Между тем, сама ситуация в России отвечала самым сокровенным чаяниям лидеров революционного подполья. На протяжении весны и лета 1905 года происходила дальнейшая революционизация массовых настроений и активизация забастовочного движения. Мартын Лядов вспоминал впоследствии: "Чисто заговорщический террор отдельных интеллигентов-эсеров летом 1905 года превратился в массовую, чисто пролетарскую партизанскую войну против всяких представителей государственной власти. Убийства жандармов, полицейских, губернаторов, провокаторов стали повседневным явлением. Очень часто эти убийства совершались помимо какой бы то ни было организации, задумывались и приводились в исполнение отдельными группами рабочих, а иногда под влиянием рабочих и отдельными группами крестьян. Почти всюду создавались боевые дружины, делались почти открыто сборы на приобретение оружия…" Причем эти сборы производились в основном в среде буржуазной публики, в ту пору откровенно симпатизирующей в своем большинстве революционным партиям. Воспоминания Леонида Красина рисуют довольно красочную картину: "В те времена, при минимальном дифференцировании классов и при всеобщей ненависти к царизму, удавалось собирать деньги на социал-демократические цели даже в кругах сторонников "Освобождения" Струве. Считалось признаком хорошего тона в более или менее радикальных или либеральных кругах давать деньги на революционные партии, и в числе лиц, довольно исправно выплачивающих ежемесячные сборы от 5 до 25 рублей, бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков и чиновники государственных учреждений… Давались спектакли, вечера, концерты, сборы от которых шли в пользу с.-д. Были случаи, когда в пользу партий передавались имения". Можно смело сказать, что начинавшаяся революция была буржуазной хотя бы в силу того, что финансировалась радикальными буржуазными кругами. Однако это финансирование прекратилось почти сразу же после опубликования царского манифеста 17 октября 1905 года. Отсюда - и рост числа "экспроприаций" в 1906 и 1907 годах.
После окончания третьего съезда ленинская публицистика приобретает все более и более антибуржуазный характер. Образчиком этой публицистики является статья "Политические софизмы", появившаяся в последнем номере газеты "Вперед" (№ 18 от 5(18) мая 1905 года).
Анализируя сложившуюся в России ситуацию, Ленин замечает, что буржуазия оказалась в более выгодном положении, чем пролетариат. Появившаяся в России относительная свобода слова используется в основном "буржуазными" газетами, идет процесс легализации либерального движения, в то время как рабочее движение по-прежнему вне закона. В центре внимания Ленина - "Проект русской конституции", опубликованный в неподцензурной либеральной газете "Освобождение". Ленин предлагает своим читателям "классовый анализ" этого проекта, обращая внимание на сохранение монархии, двухстепенные выборы в верхнюю палату предполагаемого парламента, ценз оседлости. Причем авторы этого проекта и не скрывают, а наоборот, пытаются оправдать тот факт, что преобладающее значение в таком парламенте получат крупные землевладельцы и предпринимательский класс. Называя это политическими софизмами, Ленин заявляет, что если уже сейчас наиболее радикальные из либералов оправдывают подобную "демократию", то что же будет дальше? На чем сторгуются дельцы либерализма? - задает он вопрос. И в дальнейшем слово "сделка" все чаще и чаще начинает появляться в ленинских работах. В мае - июне одна за другой в "Пролетарии" появляются статьи, разоблачающие соглашательство буржуазии. Эта тема становится наиболее болезненной для Ленина. Об этом уже не раз писали историки. В частности, Ю.В. Степанов, анализируя содержание ленинских работ "Советы консервативной буржуазии", "О временном революционном правительстве", "Разгром", "Революционная борьба и либеральное маклерство" и некоторых других, обращает внимание на тот факт, что "чем активнее становится либеральная буржуазия на своих съездах, чем требовательнее обращения к царю с напоминанием о его обещании созвать "выборных", тем больше ярости в нападках В.И. Ленина на либералов, тем строже становятся его напоминания рабочим о том, что либералам верить нельзя, что они обязательно обманут и заключат сделку с царизмом, что только рабочее восстание может дать свободу".
