К весне 1997 г. крупнейшие леворадикальные организации страны фактически оказались включены в структуру партий и движений системы представительной демократии в России - в качестве крайне левого крыла, преимущественно в виде "внепарламентской оппозиции", что само по себе является нормальным, так как именно такое место и с таким статусом занимают леворадикалы и в странах Запада. В определенном смысле это - их "законное" место.
"Студенческая защита" даже могла считать себя представленной в парламенте: член Исполкома "Студенческой защиты" Дарья Митина была депутатом Государственной думы (по списку КПРФ), член Исполкома Павел Былевский и председатель Исполкома Дмитрий Костенко - помощниками депутата Госдумы Владимира Григорьева (депутата от РКРП).
Кроме того, многие леворадикалы ("Студенческая защита", Фиолетовый интернационал / "Партизанское движение" / "Коммунистический реализм", ИРЕАН, ОПОР, Самарский анархо-коммунистический союз (САКС) и т. д.) тесно сотрудничали и с другими политическими партиями и организациями - вплоть до "Яблока" (отделение "Студенческой защиты" в Московском институте электроники и математики, МИЭМ) и Национал-болыиевистской партии (Фиолетовый интернационал, ИРЕАН в Москве, Санкт-Петербурге и других местах).
Некоторые группы леворадикалов откликнулись на такое развитие событий усилением тенденции к самоизоляции. В основном это были троцкистские группы, в том числе и те, кто активно сотрудничал до недавнего времени с определенными кругами вне леворадикального мира (с Партией труда, Союзом интернационалистов, ассоциацией "Ученые за демократию и социализм" и т. п.). Даже лидер достаточно открытого для внешних контактов Социалистического рабочего союза (СРС) Алексей Гусев на конференции, посвященной 60-летию книги J1. Д. Троцкого "Преданная революция" (Москва, 22–24 ноября 1996 г.) подтвердил традиционную троцкистскую позицию "никакого сотрудничества со сталинистскими партиями". Надо иметь в виду, что в троцкистской терминологии "сталинистскими" называются не только партии последователей И. В. Сталина, но вообще любые компартии, построенные на организационных принципах, аналогичных ВКП(б) - КПСС, или с близкой к КПСС идеологией.
Сходную позицию усиления самоизоляции на внутриполитической арене заняла и Конфедерация революционных анархо-синдикалистов - Секция международной ассоциации трудящихся в СНГ (КРАС - МАТ), кстати, осуществляющая постоянные контакты с СРС (ведущий активист КРАС - МАТ Юлия Гусева - жена лидера СРС Алексея Гусева). КРАС - МАТ так же, как и троцкисты, осудила установление и расширение контактов леваков (конкретно - анархистов) за пределами леворадикального мира (то есть с "тоталитаристами" - традиционной коммунистической оппозицией и тем более НБП) и ориентировалась в первую очередь на усиление контактов с собственным анархистским "интернационалом" - МАТ.
Впрочем, КРАС - МАТ осуществляла "персональный" проект выхода из политической изоляции - при помощи сформированного ею микропрофсоюза "Воля" (12 членов), в котором помимо членов КРАС - МАТ состояло некоторое число неортодоксально мыслящих марксистов (Дмитрий Федоров, Татьяна Шавшукова и др.).
"Новые левые" выходят на первое место
В 1994 г. стало очевидно, что именно "новые левые", пробившие брешь в изоляции леваков вообще, наиболее активны, мобильны тактически и идеологически и обладают наибольшими перспективами. Их активность привлекла к ним новых членов - как из рядов других левацких организаций, так и из-за пределов мира леворадикалов.
Можно сказать, что "новые левые" в 1994–1996 гг. были единственным "живым" крылом среди леворадикалов - в то время как все остальные медленно деградировали (анархисты и троцкисты) или стагнировали ("пролетаристы").
Однако, безусловно, ведущее место в леворадикальном сообществе "новые левые" закрепили за собой только после того, как им - первым среди леваков - удалось самостоятельно организовать настоящие массовые уличные беспорядки.
Впервые это произошло 12 апреля 1994 г. в Москве.
Беспорядки выросли из пикета перед Домом Правительства (Белым домом), который проводила официальная Ассоциация профсоюзных объединений студентов (АПОС) в поддержку требований повышения стипендий и своевременной их выплаты. По известной методике официальных профсоюзов на пикет в автобусах были доставлены представители студенчества из ряда городов Центральной России - Калуги, Твери, Пензы, Воронежа. К ним присоединились, естественно, московские студенты. Всего число пикетчиков доходило до пяти тысяч человек. Разумеется, на пикет явились и представители левой оппозиции - от комсомольцев до анархистов, - которые развернули среди студентов задушевную агитацию и активно торговали своей периодикой.
