Далее события стали быстро развиваться по уже знакомому сценарию. Несмотря на отсутствие руководства студенты сорганизовались, построились в колонны и, сметя металлические заграждения и милицейское оцепление, направились маршем по Новому Арбату в сторону Кремля. Демонстрация носила откровенно стихийный характер и только на пересечении Нового Арбата с Садовым кольцом в голову колонны пробились единственные оставшиеся на месте члены Исполкома "Студенческой защиты" - Алексей Цветков (в тот момент - студент Литературного института, лидер Фиолетового интернационала и "Партизанского движения") и Станислав Маркелов (в тот момент - студент Юридической академии, член Социал-демократической партии России, СДПР).
Как выяснилось, власти заранее подготовились к такому повороту событий. Сзади студентов атаковали неожиданно появившиеся дополнительные подразделения муниципальной милиции, а на пересечении Нового Арбата с Садовым кольцом дорогу демонстрантам перекрыли машины с ОМОНом. Поскольку в хвосте колонны оказались в основном девушки, сколько-то серьезно сопротивляться "муниципалам" они не могли, и милиция с удовольствием отыгралась дубинками на "слабом поле".
Голова колонны тем временем вступила в схватку с ОМОНом. ОМОН применял дубинки, демонстранты - камни, палки и пустые бутылки. Рассеять студентов не удалось. Наоборот, студенты побили все стекла в омоновских машинах и загнали ОМОН частью в машины, частью - за них. На перекресток подходили новые милицейские подразделения.
Прорваться дальше по Новому Арбату у студентов сил не хватило. Но они обошли заслон и прорвались на Старый Арбат. Прорвались, однако, не все - лишь от 1,5 до 2 тысяч студентов. Милиция и ОМОН постоянно наседали сзади, отсекая небольшие группы демонстрантов. Однако на Старом Арбате к демонстрантам присоединилось до 500 человек из числа находившейся там молодежи.
К этому времени демонстранты уже сильно озлобились. "Студенческие" лозунги сменились откровенно антиправительственными и антикапиталистическими, самым популярным из которых был лозунг "Ельцина - на х..!" В голову колонны вынесли огромный транспарант "Капитализм - дерьмо!"
Власти несколько раз попытались остановить демонстрантов на Старом Арбате, но каждый раз после жестокой схватки вынуждены были отступать. Наиболее серьезной была такая попытка около 5-го отделения милиции.
Озверевшие студенты побили по дороге несколько витрин, которые показались им особенно "буржуйскими". Перед "неразбиваемой" витриной "Олби" демонстранты даже специально задержались - ив конце концов разбили ее.
На месте впадения Арбата в Арбатскую площадь студентов уже ждали новые цепи милиции и ОМОНа. При прорыве колонны на Арбатскую площадь произошла одна из самых ожесточенных схваток, в ходе которой свыше 10 студентов получили серьезные травмы, ОМОН разорвал знаменитый транспарант "Капитализм - дерьмо!", были разбиты стекла входа в ресторан "Прага", а одному из милиционеров пробили голову.
До 1200 студентов все же прорвались через заслоны к зданию Министерства обороны, которое они забросали камнями, бутылками и пузырьками с чернилами, а заодно расписали здание и асфальт перед ним антивоенными лозунгами, воспользовавшись краской, оставленной перед зданием строителями.
Демонстранты перекрыли движение на Арбатской площади, Новом Арбате и Бульварном кольце. Часть студентов попытались зачем-то прорваться по Новому Арбату в сторону Белого дома (возможно, их привлекло обилие "особо буржуйских" витрин на этом отрезке проспекта), но ОМОН остановил их дубинками и слезоточивым газом. Большинство демонстрантов направилось к Манежной площади.
На Манежной площади демонстрация была встречена соединенными силами милиции, ОМОНа и солдат внутренних войск, которые рассекли колонну сначала на две, а затем на три части и стали "рассеивать". Рассеивание превратилось в огромную "охоту" на студентов, которая распространилась на близлежащие улицы и даже станции метро. Студентов беспощадно избивали дубинками, били ногами, затаскивали в милицейские машины и автобусы и снова били. Били и на станциях метро. Заодно избили многих, в демонстрации не участвовавших, а просто подвернувшихся под горячую руку.
