Особого внимания достойно появление Г.К.Жукова в кресле начальника Генштаба. Сталин ведь, назначив Тимошенко наркомом, для уравновешивания назначил начальником ГШ Мерецкова. Тому, как и Шапошникову, работать в обстановке киевской мафии было трудно, ибо он оказался игнорируем назначенцами Наркома. И вот 31 декабря 1940 г на совещании высшего командного состава в присутствии Сталина тогдашний командующий КОВО Жуков выступает с блестящим докладом, написанным в недавнем прошлом старшим преподавателем кафедры тактики высших соединений Академии Генерального штаба, а в тот момент прямым подчиненным Жукова, полковником И.Х.Баграмяном. Доклад произвел впечатление на всех присутствующих и уже 15 января 1941 г. Жуков становится начальником Генштаба, а Мерецкова из ГШ удаляют, и впоследствии 23 июня 1941 г. арестовывают. (Правда, по распоряжению Сталина 6 сентября 1941 г. его полностью реабилитировали и впоследствии он дослужился до Маршала Советского Союза.) .
В принципе ничего неестественного в этом нет – каждый начальник стремится окружить себя людьми, с которыми ему удобнее работать. Но при условии , естественно, на государственных должностях этот процесс не должен идти во вред стране. А вот когда идет речь о вооруженных силах и Главнокомандующем (а до 30 июня 1941 г. по положению нарком обороны являлся главнокомандующим, пока Сталин не освободил Тимошенко от этой ноши) сосредоточение сил по принципу личной преданности чревато военным переворотом. К тому же в условиях надвигающейся войны кадровые перестановки тормозят работу, что на пользу скорее супостатам.
К чему приводит отсутствие в войсках обоих планов: "Оперативного плана обороны государственной границы" и "Мобилизационного плана"? А приводит это к тому, что войска в случае нападения не знают, что им делать, а страна не проводит мобилизацию и не готовит резервы. В результате враг как нож сквозь масло проходит через растерянные войска и захватывает полстраны. Собственно так и произошло в 1941 г. и о результатах такой деятельности подробно описано на 730 страницах упомянутого труда Мартиросяна.
Почему не были разработаны оба плана? Мартиросян неназойливо подводит к мысли, что имел место заговор генералитета и представители "киевской мафии" как он называет Тимошенко и Жукова, вольно или невольно способствовали поражению страны, а более 20 млн. жертв советского народа на совести этих людей.
Он видит это так. Увлекшись собственным "гениальными" "Соображениями…" Тимошенко и Жуков потеряли время на разработку совершенно необходимых документов: плана обороны госграницы и мобилизационного плана на основе утвержденных Правительством "Соображений…". Наверстывая упущенное, эти два "стратега" перед самой войной рассылают по особым военным округам директиву о создании плана обороны госграницы
В Киевский ОВО директива была направлена 5 мая, в Одесский ВО – 6 мая, в ПрибОВО и ЗапОВО – 14 мая. Не кажется ли, что слегка поздновато? А вот в отношении срока исполнения картина еще веселей:
ПрибОВО – директивой № 503920сс/ов от 14.05.1941 г. НКО и ГШ о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны предписывалось осуществить это к 30 мая. (Срок исполнения по директиве -16 дней. Документ был подписан 2 июня, поступил в ГШ на утверждение 12 июня 1941 г.)
ЗапОВО-директивой№503859сс/ ов от 14.05.1941 г. НКО и ГШ о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны предписывалось осуществить это к 20 мая. (Срок исполнения по директиве – 6 дней. Документ был готов 10 июня, отправлен в ГШ на утверждение 11 июня 1941 г. )
КОВО – директивой № 503862сс/ ов от 05.05.1941 г. НКО и ГШ о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны предписывалось осуществить это к 25 мая. (Срок исполнения по директиве – 20 дней. Документ был готов и подписан 2 июня, отправлен в ГШ на утверждение 19 июня 1941 г)
ОдВО – директивой 503874сс/ов от 6 мая 1941 г. НКО и ГШ о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны предписывалось осуществить это к 25 мая. (Срок исполнения по директиве – 19 дней. Документ отправлен на утверждение в ГШ 20 июня 1941 г.)
