Одним из высших чинов РККА, длительное время находившихся в счет "1000" в оборонной промышленности, был комкор Нейман Константин Августович. Латыш по национальности, он родился в 1897 г. в г. Митава Курляндской губернии. В 1916 г. призван в армию. В том же году окончил школу прапорщиков. Участник Первой мировой войны. Последний чин в старой армии - прапорщик. Член партии большевиков с 1917 г. После Октябрьской революции занимал пост военного комиссара Бутырского района г. Москвы.
В Красной Армии с июля 1918 г. Активно участвовал в Гражданской войне, занимая командные должности и посты политсостава в соединениях Восточного фронта: комиссар 1-й Новгородской стрелковой дивизии, командир бригады Левобережной группы войск (под Казанью), командир 1-й бригады 27-й стрелковой дивизии, начальник 35-й стрелковой дивизии (с сентября 1919 г. и до конца войны). При разгроме войск барона Унгерна в Монголии в 1921 г. командовал экспедиционным корпусом.
После Гражданской войны на высоких должностях в РККА- командир 35-й и 5-й стрелковых дивизий. В 1924-1928 гг. - командир 4-го и 17-го стрелковых корпусов. Затем некоторое время работал старшим руководителем в Военной академии имени М.В. Фрунзе, но вскоре был переведен в резерв РККА, заняв должность помощника начальника Военно-промышленного управления ВСНХ СССР. С июня 1934 г. Нейман находился в распоряжении Наркомата тяжелой промышленности. Там его утвердили управляющим 8-м главком (Главное управление танковой промышленности, которое с 1932 г. именовалось Спецмаштресгом). Поэтому Константина Августовича Неймана можно с полным основанием считать одним из первых организаторов танковой промышленности в СССР. За выдающийся вклад в дело производства танков в стране и поставления их Красной Армии Нейман в 1936 г. был награжден орденом Ленина - это вдобавок к тем двум орденам Красного Знамени, которые он получил за подвиги в Гражданскую войну.
Комкор Нейман был арестован 21 июля 1937 г. Сделано это было поспешно, без соблюдения хотя бы минимальных формальностей. Например, только спустя месяц начальник Управления по комначсоставу РККА армейский комиссар 2-го ранга А.С. Булин положил на стол Ворошилову следующий документ.
"Наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза тов. Ворошилову К.Е.
Представляю на Ваше решение проект приказа об увольнении вовсе из РККА арестованных органами НКВД:
1) Бывшего начальника 8-го Управления Наркомата оборонной промышленности комкора Неймана К.А.
2) Бывшего начальника Центрального аэроклуба Осоавиахима комбрига Дейча М.С.
3) Бывшего заместителя начальника Главного управления химической промышленности Наркомата тяжелой промышленности майора Тодорского И.И.
Начальник Управления армейский комиссар 2-го ранга Булин "" августа 1937 г.".
Ворошилову ничего не оставалось, как подписать приказ, который гласил: "Комкор Нейман Константин Августович увольняется вовсе от службы в РККА по ст.44 пункт "в" (приказ НКО № 0854 от 26 августа 1937 г.).
Аресту К.А. Неймана предшествовали трагические события в подразделениях возглавляемого им главка. Еще в мае-июне 1937 г. ряд директоров и ведущих специалистов заводов, производящих и ремонтирующих танки, подверглись аресту. Подобное происходило по всему Советскому Союзу - на Урале и в Сибири, на Украине и Средней Волге. Чекисты и их помощники из числа военным юристов добросовестно подбрасывали в костер репрессий все новые и новые порции людей, подозреваемых во вредительстве. Подтверждением тому служит деятельность военного юриста 1-го ранга Митина - старшего помощника военного прокурора Забайкальского округа по делам Управления госбезопасности УНКВД Восточно-Сибирской области.
Так, 27 июня 1937 г. Митин доносит Главному военному прокурору РККА Н.С. Розовскому и своему непосредственному начальнику - военному прокурору ЗабВО бригвоенюристу Г.Г. Суслову о непорядках на заводе № 104 в г. Иркутске:
"...На допросе 23.5.37 г. обвиняемый, быв. директор завода № 104 Глезер показывает о Бериевском, как о члене контрреволюционной троцкистско-вредительской организации, существовавшей на заводе.
Глезер показывает:
"Я вынужден признать, что я, Глезер, действительно подкупил Бериевского, дав ему 1600 рублей денег, и договорился о приеме недоброкачественных моторов.
Бериевского мне рекомендовал участник троцкистско-вредительской организации в главке №8 Фарманьянц, который всегда нам шел навстречу".
...На заводе практиковался вредительский метод ремонта танков. По показаниям Глезера, с целью вредительства, рассчитанного на быстрый выход из строя танков, практиковалось: при монтаже танков умышленно не промывали коммуникаций, не регулировали зажигателей, вследствие этого моторы танков при включении на 3-ю и 4-ю скорости нагревались и танки теряли боеспособность.
