Н.А. Астрова, Г.О. Гутмана, а также И. А. Лебедева. Дело в том, что несмотря на тяжкие обвинения, выдвинутые против них Нейманом, Глезером и другими арестованными, эти люди к уголовной ответственности не привлекались, выйдя в последующем в большие руководители оборонной промышленности.
Так, Н.В. Барыков, возглавлявший в 30-х годах Ленинградский завод опытного машиностроения, а в годы Великой Отечественной войны - научно-исследовательский и испытательный полигон Главного Бронетанкового управления Красной Армии, в 1955 г. в звании генерал-майора инженерно-технической службы продолжал работать в том же управлении. Полковник-инженер Г.О. Гутман, в годы войны возглавлявший Главную инспекцию по качеству Наркомата танковой промышленности, в 1955 г. занимал крупную должность в Министерстве транспортного машиностроения. Тогда же Г. Фарманянц был заместителем начальника главка в Министерстве химической промышленности СССР, а генерал-лейтенант И.А. Лебедев- начальником Главного Бронетанкового управления Министерства обороны СССР.
И небольшая справка об Н.А. Астрове. Николай Александрович Астров родился в 1906 г. Конструктор бронетанковой техники, полковник-инженер (1945 г.), доктор технических наук (1971 г.). Герой Социалистического Труда (1976 г.). В 1928 г. окончил Московский электромашиностроительный институт. Перед Великой Отечественной войной под его руководством созданы малый плавающий танк Т-38 (1935 г.), гусеничный полубронированный артиллерийский тягач Т-20 "Комсомолец" (1937 г.), плавающий танк Т-40 (1939 г.). В годы Великой Отечественной войны возглавлял работу по созданию легких танков: Т-30, Т-60 (1941 г.), Т-70 (1942 г.). Т-80, (1943 г.). После войны под руководством Н.А. Астрова были созданы гусеничные тягачи повышенной проходимости и другая техника. Трижды удостоен Сталинской премии (1942 г., 1943 г., 1951 г.), а также Государственной премии (1967 г.). Награжден тремя орденами Ленина, орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя орденами - Трудового Красного Знамени и Красной Звезды.
Несостоятельность обвинения К.А. Неймана во вредительстве подтвердилась показаниями названных выше людей в качестве свидетелей при проверке его дела в 1954-1955 гг. Важный дополнительный материал дала и проверка дела бывшего главного инженера главка № 8 НКОП Ароновича, которого Военная коллегия реабилитировала в мае 1955 г. за отсутствием в его действиях состава преступления. Обвинять же К.А. Неймана на основании показаний Г.Р. Глезера, Н.А. Ефимова и Коршунова совершенно неправомерно, ибо, как известно, они на следствии оговорили многих ни в чем не повинных людей. Например, тех же Барыкова, Ароновича, Фарманянца, Гутмана и других. К тому же, как видно из сообщения научно-технического комитета Главного Бронетанкового управления Министерства обороны СССР, упомянутый танк Т-46 в 1934-
1935 гг. был отработан только в опытных образцах и массового производства его на заводах не производилось. Поэтому обвинять К.А. Неймана в срыве важного оборонного мероприятия просто абсурдно.
Что касается шпионской деятельности Неймана в пользу неизвестно какого государства, то здесь Константин Августович тоже чист и невиновен. Ознакомление с архивно-следственным делом на Клышко, показания которого послужили основанием для обвинения Неймана в шпионаже, показывает, что он (Клышко) в судебном заседании от этих показаний отказался и назвал их вымышленными.
Определением Военной коллегии от 29 октября 1955 г. К.А. Нейман посмертно реабилитирован.
Сначала заместителем, а затем и преемником К.А. Неймана на посту начальника 8-го Главного управления Наркомата оборонной промышленности был бригинженер Свиридов Василий Дмитриевич, 1901 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1921 г.
