В те далекие от нас времена Гесс вынашивал поистине сатанинские планы всемирного опустошения. Он пишет: "Наша религия (иудаизм) имеет своей исходной точкой энтузиазм расы, которая со времени своего появления на авансцене истории предвидела конечные цели человечества, и которой было дано предзнаменование мессианского времени". То время, которое Гесс называет мессианским, это "время всемирной победы социалистической революции". Он пишет: "Наш Бог - не что иное, как человеческая раса, объединенная любовью. Путь к достижению такого единения - социалистическая революция, в которой десятки миллионов будут замучены и уничтожены". Именно в ходе такой революции в России в октябре 1917 г. и последовавшего за ней "красного террора" был осуществлен сословный геноцид русского народа, массовое истребление ни в чем не повинных людей. Гесс воистину далеко смотрел. "Только поняв Моисея Гесса, человека повлиявшего на Маркса, Энгельса и Бакунина - трех основателей I Интернационала, -можно понять сатанинские глубины коммунизма", - пишет в своем исследовании "Маркс прежде марксизма" Марк Леон. Нередко это высказывание используют в подтверждение того, что все-таки марксизм есть производное от иудаизма. Но надо отличать влияние от конечного результата. В марксизм, как в большое озеро, влилось столько ручейков и речек, что обозначить лишь одну, или даже три по Ленину, как его основной источник, было бы непозволительным упрощением. Другое дело, что в наше время это "озеро" воспринимается многими скорее, как Мертвое море, а не как живой источник.
Замечу, что того же Гесса, как лидера течения "истинный (этический) социализм" (синтез идей немецкого идеализма, французского утопического социализма и этики Л. Фейербаха), который видел в коммунистическом обществе воплощение "практической этики", К. Маркс и Ф. Энгельс подвергли резкой критике в "Коммунистическом манифесте" (1848) (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 4. М., 1955, с. 419-459). Прямо в "Манифесте" Гесс не упоминается. Полемика идет со сторонниками "истинного" или "этического социализма", произведения которых Маркс поносил в "Манифесте", имея при этом в виду, прежде всего Гесса: "За весьма немногими исключениями все, что циркулирует в Германии в качестве якобы социалистических и коммунистических сочинений, принадлежит к этой грязной, расслабляющей литературе" (там же, с. 573).
Те, кто утверждает, что именно Гесс "родил Маркса" и на этом основании приходит к выводу, что сионизм и коммунизм - всего лишь две стороны одной и той же медали, либо по оплошности, либо сознательно не вчитывались в те строки "Манифеста", где основатели научного коммунизма полемизируют с "пророком сионизма" Гессом и в его лице с другими сторонниками социалистического сионизма, выступавшими с проектами отдельного "рая на земле" в Палестине. И в этом случае Маркс не называет Гесса по имени, соблюдая тот пиетет, который поддерживался между ними вплоть до кончины Гесса. Основатель научного коммунизма разошелся с сионистами-социалистами еще до того, как возникли сионистские социалистические партии. Он считал их проекты утопическими и точно предсказал, что колонизация Палестины потребует немалых средств, в результате чего сионисты - социалисты, так или иначе, попадут в полную зависимость от капиталистов. Так оно и произошло ровно век спустя после публикации "Коммунистического манифеста". Социализм в Израиле в том виде, в котором его понимал Маркс, не прижился. Израиль был и остается вотчиной сионистского капитала, без которого существование еврейского государства было бы невозможным. Тем более интересно прочитать сейчас, что писал Маркс по поводу утопий "провозвестников сионизма" в 1848 году, за пятьдесят лет до создания Герцлем Всемирной сионистской организации и ровно за сто лет до создания Государства Израиль: "Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата. Поэтому они последовательно стараются вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности. Они все еще мечтают об осуществлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний [ "Home-colonies"], об устройстве маленькой Икарии - карманного издания нового Иерусалима, - и для сооружения всех этих воздушных замков вынуждены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков.