Две из трех групп, на которые была рассечена студенческая колонна, удалось рассеять относительно легко, но голова колонны, где собрались политические активисты, попыталась прорваться в Александровский сад, помня об опыте 1994 г. Эта попытка частично удалась - в Александровский сад прорвалось около 500 демонстрантов. При этом, правда, оба руководителя колонны - Цветков и С. Маркелов, - получив серьезные побои, были выведены из строя (Цветков получил второе тяжелое сотрясение мозга и был задержан).
Около полутысячи студентов, собравшись в Александровском саду, организованно направились к Музею И. Ленина, где атаковали распространителей фашистской литературы, изрядно их побив. К месту драки подоспел ОМОН, который встал на сторону фашистов и оттеснил активно сопротивлявшихся студентов на Театральную площадь, а оттуда - на Никольскую улицу, где студенты и были окончательно рассеяны.
В ходе беспорядков свыше 200 студентов получили различные травмы, свыше 30 - были задержаны на сутки (еще большее число студентов было задержано на несколько часов, ими были набиты 5-е, 11-е и 122-е отделения милиции, после установления личности и получения объяснений их отпускали). Пятеро из задержанных были оштрафованы судом, остальные отделались предупреждением. Революционная символика решением суда была конфискована и уничтожена. Трое ораторов "Студенческой защиты", задержанных перед Белым домом до начала беспорядков, были по суду полностью оправданы и освобождены. В свою очередь, студенты разбили несколько милицейских машин и нанесли тяжелые травмы головы двум сотрудникам милиции.
Если беспорядки 12 апреля 1994 г. продолжались около 1,5 часа, то беспорядки 12 апреля 1995 г. продолжались свыше 3 часов. Демонстрантам противостояло до 1100 сотрудников милиции, омоновцев и солдат внутренних войск. Беспорядки охватили столь значительную часть центра столицы, что не заметить их было просто невозможно. Как невозможно было не почувствовать запаха слезоточивого газа. Но журналисты из "большой прессы" и электронных СМИ - не заметили.
12 апреля 1995 г. студенты насчитали 13 телекамер и свыше 20 человек с удостоверениями прессы, не менее двух десятков фотографов. Студенты - активисты "Студенческой защиты", члены Фиолетового интернационала и ИРЕАН - вспоминают, как еще во время митинга, до начала беспорядков у них брали интервью (всего не менее трех телеинтервью, не менее двух радиоинтервью и минимум шесть интервью для газет). Эти интервью нигде не появились.
Правительство, хотя оно внешне и игнорировало оба митинга, на самом деле беспорядки заметило и сделало выводы. И в первый и во второй раз вскоре после беспорядков власть быстро находила средства на срочную ликвидацию задолженности по стипендиям и на повышение стипендий студентам и аспирантам. Вскоре после студенческих беспорядков 1995 г. В. С. Черномырдин даже сказал знаменитую фразу (растиражированную всеми каналами ТВ) о том, что революции начинаются не с шахтерских забастовок, а со студенческих волнений.
Вновь, как и год назад, о беспорядках написала "альтернативная" пресса. "Бумбараш-2017" сопроводил статью большим количеством фотографий и даже воспроизвел карикатуру из листовки "Студенческой защиты" к 12 апреля. На карикатуре тонконогий плюгавенький студент мощно бил ногой под зад премьера Черномырдина, выкрикивая "Воттебе, гад!". Еженедельник профсоюза "Студенческая защита", естественно, занял материалом о беспорядках всю первую полосу. Достаточно большую статью о беспорядках опубликовала "Лимонка"."Большая пресса" промолчала.
"Студенческая защита" - в попытке прорвать информационную блокаду - провела 16 апреля в Российско-американском информационном пресс-центре специальную пресс-конференцию, посвященную событиям 12 апреля. На пресс-конференции присутствовало почти пять десятков журналистов (отечественных и зарубежных, включая радио-, теле- и фотожурналистов). Но никаких репортажей с пресс-конференции не последовало. Лидеры "Студенческой защиты", чье сознание несколько мифологизировано, решили, что на тему наложено табу - и наложено кем-то невероятно сильным, раз промолчали даже оппозиционные издания, хотя очевидно, что никакого "центра", управляющего и правительственными и оппозиционными СМИ, в России нет.
