Итак, Никола зимний несет с собой холод формообразующий ; оттого с таким нетерпением его ожидает Москва и так его празднует, им открывает новогодние торжества.
Но этого мало. И потом, это на поверхности: ледяная корка, мороз, город на солнце, как снежный ком. Почитание, обожествление Николы в Москве имеет более глубокие корни.
Случай в Донском
Когда-то я увидел в Донском монастыре чудесный образ Николая Чудотворца; на кладбище, в одном из фамильных склепов, не в нем самом, но в приделе, за колонной, на серой гранитной стене. Над могилой прапорщика Петра Левченко. Мозаика начала XX века, сделанная мастерски и еще лучше помещенная: в тень на темно-серый фон. Она точно повисала в воздухе, саму себя освещая; лик святого смотрел словно из глубины стены: цветной камень "раздвигался" в пространстве так, что спустя минуту наблюдения казалось, что стена за ним отступала или растворялась вовсе. Святитель Николай оживал; это было похоже на чудо. Я начал ходить к нему регулярно, для того только, чтобы посмотреть на игру пространства.
Скоро я заметил, что не один являюсь поклонником чудной иконы: на могиле стали появляться цветы и свечи, с каждым разом все более. Дальше случилось несчастье: то ли по причине перепада температуры согреваемая снизу свечами мозаика потрескалась, причем повреждено было именно лицо, то ли какой-то вандал бросил камень: трещины производили впечатление намеренного удара. Чудотворец как будто закрыл глаза.
Икону забрали под пластик, который закрепили по периметру убогой алюминиевой рамой; теперь святого почти не видно, поверх образа плывет твое же смутное отражение. Или белые пятна чужих одежд и бабьих платков (у иконы непременно кто-то стоит: сказывается культ Николы ).
Теперь и подойти к нему трудно: проход на кладбище закрыт турникетом, пройти можно лишь по субботам, с десяти до двух.
Однажды у иконы я застал паломницу, небольшого роста, в белом платке; он отражался в пластике Николаевой иконы подвижной светлой кляксой. Я не различал святого и уже этим был раздосадован. Между тем тетка, не обращая на мои досады никакого внимания, непрерывно распевала какие-то моления. Она явно их сочинила сама. Мотив был народный (типа "а медведь, ты мой батюшка, ты не тронь мою коровушку", что-то в этом роде). В молениях поминался не медведь, а Никола, но этот теткин Никола точно сам был из лесу и по ощущению он был не христианский святой, а, скорее, идол. Не меняя выражения лица, тетка голосила частушки о батюшке Николе; вдруг взгляд ее пошел вверх, и она заметила на фронтоне склепа небольшую икону Богородицы - без перехода пошла песня о "матушке Богородице", в том же размере и темпе. Я побоялся вмешиваться в этот речитатив и потихоньку ушел.
Этот случай подтвердил для меня рассуждения богословов, не однажды читанные. Поклонение Николаю Чудотворцу таково, что выводит его из ряда святых в положение совершенно исключительное. Он на Руси точно бог Кронос, встает прежде остальных святых - прежде самого Рождества; он как бы дособытиен.
Никола прежде всех, прежде самого времени, он заводит время, следующий год, своим праздником-ключом. Его положение в календаре необычно, потому что он в глазах Москвы прежде самого календаря. Значит, его власть воистину безмерна.
Об этом и голосила тетка на кладбище, поминая Николу прежде Богородицы.
*
Что такое эта власть Николы Чудотворца над временем? В ней, в этой власти нужно искать причину никольщины .
Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, городе на юго-западе современной Турции (ок. 280 - ок. 345 - 347 годы); родился в городе Патары той же, Ликийской области - не Патры ли это, где был крестообразно, на четверти распят апостол Андрей?
Николай, сын богатых родителей, рано обратился к вере, юношей был рукоположен в священники. После смерти родителей ему досталось большое наследство – он употребил его в благотворительных целях.