После двух часов бесполезного и скучного стояния терпение пикетчиков иссякло. Правительство явно и демонстративно игнорировало пикет. Подзуживаемые леваками, студенты устроили стихийный митинг, использовав в качестве трибуны строительный вагончик. Официальные профлидеры пытались было этому противостоять, но их никто не слушал. Студенты один за другим выкрикивали в адрес правительства и президента все, что у них накопилось. Ораторского опыта у выступавших не было, и потому они быстро переходили от аргументированной критики к угрозам и мату в адрес "высших должностных лиц". Тут инициативу захватили поднаторевшие на митингах лидеры леваков. Заведя массы революционными речами, они призвали организовать марш к Кремлю и перенести митинг на Красную площадь. Такой митинг власти вряд ли могут проигнорировать.
Скандируя "Стипендию! Стипендию!", "Вся власть студентам!", "Fuck off буржуй!" и "Ельцин - козел!", толпа выплеснулась на Новый Арбат. В марше участвовало от 2,5 до 3 тысяч человек. С организацией было плохо. "Марш протеста" скорее напоминал народное гулянье, и только первые ряды, где сосредоточились политические активисты, выглядели стройными.
Демонстранты перекрыли уличное движение на Новом Арбате. ГАИ вынуждена была пустить автопоток в объезд. Впрочем, какой-то новый русский на иномарке смело въехал в колонну и сбил одного из студентов (по счастью, парень отделался только ушибами). Обозленные студенты тут же выбили в иномарке ветровое стекло и пригрозили новому русскому, что сожгут его вместе с машиной. По воспоминаниям участников, "буржуй сидел в тачке тихо, как мышка".
Первое столкновение с милицией произошло напротив кинотеатра "Октябрь". Попытка остановить колонну не удалась - студенты прорвали милицейский кордон, однако три человека были арестованы (среди них - лидер Инициативы революционных анархистов (ИРЕАН) Дмитрий Костенко). После этого настроения студентов радикализовались, и лозунги "Стипендию!" сменились уже исключительно антиправительственными, антипрезидентскими и вообще антикапиталистическими. Сломав еще несколько кордонов милиции, колонна вышла на Манежную площадь в районе Кутафьей башни, где столкнулась с ОМОНом.
Несмотря на активное сопротивление студентов, демонстрация была рассеяна. Однако несколько сот демонстрантов (по разным данным, от 300 до 600 человек) прорвались через Александровский сад к Историческому проезду. Основу этой группы составили комсомольцы, анархисты и активисты "Партизанского движения". В какой-то момент группу прорвавшихся возглавил лидер Фиолетового интернационала Алексей Цветков.
В Историческом проезде демонстранты были встречены ОМОНом. Большинство демонстрантов было здесь избито и остановлено. Среди прочих, получив тяжелое сотрясение мозга, выбыл из строя и А. Цветков (затем он долго лечился и вплоть до 2002 г. наблюдался у врача). Однако от 100 до 150 студентов во главе с активистами ИРЕАН прорвались через цепи ОМОНа и нырнули в ГУМ. Там эта толпа, скандировавшая лозунги и размахивавшая красными и черными знаменами и транспарантами революционного содержания, произвела изрядный переполох. Точно "в центре ГУМа у фонтана" какой-то одетый в дорогой костюм и кожаное пальто новый русский счел своим долгом остановить демонстрантов, чтобы высказать неудовольствие их внешним видом и цветом их знамен, за что был брошен студентами в фонтан.
Студенты попытались прорваться через ГУМ на Красную площадь, но были встречены ОМОНом и быстро рассеяны.
В ходе беспорядков от 60 до 80 демонстрантов получили тяжелые побои или травмы, 9 человек было арестовано. Суд над задержанными состоялся на следующий день. Журналистов на суде не было. На некоторых демонстрантов распространились затем и внесудебные преследования (так, Д. Костенко, на суде отделавшийся предупреждением, был отчислен из очной аспирантуры).
Студенческие беспорядки 12 апреля 1994 г. послужили стимулом к созданию профсоюза "Студенческая защита" - самой крупной, известной и активной организации "новых левых" в России. Именно активные участники беспорядков провели 16 апреля 1994 г. в МГУ учредительную конференцию профсоюза. В Исполком профсоюза вошли многие активные участники беспорядков, Д. Костенко был избран председателем Исполкома. К весне 1997 г. "Студенческая защита" уже насчитывала свыше 15 тысяч членов в 22 регионах России.