ЛВО – директива 503913ов/сс от 14.05.1941 г. НКО ГШ о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны предписывалось осуществить это к 30 мая. (Срок исполнения по директиве – 16 дней. В ГШ готовый документ поступил 10 июня 1941 г.)
Как нетрудно догадаться, ни один из документов как приказ Генерального штаба к началу ВОВ, к 22 июня, в войска не вернулся и, следовательно, утвержденных планов обороны государственной границы ни у одного округа не было. А уж довести до сведения исполнителей: до дивизий и полков – уж вовсе было нечего. Аналогичное положение было и с мобилизационным планом.
И вы думаете, эта странность, что ГШ не создал положенные ему документы и войска перед нападением оказались предоставлены сами себе, не отложилась в памяти Сталина? И то, что немцы на шестой день дошли до Минска? И что ни нарком НКО, ни начальник ГШ не доложили ему о сдаче Минска и он узнал это от Меркулова?
22 июня 1941 г. Сталин сразу после войны инициировал работу комиссии Генштаба (комиссия Покровского), которая должна была выяснить: что же все-таки произошло 22 июня. Опросу подверглись тогдашние бывшие командиры. Привожу фрагменты ответов командиров бывшего Прибалтийского Особого военного округа на первый вопрос (дается по книге А.Мартиросяна [1]).
Вопрос: Был ли доведен до войск в части их касающейся, план обороны государственной границы, когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?
Ответы:
Генерал-лейтенант П.П. Собенников (бывший командующий 8-й армией). "Командующим я был назначен в марте 1941-го. Должность обязывала меня, прежде всего, ознакомиться с планом обороны государственной границы с целью места и роли армии в общем плане. Но, к сожалению, ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу в штаб ПрибОВО я не был информирован о наличии такого плана. В документах штаба армии, который располагался в г. Елгаве, я также не нашел никаких указаний по этому вопросу. У меня складывается впечатление, что вряд ли в то время (март 1941 г.) такой план существовал…"
Генерал-лейтенант И.П. Шлемин (бывший начальник штаба 11-й армии).
"Такого документа, где бы были изложены задачи 11-й армии, не видел.
Генерал-полковник М.С. Шумилов (бывший командир 11-го стрелкового корпуса 8-й армии). "План обороны государственной границы до штаба и меня не был доведен…"
В Киевском особом военном округе перед самой войной служил К.К.Рокоссовский в ту пору на скромной должности командующего мехкорпусом. Вот что он пишет в своих мемуарах [4]
"Довольно внимательно изучая характер действий немецких войск в Польше и во Франции, я не мог разобраться: каков план действий наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев?
Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали. Даже тогда, когда немцы приступили к сосредоточению своих войск вблизи нашей границы, перебрасывая их с запада, о чем не могли не знать Генеральный штаб и командование КОВО, никаких изменений у нас не произошло. Атмосфера непонятной успокоенности продолжала господствовать в войсках округа. Правда, в звене высшего командного состава эта успокоенность не разделялась. Наше мнение сводилось к тому, что мы находимся накануне войны. В воздухе пахло войной, и только слепые и глухие этого не замечали или не хотели замечать…
…Во всяком случае, если какой-то план и имелся (выделено мной –В.К), то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны".
У Мартиросяна [1] показано, что происходит, когда в войсках нет плана обороны .
"Бывший начальник инженерных войск 11 -й армии ПрибОВО полковник С.М. Фирсов сообщил комиссии Покровского, что "20 июня начальники отделов и управлений армии были собраны у начальника штаба генерал-майора И.П. Шлемина, который объявил о выходе в ночь на командный пункт. Нас предупредили, что это мероприятие проводится в учебных целях. Привести инженерные части в боевую готовность не разрешили. Тем не менее, командование не возражало против минирования участков на государственной границе при условии, если я сам буду нести ответственность за эти действия. Начал работу. Однако на следующий день (то есть 21 июня. -ВК.) меня вызвали к начальнику штаба армии, где ознакомили с телеграммой из округа. "Командующий войсками округа, – указывалось в ней, – обращает внимание командующего 11-й армией на самовольные действия начальника инженерных войск армии подполковника Фирсова, выразившегося в снятии с оборонительных работ двух саперных батальонов и в постановке им задачи по проведению минирования на границе. Командующий округом объявляет подполковнику Фирсову выговор и приказывает батальоны вернуть, а работы по минированию не проводить".