С рождения Николай явил миру чудеса благорасположения во времени. Мать его, благоверная Нонна, больная, исцелилась при рождении младенца. По другой версии, он вылечил мать, потому что кормился от ее груди сам - строго по часам, пропуская постные дни. Далее при крещении он три часа простоял на ногах в купели, никем не поддерживаемый. От этого момента и далее (Николай участвовал в работе Никейского собора) до самой кончины он выступает апостолом порядка и регуляции. Николай Чудотворец - властитель времени, дед Часовод.
Он пунктуален: для Москвы это уже чудо.
Второе объяснение : дед Часовод
Итак, Николай Чудотворец заводит в Москве время (днем-ключом). Он "замышляет" весь будущий год как своего рода помещение - то именно помещение, постепенный рост которого, из (Рождественской) точки к (летней) сфере мы собираемся проследить. Москве меньше интересно пространство, чем это помещение времени. Еще бы она не почитала святого Николая, который готовит для нее это чудное помещение!
Двигаться в пространстве Москва не любит; она фигура малоподвижная, центроустремленная. Ей непременно нужно благословение Николы на любое, самое малое перемещение. Поэтому так часты в Москве Никольские храмы: между ними коротки переходы: можно безопасно перейти из-под опеки одного храма к другому.
Здесь, под крылом у Николы отверст земной рай и близок рай небесный. Вместо апостола Петра здесь с ключом для отворения небесных врат имеется святитель Николай.
Апостол Петр не был в Москве особо почитаем; тем более, что он был особо почитаем в Питере. Царь Петр Москву только пугал. Почтение к имени Петра в Москве было связано, скорее, с фигурой митрополита Петра, одного из двух (вместе с Иваном Калитой) первооснователей города. Возможно, так сказывалось противостояние Москвы католическому Риму, прямо ассоциируемому с фигурой апостола Петра.
Еще о ключе , в контексте связи календаря и ландшафта Москвы. Можно подумать, что Николай Чудотворец не может связываться с каким-то одним местом в Москве: он представляет ее всю, целиком. Но нет, у него есть свое место. Отыскать его нетрудно - это Никольская улица, которая в самом деле представляет собой ключ к центру города, продвигаемый сквозь замок Китай-города к Кремлю.
Через замкнутые московские оболочки, в глубину (кремлевского) времени водвинут этот ключ. Поворот его (как в 1612 году, в момент освобождения Москвы от поляков, когда по Никольской улице прошли войска князя Дмитрия Пожарского) открывает столичную крепость.
Николай благословляет открытие , тогда как Введение разрешает творчество - показательная разница. Это разница двух московских сезонов, двух недель: первой и второй половин декабря.
И важнейшее из этих открытий - отворение времени. Это заслуга Николая Чудотворца и совершенная его победа над во-времени-помещенной Москвой.
Таково второе объяснение его популярности в Москве.
*
Кстати, а подарки? Дед Мороз отягчен несметным ворохом подарков. Легенда говорит о спасении Николаем Чудотворцем трех дочерей бедняка, которых за долги собирались продать в дом терпимости. В Новогоднюю (Рождественскую) ночь он положил им в чулки, вывешенные на ночь сушиться, по золотому слитку. От этого пошел лучший из новогодних обрядов, дарение подарков - незаметное, анонимное.
Не есть ли сама Москва золотой слиток в чулке? Россыпь подарков (праздников), зашифрованных, завернутых на время во время. Плоть ее одушевляется, расцвечивается на праздник. И один из главнейших, новогодний праздник, готовит Николай Чудотворец: старик за окном с чулком-мешком, в котором заготовлен для нас целый год.
Время - подарок, жизнь - дар Божий; жизнь есть высшее, "золотое" художество, рецепт его таинствен, сложен (темен, как декабрьская ночь), спрятан у Богородицы за пазухой. Даже не у нее, у ее матери, Анны, то есть вдвое глубже во времени.
Амвросий, Анфиса, "Анна Темная"
20 декабря - Амвросий
На Амвросия стирка хорошая . После Николы, заведшего календарь, как часы, у девок просыпается память о будущем и они принимаются шить, кроить, стирать себе святочные наряды.
