал. В середине февраля 1903 года в Орле состоялось второе совещание Оргкомитета, в котором участвовали представители Русской организации "Искры", организации "Южный рабочий" и Бунда. На совещании был утвержден новый состав Оргкомитета из 9 человек. В новом Оргкомитете "твердых искровцев" было только четверо (Г.М. Кржижановский, Ф.В. Ленгник, П.Л. Красиков и Л.М. Стопани), но это отнюдь не свидетельствует об упавшем авторитете Ленина. До 1903 года выбор лиц в разного рода комитеты мог носить случайный характер, так как четкого разделения на сторонников Ленина и его противников еще не было. Возникшие к тому времени разногласия в верхушке РСДРП еще не носили принципиального характера и не афишировались, хотя в среде политической эмиграции о них, конечно, знали.
Можно констатировать, что организационная структура партии к началу 1903 года не только была создана, но и успешно функционировала. Ближайший сотрудник Ленина этого периода Ф.В. Ленгник впоследствии вспоминал: "К моменту второго съезда остов партии фактически уже был создан. Были собраны люди, организации, был организован транспорт, тайная типография, существовала организация агентов… состоявшая из "профессиональных революционеров", занимающихся как специальностью революционной работой".
Русской организацией "Искры" был организован в 1902 году знаменитый побег из киевской Лукьяновской тюрьмы группы социал-демократов, наделавший много шума (хотя сама организация этого побега грешила многими промахами и недочетами).
Но о полном единстве в русской социал-демократии говорить не приходилось. Если верить воспоминаниям А. Шотмана, накануне второго съезда РСДРП только в Петербурге "работали три подпольных социал-демократических организации и все три претендовали на посылку своих делегатов. Две из этих организаций называли себя "Российской социал-демократической рабочей партией" и обе имели свой Петербургский комитет. Третья организация не имела своего комитета и называлась "Петербургская группа русских социал-демократов". Это была группа рабочедельцев, возглавляемая В.П. Акимо- вым-Махновцем и А.С. Мартыновым". В подобной ситуации тактика, выбранная Лениным, была оптимальной: формирование "искровской" организации шло внутри российской социал-демократии методом идейного, а затем и организационного размежевания. На какое-то время он получил в союзники Аксельрода, Потресова, Засулич и других ортодоксальных социал-демократов из окружения Плеханова - до определенного момента подобная тактика устраивала всех, кто был заинтересован в скорейшем организационном оформлении партии. Однако посылки развивающихся Лениным идей несли в себе мировоззрение, в корне отличающееся от европейской социал-демократической парадигмы - Ленин менее всего был склонен обращать внимание на прогрессивность (действительную или мнимую) капитализма как такового. Ленин все более и более утверждается в мысли о реакционном характере русского капитализма и о его теснейшей зависимости от русского самодержавия. Подобные взгляды в корне отличались от взглядов Аксельрода и Потресова. И если Ленина продолжали терпеть в этой компании - то только благодаря его качествам выдающегося организатора. На это прямо указывает А.Н. По- тресов в своем очерке "Ленин".
Однако очень скоро и в этой области появились разногласия, ибо Аксельроду и иже с ним партийная организация представлялась "нормальной организацией социал-демократической партии, лишь приноровленной к условиям подпольного существования в царской России". То есть подразумевался самый широкий демократизм во внутрипартийных делах с прицелом на дальнейшую борьбу за легальность (по аналогии с ситуацией в Германии).
У Ленина, как известно, было свое мнение на этот счет. Задолго до второго съезда он рассматривал создающуюся партию как структурообразующий элемент пролетариата, а пролетариат - как единственную реальную силу, способную противостоять самодержавию. Союз с другими оппозиционными силами был возможен - по Ленину - лишь постольку - поскольку это соответствует интересам пролетариата. Менее всего Ленин был склонен признавать за буржуазией право на власть в силу плехановской "исторической необходимости", но свое несогласие с Плехановым до поры до времени он держал при себе. При этом если Плеханов воспринимал рабочий класс буквально - как сообщество рабочих, то ленинское восприятие этого понятия скорее напоминает матрешку, ибо Ленин, оперируя данным понятием, в различном контексте наделял его различным содержанием. Внимательный анализ ленинских текстов позволяет сделать вывод, что для него с определенного момента пролетариат - это абстрактная, по сути, категория, которая подразумевает то сообщество промышленных рабочих, то совокупность всех трудящихся, то некий "идеальный" класс сознательных пролетариев, наделенных социал-демократическим мышлением. Но в любом случае это сила, способная противостоять интересам буржуазии. И при этом Ленин как бы отделяет этот класс от мира обыденных людей, наделяя его особой нравственной природой. В системе категорий ленинского мышления рабочий класс превращен в некую универсальную категорию, наделенную полной самодостаточностью. Партия же - по Ленину - есть выразитель воли этой абсолютной величины. Подобные взгляды (вернее было бы говорить о мироощущении) А.Н. Потресов назвал сектантскими. ("Да, сектант! Но сектант, прошедший серьезную марксистскую выучку! Сектант - марксист! А возможно ли более противоестественное сочетание…")
Ленина продолжали терпеть (он был нужен!), но раскол в партии в известном смысле был запрограммирован. А.Н. Потресов вспоминал: "Еще за полгода до съезда 1903 года, на котором произошел партийный раскол, отношения между Лениным, с одной стороны, и Мартовым, и Верой Засулич, и мной - с другой, и прежде натянутые, окончательно испортились".
