Побывав после этого в Швейцарии и лично побеседовав с Плехановым, Аксельродом и Мартовым, он пришел к выводу о том, что позиция меньшевиков неадекватна ситуации в России ("мы увидели действительный оппортунизм и гнилость занятой ими позиции"). После этого начинается его постепенное сближение с Лениным. Его мнение было достаточно авторитетным и для второго (оставшегося на свободе) члена ЦК - А. Любимова. В результате в марте 1905 года был подписан договор между ЦК и Бюро комитетов большинства об образовании Организационного комитета по созыву третьего съезда партии. В состав ОК вошли все члены БКБ и ЦК. В ответ на это Совет партии, состоявший исключительно из представителей "меньшинства", обвинил большевиков в том, что они совершают переворот и упраздняют тем самым партийный устав.
Ленин в неопубликованном тогда письме партийным комитетам, разъясняя свою позицию, выдвинул контраргументы: "Совет не пожелал исполнить волю партии и тем сам упразднил партийный Устав и поставил себя вне партии. При таком условии ОК обязан был созвать съезд независимо от Совета". Действительно, большинство российских комитетов в тот момент поддержало идею созыва нового съезда.
Непосредственно перед съездом Ленин публикует в газете "Вперед" несколько статей, которые в значительной степени раскрывают его видение происходящих в России процессов и логику его умозрительных построений предполагаемого развития событий. В частности, в статье "Социал-демократия и Временное революционное правительство" Ленин вновь возвращается к критике работы А. Мартынова "Две диктатуры", доказывая, что демократический переворот неизбежно будет поддержан большинством населения, на которое и должна опираться революционно-демократическая диктатура. Ясные очертания приобретает идея о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства как первой фазе революции, ибо, как пишет Ленин, "сколько-нибудь прочной… может быть лишь революционная диктатура, опирающаяся на громадное большинство народа. Русский же пролетариат составляет сейчас меньшинство населения России. Стать громадным, подавляющим большинством он может лишь при соединении с массой полупролетариев, полухозяйчиков, т. е. с массой мелкобуржуазной и сельской бедноты". Как видим - никаких призывов к непосредственному захвату власти революционерами. Но при этом - убежденность в том, что вооруженное восстание практически неизбежно.
На чем основывалась эта убежденность? Ленин считал, что самодержавие никогда и не под каким видом добровольно не уступит своих позиций, а русская буржуазия предпочтет лучше договориться, сторговаться с царизмом, чем выступить под революционными лозунгами. В этой ситуации единственной силой, способной возглавить ан- тисамодержавные выступления пролетариата и мелкобуржуазных масс, является социал-демократия. И если основные вопросы (включая предоставление конституции) самодержавием решены не будут - революционный взрыв предрешен.
Стоит отметить, что в революционном потенциале русской буржуазии сомневался и Мартов. Он не исключал такого развития событий, при котором социал-демократам в виду политической инертности русской буржуазии надо будет самим брать власть. Но если в этом случае русская революция не найдет поддержки у европейского пролетариата и никакой социалистической революции в Западной Европе не произойдет, русскую революцию ждет судьба Парижской Коммуны. Мартов в то время оценивал ситуацию гораздо более реалистично, чем Ленин, но этот реализм мешал ему в его роли одного из вождей социал-демократии. Лидерам революции надо быть адекватным самым радикальным настроениям масс, надо, чтобы планка поставленной цели всегда была выше возможного. Только в этом случае массы могут ответить "взаимностью". И это интуитивно уловил Ленин.
Непосредственно в России основную организационную работу по проведению третьего съезда взял на себя А.Л. Богданов, объехавший всю Россию и обеспечивший признание легитимности съезда большинством местных
организаций. Его правой рукой в этой работе стал Лев Каменев, тогда еще юный студент. Именно с этого момента Богданов становится известен партии и превращается в крупную фигуру большевизма. Уже тогда философские изыски Богданова (его увлечение философией Маха и Авенариуса) вызывали определенный скепсис у Ленина, но в вопросах тактики между ними никаких расхождений не было. Богданов притягивал к себе интеллектуалов и был крайне полезен Ленину в его полемике с меньшевиками.
