При этом именно США фактически финансируют глобализацию. Военный бюджет США в 13,5 раза больше британского. Именно американцы несут основные расходы по разрешению международных вооруженных конфликтов, в том числе и основные человеческие потери в миротворческих операциях. Воинская повинность вызывает открытое раздражение в стране, которая так дорожит своей независимостью. Британия была владычицей морей, но отнюдь не суши. Её сухопутные войска были настолько немногочисленны, что Отто фон Бисмарк как-то сострил: если британская армия вторгнется в Германию, он прикажет местной полиции её арестовать. По численности вооруженных сил Британия занимает скромную 26 позицию в мировом рейтинге. Американские вооружённые силы, напротив, занимают первое место в мире во всех сферах, – на суше, море, в воздухе и космосе – а военный бюджет США превышает совокупные оборонные расходы 14 других наиболее мощных держав, и составляет почти 50 % общемировых расходов на эти цели. Кроме того, в НИОКР военного назначения Вашингтон вкладывает больше средств, чем все другие страны мира вместе взятые.
Как отмечает Э. Робертс, когда Британия и США действуют заодно – они добиваются успеха. По мнению английского историка, примером сказанному служат согласованные действия США и Великобритании во время освобождения Европы в 1944–1945 гг., в Корейской и Фолклендской войнах, в разрушении СССР, войне в Персидском заливе, освобождении Косово и свержении режима Саддама Хусейна. Несогласованность действий сулят неудачи: Пёрл-Харбор, Суэцкий кризис, Вьетнамская война. В этот список можно добавить неудачи разрозненных действий англосаксов в Сирии, Южной Осетии и на Украине.
Экспансионистские устремления Британии на международной арене подтверждаются и целями её внешней политики. После Второй мировой войны британская внешняя политика реализовывалась через теорию "трёх окружностей", провозглашённую У. Черчиллем на ежегодной конференции консервативной партии в Лландидно в октябре 1948 г. Эта концепция предусматривала роль Англии в качестве главного партнера США, лидера Содружества наций и главной западноевропейской державы. Амбиции Лондона на закрепление руководящей роли в Западной Европе почти на двадцать лет отдалили вступление Британии в ЕЭС. Но и сегодня основные цели стратегии британского внешнеполитического ведомства касаются расширения глобальной роли Британии, включая усиление значения этой страны в процессах управления Евросоюзом и стран Содружества наций.
Следует отметить, что в ходе географического расширения зоны влияния Британской империи Лондон (находящийся на нулевом меридиане) превратился в эпицентр международной деловой активности. Этому во многом способствовало как проведение сбалансированной государственной политики, направленной на создание в Британии наиболее благоприятного налогового режима для иностранных компаний и имущих индивидуумов, так и поддержание имиджа британской столицы в качестве поликультурного, многонационального и межконфессионального глобального центра.
На "квадратной миле" лондонского Сити в буквальном смысле слова обслуживается от одной трети до двух пятых всех сделок, заключаемых на международных финансовых рынках. По некоторым данным, в Лондоне проживает также наибольшее количество фунтовых миллиардеров в мире.
После распада СССР именно Лондон превратился в главного оператора финансовых потоков на евразийском континенте, а финансовая открытость Британии (определяемая как суммарные потоки прямых и портфельных инвестиций) увеличилась в период 1990–2010 гг. в 37 раз и составляет более 1300 % от ВВП, тогда как соответствующий показатель в США возрос за это время только в три с половиной раза и составляет около 300 % от ВВП.
Мнение об особой наднациональной роле лондонского Сити является предметом повышенного интереса мировой общественности и не оставляет равнодушных среди тех, кому случалось предметно заниматься изучением данного вопроса. В этой связи представляется интересной точка зрения Линдона Ларуша, известного американского экономиста и политического активиста, высказанная им в августе 2009 г. "Вся Европа – отмечает Ларуш, – со времен Пелопоннесской войны была под контролем денежных систем, которые выступают международными финансовыми системами. Британская империя не представляет собой империи, включающей в себя другие народы. Британская империя является наследницей монетарной империи, непрерывно существующей в рамках Европейской цивилизации со времен Пелопонесской войны до сегодняшнего дня. Смысл империи заключается в том, что синдикат заинтересованных частных банков контролирует мировую финансовую систему. Лондон не принадлежит британскому народу, а выступает штаб-квартирой этой империи. США – это единственная мировая сверхдержава, которая своей финансовой мощью все еще способна бросить вызов Британской империи, как это однажды сделал Ф. Рузвельт".