Не складывались у Ленина и отношения с Плехановым, но несколько по иным причинам. Здесь камнем преткновения являлось отношение к либералам и оценка потенциальных возможностей рабочего класса. Еще в январе 1902 года на совещании редакции "Искры" в Мюнхене Плеханов подверг критике основной тезис ленинской работы "Что делать?" о том, что социалистическое сознание не может возникнуть стихийно в рабочем классе, а вносится в него извне теоретиками революционного марксистского движения. (Хотя, как указывалось выше, изначально. эту мысль высказал Каутский.) П.Б. Аксельрод и В.И. Засулич не поддержали тогда Плеханова, т. к. по этому вопросу их взгляды были близки ленинским. Но после второго съезда РСДРП в 1904 году Плеханов вновь вернулся к этой теме. Речь идет о его статье "Рабочий класс и социал-демократическая интеллигенция", в которой Плеханов попытался доказать, что Ленин извратил мысль Каутского, высказанную им в октябре 1901 года в статье, посвященной проекту новой программы австрийской социал- демократии. Из высказывания Каутского о неизбежности существования противоречий между буржуазией и пролетариатом, которые делают неизбежными классовую борьбу и стремление "ниспровергнуть класс капиталистов", Плеханов делает вывод, что Каутский не думал подвергать сомнению "социалистичность" мировоззрения пролетариата. Однако вся последующая история (как и идейная эволюция самого Каутского) подтверждают то, что Ленин понял Каутского правильно, да и в своих выводах не ошибся. Речь об этом впереди.
Между тем, в период, предшествующий второму съезду, между Лениным и плехановским окружением постепенно накапливались расхождения, суть которых сводилась к различному видению перспектив рабочего движения в России. Неоднозначное толкование вызвал не только вопрос о соотношении стихийного и сознательного в рабочем движении (т. е. вопрос о взаимоотношениях марксистской партии и рабочего класса), но и вопрос об отношении к крестьянству, вопрос о возможности непосредственного захвата власти в ходе революции и, наконец, вопрос о диктатуре пролетариата и ее конкретных формах. Но это было именно различное толкование в рамках одной и той же парадигмы, которое не воспринималось как непреодолимое противоречие. Точки над "i" были расставлены на втором и третьем съездах РСДРП.
Следует сразу заметить, что у тех, кто занял впоследствии антиленинские позиции, не было единства в решении этих вопросов. Да и сам пункт 1 Устава (об условиях членства в партии) отнюдь не был причиной коренных расхождений между Лениным и антиленинцами. Миф о том, что именно принципы организационного устройства партии послужили причиной раскола на большевиков и меньшевиков возник уже позднее. Из 22 голосов, отданных на втором съезде за формулировку Ленина, не менее 6 голосов принадлежало будущим меньшевикам (Е.Я. Левину, Л.П. Махновец, Л.Б. Николаеву, А.Г. Зурабову, Л.Д. Махлину, А.С. Локерману), в то время как будущий большевик Б.М. Кнунянц голосовал за формулировку Мартова. За формулировку Ленина голосовал и Плеханов, причем он ясно и четко обосновал свою позицию: "Противники этого (ленинского. - А. Б.) проекта утверждают, что этим создаются какие-то излишние трудности. Говорилось о лицах, которые не захотят или не смогут вступить в одну из наших организаций. Но почему не смогут? Как человек, сам участвовавший в русских революционных организациях, я скажу, что не допускаю существования объективных условий, составляющих непреодолимое препятствие для такого вступления. А что касается тех господ, которые не захотят, то их нам и не надо".
