В июле 1900 года Ульянов покидает Россию. Перед этим он объезжает Поволжье (Н. Новгород, Уфа, Самара), где проводит встречи с местными социал-демократами. Цель - организация групп поддержки будущей газеты.
По приезде в Швейцарию Ульянов немедленно встречается с Аксельродом, а затем, полный надежд, едет в Женеву к Плеханову. Однако уже в процессе обсуждения написанного Ульяновым заявления "От редакции" возникают первые разногласия с Плехановым. Эти разногласия едва не привели к расколу во время совещания в Корсье, которое затем было описано Лениным в работе "Как чуть не потухла "Искра"?" Адам Улам в своем труде справедливо заметил, что "иметь Плеханова союзником было почти так же трудно и утомительно, как и врагом". Плеханов блестяще доказал это в августе 1900 года, проявив, по словам Ленина, "абсолютную нетерпимость, неспособность и нежелание вникать в чужие аргументы и притом неискренность, именно неискренность". И хотя в конечном итоге сторонам удалось прийти к компромиссу, общая атмосфера на верхах русской социал-демократии утратила аромат доверительности и душевного комфорта.
"По внешности - как будто бы ничего не произошло, вся машина должна идти, как и шла, - признавал Ленин, - только внутри порвалась какая-то струна, и вместо прекрасных личных отношений наступили деловые, сухие, с постоянным расчетом…" "Постоянный расчет" - это признание того, что в верхушке РСДРП начинается борьба за влияние, которой ранее удавалось избегать. Правда, эта борьба камуфлировалась весьма демонстративным демократизмом, когда едва ли не по любому поводу требовалось голосование. Однако в тот момент редакторский режим устроил обе стороны: соредакторы все шесть (Плеханов, Ленин, Аксельрод, Засулич, Потресов и Мартов), причем два голоса у Плеханова. Подобный расклад обеспечивал Плеханову роль арбитра в идейных спорах, и с этой ролью на первых порах он вполне справлялся. Однако роль лидера требует определенных организаторских талантов, которые у Плеханова напрочь отсутствовали. Зато такие организаторские таланты в избытке имелись у Улья- нова-Ленина. Эти два человека, столь разных по характеру и мироощущению, испытывали потребность друг в друге. Ульянов всегда отличался полным отсутствием комплексов, и, прекрасно отдавая отчет в том, зачем нужен Плеханову, он отнюдь не тяготился своей ролью подмастерья при мастере. Духовное лидерство Плеханова обеспечивало ему патронаж при отстаивании примата политической борьбы, а на большее он в тот период не замахивался. Тем более что враг был общий - "экономисты", неонародники, анархисты. Хотя, и это надо отметить отдельно, в период 1900–1901 годов отмечалось некоторое сближение позиций неонародников и левых социал-демократов, нацеленных на политическую борьбу. Оттенки в отношении к либералам не казались существенными, а свое понимание политической борьбы Ленин настолько встраивал в марксистские формулы, что смысл его для многих оставался нерасшифрованным. Поэтому Ленин, скорее всего, отгонял от себя соблазны начать свою собственную игру. А ведь осенью 1900 года ему делались неоднократные предложения сотрудничества с "Рабочей мыслью", но Ленин категорически отказывается.
В ноябре он готовит к печати первый номер "Искры", а затем начинает работу над первым номером журнала "Заря". В России же в это время одна за другой возникают группы содействия "Искре" на базе местных социал-демократических организаций, прежде всего в Москве, Полтаве, Самаре, Пскове и Уфе.
В декабре в Мюнхен, где в то время находилось издательство "Искры", приезжает П. Б. Струве с идеей издания собственного "Современного обозрения" (в виде приложения к журналу "Заря"). Однако Ленин после ряда бесед убеждается в том, что готовится издание конкурирующего с "Искрой" либерального органа, предназначенного для распространения в России, в том числе и среди рабочих. Ленин выступает категорически против, хотя и отдает дань формальному демократизму. "Если большинство выскажется за, - пишет он Плеханову, - я, конечно, подчинюсь, но только умыв наперед свои руки"1. Отношение к либералам вновь становится камнем преткновения между Лениным и Плехановым, особенно после появления знаменитой ленинской статьи "Гонители земства и Аннибалы либерализма". В этой статье Ленин впервые четко обозначил свое отношение не только к либералам, но и к политической свободе, указав на то, что она принесет пользу прежде всего буржуазии. Потом он несколько раз повторит эту мысль в других работах. Очевидно, именно в это время Ленин приходит к выводу, что политическая свобода есть атрибут буржуазного правопорядка. Трудно сказать, насколько он тогда уже осознавал, что социализм (в его интерпретации) и политическая свобода - несовместимы, но мысль его работала именно в этом направлении.