В контексте данного вывода наибольший интерес представляет статья "Демократические задачи революционного пролетариата", опубликованная в газете "Пролетарий" № 4 от 4 (17) июня 1905 года. "Центр тяжести, - заявляет Ленин, - передвигается теперь с вопроса о созыве всенародного учредительного собрания на вопрос о способах его созыва. Мы стоим накануне решительных событий. Не доверяя общедемократическим лозунгам, пролетариат должен противопоставлять им свои пролетар- ски-демократические лозунги во всей их полноте. Только сила, руководимая этими лозунгами, может обеспечить на деле полную победу революции".
Созвать учредительное собрание, по мысли Ленина, должно временное революционное правительство. Таким способом Ленин намеревается выбить лозунг учредительного собрания из рук либеральной буржуазии.
Развитие событий подтверждает вывод Ленина о том, что происходит эскалация революционной активности. Баррикады в Варшаве и Лодзи, политические забастовки в Иваново-Вознесенске и городах юга России, наконец, восстание на броненосце "Потемкин" - все это не может не внушать оптимизма. Восстание на броненосце Ленин в статье "Революционная армия и революционное правительство" называет "попыткой образования ядра революционной армии"? Именно на эту армию и должно опираться временное революционное правительство. "Революционное правительство, - убежден Ленин, - необходимо для политического руководства народными массами, - сначала в той части территории, которая уже отвоевана у царизма революционной армией, а потом и во всем государстве".
Эта оговорка Ленина убедительно свидетельствует о том, что революция и гражданская война - для него тождественные понятия, что было уже заметно по содержанию работы "Что делать?". Он убежден, что революция в России неизбежно должна вылиться в гражданскую войну, которую и должно вести временное революционное правительство. Известным является и тот факт, что именно восстание на "Потемкине" побудило Ленина к первым практическим действиям. По его поручению в Одессу с целью установления связей с потемкинцами едет большевик М.И. Васильев-Южин. Однако к тому времени, как Васильев-Южин прибыл в Одессу, "Потемкин" уже ушел к крымским берегам.
Статья "Революционная армия и революционное правительство" интересна также и тем, что в ней Ленин в концентрированном виде излагает программу будущего временного революционного правительства, формулируя ее в шести пунктах: 1) всенародное учредительное собрание, 2) вооружение народа, 3) политическая свобода, 4) полная свобода угнетенным и неполноправным народностям, 5) 8-часовой рабочий день, 6) крестьянские революционные комитеты. Уже одно то, что Ленин ставит на один уровень политическую свободу и вооружение народа, говорит о том, что политическая свобода понимается им как базовое условие для инициирования гражданской войны, а отнюдь не как инструмент для созидания гражданского общества. Скорее всего, и само понятие гражданского общества на основе капиталистической экономики для Ленина - суть химера, ибо антагонистическое общество по определению не может быть гражданским, так как количество и качество прав прямо пропорционально количеству и качеству собственности.
Еще более убеждает в этом анализ черновых набросков, известных под заглавием "Картина временного революционного правительства", написанных Лениным примерно в тот же период. Ю.В. Степанов с полным основанием называет эти наброски "настоящим "сценарием" революции и деятельности временного революционного правительства". Сценарий предлагает гипотетический вариант развития событий в случае свержения самодержавия, которое, однако, "разбито, но не добито, не убито, не уничтожено, не вырвано с корнем". В данной ситуации - по Ленину - временное революционное правительство апеллирует к народу. Далее: "Самодеятельность рабочих и крестьян. Полная свобода. Народ сам устраивает свой быт. Программа правительства = полные республиканские свободы, крестьянские комитеты для полного преобразования аграрных отношений. Программа социал- демократической партии сама по себе. Социал-демократы во временном правительстве = делегаты, приказчики социал-демократической партии… Бешеное сопротивление темных сил. Гражданская война в полном разгаре, - уничтожение царизма".