Арестовали В.Д. Свиридова 8 июля 1938 г., ровно через год после ареста К.Л. Неймана. Справку на арест Свиридова подготовил начальник 7-го отдела 1-го Управления НКВД СССР Л.И. Рейхман, майор госбезопасности. Следствие (если его можно считать таковым) длилось всего два месяца и уже 7 сентября 1938 г. Военная коллегия приговорила Свиридова к расстрелу по четырем самым распространенным пунктам 58-й статьи УК РСФСР (1"а", 7, 8,11).
Суд признал В.Д. Свиридова виновным в том, что он с 1934 г. являлся активным участником антисоветского военно-фашистского заговора, действовавшего в РККА и оборонной промышленности. Его обвиняли в том, что он поддерживал связь с членами руководящей вертушки заговора - И.А. Халепским, К.А. Нейманом, по заданию которых проводил вредительскую работу, направленную на подрыв оборонной мощи СССР (срыв качества и сроков производства новых танков на заводах, затягивание модернизации старых танков и т.п.). Также Свиридов якобы проводил активную деятельность по вербовке в заговор новых членов.
Василий Дмитриевич на предварительном следствии виновным себя вынужден был признать только в силу физического воздействия со стороны подручных майора госбезопасности Л.И. Рейхмана. В суде же он от этих показаний отказался, заявив, что на следствии оговорил не только себя, но и многих других лиц. Он сказал, что имеющиеся в его деле показания арестованных И.А. Халепского, К.А. Неймана, В.М. Колосова, М.М. Ольшанского, А.А. Барихина, Бондаренко, Леща и Барабоха являются клеветническими. Однако понадобилось семнадцать лет, чтобы этому заявлению В.Д. Свиридова поверили, - определением Военной коллегии от 30 ноября 1955 г. он был посмертно реабилитирован.
Другим интересным представителем "1000" являлся комкор Восканов Гаспар Карапетович, бывший командир и военный дипломат, член большевистской партии с 1919 г.
Родился Т.К. Восканов в декабре 1886 г. в г. Григориополь Херсонской губернии в крестьянской семье. В 1908 г. поступил на военную службу. В 1913 г. окончил Тифлисское военное училище. Участник Первой мировой войны. За мужество и отвагу награжден пятью боевыми орденами, георгиевским (офицерским) крестом и георгиевским оружием. В боях был трижды ранен. Последний чин в старой армии - подполковник. В 1917 г. был выборным командиром полка.
В Красную Армию поступил в 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности военрука Перовского района г. Москвы, начальника 25-й и 49-й стрелковых дивизий, командующего 4-й армией Восточного фронта и 12-й армией Юго-Западного фронта.
После Гражданской войны командовал войсками Витебского района, 6-м стрелковым корпусом, был помощником командующего Туркестанским фронтом. С 1926 г. на военно-дипломатической работе - военный атташе СССР в Финляндии и Италии. С 1931 г. в резерве РККА, работал начальником военного сектора комитета по стандартизации Совета Труда и Обороны СССР. С 1936 г. - заместитель председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР.
Арестовали Восканова 26 мая 1937 г. Следствие длилось три с половиной месяца. Его вели капитан госбезопасности Я.Л. Карпейский и З.М. Ушаков. Дадим краткую картину поведения Г.К. Восканова после ареста и до суда, который состоялся 20 сентября 1937 г. Обвинялся Гаспар Карапетович в том, что он в 1937 г. примкнул к антисоветскому военно-фашистскому заговору в РККА и по указанию активного участника этого заговора Р.П. Эйдемана (председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР, непосредственного начальника Восканова) в своей практической работе занимался вредительством.
Это обвинение Восканова, как видно из материалов дела, было основано на показаниях Р.П. Эйдемана, И.И. Гамазова, Авербуха и Пантелеева, а также на показаниях самого Г.К. Восканова, в которых он в начале следствия признавал себя виновным. Затем Гаспар Карапетович отказался от этих показаний. В суде он также не подтвердил своих показаний на предварительном следствии, заявив, что "признал себя виновным, надеясь, что этим путем ему удастся сохранить свою жизнь".