Заметим, что финансовая система США оказалась под контролем иностранных банкиров (преимущественно английского происхождения) с самого начала становления США как независимого государства. Это произошло в результате следующих событий. После окончания войны за независимость правительство президента Дж. Вашингтона столкнулось с большими финансовыми трудностями. Финансовая система страны оказалась в хаотическом состоянии. В обращении находилась масса обесцененных долговых обязательств федеральных властей и штатов, выпущенных во время войны. Министр финансов А. Гамильтон предложил выплатить все долги по номинальной стоимости обязательств, чтобы продемонстрировать "должное уважение к собственности", что было выгодно кредиторам государства. План Гамильтона хранился в тайне, но "через каналы, оставшиеся неизвестными, спекулянты были проинформированы заблаговременно", что дало им возможность скупить обязательства за 10–15 % их стоимости у мелких собственников, которые потеряли надежду вернуть свои деньги. В результате проведения плана Гамильтона в карманы спекулянтов перекочевало 40 млн. долл. Вслед за этими событиями в 1791 г. конгресс учредил Банк Соединённых Штатов, получивший полномочия права эмиссии и предоставления займов. Главными акционерами Банка США стали англичане, которым, наряду с другими иностранцами, принадлежало 72 % капитала банка.
Небезинтересными являются также взаимосвязи между Банком Англии и Федеральной резервной системой, создание которой стало ключевым фактором в закреплении англосаксонских позиций в системе мировых финансов в начале XX века. Ведущую роль в планировании, разработке законодательства и агитации за создание Федеральной резервной системы сыграл "Хаус оф Морган", который выступил главным связующим звеном между Федеральным резервом и Банком Англии. Американский экономист М. Ротбард пишет: "У "Хаус оф Морган" всегда были сильные связи с Англией. Джуниус, отец Пирпонта Моргана и первый банкир в роду, был банкиром в Англии; лондонский филиал банка "Морган, Гренфел энд компании" возглавлялся влиятельным Эдвардом "Тедди" Гренфеллом (позднее лорд Сент-Джаст"). И дед, и отец Гренфелла были директорами Банка Англии и членами парламента, а сам Гренфелл стал директором Банка Англии в 1904 г. В "Морган, Гренфелл энд компании" ведущим партнером Гренфелла был кузен Тедди, Вивиан Хью Смит, позднее лорд Бистер, личный друг Дж. П. Моргана-мл. Отец Смита был не только Управляющим Банка Англии, но и происходил из семьи так называемых "Смитов из Сити", самой плодовитой банковской семьи в английской истории, родоначальник которой стал банкиром еще в XVII ст.".
Благодаря родственным связям в самых верхах Лондонского Сити банкирский "Дом Морганов" перед началом первой мировой войны получил статус фискального агента министерства финансов Великобритании и Банка Англии, а также подряд на закупку в США всего необходимого для введения войны. Для оплаты военных поставок Великобритания была вынуждена выпускать огромные облигационные займы, монополию на размещение которых получили Морганы. Таким образом, Морганы сыграли ключевую роль в налаживании стратегического партнерства между США и Британией в финансовой сфере. Управляющий Федеральным резервным банком Нью-Йорка (и фактический глава Федерального резерва в 1914–1928 гг.) Бенджамин Стронг благодаря содействию семьи Морганов установил тесные связи с Монтегю Норманом, управляющим Банка Англии в 1920–1944 гг. М. Норман "будучи империалистом до мозга костей хотел сохранить за Лондоном положение финансового центра, а за Банком Англии – арбитра мировой валютной системы". В этом большую поддержку Британии оказывал Федеральный резервный банк Нью-Йорка. Для восстановления довоенного завышенного паритета фунта стерлингов к доллару (4,86 долл, за 1 фунт) последний сознательно проводил политику дешевых и инфляционных денег, оказывая тем самым поддержку Британии в установлении и подчинении Европы золотодевизному стандарту. Главным инструментом его внедрения стала Генуэзская финансовая конференция, созданная весной 1922 г. Лигой наций, а в ней – Женевский комитет по финансовым и экономическим вопросам, в котором с самого начала доминировал М.Норман. В своем дневнике Эмиль Монро, управляющий Банка Франции, так охарактеризовал британскую валютную политику: "В каждой стране провоцировались финансовые проблемы, чтобы та была вынуждена обратиться в контролируемый британцами Женевский комитет. Метод разрешения проблем всегда был одинаковым: в центральный банк назначался иностранный контроллер – британец или по рекомендации Банка Англии, часть резервов центрального банка размещалась в Банке Англии, что обеспечивало одновременно укрепление фунта и британского влияния. Чтобы предотвратить возможные неудачи, они заручались сотрудничеством Федерального резервного банка Нью-Йорка. Кроме того, на Америку возложили обязанность предоставлять иностранные займы, если их сумма неподъемна [для англичан], но политические выгоды от этих операций неизменно достаются британцам".