Единственным сообщением о пресс-конференции "Студенческой защиты" была крошечная заметка, разосланная по сети "Интерфакса". В заметке ничего не говорилось о беспорядках, а лишь цитировалась угроза председателя профсоюза "Студенческая защита - Москва" (Московское отделение "большой" "Студенческой защиты") организовать захват студентами вузов и правительственных учреждений, если власть и дальше будет игнорировать интересы студенчества. Эта заметка (как правило, в усеченном виде) попала в некоторые (в основном провинциальные) газеты.
Такое отношение к беспорядкам 12 апреля 1995 г. и ко всему, что с ними связано, особенно показательно, если сравнить его с освещением в СМИ других акций "Студенческой защиты". Например, 14октября 1994 г. "Студенческая защита" провела у памятника М. В. Ломоносову перед зданием факультета журналистики МГУ митинг. В митинге участвовало от силы 200 человек, причем значительная часть из них была журналистами, сотрудниками спецслужб и просто случайными прохожими. В принципе невозможно даже точно сказать, сколько человек участвовало в этой акции (помимо собственно двух-трех десятков организаторов), поскольку митинг проходил перед входом в здание факультета, и студенты, выйдя после занятий на улицу, автоматически превращались в участников митинга (обычно, постояв немного и послушав ораторов, они уходили, но их сменяла новая порция). Ораторы (в том числе один в маске Фредди Крюгера и с надписью на груди "Я жил на одну стипендию") призывали студентов бороться за свои права и записываться в "Студенческую защиту". Над всем этим развевались огромные транспаранты "Долой капитализм!" и "Капитализм - дерьмо!", а завершилось действие ритуальным сожжением чучела буржуя в красном пиджаке со значком на лацкане "Хочешь похудеть - спроси меня как!". Тут же после сожжения никому не известный молодой человек (он все время терся около организаторов и спрашивал их о программе "Студенческой защиты" и тому подобных вещах) метнул в стоявших неподалеку милиционеров бутылку - и митинг сразу же был разогнан (милицейские машины стояли наготове). По указаниям все того же неизвестного молодого человека милиция задержала двух организаторов митинга (к вечеру по требованию депутатов Госдумы они были освобождены).
Об этом скромном и, по сути дела, карнавальном событии написали (пусть коротко) почти все газеты, рассказали все программы ТВ, были сделаны многочисленные радиорепортажи. Телепередача "До 16 и старше" даже посвятила митингу специальный получасовой выпуск. Активисты "Студенческой защиты" подсчитали, что суммарное телевремя сюжетов, посвященных митингу, потянуло на 1 час 49 минут. "Новая ежедневная газета" посвятила этому действу специальную статью.
С большим запозданием (в конце апреля) за пределами "альтернативной" прессы появились две статьи, посвященные беспорядкам 12 апреля 1995 г.
В газете "Экспресс-Хроника" была напечатана статья Виталия Воскресенского "Любители удобной жизни". В статье говорилось о студенческом митинге 12 апреля у Белого дома, но ни слова не было сказано ни о ходе митинга, ни о последующих беспорядках. Автор заменил изложение событий долгой и маловразумительной руганью в адрес студентов. Из статьи выходило, что студенты протестовали исключительно против призыва их на военную службу, и автор негодовал, за что студентам такие льготы, чем они, студенты, лучше других? "А может быть, - ехидно спрашивал В. Воскресенский, - студентам просто не хочется, чтобы их так удобно складывающаяся жизнь изменялась к худшему?"