Пункт 1 Устава стал камнем преткновения в значительной степени в силу конъюнктурных, а не принципиальных соображений. Это подтверждает и тот факт, что на Стокгольмском (четвертом объединительном) съезде РСДРП меньшевики легко приняли этот параграф в ленинской формулировке. За спорами о принципах членства в партии скрывалась другая проблема - психологический диссонанс среди участников съезда, ибо одни были настроены на прямое революционное действие, а другие - на роль политической оппозиции. Дискуссия о формулировках условий членства в партии лишь выявила различные психологические мотивы участия в социал- демократическом движении. Поэтому было различным и понимание роли партии. П.Б. Аксельрод был убежден, что "партию пролетариата нельзя уже потому ограничивать тесными рамками заговорщической организации, что пришлось бы сотни и даже тысячи сознательных пролетариев считать вне партии, не считать их членами ее. В формулировке Ленина первый параграф является прямым принципиальным противоречием с самой сущностью, с задачами социал-демократической партии пролетариата".
Иными словами, вместо борьбы за легальность и массовость - ориентация на конфронтацию с властью и организация политической борьбы с самодержавием. Аксельрод знал, что в планах Ленина уступка власти либералам не предусматривалась. В лучшем случае речь шла о сотрудничестве в борьбе с царизмом. Это не устраивало тех, кто смотрел на развитие событий глазами европейских социал-демократов, подобно Мартынову, который на двадцать первом заседании съезда заявил следующее: "Не подлежит сомнению, что мы в отношении к либералам расходимся в двух существенных пунктах со старыми народниками: во-первых, мы не боимся буржуазной конституции, а, напротив, считаем ее огромным и неизбежным шагом вперед; во-вторых, мы не игнорируем силы либералов, потому что мы видим в них представителей известных слоев буржуазии, которая будет неизбежно господствовать в освобожденной России".
Параграф 1 Устава в ленинской формулировке заранее противопоставлял социал-демократическую партию не только самодержавию, но и будущей предполагаемой власти буржуазии - вот на что не обратили внимание многие делегаты съезда, но хорошо понял и попытался об этом сказать П.Б. Аксельрод. Строгая централизация партийных структур противоречила демократии (понимаемой в европейском духе), которой еще только предстояло утвердиться. Однако следует подчеркнуть, что далеко не все, голосовавшие против ленинской формулировки, видели в ней то, что увидел Аксельрод. Кое-кто просто исходил из удобства или неудобства столь жесткого подхода к членству в партии с точки зрения практической работы. Однако дальнейшее развитие событий, а именно выборы редакторов "Искры", углубили возникшие разногласия. Свою роль, разумеется, сыграли и межличностные отношения, причем отнюдь не только конфликт между Мартовым и Лениным, но и не устраивающая Мартова позиция Плеханова, а именно - поддержка им Ленина в вопросе максимальной централизации партии.
Внимательный анализ текстов протоколов съезда приводит к выводу, что к размежеванию (или даже изоляции Ленина в руководстве) стремился сам Мартов. То, что съезд отверг предложение утвердить редакцию "Искры" в прежнем составе, во многом было следствием случайного стечения обстоятельств, в силу того, что состав участников съезда все время менялся. Уход со съезда представителей заграничного Союза русских социал- демократов, а затем и представителей Бунда лишил сторонников Мартова большинства, но если бы был найден компромисс по федералистскому проекту Бунда, соотношение сил было бы другим, соответственно другими были бы и решения съезда.
Ленин, несомненно, стремился к лидерству в российской социал-демократии, но признавал авторитет Плеханова и всю линию поведения на съезде строил "под Плеханова". Менее всего в тот момент он был заинтересован в расколе. Все дальнейшее поведение Ленина: попытка объясниться с Мартовым, письмо к А.Н. Потресову в стремлении найти компромисс и многое другое - все это свидетельствует о его явном желании избежать раскола. Однако Мартов и его окружение сознательно шли на углубление конфликта.
Занятая ими позиция непризнания новых центральных органов партии и бойкот принимаемых ими решений была рассчитана именно на выдавливание Ленина и его сторонников из руководства РСДРП. До второго съезда Заграничной лиги русской революционной социал-демократии (вторая половина октября 1903 года) Ленин сохранял надежду на примирение с Мартовым. Идейные разногласия, как в тот момент казалось многим, не носили еще столь принципиального характера. Об этом говорит хотя бы тот факт, что многие делегаты партийного съезда сочли уместным голосовать сразу за две резолюции об отношении социал-демократии к либералам (более жесткую Плеханова и более мягкую Потресова), не обратив внимания на их внутреннее противоречие. Четкой теоретической платформы российской социал-демократии еще не было - откуда тогда взяться идейному расколу?