21 декабря - Анфиса-рукодельница
Продолжается подготовка к Рождеству и Святкам. К отстиранным накануне платьям приторачиваются узоры и завитушки, подсмотренные на разукрашенных морозом окнах. Молодежь обороняется от порчи (красная нитка, фенечка на запястье), от зевоты и икоты.
22 декабря - Зачатие праведной Анной Пресвятой Богородицы
В этот же день поминается ветхозаветная пророчица Анна; вместе один праздник - Анна Темная .
Вот он, секретный день, точнее, ночь первого из всех подарков. Зачатие - главный подарок, "в темную" (в чулке). Младенец есть золотой слиток, спрятанный от внешней тьмы в помещение сокровенное.
Праведная Анна была младшей дочерью священника Матфана из Вифлеема.
Выйдя замуж за Иоакима (Москва отметила эту свадьбу храмом Иоакима и Анны, церковь снесли, осталась улица Якиманка ), Анна долгое время оставалась бесплодна. По молитве зачала; зачатие состоялось в Иерусалиме, где затем и родилась Пресвятая Дева.
Это праздник, особо отмечаемый беременными: Анна считается их помощницей и заступницей.
Еще в этот день праздник иконы "Нечаянная радость". Все примеры на одну тему.
Вот другая тема: 26 декабря - "Ведьмины посиделки"
Метели застят прибывающее солнце. С улицы в дом заносят веник (голик), чтобы ведьмы не унесли его взамен растрепанных своих метел. Тогда они атакуют бани, где открывают совещание, как победить солнце.
Бани: место, слишком близкое воде. Близкое дну: Москве, двоящейся между христианством и язычеством, между верой и суеверием, в эти дни приходится несладко.
Птица замерзает на лету. Заря в рукавицах ; новорожденному дарят рукавицы, чтобы уберег руки. Те, что не сносит, он отдает братьям и сестрам.
Третье объяснение : дед – с – приветом
О Николае и удивительном, тотальном почитании его в Москве рассказ не закончен. Были упомянуты несколько причин особой любви Москвы: Николай есть спаситель (от слякоти) Дед Мороз; он же есть русский Кронос, повелитель времени. И еще: он первый выдумщик, прожектер из прожектеров, великий чудак, притом такой, которому можно довериться, потому что (см. выше) он дружен со временем и добр. На этом имеет смысл остановиться подробнее; тут спрятан уже упомянутый особый праздник.
В канун Николы наиболее чуткие к ходу времен московиты поверяют ему главные свои желания.
Он все поймет, он сам дед-с-приветом. Москва таких любит. Это третье объяснение московского поклонения Николаю Чудотворцу; чудотворение здесь прямо соседствует с чудачеством. Эту связь сразу слышно, но при этом она довольно сложна. Она требует толкования и развернутого (по пунктам) примера.
Три Николая
1. Обожествление Николая, или так: некая предрасположенность его образа к тому, чтобы иные верующие различили в нем заведующего временем "бога", была известна с давних пор. Здесь скрывалась угроза ереси; это не могло остаться незамеченным. Христианская церковь для отведения угрозы этой ереси прибегала к некоторым профилактическим мерам, которые сегодня могут показаться странными. Мало кому известно, что до определенного времени именем Николай в России нельзя было называть частное лицо. Удивительно, но это так: Николаев в России долгое время не было . Принимать постриг под этим именем было можно; в этом случае носитель такого имени был в некотором смысле защищен от соблазна. Условно - соблазна самообожествления или самопроектирования (тут опасность доведена до крайности, неважно: вектор понятен).
Называть Николаем младенца было нельзя: это означало заранее приготовить ему испытание сознанием собственной исключительности. Назвать Николаем означало испечь чудака, опасного для себя самого. Случится - непременно случится так, что иной такой чудак Николай, не справившись с соблазном самопроектирования, попытается наподобие бога Кроноса выдвинуть себя вперед времени . Или, что еще опаснее, примется выдумывать (проектировать) время собственное, что есть очевидная и чувствительная ересь, трижды опасная для Москвы, которая вся есть чувствилище времени.