Опасаясь вскрытия этого вредительства военным представителем при заводе, им, Глезером, было предложено Великанову (главному инженеру завода. - Я. Ч.) и Браславскому "научно" доказать неизбежность перегрева моторов...
Великанов и Браславский составили расчет с "техническим обоснованием" о допустимости перегрева моторов...
...Глезер-егор Григорий Романович, рожд. 1896 г., урож. г. Сураж Западной области, по национальности еврей, быв. член ВКП(б) с 1917 по 1937 г., арестован 7.5.37 г. До ареста - директор завода № 104 НКОП.
На заводе проведена следующая вредительская работа, согласно показаний Глезера:
1. В области строительства завода:
2. В области выпускаемой заводом продукции:
С самого начала освоения производства ремонта машин и танков руководитель троцкистско-вредительской организации в главке № 8 Нейман прислал на завод члена троцкистско-вредительской организации инженера Ляховицкого с целью срыва программы
1935 года по ремонту машин путем дезорганизации подготовки производства и технологического процесса ремонта машин.
Для этого был составлен такой технологический процесс, который не отвечал преподанному заданию главка по номенклатуре машин.
В результате проведения этого вредительского мероприятия был сорван ремонт машин в 1935 году и созданы условия для срыва также и на 1936 год.
Срыв ремонта, машин в 1935 году привел завод к убытку до пяти миллионов рублей.
Имея направление на срыв ремонта машин, Глезер, Великанов и Раков продолжали дезорганизацию производства машин и в
1936 году.
Вместо форсирования изготовления деталей для боевых и колесных машин, детали сняли с производства и переключили станки на изготовление деталей моторов "СЗ-20", к освоению которых завод еще не был подготовлен.
Кроме этого, ликвидировали практику и необходимость дефектовки прибывающих для ремонта машин, не составляли технологии изготовления деталей..."
Итак, еще в мае 1937 г. К.А. Неймана уже возвели в ранг руководителя троцкистско-вредительской организации в Главном управлении танковой промышленности. А до ареста оставалось еще два месяца...
В 3-м (контрразведывательном) отделе ГУГБ НКВД СССР компромата на Неймана становилось все больше и больше. Наступил день, когда количество перешло в новое качество - 14 июля 1937 г. там составили на него важнейший предарестный документ- так называемую "Справку". И если руководство НКВД (Фриновский или Ежов) соглашалось с содержанием и выводами такой "Справки", то ордер на арест и обыск появлялся уже в последующие дни. В случае с Нейманом эта процедура заняла ровно неделю. Приведем содержание этого документа.
"Сов. Секретно
Справка
Нейман Константин Августович, 1897 г. рождения, урож. г. Митавы, член ВКП(б), начальник VIII Главного Управления Наркомата оборонной промышленности состоит в резерве Наркомата обороны. Присвоено звание комкора. Награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Ленина.
Нейман имел тесную связь с расстрелянными контрреволюционерами - Смирновым И.Н. и руководителем контрреволюционной троцкистской террористической и вредительской организации на Ленинградских заводах Абрамовым и заговорщиком Путна.
В течение 1934-1935 гг. на танковых заводах СССР вредительство приняло широкий размах, в результате чего была сорвана программа по выпуску танков на танковых заводах, а также были вредительски сконструированы новые танки Т-29, Т-46 и самородные артиллерийские установки СУ-7 и СУ-14.
Нейман борьбы с вредительством не вел, а способствовал вредительской работе контрреволюционных организаций.
Таким образом сорвано вооружение Красной Армии новыми усовершенствованными танками.
Показаниями арестованного участника контрреволюционной организации Ефимова - Нейман изобличается как активный участник военного заговора: "Кроме лиц, указанных в предыдущих показаниях, мне со слов Тухачевского, известны как участники антисоветского военного заговора:
Нейман Константин Августович - начальник VIII Управления Наркомата оборонной промышленности.
О Неймане я знаю, что он весьма близкий человек Тухачевскому еще со времени гражданской войны, вместе с ним работал в Белорусском и Ленинградском округах, а впоследствии Тухачевский был выдвинут на должность начальника Автобронетанкового управления Наркомата оборонной промышленности..."
(показания Ефимова от 18/У1 - 1937 г.).
Арестованный участник контрреволюционной троцкистской вредительской организации в оборонной промышленности, бывший директор завода "Большевик" Руда дал показания о принадлежности Неймана к контрреволюционной троцкистской, вредительской организации:
"Павлуновский мне сказал, что в контрреволюционную организацию входят: Нейман - нач. Спецмаштреста" (показания Руды от 17/У1 - 1937 г.).