Меньшевистская конференция в Женеве, на которой присутствовали представители 15 комитетов РСДРП, приняла общую политическую резолюцию, в которой было указано на буржуазный характер начинающейся в России революции, а потому категорически отрицалась возможность захвата власти (власть можно было взять только в том случае, если революция перекинется в передовые страны Западной Европы). Социал-демократической партии предписывалось оставаться "партией крайней революционной оппозиции". Однако, противореча самим себе, меньшевики включили в резолюцию пункт о завоевании органов местного самоуправления. В целом на фоне третьего съезда, организованного большевиками, Женевская конференция выглядела бледно, и это вынуждены были признать сами меньшевики.
Влияние Ленина на третьем съезде выросло неимоверно. Его взгляды на ход и перспективы революции нашли свое отражение во всех резолюциях, принятых съездом. Некоторые мысли, высказанные им на съезде, заслуживают внимания. В частности, Ленин отметил, что "ответить категорически, следует ли участвовать в земском соборе - нельзя. Все будет зависеть от политической конъюнктуры, системы выборов и других конкретных условий, которые заранее учесть нельзя". Налицо признание взаимной опосредованности объективных и субъективных факторов. Однако резолюции были составлены в гораздо менее прагматичном духе. Съезд признал основной зада- чей партии организацию пролетариата для непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания и массовых политических стачек. Съезд постановил, что "в зависимости от соотношения сил и других факторов, не поддающихся точному предварительному определению, допустимо участие во временном революционном правительстве уполномоченных нашей партии, в целях беспощадной борьбы со всеми контрреволюционными попытками и отстаивания самостоятельных интересов рабочего класса". В резолюции "По вопросу об открытом политическом выступлении РСДРП" говорилось о необходимости "пользоваться каждым случаем открытого выступления для противопоставления общедемократическим требованиям самостоятельных классовых требований пролетариата, для организации его в самом ходе таких выступлений в самостоятельную социал-демократиче- скую силу". Резолюция также призывала "принять меры к тому, чтобы наши партийные организации, наряду с сохранением и развитием своего конспиративного аппарата, приступили немедленно к подготовке целесообразных форм перехода во всех случаях, когда это возможно, к открытой деятельности социал-демократической партии, не останавливаясь при этом и перед столкновением с вооруженной силой правительства". Фактически тем самым легализация РСДРП ставилась на одну доску с инициированием гражданской войны. В резолюции "Об отношении к крестьянскому движению" содержался призыв организации революционных крестьянских комитетов, целью которых Ленин считал проведение революционно-демократических преобразований в деревне и избавление крестьян от полицейско-чиновничьего и помещичьего гнета. Одновременно резолюция призывала "стремиться к самостоятельной организации сельского пролетариата, к слиянию его с пролетариатом городским под знаменем социал-демократической партии и к проведению представителей его в крестьянские комитеты".
Особый интерес вызывает резолюция "Об отколовшейся части партии". Уже само название говорит о том, что Ленин в мае 1905 года считал себя победителем во внутрипартийной борьбе и названием резолюции подчеркивал, что большая часть РСДРП идет за ним. Меньшевикам тем самым было отказано даже в праве называть себя фракцией РСДРП. Это не помешало Ленину одобрить тайную (не подлежащую разглашению) резолюцию съезда "О подготовке условий слияния с меньшевиками", которой Центральному Комитету поручалось выработать условия слияния с "отколовшейся частью" РСДРП. Ленину приходилось считаться с настроениями в низовых организациях, значительная часть которых выступала за слияние "большинства" и "меньшинства" в единую партию. В то же время Ленин настоял на принятии съездом резолюции, позволяющей ЦК распускать те комитеты, которые откажутся признать решения третьего съезда, и утверждать параллельные им большевистские комитеты. Правда на практике эта резолюция почти не выполнялась. Более того, в дальнейшем в некоторых регионах начинается стихийное объединение большевистских и меньшевистских организаций "снизу", по инициативе рядовых партийцев. Одной из первых организаций, где произошло такое слияние, стал Одесский комитет РСДРП.