А если бы в запечатанном конверте лежал приказ ГШ по действиям в случае нападения немецко-фашистских войск, то никакого "минируйте под вашу ответственность" быть не могло. Менталитет военных требует неукоснительного выполнения приказа. А это был не единственный случай . Уже упомянутый генерал-полковник М.С. Шумилов (бывший командир 11 -го стрелкового корпуса 8-й армии ПрибОВО) сообщил.
"Войска корпуса начали занимать оборону по приказу командующего армией с 18 июня. Я отдал приказ только командиру 125-й стрелковой дивизии и корпусным частям. Другие соединения также получили устные распоряжения через офицеров связи армии. Об этом штаб корпуса был извещен. Боеприпасы приказывалось не выдавать. Разрешалось только улучшать инженерное оборудование обороны. Однако 20 июня, осознав надвигающуюся опасность, я распорядился выдать патроны и снаряды в подразделения и начать минирование отдельных направлений.
21 июня в штабе корпуса находился член военного совета округа (корпусной комиссар П.А. Дибров), который через начальника штаба приказал отобрать (выделено мной –ВК) боеприпасы. Я запросил штаб армии относительно письменного распоряжения по этому вопросу, но ответа не получил"
Желающих глубоко познать причины трагедии начала Великой Отечественной я отсылаю к монументальному труду А.Мартиросяна. "22 июня: Блицкриг предательства и Анатомия предательства". Материал очень объемный: полторы тысячи страниц или около 100 печ.л. Я же попытаюсь здесь кратко изложить суть этого труда , использовав методы теории вероятностей, которую использую лишь как методику изложения исторического материала.
Итак, попробуем рассмотреть следующие гипотезы и примерить их на приведенные выше факты Рассмотрим следующие гипотезы:
Н1 – некое действие сделано по глупости или головотяпству;
Н2 – присутствует организационная импотенция;
Н3– действие (бездействие) совершено из-за самоуверенности или мании величия;
Н4 – действие (бездействие) совершенно из-за предательства или по предварительному сговору (заговор).
Я намеренно не рассматриваю гипотезу Н0 – ошибки Сталина (если они были), ибо наш уровень рассмотрения – Генштаб и округа – эта другая плоскость, чем та в которой находится Председатель Совета Народных комиссаров СССР. У каждой должности свои обязанности . Дело Главы государства, как минимум, обеспечить
наилучшие границы страны в случае нападения на нее (сделано);
привлечение максимально возможного количества союзников в случае войны(сделано);
ликвидация "пятой колонны"(сделано);
максимальное оттягивание начала нападения агрессора (сделано);
определение стратегии ведения боевых операций в случае нападения на страну (сделано "Соображения…" Шапошникова)
Не дело Главы государства следить за тем как реализует на практике Генштаб идеи руководства – это обязанности Наркома обороны и начальника ГШ. Да и если, по-честному, то просто времени у одного человека не хватает работать за всех.
Итак, Правительством СССР была утверждена стратегия обороны в случае внезапного нападения супостата. Разработана она была еще Шапошниковым и утверждена 14 октября 1940 г. Суть ее в том, что если Германия и произведет внезапное нападение, то, конечно, заранее не скажет где. При примерном равенстве сил немецкой и советской армий на западной границе нападающие сделают максимальную концентрацию в зоне прорыва, ослабив свои войска на других участках 2000-километровой границы СССР. Поэтому план прикрытия государственной границы должен быть построен так, чтобы не подставлять советские войска под удар нападающих, но с возможностью максимально задерживать продвижение противника до тех пор пока
не выяснится, где наступают основные силы врага,
не произойдет мобилизация и сосредоточение ударного кулака на флангах наступающих германских вооруженных сил, ибо в этом случае у Красной Армии в этих местах будет иметь явное преимущество в живой силе и технике –
после чего перейти в наступление и разгромить агрессора.