Соглашение с П.Б. Струве не состоялось, в феврале 1901 года тот уезжает в Россию. В марте у Ленина возникает идея объединения всех социал-демократов, живущих в эмиграции и поддерживающих "Искру". В апреле он знакомит со своим планом членов группы "Социал- демократ". Эта ленинская идея будет реализована только в октябре 1901 года, когда закончится полным провалом "объединительный" съезд заграничных организаций РСДРП в Цюрихе. Сторонники "Искры" покинули съезд. Как отмечал впоследствии Мартов, это решение было принято членами группы "Искры" и группы "Социал-демократ" по инициативе Ленина - вопреки мнению Плеханова, которого поддержал и сам Мартов. Плеханов считал, что необходимо пойти на уступки "Союзу" дабы объединить силы социал-демократии против влияния возрождающегося народничества. Не договорившись с "Союзом русских социал-демократов за границей" и Бундом, "искровцы" и члены группы "Социал-демократ" создают "Заграничную лигу русской революционной социал-демократии". Именно с мандатом этой организации Ленин будет делегирован на второй съезд РСДРП.
С мая 1901 года по март 1902 года Ленин работает над новой книгой. Эта книга, вышедшая под названием "Что делать?", стала впоследствии теоретическим фундаментом нарождающегося большевизма. Однако многие из мыслей, получивших свое развитие в этой книге, были высказаны Лениным еще раньше - в статье "С чего начать?". Основная мысль статьи была расшифрована позднее в работе "Что делать?": "Газета не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор". В самой же статье следует пояснение: "При помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация, занятая не только местной, но и регулярной общей работой, приучающей своих членов внимательно следить за политическими событиями, оценивать их значение и их влияние на разные слои населения, вырабатывать целесообразные способы воздействия на эти события со стороны революционной партии".
Воздействие на события - это уже не просто протест или требование, это реализация политического влияния, это проявление своих возможностей именно в качестве контрвласти. В изложении Ленина противоборство с властью напоминает шахматную партию: "Сегодня перед нами встала сравнительно легкая задача - поддержать студентов, демонстрирующих на улицах больших городов… Завтра мы должны поддержать возмущение населения против того или другого зарвавшегося царского башибузука и помочь - посредством бойкота, травли, манифестации и т. п. - проучить его так, чтобы он принужден был к открытому отступлению". Это - логика шахматиста.
Проходит менее года, и в марте 1902 года в Штутгарте издается отдельной книгой "Что делать?". Полемизируя вновь со сторонниками экономизма, Ленин заостряет внимание на проблеме соотношения стихийного и сознательного в рабочем движении. Сделан следующий шаг к большевизму: "Всякое преклонение пред стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли "сознательного элемента", роли социал-демократии означает тем самым, - совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, - усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих". Согласно Ленину, третьей идеологии в этом мире просто не существует: либо социалистическая, либо буржуазная. Именно "сознательный элемент" (партия) в состоянии сделать рабочее движение социалистическим, стихийное рабочее движение к идее социализма не придет никогда. Для подкрепления этого тезиса Ленин делает ссылку на слова Каутского: "…социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно из нее возникшее". Не идея внесения социалистического сознания в рабочее движение акцентируется Лениным (это до него уже сказал Каутский), а идея постоянного политического руководства рабочим движением со стороны "сознательного элемента" (партии).