Стоит отметить также, что съезд поручил ЦК и местным организациям "в случае надобности входить во временные боевые соглашения с организациями социалистов-революционеров". Это было признание ведущей роли эсеров в лагере "революционно-буржуазной демократии". Эсеры рассматривались как возможный союзник не только при свержении самодержавия, но и в установлении диктатуры пролетариата и крестьянства.
Резолюция "Об отношении к либералам" лишь подтвердила старую ленинскую линию на изоляцию либеральной буржуазии, призывая "разъяснять рабочим антиреволюционный и противопролетарский характер буржуазно-демократического направления…".
Таким образом, съезд фактически оформил курс на свержение самодержавия и участие во временном революционном правительстве. Подобные положения выходили за рамки программы-минимум, принятой на втором съезде партии, но полностью отвечали ленинскому видению развития событий.
Однако далеко не по всем вопросам делегаты съезда единодушно пошли за Лениным. Ленин решительно стоял за сохранение в партии двух центров (ЦК и ЦО). Подавляющее большинство делегатов проголосовало за единый центр (ЦК), действующий в России. По этому вопросу Ленин и Боровский воздержались от голосования. В ЦК были выбраны Ленин, Рыков, Богданов, Красин и Постоловский. Редактором ЦО - газеты "Пролетарий" был избран Ленин, причем было заявлено, что "Пролетарий" является общепартийным органом, в отличие от газеты "Вперед", являвшейся органом Бюро комитетов большинства, а потому прекращающей свое существование. Это не было формальностью, это была заявка на возможность восстановления единства в партии на платформе "большинства".
На съезде выявился еще один больной вопрос - о желательности (по мнению Ленина и Богданова) активного включения рабочих в местные комитеты партии. Выяснилось, что в партии, именующей себя "рабочей", рабочих в руководстве почти нет: в Петербургском комитете - один, в Бакинском - один, в Севастопольском - ни одного, и так - по всей России. Большинство делегатов, однако, не поддержали мнения Ленина и Богданова. При голосовании по этому вопросу теоретики и литераторы (т. е. в основном представители эмиграции) поддержали Ленина, а практики, ведущие работу в подполье, почти единогласно высказались против. Было решено никакой резолюции по этому вопросу не принимать. Тем не менее, проблема не утратила своей остроты, оставаясь "камнем преткновения" до 1917 года, когда партия действительно стала быстро обрастать "пролетарскими" кадрами. Несмотря на заявление Ленина о том, что у рабочих есть "классовый инстинкт" и они быстро становятся выдержанными социал-демократами, большинство делегатов, принадлежавших в основном к разночинной интеллигенции, предпочли довериться своему опыту. Подпольная работа требовала гибкости ума и принятия, порой, нетривиальных решений, на что рабочие в большинстве своем просто не были способны. Кроме того, рабочим часто не хватало самостоятельности, которой обладали прошедшие школу революционного подполья интеллигенты. Кстати, и сами выступления делегатов в ходе съезда, вполне самостоятельные и аргументированные, показали, что этой партии трудно навязать что-либо, противоречащее ее духу и видению ситуации. М. Лядов отмечал, что именно на этом съезде происходила окончательная закалка большевистской идеологии: "Каждый делегат высказывался буквально по всем вопросам. Еще недавно меньшевики глумились над нами, что все большевики - это стадо безмолвных баранов, которые слепо идут за Лениным, единственным свои вождем. На третьем съезде уже ясно наметилась наряду с Лениным сильная группа теоретиков и не менее сильная группа практиков, которые на деле показали, что они могут руководить движением".
Очевидно, М.Н. Лядов имел в виду А.Л. Богданова и его окружение, Леонида Красина (взявшего под свой контроль Боевую техническую группу при ПК РСДРП, а после поражения декабрьского вооруженного восстания - возглавившего ее), а также А.И. Рыкова, выдвинувшего на съезде идею создания "единого русского центра", способного противостоять влиянию заграничных комитетов.