Показаниями арестованного участника контрреволюционной троцкистско-вредительской организации, бывшего директора завода № 104 Глезер подтверждается принадлежность Неймана к контрреволюционной троцкистской вредительской организации:
"Мне было известно, что в Главке № 8 Наркомата оборонной промышленности существует троцкистско-вредительская организация.
В троцкистско-вредительскую организацию я был завербован в декабре 1935 года Нейман К.А.- начальником Главка" (показания Глезер от 22/У - 1937 г.)
Считаю необходимым Неймана Константина Августовича арестовать.
Зам. нач. 3 отдела ГУГБ НКВД СССР
комбриг (Давыдов) 14 июля 1937 г.".
После ареста Константин Нейман длительное время держался стойко и не признавал себя виновным. И это несмотря на то что к указанным выше обвинениям прибавились новые. И здесь вновь понадобилась помощь упомянутого военного юриста 1-го ранга Митина. К тому времени он уже успел расправиться (посадить в тюрьму) со своим бывшим начальником - военным прокурором ЗабВО бригвоенюристом Г.Г. Сусловым. И продолжал писать новые донесения, рапортуя о своих "успехах".
"Секретно
Литер "А"
Главному военному прокурору РККА корвоенюристу т. Розовскому
Военному прокурору Забайкальского военного округа бригадному комиссару т. Николаеву
В дополнение нашего донесения от 16.5.37 г. за №- 0052 по делу контрреволюционной троцкистской вредительской организации, существовавшей на оборонном заводе № 104, арестовано 7 человек:
1. Быв. директор завода Глезер-егор Григорий Романович.
2. Быв. секретарь парткома ВКП(б) Вдовий Александр Григорьевич.
3. Быв. нач-к гальванического цеха завода № 104 Карликов Леонид Ефимович.
4. Быв. военный представитель от Инженерного управления РККА Бериевский Арий Иванович.
5. Быв. помощник директора по строительству Моссальский Константин Константинович.
6. Быв. начальник отдела капитального строительства завода Тюменцев Павел Степанович.
7. Быв. главный бухгалтер завода Угробин Александр Александрович.
Признавшие себя виновными в принадлежности к контрреволюционной троцкистской организации и во вредительстве, показывают:
1. Глезер-Егор, что он в контрреволюционную Троцкистско-вредительскую организацию был вовлечен в декабре 1935 г. начальником Главка № 8 НКОП Нейман Константином Августовичем.
Привлечению Глезер в контрреволюционную вредительскую организацию предшествовали совместные выпивки с Нейман, начавшиеся в 1934 году.
При совместных выпивках Нейман осторожно критиковал линию партии по вопросам партийного и хозяйственного строительства.
При одной из очередных выпивок Нейман высказал мысль Глезеру, что если не имеешь "блата" в ЦК, то никто тебя не поддержит. В качестве примера привел т. Халепского, который, по мнению Нейман, назначение на должность начальника вооружений РККА получил не по деловому признаку, а благодаря знакомству в
ЦК.
Нейман сочувственно отзывался о Троцком и говорил, что если бы троцкисты остались в партии, то в партии не было бы того, что делается в настоящее время.
Глезер, как он показывает, тоже был недоволен линией партии и пожаловался Нейману на секретаря партколлектива завода № 104 Яшина. Нейман назвал Глезера "шляпой" и дал совет: "На такую работу надо выдвигать "своих людей".
Нейман, изучив Глезера, сделал ему предложение войти в контрреволюционную троцкистскую организацию, существовавшую в Главке № 8 НКОП. Глезер дал свое согласие.
Глезеру в Главке № 8 НКОП были известны следующие лица, как члены контрреволюционной троцкистской организации, с которыми он, Глезер, был лично связан и участвовал на сборищах этой организации, собиравшихся вместе под предлогом семейных вечеров:
1. Нейман Константин Августович- начальник Главка Х° 8 НКОП.
2. Фарманянц Герасим - заместитель начальника Главка № 8.
3. Гутнов Борис Владимирович - директор завода № 37.
4. Барыков Николай -директор опытного завода в Ленинграде, кадровый троцкист.
5. Гуревич - начальник отдела технического контроля Главка
№8.
6. Бырыхин Александр Андреевич - начальник планово-производственного отдела.
7. Раков Василий Сергеевич - быв. начальник планово-производственного отдела Главка № 8.
8. Свердлов - коммерческий директор завода № 37.
9. Аронович- главный инженер Главка № 8.
10. Усов - начальник отдела капитального строительства Главка № 8, быв. эсер, боевик-террорист.
11. Берхин Михаил Николаевич -быв. главный инженер Главка № 8.
Далее Глезер показывает, какая вредительская работа проведена этой контрреволюционной троцкистской организацией на различных оборонных заводах СССР.