Они постепенно опускаются в категорию описанных выше реакционных или консервативных социалистов, отличаясь от них лишь более систематическим педантизмом и фанатической верой в чудодейственную силу своей социальной науки. Вот почему они с ожесточением выступают против всякого политического движения рабочих, вызываемого, по их мнению, лишь слепым неверием в новое евангелие" (К.Маркс и Ф.Энгельс. Цит. соч.).
Гесс, однако, оставался "этическим социалистом" и тогда, когда в 1846-51 гг. примыкал к Марксу, признав важность политико-экономических факторов для построения коммунизма. После 1852 г. Гесс жил (с перерывами) в Париже, занимаясь главным образом публицистикой. С 1863 г. он стал сторонником Ф. Лассаля. Умер он в бедности и одиночестве. Ни Маркс, ни Энгельс на его похороны не пришли. Впрочем, Маркс не приходил и на похороны своих родителей.
Маркс и Лассаль
Любопытно складывались отношения Маркса и Энгельса с Лассалем. Казалось бы, и он и Маркс начинали одинаково. Фердинанд Лассаль родился в Бреславле 11 апреля 1825 г. в хорошо обеспеченной еврейской семье, как и Маркс. В детстве он ходил с отцом в реформистскую синагогу. Дома соблюдали традиционные правила еды и субботу, отмечали праздники. Лассаль видел себя Мессией и писал в своем дневнике еще в ранней юности: "На самом деле, я считаю себя одним из лучших евреев, хотя и не признаю обрядовых сторон. Я мог бы пожертвовать, жизнью, чтобы вырвать евреев из их нынешнего тягостного положения. Я не побоялся бы даже эшафота, если бы только можно было этим снова сделать евреев уважаемым народом. Когда я предаюсь своим детским грезам, мной овладевает моя излюбленная идея - стать во главе евреев с оружием в руках и сделать их самостоятельным народом. (Лассаль Ф. Дневник Ф.Лассаля. Петроград, 1919. - 168 c). Может быть, Лассаль и стал бы вторым Жаботинским, не приди буквально через три дня после этой записи известие о "Дамасском деле", построенном на кровавом навете. Жителей еврейского гетто Дамаска обвинили в ритуальном убийстве священника и его слуги. Дело это, стало действительно резонансным. Капуцины распространили слух, будто пропавшие убиты евреями с целью использования их крови для выпечки мацы. Двое из арестованных умерли под пытками, один перешел в ислам, а еврейский парикмахер Соломон Негрин дал под пытками вынужденное признание в убийстве и оговорил других евреев. Власти Дамаска объявили это признание и обнаруженные останки жертв бесспорным доказательством вины евреев в двойном убийстве. Последовала новая серия арестов и жестоких пыток, дошедшая до того, что 63 еврейских ребенка были взяты в заложники с целью выпытать у их родителей место, где спрятана кровь жертв. Весьма активно в роли обвинителя выступал в "Дамасском деле" французский консул в Дамаске. (См. Jonathan Frankel. The Damascus Affair: ‘Ritual Murder’, Politics, and the Jews in 1840 (Cambridge University Press, 1997). Почти одновременно с делом в Дамаске евреи с острова Родос, также находившегося под властью Османской империи, были обвинены в 1840 г. в убийстве греческого христианского мальчика. По этому делу были арестованы десять евреев, включая главного раввина, которых подвешивали на крюках к потолку в присутствии европейских консулов.
"Дамасское дело", которое отождествлялось и с арестами на Родосе, вызвало волну погромов на Ближнем Востоке. Вместе с тем это дело, хотя оно, как и процесс по поводу убийства мальчика на Родосе, было вскоре прекращено и оставшихся в живых подсудимых оправдали, вызвало широкий резонанс во всем мире. В значительной степени события 1840 г. способствовали небывалому сплочению и солидарности евреев и стали толчком к созданию в 1860 г. первой постоянной организации помощи евреям во всем мире - Всемирного еврейского союза ("Альянса"), который впоследствии возглавил французский министр и масон Кремье. "Впервые в истории Галута, - пишет по этому поводу Еврейская энциклопедия, - проявилось международное сотрудничество в деле, касавшемся евреев одной из стран мира. Впервые общественное мнение еврейства, выраженное выступлениями в прессе еврейских политических и финансовых деятелей и еврейской интеллигенции, единодушно и безоговорочно обличавшими гонения на евреев, оказало влияние на позицию великих держав в этом вопросе". (См.: КЕЭ. Дамасское дело).