При этом Ленин прогнозирует резкое увеличение влияния социал-демократии на массы. Этот прогноз он обосновывает популярностью (как он предполагает) тех мер, которые будет предпринимать временное революционное правительство. А именно: "Крестьянство само взяло в руки все аграрные отношения, всю землю. Тогда проходит национализация.
Громадный рост производительных сил - вся деревенская интеллигенция, все технические знания бросаются на подъем сельскохозяйственного производства, избавление от пут (культурники, народники etc. etc.)… Гигантское развитие капиталистического прогресса…
Война: из рук в руки переходит крепость. Либо буржуазия свергает революционную диктатуру пролетариата и крестьянства, либо эта диктатура зажигает Европу и тогда..?"
Как видим, капиталистический прогресс в развитии производительных сил в трактовке Ленина также есть не катализатор развития гражданского общества, а нечто, стимулирующее классовую борьбу. Следствием этого является неизбежность гражданской войны. И Ленин не исключает, что пожар этой войны перекинется на Западную Европу. Таким образом, логика Ленина имеет в своем основании совершенно другое понимание демократии, отличное от того смысла, который вкладывали в это понятие сторонники Мартова и Плеханова. Оперируя термином "демократия", Ленин имеет в виду исключительно т. н. "прямую" демократию, то есть власть комитетов или каких-либо других органов, непосредственно выбранных народом. Подразумевался, конечно же, опыт Парижской Коммуны. Парламентская демократия - по Ленину - это власть буржуазии, а, следовательно, не демократия в полном смысле этого слова. Понимание демократии как компромисса интересов множества социальных групп глубоко чуждо Ленину, ибо он мыслит другими, классовыми категориями. Причем классы буржуазии и пролетариата в логике Ленина есть социально гомогенные категории, без учета разнородности социальных групп, их составляющих. Подобное упрощение позволяет говорить о единстве интересов, хотя Ленин прекрасно отдает себе отчет в том, что на практике все гораздо сложнее. Но именно такое понимание демократии позволило Ленину создать политическую теорию социальной революции, достаточно четко изложенную им в работе "Две тактики социал-демократии в демократической революции". Книга эта, написанная в июне 1905 года, в период развития революционных событий в России, несомненно, в своем содержании несла отражение этих событий. Истина для Ленина всегда конкретна. Но именно этим сочинением продолжилась теоретическая шлифовка большевизма в более широком смысле - как радикального политического течения в международном социал-демократическом движении. Обобщения и выводы, сделанные Лениным в этой книге, в полной мере были реализованы на практике в 1917 году.
В то же время данная работа - еще и полемическое сочинение, содержащее критику меньшевистских схем развития буржуазно-демократической революции в России.
Ленин фиксирует три политических направления в вопросе созыва народных представителей: первое - проправительственное, направленное на создание совещательного органа при монархе, но при крайней ограниченности свободы выборов; второе - либерально-буржуазное, не отказывающееся от лозунга учредительного собрания, но и не настаивающего на свержении самодержавия; третье - революционное социал-демократическое, выступающее за созыв учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права с последующей передачей всей полноты власти временному революционному правительству.
Ленин особо подчеркивает допустимость участия социал-демократов в этом правительстве - в пику меньшевикам, выступающим против такого участия. Ленин убежден, что социал-демократы должны действовать не только "снизу", оказывая давление на власть, но и "сверху", используя все преимущества обладания властью в своих интересах. При этом он раскрывает свое понимание задач, стоящих перед временным революционным правительством - для него это "правительство революционной эпохи, непосредственно сменяющее свергнутое правительство и опирающееся на восстание народа, а не на какие-нибудь представительные учреждения, действующие именем народа. Временное революционное правительство есть орган борьбы за немедленную победу революции, за немедленное отражение контрреволюционных попыток, а во- все не орган осуществления исторических задач буржуазной республики вообще". Иными словами, это орган не организации буржуазного парламентаризма, а орган гражданской войны в ситуации, когда реализация "прямой демократии" неизбежно вызовет активизацию контрреволюционных сил. Сразу же возникают ассоциации с якобинской диктатурой 1793 года. И понятно - почему. Ленин настаивает, что либеральная буржуазия стремится к сделке с царизмом, и притом к такой сделке, "при которой бы больше всего власти досталось ей, буржуазии, всего менее - революционному народу, пролетариату и крестьянству". Поэтому единственно возможной победой над царизмом может стать лишь революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. "Буржуазии выгодно, - пишет Ленин, - чтобы буржуазная революция не смела слишком решительно все остатки старины, а оставила некоторые из них, т. е. чтобы эта революция была не вполне последовательна, не дошла до конца, не была решительна и беспощадна". Буржуазия, считает Ленин, боится демократического прогресса, т. к. он работает на усиление позиций пролетариата. Ленин убежден: "Мы не можем выскочить из буржуазно-демократических рамок русской революции, но мы можем в громадных размерах расширить эти рамки, мы можем и должны в пределах этих рамок бороться за интересы пролетариата, за его непосредственные нужды и за условия подготовки его сил к будущей полной победе".