Глезер показывает, как его защищал Нейман, когда были вскрыты по заводу факты срыва программы и очковтирательство. Для защиты Глезера в 1936 г. специально был командирован в Иркутск член контрреволюционной троцкистской организации - главный инженер Главка № 8 Аронович, который сумел защитить на заседании комиссии народного контроля его, Глезера, и главного инженера завода Великанова.
Для вредительства на заводе № 104 Нейман периодически присылал членов контрреволюционной троцкистской организации: Усова, Берлина, Ракова и Ляховицкого.
О конкретной вредительской работе, проведенной на заводе № 104 и участий в этом вредительстве быв. военного представителя ИУ (Инженерного управления. - Н. Ч.) Бериевского, мною изложено в донесении от 27.6.37 г.".
Следствие по делу К.А. Неймана длилось три с половиной месяца, а точнее- 108 суток. Половину этого срока Нейман упорствовал, не подписывая предложенные ему фальсифицированные протоколы допросов. Он был не единожды нещадно бит и подвергнут изощренным методам допроса с применением угроз и шантажа. Сил Константина Августовича хватило на пятьдесят пять суток. На 56-й день заключения Нейман сдался и на допросе 16 сентября 1937 г., признав себя участником подрывной вредительской организации в оборонной промышленности, показал, что в эту организацию он был вовлечен в ноябре 1935 г. бывшим начальником мобилизационного управления Наркомата тяжелой промышленности И.П. Павлуновским.
Сказав "А", Нейману пришлось говорить и "Б", т.е. показывать, кого он лично завербовал в организацию заговорщиков. В качестве таковых он назвал двух директоров оборонных заводов - № 174 Дюфура и № 185 Н.В. Барыкова, которых якобы вовлек туда в 1936 г. Далее Нейман назвал в числе известных ему участников организации, проводивших вредительство в оборонной промышленности, следующих своих подчиненных и коллег из других наркоматов: Г. Фарманянца, Н.А. Астрова, Г.О. Гутмана, И.А. Лебедева и некоторых других. Он показал, что вместе с названными лицами проводил вредительство в танковой промышленности. В час-
тности, проводилась работа по срыву выпуска и модернизации танка Т-26, мотора (дизеля) БД-2 и запасных частей к моторам. Нейман под нажимом следователя заявил, что им сорван выпуск танка Т-46 на заводе № 174.
Не удовлетворившись наличием в материалах следствия злостного вредительства в области производства танков и моторов, в дело К.А. Неймана следователи включили и обвинение в шпионаже. Сделано это было с подачи арестованного Н.К. Клышко, не указавшего, однако, в пользу какого иностранного государства работал Нейман. Кстати, показания Клышко были очень неконкретны, но все равно они вошли в обвинительное заключение.
Суд состоялся 5 ноября 1937 г. В судебном заседании К.А. Нейман виновным себя не признал и от своих показаний, данных на предварительном следствии, отказался, назвав их вымышленными. Ему огласили показания Г.Р. Глезера, Н.А. Ефимова, Коршунова и Клышко, которые явились основанием к вынесению обвинительного приговора. Однако Константин Августович на это заявил, что все названные люди на него клевещут, а почему они так делают, ему совершенно неизвестно.
Но судьи свое дело знали "туго". По приговору суда Нейман признан виновным в том, что он в начале 1936 г. был завербован в число участников антисоветского военно-фашистского заговора, существовавшего в РККА; по заданию руководителей этого заговора проводил вредительскую работу по срыву производства танков, вовлек в организацию ряд лиц, через которых и осуществлял вредительство. Кроме того, вел шпионскую работу в пользу одного из иностранных государств. За все это он получил высшую меру наказания в виде расстрела, конфискацию лично ему принадлежащего имущества и лишение воинского звания "комкор". В исполнение приговор был приведен в тот же день.
В ходе дополнительной проверки архивно-следственного дела на К.А. Неймана в 1954-1955 гг. было доподлинно установлено, что оно сфальсифицировано от начала до конца. Начнем с того, что Нейман своим вербовщиком в заговор назвал И.Д. Павлуновского. Изучение дела по обвинению последнего показало, что Павлуновский в ходе предварительного следствия действительно называл Неймана в числе лиц, лично им завербованных в антисоветскую организацию. Однако на суде Павлуновский виновным себя не признал и свои показания, данные им на предварительном следствии (в том числе и относительно Неймана), не подтвердил.
Обвинения Неймана в совершении вредительства в танковой промышленности несостоятельны. Парадокс состоит в том, что многие показания Неймана относительно вредительства в руководимом им главке не вызывали доверия даже в ГУГБ НКВД СССР. Например, его обвинения в адрес директоров заводов Дюфура и Н.В. Барыкова, работников танковой промышленности Г. Фарманянца,