Беспорядки 12 апреля 1994 г. были первыми массовыми уличными гражданскими беспорядками в Москве (и, кажется, вообще в России) с момента событий октября 1993 г. и первыми уличными студенческими беспорядками в Москве с конца 60-х, со времени демонстраций китайских студентов, обучавшихся в Советском Союзе.
Официальные средства массовой информации студенческие беспорядки 12 апреля 1994 г. замолчали. Однако эффект от замалчивания получился обратный ожидавшемуся. Немногочисленные экземпляры малотиражных леворадикальных изданий с описанием событий 12 апреля в Москве, попавшие в провинцию в студенческую и вообще молодежную среду, буквально зачитывались до дыр, после чего содержание статей пересказывалось уже по памяти - с добавлением многих не существовавших в реальности эпизодов. Так, студенты из Владивостока, приехавшие в 1995 г. в Москву, были уверены, что 12 апреля демонстранты чуть-чуть не взяли штурмом Кремль, в этом же были уверены и студенты пединститута из Барнаула (там была даже сложена красивая легенда, что Ельцин 12 апреля был спешно эвакуирован из Кремля на вертолете). Минские студенты выпустили листовку, где события 12 апреля 1994 г. в Москве сравнивались с Красным Маем 1968-го в Париже. Содержание листовки стало предметом специального заседания коллегии КГБ Белоруссии, после чего автор текста листовки - председатель "Свободного студенческого союза Беларуси" анархист Олег Новиков - был вынужден временно эмигрировать в "соседнюю страну" - на Украину, где белорусская госбезопасность, как ни странно, его не нашла.
Следующие беспорядки, связанные со "Студенческой защитой", произошли через месяц с небольшим - в ночь с 19 на 20 мая 1994 г. в Твери, на территории студенческого городка Тверского государственного университета (ТГУ).
Собственно, то, что там произошло, "беспорядками" можно назвать с некоторой натяжкой. Или уж, во всяком случае, устроителями беспорядков были не столько студенты, сколько правоохранительные органы.
Дело в том, что после запрета КПСС и ее дочерних организаций (включая комсомол и пионерскую организацию) и развала СССР в студгородке ТГУ внезапно завелась "нездоровая" традиция: праздновать день рождения пионерской организации (19 мая 1922 г.). Праздник возник как большая студенческая пьянка, но к 1994 г. эта пьянка уже обросла ритуалами: полагалось надевать пионерские значки и галстуки, петь всю ночь напролет пионерские и комсомольские песни, дудеть в горны, бить в барабаны, ходить строем и разжигать пионерские костры. Причем с каждым годом праздник становился все менее пьяным (студенты в провинции нищали и перешли с водки на пиво - но и на пиво денег не хватало), но зато - в качестве компенсации - все более массовым и "пионерским". Это был, конечно, стёб, но с явными элементами вызова новой буржуазной власти. Два года власти снисходительно игнорировали эти грандиозные студенческие пьянки с пением, кострами и дудением в горны. В 1994 г. все изменилось.
Небольшая группа студентов, участвовавших 12 апреля в беспорядках в Москве и вдохновленных идеей создания в Твери отделения "Студенческой защиты", сочла, что День рождения пионерии - самый удобный случай для пропаганды этой идеи. К восторгу еще почти непьяных студентов они провозгласили территорию студгородка "оккупированной" и открыли "антиправительственный революционный митинг". "Митинг", вообще-то говоря, свелся к двум кратким речам о том, как плохо жить студентам и какая хорошая организация "Студенческая защита", а потому нужно срочно учредить ее и в Твери. "Митинг" пользовался успехом - в основном потому, что хлынувший ливень загасил "пионерский костер" и загнал студентов в помещения. "В ознаменование начала бескомпромиссной революционной борьбы" кто-то из ораторов предложил спеть "более взрослую" песню - "Интернационал". Народ дружно грянул (как ни странно, слова все знали).
Реакция властей последовала незамедлительно. В Спортивном переулке перед студгородком появились шесть машин, битком набитых омоновцами в бронежилетах, в шлемах и с автоматами, но в основном без щитов и дубинок. Видимо, вызов в студгородок вообще был для ОМОНа большой неожиданностью, так как омоновцы в большинстве своем были пьяны. Позже ходили слухи, что ОМОН вызвала перепуганная администрация, сообщив по телефону, что студгородок захвачен вооруженными анпиловцами, которые с пением "Интернационала" строятся в колонны под красным знаменем и, видимо, намерены штурмовать город. В этой информации все было правдой, кроме анпиловцев, оружия и штурма.