Но чтобы обосновать свою мысль - почему же стихийное движение идет именно к господству буржуазной идеологии - Ленин прибегает к существенным натяжкам. Вместо того чтобы прямо сказать, что вся жизнь человека опосредована имущественными отношениями, что эти отношения коренятся в самом жизнеустройстве общества, сложившемся за тысячелетнюю историю, Ленин пускается в туманные рассуждения о том, что, дескать, буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения. Вроде бы и о том, но уж больно эзоповым языком. А это означает, что Ленин уже тогда прекрасно понимал, к каким масштабам насилия придется прибегать в процессе переустройства этого мира, и не желал заострять на этом внимание. Вряд ли за этим стоял страх оттолкнуть возможных сторонников или какие-то сомнения этического свойства - Ленин тем и интересен, что абсолютно (или почти абсолютно) был лишен каких-либо комплексов. Скорее всего, это понимание того простого факта, что время откровений еще не пришло.
Полемизируя с одним из лидеров "экономизма" Б. Кри- чевским, который выдвинул идею "тактики-процесса", обосновывая примат стихийного над сознательным, Ленин поднимает на щит идею "тактики-плана": "Тактика- план противоречит основному духу марксизма!" Да это клевета на марксизм, превращение его в ту самую карикатуру, которую противопоставляли нам в войне с нами народники. Это именно принижение инициативы и энергии сознательных деятелей, тогда как марксизм дает, напротив, гигантский толчок инициативе и энергии социал-демократа, открывая ему самые широкие перспективы, отдавая (если можно так выразиться) в его распоряжение могучие силы миллионов и миллионов "стихийно" поднимающегося на борьбу рабочего класса!"
Пройдет несколько лет, и сторонники меньшинства используют эту фразу против Ленина, обвинив его в том, что для него рабочий класс это только инструмент для захвата власти. Но мысль Ленина явно имела более широкий контекст - он имел в виду "преобразование реальности". Для него это был единственно возможный путь для реализации идеи К. Маркса о внесении "смысла в историю".
Ленин призывает социал-демократов идти в качестве агитаторов и организаторов во все классы населения. Тем самым он просто раскрывает свое понимание плехановской формулировки "гегемонии пролетариата в буржуазной революции", а именно: "Мы обязаны… пред всем народом излагать и подчеркивать общедемократические задачи, не скрывая ни на минуту своих социалистических убеждений… быть впереди всех в постановке, обострении и разрешении всякого общедемократического вопроса".
А для этого - надо обличать и обличать все язвы, все злоупотребления существующего строя. И далее Ленин переходит уже к чисто военной терминологии: "Политические обличения являются именно таким объявлением войны правительству у как экономические обличения - объявляют войну фабриканту". Иными словами, основная задача социал-демократии по Ленину - это инициирование гражданской войны в России.
Это очередной шаг от европейской классической социал-демократии к большевизму. Но для того, чтобы развязать гражданскую войну в России, чтобы взорвать самодержавие и провести демократический переворот - сил нарождающегося пролетариата явно маловато, а буржуазию с определенного момента Ульянов-Ленин в расчет не принимает. Союзника пролетариата с некоторых пор Ульянов видит в крестьянстве, взгляды на которое у него значительно изменились в процессе написания "Развития капитализма в России".
В феврале 1901 года Ленин пишет статью "Рабочая партия и крестьянство", в которой заявляет, что русский крестьянин страдает "не только и не столько от гнета капитала, сколько от гнета помещиков и от остатков крепостничества". Ленин считает, что необходимо воспользоваться рабочим движением для распространения в крестьянстве тех демократических требований, которые не исполнила реформа 19 февраля 1861 года. Он убежден, что "вопрос о сметании остатков крепостничества, о вытравлении из всех порядков русского государства духа сословной неравноправности и принижения десятков миллионов "простонародья" - этот вопрос уже сейчас имеет общенациональное значение, и партия, претендующая на роль передового борца за свободу, не может отстраниться от этого вопроса"1. Одновременно необходимо "внести классовую борьбу в деревню", и тогда - "день победы революционной рабочей партии над полицейским правительством будет приближаться с нежданной-негаданной для нас самих быстротою".
Иными словами, необходимо натравить крестьянство (все крестьянство!) на самодержавие и в то же время увлечь сельских бедняков идеями социал-демократии с тем, чтобы в будущем сделать их союзниками промышленного пролетариата и не оставить буржуазии ни малейшего шанса. Неразрешенность аграрного вопроса - тот рычаг, которым можно подвигнуть на революционное действие массы крестьянства, и тогда самодержавие не устоит.