Насчет "единодушно и безоговорочно" Еврейская энциклопедия погорячилась. Среди тогдашних евреев не было единства. Маркс, например, на события в Дамаске не отреагировал никоим образом. Даже известия о погромах в России (1881) не вызвали с его стороны никакой видимой реакции. Маркс писал о евреях с сочувствием лишь один раз, описывая в газетной заметке их бедственное положение в Иерусалиме. И, если уже упоминавшийся нами Мозес Гесс воспринял события в Дамаске и на Родосе, как призыв стать "провозвестником сионизма" и порвать с Марксом и его коммунизмом, то Лассаль увидел в них лишь доказательство рабской покорности евреев своей судьбе и их неспособность, даже нежелание отстоять свою честь и достоинство. Реакция -характерная для германского еврейства в период эмансипации. Именно во время дамасского судилища над евреями во взглядах Лассаля происходит радикальная перемена. Он обрушивается на свой народ: "Подлый народ, ты заслуживаешь свою судьбу. Червь, попавший под ноги, старается вывернуться, а ты лишь еще больше пресмыкаешься. Ты не умеешь умирать, разрушать, ты не знаешь, что значит справедливая месть, ты не можешь погибнуть вместе с врагом, поразить его умирая. Ты рожден для рабства". Его отторжение еврейства было настолько сильным, что он не стал участвовать ни в одной акции солидарности с евреями Сирии и Османской империи. Лассаль не просто начал отдаляться от еврейства. Это был кризис идентификации. Если раньше он хотел быть еврейским Мессией, то после Дамаска решил стать мессией рабочего класса и порвать с еврейским народом, подняться над еврейским вопросом и завоевать положение мирового лидера рабочих. 25 августа 1840 года он написал в своем дневнике: "Я хочу выступить перед немецким народом и перед всеми народами с пламенным призывом к борьбе за свободу". "Узкий", племенной идеал освобождения еврейского народа сменяется у Лассаля "великим" идеалом освобождения человечества, чему в немалой степени способствовало восстание ткачей на его родине, в Силезии (1844), в котором он увидел предвестье социализма. Именно тогда он окончательно пришел к выводу, что борьба за освобождение рабочих - передовое и важное дело, тогда как уравнение немецких евреев в правах -безнадежное занятие из-за врожденных пороков этого народа. Он писал: "Я вовсе не люблю евреев, даже вообще ненавижу их. Я вижу в них лишь крайне выродившихся сынов великого, но давно исчезнувшего прошлого". (С.Н. Дубнов "Новейшая история еврейского народа", т. 2, с. 314. Ростов-на-Дону. "Феникс", 1997). Когда Лассаль решил разорвать связи с еврейством, то написал матери, исполнявшей заповеди иудаизма, что еврейство представляет собой "самое совершенное уродство". (См. Leon Poliakov (Лев Поляков). The History of Anti-Semitism. Volume I: From the Time of Christ to the Court Jews. transl. by Richard Howard. University of Pennsylvania Press: Philadelphia, 2003).
Многие исследователи считают, что, если бы не ранняя гибель Лассаля (на дуэли), то именно он возглавил бы рабочее движение в Германии и во всей Европе. Поначалу их взгляды во многом совпадали. Как и Маркс, Лассаль в начале своей деятельности верил в идею исторической необходимости социализма. Но он не верил в то, что для этого необходима классовая борьба. В рабочем классе Лассаль видел не могильщика капитализма и буржуазии, а носителя чистой идеи государства как нравственного единства индивидуумов, воспитывающего человечество для свободы. Лассаль стал к концу жизни все дальше отходить от радикальных взглядов и, к неудовольствию Маркса и Энгельса, превратился из революционера в реформиста. Бредившие мировой революцией классики марксизма не могли простить "этому негритянскому еврею со славянской границы" его отказ от революционного насилия и диктатуры пролетариата. А тут еще действовал своего рода еврейский расизм. Дело в том, что Маркс, как европейский еврей-сефард, ненавидел и презирал ашкеназов - евреев с Востока.