Проверкой, произведенной Главной военной прокуратурой в 1955-1956 гг., установлено, что Г.К. Восканов осужден необоснованно, а посему приговор в отношении него был отменен, а дело прекращено по нижеследующим причинам.
Обратившись к архивно-следственным делам Р.П. Эйдемана, И.И. Гамазова, видим, что их показания не могут служить доказательством виновности Восканова (принадлежность к военному заговору), ибо они (показания) легко опровергаются квалифицированной проверкой. Например, Эйдеман на предварительном следствии хотя и назвал Восканова в числе завербованных им лично в этот заговор, однако показаний о какой-либо конкретной его антисоветской деятельности не давал. Иван Иванович Гамазов, в свою очередь, давал показания о причастности Восканова к антисоветскому военному заговору со слов Эйдемана. Вдобавок к этому сам Гамазов в числе участников заговора по показаниям Эйдемана не проходит. Вот такая получилась нестыковочка!..
Изучение личного служебного дела Г.К. Восканова показывает, что за время службы в Красной Армии с 1918 г. он характеризовался только положительно.
Проводивший следствие по делу Г.К. Восканова капитан (затем майор) госбезопасности З.М. Ушаков впоследствии был осужден к смертной казни за нарушения норм законности, в том числе и за фальсификацию следственных материалов.
Военная коллегия Верховного суда СССР 20 сентября 1937 г. по пунктам 1"б", 8 и 11 58-й статьи УК РСФСР приговорила Г.К. Восканова к расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества и лишению воинского звания "комкор". Определением той же коллегии от 25 августа 1956 г. он был реабилитирован.
Почти десять лет войска и службу связи Красной Армии возглавлял коринженер Синявский Николай Михайлович. Дадим небольшую биографическую справку о нем.
Родился Н.М. Синявский в 1891 г. в г. Брянске в семье слесаря Брянского арсенала. Окончив 4-классное городское училище в 1906 г., поступил работать на железную дорогу. Работал мальчиком в депо, учеником на железнодорожном телеграфе, служащим в конторе движения станции г. Брянск. С 1912 г. - телеграфист почтово-телеграфной конторы г. Брянска, где работал до Октябрьской революции 1917 г. В марте 1918 г. назначен политическим комиссаром связи Брянской почтово-телеграфной конторы. Член ВКП(б)с 1918 г.
В Красной Армии добровольно с июня 1918 г. Участник Гражданской войны на Южном, Юго-Западном, Кавказском, Восточном и Туркестанском фронтах. На Южном фронте в 1918 г. служил связистом в Управлении связи, а с декабря того же года - заместителем комиссара связи фронта. С января по май 1919 г. - начальник отдела связи Кавказско-Каспийского фронта, а с мая по декабрь того же года - начальник связи Восточного фронта. С мая 1920 г. - начальник связи Юго-Западного фронта, а с сентября того же года - Южного фронта и нарком почт и телеграфа Украины.
После Гражданской войны занимал ответственные должности в войсках связи РККА. С сентября 1921 г. - начальник и комиссар связи Вооруженных Сил Украины и Крыма, инспектор при начальнике Управления связи РККА. С декабря того же года по сентябрь
1923 г. - начальник связи Туркестанского фронта. С апреля
1924 г. - инспектор войск связи Красной Армии. В 1927 г. окончил Курсы усовершенствования при Ленинградской военной школе связи. С ноября 1929 г.- начальник Военно-Технического управления РККА. С июня 1931 г. - начальник Управления связи РККА. Был в служебных командировках: в Германии в 1931 г. (шесть месяцев), в Италии в 1932 г. (тоже шесть месяцев).