После окончания съезда 10 мая 1905 года в Лондоне прошло заседание (пленум) ЦК, на котором были распределены основные обязанности. За технику, типографию, транспорт и финансы должен был отвечать Л.Б. Красин, в помощь которому были выделены М.М. Литвинов и А.И. Любимов. Им подчинялось и Центральное техническое бюро, которым руководил И.М. Бибиков. Ленин был избран от ЦК РСДРП в Международное социалистическое бюро, являясь фактически руководителем заграничной части ЦК. В состав Бюро ЦК в России вошли А.Л. Богданов, Л.Б. Красин и Е.Д. Стасова.
Третий съезд конституировал большевизм в виде небольшой по численности, но четко структурированной и хорошо организованной партии профессиональных революционеров. По самым приблизительным данным, численность партии большевиков в тот момент не превышала восьми тысяч человек. Примерно 40 % членов партии составляла интеллигенция, в основном студенты и учащаяся молодежь, учителя и медики. Но в большинстве своем это были люди, преданные идее социальной революции, хорошо образованные, психологически готовые к самопожертвованию. Это была действительно элитарная партия, т. е. Ленину удалось на какое-то время сплотить вокруг себя контрэлиту российского общества и выработать более или менее реальную программу свержения самодержавия. Биографии людей, заявивших о себе в тот период большевизма, поражают воображение. "Иннокентий" (Дубровинский), Иван Бабушкин, тов. "Маркс" (Арцыбушев), "Марат" (Шанцер) и многие другие - все они принадлежали к числу явных нонконформистов, не желающих признавать законность тех общественных устоев, которые существовали в России. Весьма показательна в этом отношении биография Василия Петровича Ар- цыбушева. Этот человек еще в 1879 году пошел в ссылку в Восточную Сибирь, а затем участвовал в неудачной попытке побега из ссылки через Северный Ледовитый океан. В 1890-е годы он стал марксистом (по уверениям его товарищей, знал первый том "Капитала" наизусть). В его характере сочетался здоровый рационализм и необузданная фантазия. Например, исправно работая в Управлении Самаро-Златоустинской железной дороги, Арцыбушев во время русско-японской войны намеревался взорвать Сыз- ранский мост через Волгу (в мае 1905 года), чтобы воспрепятствовать продвижению войск на Дальний Восток, а затем распропагандировать скопившиеся войска в революционном духе. Именно В.П. Арцыбушев, являясь членом Восточного бюро ЦК, решительно способствовал переходу восточных комитетов РСДРП на позиции "большинства".
Но был и другой тип революционера-нонконформиста, тип рядового бойца партии, абсолютно лишенного каких-либо амбиций, а честно и незаметно выполнявшего порученную ему работу. Так, например, М. Лядов сообщает в своих воспоминаниях о некоей Ирине, дочери инспектора гимназии, содержавшей конспиративную квартиру: "Такие технические работники, как Ирина, как сотни других, разбросанных по нелегальным складам, подпольным типографиям, представляли из себя настоящих подвижников… Они урывками узнавали про… жизнь партии. Вот к такому типу настоящего крота-подпольщика, оторванного от жизни, но слепо верующего в революцию и в партию, принадлежала и эта Ирина…"
Более известной в партии была хранительница склада нелегальной литературы в Петербурге Ольга Михайловна Генкина, трагически погибшая в 1905 году. Через ее склад прошла не одна сотня неофитов революционного подполья. Побывавший у нее на квартире в 1902 году Андрей Шотман (будущий видный большевик) вспоминал: "От такого количества и такого разнообразия нелегальных брошюр и газет у меня глаза разбежались". Люди, подобные О.М. Генкиной и Ирине, сделали революцию смыслом своей жизни, и без таких людей существование партии большевиков было бы просто невозможно. Но такие люди не могли бы появляться неведомо откуда, их рождала сама среда, их нонконформизм питала обстановка дикого произвола власти и господства обывательщины. К моменту третьего съезда эти люди уже психологически были готовы идти до конца, и именно к ним апеллировали резолюции съезда.