С криками "Всем лежать, б…ди!" омоновцы ворвались в студгородок и принялись, вышибая стекла и двери, нещадно избивать оторопевших студентов. Студенты не сопротивлялись: кто был уже пьян, кто - не умел, а многие и вовсе спали. Запертые двери (в основном в комнатах девушек) вызывали у омоновцев приступы инстинктивной ярости. Омоновцы вышибали двери, выволакивали (обычно за волосы) полуголых девчонок, избивая их по дороге и требуя "выдать оружие и наркотики". Многим девушкам запомнился здоровенный пьяный омоновец, который профессионально - одним ударом ноги - высаживал двери и врывался в комнаты с диким криком: "Кто здесь целка?! Отвечать! Я - спец по целкам!".
Кое-где этажи перекрывались решетками - и студенты успели их закрыть и спасти свои комнаты от разгрома, а себя от избиения. Несколько студентов попытались забаррикадироваться на крыше, где и встретили ОМОН градом пустых пивных бутылок. Но омоновцы, хоть и пьяные, подавили сопротивление без потерь и, задержав защитников крыши, препроводили их в милицейские машины.
Заодно прихватили и некоторых других, почему-то не понравившихся им, студентов, "революционную символику" (знамя, горны и барабан), все спиртное, какое нашли, а также кое-какие чужие личные вещи.
Избитые студенты выползли из углов, матеря "ментов" и Ельцина, перевязывая раны и утешая плачущих девушек. Одного студента, впрочем, избили так сильно, что его пришлось отправить в стационар с переломами.
Кто-то из чудом не задержанных "революционеров" громко высказался в том духе, что "теперь-то всем очевиден звериный оскал власти" и призвал немедленно основать "Студенческую защиту". И "Студенческая защита" в Твери действительно была создана. Журнал "Черная звезда" рассказ об этих событиях сопроводил совершенно справедливым саркастическим замечанием: "Сто анархистских агитаторов за год не добились бы такого эффекта".
Наконец, 12 апреля 1995 г. "Студенческая защита" уже совершенно сознательно и целенаправленно участвовала в организации и осуществлении крупнейших студенческих массовых беспорядков - вновь в Москве.
12 апреля 1995 г. в стране проходил Всероссийский день профсоюзных действий, организованный ФНПР. К "взрослым" профсоюзам присоединилась, разумеется, и входящая в ФНПР Ассоциация профсоюзных организаций студентов (АПОС). К АПОС присоединилась "Студенческая защита".
К заявленному времени - к 3 часам дня - перед Белым домом собрался 5-тысячный студенческий митинг. На митинге "Студенческая защита" развернула небывалую активность. Специально к этому дню было напечатано огромное количество листовок и спецвыпуск еженедельника "Студенческая защита", которые раздавались всем желающим. Кроме того, ораторы "Студенческой защиты", используя мегафоны, с трех разных точек, сменяя друг друга, непрерывно выступали с речами. Основными требованиями "Студенческой защиты" к властям были: отмена решения правительства России о лишении успевающих студентов права на стипендию; отказ от принятия закона о призыве студентов и выпускников вузов на службу в армию рядовыми на два года; расширение студенческого самоуправления в вузах; участие студентов в контроле над финансовой деятельностью вузов; прекращение практики сокращения бесплатных учебных мест и сдачи общежитий в аренду коммерческим структурам. Требования АПОС были куда более скромными: АПОС, как обычно, просила лишь не задерживать выплаты стипендий и, если можно, повысить их.
Выступавший у микрофона, установленного на грузовике, лидер АПОС Алексей Щербина быстро устал от конкурентов-радикалов (которых в основном и слушали) и решил устранить их. По его просьбе без всяких объяснений милиция задержала трех ораторов с мегафонами (в их числе оказались лидер "Студенческой защиты" Дмитрий Костенко и лидер РКСМ Игорь Маляров). Задержанных отвезли в отделение. Туда же кинулось большинство руководителей "Студенческой защиты" - добиваться освобождения задержанных. Студенты заволновались и стали возмущаться. А. Щербина решил не рисковать и объявил только что начавшийся митинг завершенным. Милиция начала вытеснять студентов с площади перед Белым домом.