В качестве наиболее вероятного направления удара, который произведет агрессор, Генштаб времен Шапошникова указывал на белорусское направление (Западный Особый военный округ, что собственно и произошло 22 июня 1941 г.), ибо это кратчайший путь на Москву. Эти соображения были обсуждены Правительством СССР и утверждены. Под эти "Соображения…" необходимо было разработать планы прикрытия границы во всех округах, передать их в штабы армий , а те дивизий и корпусов, положить в сейфы "пакеты" до наступления часа Х. Этого сделано не было. Почему?
На мой взгляд наиболее вероятны две гипотезы – мания величия у Жукова с Тимошенко Н3 и заговор среди военных (предательство) Н4.По поводу последней гипотезы скажу следующее. Последний звоночек руководству СССР о о заговоре Тухачевского был от Бенеша, президента тогдашней Чехословакии – новообразования, тяготевшего к Западу (как и сейчас), и эта информация могла быть слита с подачи как западных, так и германской разведок, что в свою очередь означает, что пожертвовав часть агентуры по каким-то соображениям, разведки не могли не оставить глубоко законспирированную альтернативную сеть в том числе и в ГШ. Нужно помнить, что начальником Генштаба СССР был не только Б.М.Шапошников, но в свое время и М.Н.Тухачевский, который мог там насадить своих сторонников, пользуясь покровительством Главковерха Л.Д.Троцкого.
Тимошенко и Жуков же в последние два года перед войной стремительно взлетели вверх, получили своеобразную "кессонную болезнь", т.е., похоже, заняли должности, превышающие их компетенцию. Что делает человек в такой ситуации: во-первых, он переполнен манией величия, а во-вторых, в глубине души боится, что кто-нибудь догадается, что "король-то голый". Такими людьми опытный агент легко может манипулировать, подсовывая нужное ему решение под соусом неумеренной лести. Поэтому я считаю, что гипотезы Н3 и Н4 равновероятны примерно "фифти-фифти", ну может быть гипотеза о самоуверенности поменьше, имеет вероятность 0,4 а 10% оставим на гипотезу о глупости и головотяпстве.
Гипотеза Н1 – глупость или головотяпство НКО и ГШ. Маршал Тимошенко неплохо проявил себя в финской кампании, значит не дурак, хотя Сталин про него и говорил, что у Тимошенко голова большая, да мозги куриные. А про Жукова его бывший командир К.К.Рокоссовский когда-то написал в характеристике, что Жуков имеет стойкое отвращение к штабной работе. Но ведь какая ответственность легла на эту пару перед началом войны– надо было тянуться и соответствовать.
Гипотезу о глупости (головотяпстве) примем с вероятностью в 10%, т.е. Р(Н1) = 0,1
Теперь оценим условные вероятности события А –успешного германского блицкрига в случае внезапного нападения.
Вероятность события А в случае гипотезы Н1 т.е. Р(А|H1) – вероятность успешного блицкрига при условии головотяпства в НКО и ГШ – считаю равной порядка 50%, так как наверняка нашлись бы командиры типа К.К.Рокоссовского, Голованова и т.д., которые на местах исправили бы глупость начальства – не привыкать!
Р(А|H1) = 0,5.
Вероятность события А в случае самоуверенности (мания величия) руководства НКО и ГШ должна быть побольше. Самоуверенный руководитель может напридумать всякой всячины, исходя из соображения, что "все дураки и только он правильно все понимает". Применительно к начальнику Генштаба это выражается в том, что он прикажет старые наработки забыть и все выбросить: будем-де делать все по-новому. В этом случае он может принять другую стратегию, которая может быть настолько ужасной, что приведет к немедленному разгрому. Что собственно и произошло. Поэтому
Р(А|H3) = 1,0.
В случае же четвертой гипотезы вероятность успешного события А, т.е. блицкрига так же равна 1.
Р(А|H4) = 1,0.
Произведя необходимые вычисления, получаем, что вероятность гипотезы о предательстве после того, как мы знаем, что на шестой день немцы уже были в Минске равна
Р(Н4|A) = 0,5263,
т.е. чуть больше половины.