Главным условием реального воплощения свободы, согласно Лассалю, является власть большинства, основанная на всеобщем избирательном праве. Лассаль таким образом, допускал невозможную для коммунистов мысль: рабочие могут прийти к власти не путем революции, а в результате победы на демократических выборах. Он создал первое профсоюзное движение. Средством освобождения рабочих от нищеты и бесправия, от власти "железного закона заработной платы", обрекающего их на голод, Лассаль считал создание поддерживаемых государством ассоциаций производителей, в которых рабочие станут своими собственными нанимателями, что Маркс называл "мелкобуржуазной утопией". После того, как Лассаль предложил Бисмарку поддержку рабочих в обмен на введение всеобщего избирательного права, Маркс и его окружение заклеймили Лассаля, как "предателя" дела рабочего класса.
Взгляды Лассаля, - отмечают израильские историки, - приобрели широкую популярность среди рабочих, но вызвали жестокую критику со стороны Маркса и Энгельса, которые не ограничивались одной идейной полемикой и нередко прибегали к личным инсинуациям и даже антисемитским выпадам в его адрес (в частности в личной переписке). К.Маркс действительно никогда не упускал случая попрекнуть своего оппонента еврейским происхождением. И в этом, пожалуй, ничего нет необычного -известно, что самые большие антисемиты и юдофобы - это выкресты и мараны. А Маркс и был таким. В своих письмах он называет публициста М.Фридлендера "проклятым евреем", а Лассаля, "еврейчиком". В одном из его писем к Энгельсу читаем: "Бравый Лассаль взялся за философию.. .Мы все же посмотрим на эту вещь сами, и при непременном условии, конечно, чтобы от Гераклита не несло чесноком". Но главное, конечно не в этом. Маркс и его Союз коммунистов вели ожесточенную борьбу с Лассалем, как с основателем "Союза немецких рабочих", за лидерство в рабочем движении Европы. "Их борьба с "мифом Лассаля" в рабочем движении продолжалась долгие годы и после его смерти, однако выдвинутые им идеи и концепции перешагнули границы Германии и даже Европы и в модифицированной форме были унаследованы всей международной социал-демократией" (Евр. Энциклопедия. "Лассаль").
Наблюдение верное. По окончании Первой мировой войны правое крыло германской социал-демократии, обосновывая свой национал - патриотизм и отказ от революции, провозгласило знаменитый лозунг "Назад к Лассалю!". Весьма близка по духу к лассальянству была и составленная в 1891 году Карлом Каутским "Эрфуртская программа", в которой не было понятия "диктатура пролетариата" и ориентации на революционную борьбу. В итоге, идеи Лассаля постепенно вытеснили идеи Маркса в германской социал-демократии и сделали их автора одним из идеологов современной Социал-демократической партии Германии, а в более поздние годы - и всего Социалистического Интернационала.
Большевики и их последователи в свою очередь осудили Лассаля задним числом и предали его взгляды революционному херемy. По части ругани в его адрес Ленин со своими соратниками превзошли даже Маркса. Европейская социал-демократия была скопом зачислена в социал-предатели, а Лассаль провозглашен "агентом Бисмарка". Любопытно, что Троцкий к Лассалю относился куда более уважительно. "Если о Марксе можно сказать, что он был воплощенным сознанием неизбежности победы рабочего класса, - писал он в одной из своих статей, - то о Лассале можно сказать, что он был его напряженной волей к победе". Заметив преклонение Троцкого перед Лассалем, которого он как "последовательный марксист" не любил. Ленин подозрительно заметил, что в Троцком, "есть что-то нехорошее, от Лассаля". В годы борьбы с троцкизмом эту фразу переиначили и говорили, что от Троцкого, которого Ленин называл "Иудушкой", "попахивает Лассалем". Как известно, у большевиков тех лет такие определения попахивали расстрелом.