26 апреля 1995 г, в "Московском комсомольце" появилась статья Екатерины Головацкой "Не бывает непробиваемых стекол. Бывают непробиваемые головы". События 12 апреля 1995 г. в статье излагались несколько своеобразно: "12 апреля у передового студенчества случилась пьянка. Прямо перед Белым домом. Как и любая настоящая русская пьянка, закончилась она дебошем. "Студенческая защита" любит высокопарные слова, и потому этот самый дебош она называет "студенческими волнениями в Москве"… На митинг собралось примерно 5000 человек. О том, сколько было выпито пива, статистика умалчивает… толпа отправилась бродить по центру Москвы… Под предводительством "защитников" они успели побывать у мэрии, на Старом Арбате, у здания Генштаба, которое облили черной краской…, а заодно разбили бронированную витрину "Олби-дипломат"… Поматерясь всласть у Генштаба, студенты пошли биться головой о кремлевские стены. Там наконец-то их разогнали… Два часа они пьяной кодлой шатались по Москве, били стекла, матерились и пугали прохожих… Так и зарабатывают юные бунтари свой первичный политический капитал - среди таких же любителей пива, как они сами. А пиво у нас любят о-очень многие… За удовольствие надо платить. Есть, например, масса районных группировок. Регулярно "пионеры Сетуни" бьют морду "пионерам фабрики Ногина", а потом отсиживают свои пятнадцать суток за хулиганство. И не возмущаются…"
Таким образом, "большая" пресса и электронные СМИ студенческие беспорядки, устроенные "новыми левыми", постарались замолчать, а коль это оказалось невозможным, передали о них искаженную информацию.
Кстати, лидеры "Студенческой защиты" успешно использовали публикации "Экспресс-Хроники" и "Московского комсомольца" в собственных целях. В нескольких тысячах экземпляров они отксерокопировали статьи Воскресенского и Головацкой - и раздали их участникам беспорядков, всем активистам "Студенческой защиты", разослали в провинцию (с соответствующими комментариями). Разумеется, содержание статей вызвало бурное возмущение у активистов "Студенческой защиты" и участников беспорядков и укрепило их во мнении, что "большая" и вообще "буржуазная" пресса - "лживая" и "продажная".
Ореол "уличных бойцов", культивировавшийся лидерами "Студенческой защиты" в 1994–1995 гг. вокруг своей организации, обеспечил интерес к ней как в левацком мире, так и в кругах радикальной оппозиции вообще, а также и в молодежной среде, что облегчило "Студенческой защите" быстрое и успешное развитие, отчасти за счет ложной славы и немотивированного страха перед нею со стороны правящих структур (в Иванове, например, где местные власти были уверены, что "Студенческая защита" - это что-то вроде боевиков РНЕ, только ультралевых, и потому именно "Студенческой защите" приписывались все мыслимые инциденты в вузах, включая пожар в Ивановском государственном университете).
Подобная ситуация позволила активизироваться не только "Студенческой защите" как крупнейшей леворадикальной организации, но и Фиолетовому интернационалу / "Партизанскому движений" (впрочем, на уровне активистов почти слившимся со "Студенческой защитой"), а также породить новые организации "новых левых": Революционный молодежный союз "Смерть буржуям!" в Санкт-Петербурге и ряд других в провинции - иногда формально анархистские (Самарский анархо-коммунистический союз (САКС), Федерацию анархистов Кубани (ФАК) и т. д.), иногда уже явно "новые левые" (Практико-революционная организация Воронежа, ПРОВО).
Более того, из анархистского сообщества наиболее активными и способными воздействовать на сознание леворадикальной (и вообще молодежной) среды оказались в первую очередь те группы, которые подверглись сильному идейному воздействию "новых левых" (ИРЕАН, "Хранители Радуги"), Эти группы, в частности, взяли на вооружение тактику силового противостояния власти в конфликтных ситуациях.
В ряде случаев можно заметить даже прямое провоцирование властей на применение силы (Фиолетовым интернационалом и ИРЕАН во время профсоюзного митинга в Иванове в октябре 1994 г., или Фиолетовым интернационалом и "Хранителями Радуги" во время акций экологистов в 1994–1996 гг.).
Несомненно, что такая активность привлекла к "новым левым" внимание (вполне корыстное, естественно) не только традиционной левой оппозиции (в том числе и вполне "солидной" - не случайно КПРФ долго обхаживала "Студенческую защиту", чтобы та поставила свою подпись под соглашением в поддержку кандидатуры Г. А. Зюганова на президентских выборах 1996 г.; в конце концов из-за отказа Д. Костенко поддержать кандидатуру Г. А. Зюганова подпись от имени "Студенческой защиты" была поставлена А. Цветковым), но и оппозиционных групп иной ориентации, в частности Национал-большевистской партии (НБП).