И далее следует анализ буржуазной демократии, которая в разных странах и при разных условиях имеет различные степени демократизма. Ленин критикует "ново- искровцев" (т. е. меньшевиков) за их абстрактное понимание буржуазной демократии, говоря о том, что "надо уметь провести разницу между республикански-револю- ционной и монархически-либеральной буржуазией". Земцу-конституционалисту, готовому заключить сделку с царизмом, Ленин предпочитает крестьянина, с оружием в руках отстаивающего свое право на землю. И тот, и другой - буржуазные демократы, но насколько различно содержание их демократизма, говорит Ленин. И трудно с ним не согласиться. Революционный демократизм крестьянства Ленин намеревается использовать не только в целях свержения самодержавия, но и целях победы в неизбежной (как он предполагает) гражданской войне. И вот тогда можно будет перейти к целям и задачам социальной революции, но при условии победы социализма в Западной Европе. Собственно, это не единственное условие, которое оговаривает Ленин. Однако он убежден, что международная политическая ситуация складывается "как нельзя более выгодно для русской революции". Движение рабочих и крестьян пока раздроблено и стихийно, но в том и заключается роль социал-демократии, чтобы объединить эти силы и возглавить штурм самодержавия. Ленин признает, что если этих сил не хватит, - "тогда царизм успеет заключить сделку, которую и готовят уже с двух концов и господа Булыгины, и господа Струве. Тогда кончится дело куцей конституцией или даже - на худой из худых концов - пародией на нее. Это будет тоже "буржуазная революция", только выкидыш, недоносок, ублюдок"1. В этом случае, разумеется, уже ни о каком самостоятельном значении социал-демократии в революционном процессе не может быть и речи. Вывод Ленина более чем категоричен: "Удастся буржуазии сорвать русскую революцию посредством сделки с царизмом, - тогда у социал-демократии фактически руки окажутся именно связанными против непоследовательной буржуазии, - тогда социал-демократия окажется "растворившейся" в буржуазной демократии в том смысле, что пролетариату не уда- стся наложить своего яркого отпечатка на революцию, не удастся по-пролетарски или, как говорил некогда Маркс, "по-плебейски" разделаться с царизмом.
Удастся решительная победа революции, - тогда мы разделаемся с царизмом по-якобински или, если хотите, по-плебейски". Но для этого социал-демократам надо "поднять… крестьянство до уровня последовательного демократизма пролетариата, сохраняющего свою полную классовую особность". Классовая особность пролетариата - фикция, один из элементов идеализации в анализе Ленина, равно как и пресловутый пролетарский "революционный инстинкт" или "последовательный демократизм". Место социальной психологии занимает метафизика, некие абсолютизированные категории - и это самое слабое место в теоретических построениях Ленина. Но в ситуации общего системного кризиса самодержавия идеализация пролетариата не суть важна, ибо фактически его роль в революционном процессе берет на себя социал-демократическая партия. Именно она, а не метафизический "пролетариат", берет на себя функции руководителя, "гегемона" буржуазно-демократической революции с тем, чтобы, возглавив временное революционное правительство и получив власть, использовать ее для быстрейшего перехода к революции социальной.