С середины 1935 г. - в резерве РККА. С июля того же года - заместитель наркома связи СССР. В 1935-1936 гг. (в течение полутора лет) находился в служебной командировке в Соединенных Штатах Америки. В феврале 1936 г. возвращен в кадры РККА с оставлением на работе в Наркомате связи СССР. Затем работал начальником 5-го главка Наркомата оборонной промышленности.
Являлся членом Военного совета при наркоме обороны СССР. Награжден орденами Красного Знамени РСФСР и Красной Звезды
2-й степени Бухарской Народной Республики.
СПРАВКА
по архивно-следственному делу № 967360 по обвинению коринженера Синявского Николая Михайловича.
Арестован 17 декабря 1937 г. без санкции прокурора. 29 июля
1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР осужден по ст.ст. 58-1и "б", 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР к расстрелу. Судом
признан виновным в том, что в 1926 г. был завербован в "Польскую организацию войсковую" (ПОВ), ставившую целью свержение советской власти в СССР. По заданию ПОВ он через врага народа И.С. Уншлихта передавал до 1934 г. польской разведке сведения о Красной Армии. В качестве своего вербовщика Синявский назвал Я.К. Ольского-Куликовского.
А еще его обвиняли в том, что якобы он, будучи в 1931 г. в заграничной командировке, был завербован германской разведкой, которой вплоть до 1937 г. передавал секретные сведения о состоянии Красной Армии и Наркомата связи СССР. А связь с этой разведкой он поддерживал якобы через ее сотрудников - Шварца, Вальтера, Эберта, Фишера.
Но двух разведок чекистам показалось мало - ведь Синявский побывал в трех иностранных державах. Италия, видимо, им показалась несолидной страной и они ее исключили из итого списка. Синявский становится трижды шпионом - к Германии и Польше добавились Соединенные Штаты Америки, со спецслужбами которыми Николай Михайлович якобы стал сотрудничать в 1935 г., передав им сведения о радиовооружении Красной Армии. А. в качестве связных у него работали, по его словам, бывший в то время военным атташе СССР в США комбриг В.А. Клейн-Бурзи, а также американские граждане Файмонвилл и Рид.
Это что касается шпионажа. А теперь о его участии в военном заговоре. Из материалов дела видно, что в этот заговор Синявского в 1934 г. вовлек М.Н. Тухачевский, по поручению которого Николай Михайлович, будучи в командировке в Соединенных Штатах Америки, якобы установил связь с тамошними влиятельными реакционными силами и вел с ними переговоры на предмет оказания помощи заговорщикам в СССР. А еще чекисты выбрали Синявского в качестве связующего звена между главой организации "правых" А.И. Рыковым (в Наркомате связи СССР Николай Михайлович был у него заместителем) и руководителем военного заговора М.Н. Тухачевским. Здесь он выступал в роли своеобразного связного, передающего от первого второму руководящие директивы. Все эти формулировки вошли в текст приговора суда.
Кроме показаний самого Н.М. Синявского, датированных
17 февраля и 20 марта 1938 г., других доказательств его виновности нет. Правда, к делу приобщена справка 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР от 16 декабря 1937 г., в которой приведены выписки из показаний арестованных И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова, В.И. Мутных об антисоветской деятельности Н.М. Синявского.
В ходе предварительного следствия Синявский признал себя виновным в шпионаже в пользу иностранных государств и в участии в военном заговоре. Он показал, что был связан или знал об антисоветской деятельности А.И. Рыкова, Я.Б. Гамарника, И.С. Уншлихта, И.А. Халепского, И.А. Адамовича, Р.А. Муклевича (заместителя наркома оборонной промышленности), В.Г. Кнорина,
О.В. Бордовского, Я.И. Алксниса, Я.М. Фишмана, Н.А. Ефимова. Кроме того, он признался, что лично завербовал для шпионской работы С.Я. Лямберга и П.К. Стржалковского и вовлек в заговор
А.М. Аксенова, И.Б. Позерна и другим сотрудников Управления связи РККА и Наркомата связи СССР.