2. Этот запрет на имя Николай действовал в России до начала петербургской эпохи, примерно до середины XVIII века. Далее сказались факторы самые разные; в первую очередь реформы Петра добрались до Николаева табу, и оно само собой было отменено. Граждане новой России были уже довольно самостоятельны, чтобы по собственному усмотрению называть своих чад. Еще одна версия освобождения имени: Россия начала готовить греческий проект, покорение Царьграда; для того требовалось на новом уровне освоить греческое наследие, в том числе покорить имена - это был захват территории словом, именем, завоевание "прежде времени".
По этому принципу императрица Екатерина называла своих внуков: Александра, Константина, Николая. Подразумевалось, что править им придется в пространстве большем, включающем греческие территории.
Наверное, сказалось и то, что Москва, утратив статус столицы, не могла осуществлять прежней противу-николаевой профилактики; Петербург к подобным тонкостям был глух.
Так или иначе, возможности для ереси (чудачества) открылись: результат не замедлил себя ждать.
К середине XVIII века в России явились во множестве Николаи.
Нетрудно различить среди них великих реформаторов, успешных прожектеров (достаточно вспомнить Карамзина или Львова); но тут очевидно скажется предвзятое мнение: мы ищем известных чудаков Николаев и, разумеется, их находим. Тем более что середина и конец XVIII века в самом деле были эпохой чудаков и оригиналов.
Нужен другой пример "помешательства" на имени; комбинация Николаев не столь известных, которая обозначила бы закономерность, не зависящую от нашего выбора.
3. Был в этой эпохе Николай, сам по себе не слишком знаменитый, но при этом точно подходящий для нашего экскурса в историю - по роду своих увлечений: это был совершенный чудак, прожектер и переменитель пространства с временем. Он был своего рода бог на отведенной ему судьбой территории. Территория, кстати, была весьма велика. Власти и денег Николаю хватало на самые масштабные опыты: он был князь, владелец одного из самых значительных состояний России.
Он был человек высокопоставленный, настолько, что назначение его губернатором в Архангельск в свое время было признано опалой.
Опала произошла по той причине, что наш Николай отказался жениться на одной из племянниц всесильного Потемкина. Он знал, что Потемкин прежде состоял с племянницей в связи и теперь стремился выдать ее замуж. "Что мне за дело жениться на вашей бл…ди?" - спросил он Потемкина - и загремел в Архангельск.
4. Из Архангельска Николай вернулся к себе в имение, раскинувшееся в глубине России верстах, примерно, в двухстах к югу от Москвы. Имение качалось на волнах степи; впрочем, и лесов в округе было довольно. Но Николаю нужно было увидеть в окрестности подобие моря; после службы в Архангельске он почитал себя моряком, знатоком морских карт. Он решил устроить из своего имения остров, Новую Землю, материк, оформленный по законам чистого разума и согласно философии садов Делиля. Он был фармазон, просвещенный деспот, решивший стать на собственной земле богом Кроносом (все сходится), учредителем пространства и времени.
Прежде всего, морской волк Николай мысленно расстелил на своей земле расчерченную по меридианам и широтам карту. В центре поместился "Архангельск" (главная усадьба), деревни по периметру получили название островов в Северном Ледовитом океане - соответственно направлению от "Архангельска"; так, деревня к северозападу от усадьбы, находившаяся на границе княжеских земель, получила название Шпицберген. Море суши оказалось расчерчено; море времени также было проникнуто "чертежом": жестко соблюдаемым "немецким" распорядком. Все у Николая было расписано по минутам и секундам. Даже сожительница князя, крестьянка (жена его умерла рано) раз в год, как по часам, рожала ему очередного (незаконного) сына; после этого согласно заранее расписанной церемонии князь отправлял младенца в Москву, в Воспитательный дом. Письмо - каждый год одинаковое! - и к нему дежурные сто рублей посылались вдогонку.