Но вместе с тем Ленина (как и Плеханова) начина- ет беспокоить активизация неонароднических элементов, объединившихся в партию социалистов-революционеров. В этот период он пишет несколько статей, направленных против эсеров, но по каким-то причинам их не публикует. В частности, в статье "Основной тезис против эсеров", написанной в конце 1902 года, он обвиняет эсеров в "покушении мелкобуржуазной интеллигенции эскамотировать наше рабочее движение, а, следовательно, и все социалистическое и все революционное движение в России"1. Ленин не собирается уступать эсерам позиции, уже завоеванные левыми социал-демократами.
Именно поэтому Ульянов-Ленин придавал такое значение программным требованиям по аграрному вопросу. Взять в союзники в случае революции не буржуазию (как на том настаивали Плеханов, Аксельрод и их единомышленники), а крестьянство (которое в условиях самодержавно-помещичьего гнета сохраняет до поры до времени целостность в качестве сословия, наиболее угнетаемого и наиболее приниженного) - вот цель Ульянова-Ленина. К этой мысли он приходит задолго до второго съезда РСДРП. И это еще один, уже четвертый по счету, шаг к большевизму.
Однако, оставаясь верным марксистской терминологии и собственной логике, предстоящую революцию Ленин по-прежнему именует буржуазной, ибо крестьянство в своей массе, по его мнению, является носителем именно буржуазной (мелкобуржуазной) идеологии. Связка "рабочий класс - крестьянство" должна придать будущей революции, по мысли Ленина, совершенно особый характер, отличающий ее от классических революций XIX века. И это осознание Лениным русской специфики четко прослеживается в его отзыве о втором проекте партийной
программы, составленной Плехановым. Ленин указывает на то, что Плеханов характеризует капитализм вообще, т. е. описание его носит абстрактный характер, в то время как надо говорить о русском капитализме и порождаемых именно русским капитализмом противоречиях и бедствиях. Но эта критика опять-таки укладывается в прокрустово ложе марксистской парадигмы, и, делая замечания в адрес Плеханова, Ленин вновь и вновь апеллирует к принципам Интернационала, к Энгельсу, к идее пролетариата. Подобное сочетание интуитивного прозрения и доктринальной догматики очень характерно для Ленина этого периода.
Между тем "Искра" действительно превращается в общероссийскую марксистскую газету. Налажена система доставки ее в Россию через Финляндию и Прибалтику, через Болгарию и Одессу, через Персию в Баку и Черным морем до Батума. Заграничный тираж "Искры" в 1901 году доходил до 8 тыс. экземпляров. Помимо этого были организованы подпольные типографии в Баку, Кишиневе и Нижнем Новгороде, где "Искру" печатали с матриц. Одновременно была создана разветвленная сеть агентов "Искры", поддерживающих связь с местными организациями РСДРП. Внутри российской социал-демократии появляются "искровские" группы (вначале в Пскове, Полтаве и Уфе, затем в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Харькове, Саратове, Баку и др. городах). Характерно, что большинство агентов "Искры" впоследствии примкнули к большевикам, составив ядро т. н. "твердых искровцев" в период второго съезда РСДРП. Непосредственная связь с революционным подпольем давала больше возможностей для знакомства с настроениями в местных организациях, среди рабочих и интеллигентов. В то же время экономический кризис 1900–1903 гг. подогревал революционные настроения. Когда весной 1901 года в Петербурге произошли студенческие волнения, питерские рабочие без всяких указаний извне попытались поддержать студентов. Затем последовала "Обуховская оборона" (когда рабочие вступили в прямую схватку с казаками и полицией), события в Ростове-на-Дону, где на манифестацию вышло около сорока тысяч человек. Рабочие на глазах превращались в активную политическую силу. По свидетельству Л.Б. Красина, когда старый народник Марк Натансон во время Бакинской стачки увидел организованные ряды рабочих, он разрыдался.
Зная о намерениях радикально настроенных либералов оседлать рабочее движение, Ульянов-Ленин стремится во что бы то ни стало опередить их. Не меньшую озабоченность вызывает у него и деятельность "экономистов", которых он рассматривает как оппортунистов в роде Бернштейна. (Справедливости ради надо особо подчеркнуть, что идеи Бернштейна исповедовало только правое крыло "экономистов", ближайшее окружение Е. Кусковой и Н. Прокоповича. Взгляды остальных были крайне эклектичны.)