В судебном заседании 29 июля 1938 г., которое продолжалось, включая вынесение и оглашение приговора, всего 20 минут, Синявский, как записано в протоколе, виновным себя признал. Показания, данные им на предварительном следствии, он также подтвердил. В тот же день Н.М. Синявский был расстрелян.
Как показала дополнительная проверка, проведенная сотрудниками ГВП в 1955-1956 гг., все показания Н.М. Синявского на предварительном следствии являлись вымышленными, не соответствующими действительности. Что представляли собой эти показания, видно из письма его жены Генриэтты Марковны на имя К.Е. Ворошилова, написанного в январе 1955 г.
"В 1949 году в гор. Свердловске, где я повторно после 1937 года была арестована и МГБ оформляло мое дело для Особого Совещания на вечное поселение в Красноярский край, у следователя на столе лежала объемистая папка, как он мне сказал, "дело Синявского
Н.М.". Он бегло мне прочел отдельные моменты из его показаний, из коих можно было понять, что обвинен он в тягчайших преступлениях против Родины и, очевидно, проходил не по групповому делу. Сколько я ни добивалась конкретного ответа, какой ему был вынесен приговор, я ответа не получила, только на мой прямой вопрос, был ли это расстрел, мне давали уклончивый ответ. Прочитанные мне отрывки его показаний это буквально страницы детективно-приключенческого криминального романа, и это еще больше подтвердило мое убеждение в невиновности Синявского Н.М., тем более, что весь стиль показаний являлся штамповкой..."
Названные Синявским заговорщиками И.С. Уншлихт, Я.Б. Гамарник, Р.А. Муклевич, В.Г. Кнорин, Я.И. Алкснис, Я.К. Ольский-Куликовский, И.Б. Позерн, Я.М. Фишман в 1955-1956 гг. были реабилитированы, т.е признаны невиновными. Упомянутые в показаниях Синявского Н.А. Ефимов и А.Я. Рыков показаний о нем не давали. Такие показания на предварительном следствии давали бывшие его подчиненные А.М. Аксенов и П.К. Стржалковский, но в суде они от них отказались, как от вымышленных. Названный в числе заговорщиков А.А. Вартанян (помощник начальника Управления связи РККА в 1931-1934 гг.) аресту не подвергался, дослужившись в рядах Красной Армии до генерал-лейтенанта.
Не подтвердились показания И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова и В.И. Мутных. Например, Халепский и Бордовский утверждали, что об участии Синявского в заговоре они узнали от М.Н. Тухачевского, тогда как последний показаний о нем не давал. Примерно то же произошло и в случае с В.М. Примаковым. Тот заявил, что Синявский известен ему как заговорщик со слов И.И. Гарькавого, однако Илья Иванович Гарькавый такого участника заговора не называл. Подобная же картина наблюдается и с показаниями В.И. Мутных.
Определением Военной коллегии от 18 августа 1956 г. коринженер Н.М. Синявский был реабилитирован.
Был еще один кадровый военный в ранге заместителя наркома. Это корврач Кангелари Валентин Александрович - заместитель наркома здравоохранения РСФСР.
Родился В.А. Кангелари в 1883 г. в г. Керчь Таврической губернии в семье рабочего. Будучи учащимся, включился в революционную работу. В 1905 г. в г. Курске дважды привлекался к дознанию за выступления против существующего строя. Приговором Харьковской судебной палаты в марте 1908 г. заключен в крепость на один год. В 1910 г. окончил медицинский факультет Харьковского университета и стал работать врачом в городах Донбасса и Кузбасса.
В июле 1914 г. призван в армию. Службу проходил в должности врача 13-й Тобольской дружины и старшего врача Сибирского казачьего артиллерийского дивизиона. Участник Первой мировой войны в составе войск Западного фронта. После Февральской революции был избран в состав солдатского комитета дивизиона. Принимал участие в формировании отрядов Красной гвардии в г. Омске. Член большевистской партии с 1917 г.