Англичанам принадлежит ведущая роль и в создании в 1930 г. первой международной финансовой организации – Банка международных расчетов (БМР). Современное значение этой организации сложно переоценить. БМР занимается разработкой и внедрением разнообразных международных стандартов и кодексов, представляющих минимальные требования отчетности. Эти стандарты, в частности, включают такие вопросы, как:
• принципы корпоративного руководства;
• принципы относительно выплат и компенсаций;
• права держателей акций;
• личные сбережения;
• безопасные пенсионные сбережения;
• международные стандарты учета, применяемые при подготовке финансовой отчетности;
• международные стандарты аудита;
• расчеты по ценным бумагам;
• расчеты в иностранной валюте;
• минимальная достаточность капитала для банков;
• управление рисками;
• четкая спецификация структуры и функций правительства;
• получение статистических и других данных от министерств образования, здравоохранения, управления финансами и других учреждений;
• ратификация и применение инструментов ООН;
• криминализация финансирования терроризма.
Очевидно, что подобного рода широкого охвата полномочий не имеет никакая другая международная финансовая организация, не говоря уже о суверенных государствах. По мнению американского экономиста, Д.Т. Волфа, именно на БМР в будущем могут быть возложены компетенции органа всепланетарного финансового контроля – мирового центрального банка, задачей которого станет создание "Бреттон-Вудса двадцать первого" века для разрешения и упреждения будущих финансовых кризисов. Следует обратить внимание на то, что возможность наделения БМР полномочиями "глобального банковского полицейского" уже неоднократно обсуждалась в прессе. Всемирный экономический форум в Давосе (ВЭФ) в одном из своих четырех сценариев долгосрочного развития мировой финансовой системы также заложил возможность получения Банком международных расчетов к 2020 году статуса глобального кредитора последней инстанции. Характерно, что в отличие от трех других сценариев ВЭФ, данный сценарий, получивший название "перебалансированная многополярность", выглядит наиболее реалистичным, поскольку не только предполагает перемещение мирового геополитического центра тяжести в сторону группы стран БРИК, но и прогнозирует очередной мощной финансовый кризис в США в 2017 г..
Своим появлением БМР также обязан М. Норману, который инициировал и активно лоббировал идею создания этого финансового учреждения с целью усиления сотрудничества между главными центральными банками планеты. Несмотря на то, что Конгресс США запретил формальное членство ФРС в этой организации, в ее учреждении принял участие Федеральный резервный банк Нью-Йорка, а также делегация американских банков близких к группе Морганов. Именно группа "Джи Пи Морган энд компани" предоставила БМР значительную часть капитала. БМР был нужен М. Норману для продвижения идей золотодевизного стандарта и инфляционизма. Другой задачей БМР стало обеспечение клиринговых услуг для возобновления репарационных платежей Германии, прекращенных в 1929 г. Главными бенефициарами германских репараций были США и Великобритания. По Плану Дауэса Германия выплачивала репарации в течение пяти лет, до 1929 г. Источником финансирования выплат служили кредиты лондонских и нью-йоркских банков, которые в форме репарационных платежей вместе с комиссией и процентами тут же возвращались обратно в банки Нью-Йорка и Лондона. В данной связи У. Энгдаль пишет: "Это была гигантская международная кредитная пирамида… За период с 1924 по 1931 год Германия выплатила репараций на сумму 10,5 млрд, марок, заняв при этом за рубежом 18,6 млрд, марок… Положение сохранялось вплоть до краха пирамиды, то есть до 1929 года, когда поток кредитов из банков Нью-Йорка и Лондона в Германию для отсрочки выплаты долга внезапно иссяк".
Таким образом, Морганы сыграли ключевую роль в закладывании основ современной системы англо-американского контроля над международными финансами, которая достигла невиданных размеров. Несмотря на периодические заявления мировой финансовой прессы (находящейся под тем же самым англосаксонским контролем) о фатальном кризисе англо-саксонской модели, англо-американское доминирование на международных финансовых рынках продолжается по сей день.
Британцы на практике реализовали идеи конституционной монархии, подчинения церкви главе государства, свободы слова, разделили законодательную, исполнительную и судебную власть. Британская система представительного правления (парламентаризм) насаждена тем или иным образом в большинстве стран мира. При этом британский монарх остается "невидимой", но наиболее значимой фигурой с точки зрения законодательно закрепленных за английской короной прав и полномочий, которые в любой момент могут быть приведены в исполнение.
Следует отметить, что вопреки активно распространяемому мнению, что британское геостратегическое лидерство утратило свою актуальность, Соединённое Королевство успешно внедряет все новые механизмы расширения своего глобального влияния, которые зачастую остаются скрытыми от невооружённого глаза.