Вершина года
12 июля - Петров день, славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла.
Если быть точным, на Петровом дне заканчивается короткий отрезок, который можно обозначить как вершину, плато года. Подсчитать нетрудно: от Ивана до Петра: пять дней.
В календаре классическое: Петр и Павел час убавил (жару прибавил) . Петровки.
Петры и Павлы (именно так, во множественном числе). Петров день - наш праздник жары и не убывающего солнца.
Праздник, несмотря на страду. До Петрова вспахать, до Ильина заборонить, до Спаса посеять.
Крестьянин ищет цветущий петров крест, дергает, достает непонятный корень. Корень помогает при напастях, а также при поиске клада.
Петров день, разговины, конец поста. Принято ходить в гости и принимать оных.
Согласно поверью, с этого дня замолкают певчие птицы, а с деревьев падают первые листья. В этот день во второй раз платят деньги - "петровщину" - пастуху (первый раз платят при найме, третий раз в конце сезона).
*
В 1998 году я попал в Питер в конце июля - почти случайно. Петропавловская крепость в очередной раз поразила меня своей контрастной красотою. Стены ее показательно горизонтальны, линии выверены и чисты, колокольня же собора (изнутри немаленькая) вся есть вертикаль, шпиль и спица, внизу барочно кудрявая, чтобы ее было удобно как шпагу держать в кулаке. Горизонталь и вертикаль в постоянном и подвижном перекрестке. (Точка пересечения осей - пушечный выстрел в полдень.) Что из них есть Петр и что Павел?
Может быть, Петр горизонтален, он представляет основу, одноименный камень (в Питере - крепость). Павел же вслед за ангелом рвется в небеса. Тычет шпагой. Иконостас собора, вернее, барельеф на месте его почти анатомически представляет момент ослепления и прозрения Савла-Павла. Весь состоит из завитков - взгляда, восходящего к куполу.
С другой стороны, известна разница апостолов в их позициях вот по какому вопросу. Изначально апостол Петр был занят пастырской деятельностью в Иерусалиме и не предполагал расширения нового мира за пределы еврейской нации. В дальнейшем он переменил свои взгляды и дошел в своей проповеди до Рима, где погиб за веру. Павел, напротив, с самого начала выступал за движение веры вовне первоначального малого круга. В таком случае Петр сосредоточен и вертикален, он столп, Павел же основание, расходящееся максимально широко. Петр - башня и шпиль, вертикаль, ось "ординат", весь устремлен в зенит, Павел - горизонталь, крепость, обходящая Заячий остров широко лежащей, имеющей все румбы звездой.
Вот и наш Петр Великий есть высоченная человеко-вертикаль. Так или иначе, вместе Петр и Павел рисуют крест и тем отмечают июльский центр места и времени.
*
Считается, что в 100 году до н.э. в этот день, 12 числа пятого месяца (счет с 1 марта) родился Юлий Цезарь.
Отсюда - июль. Месяц Юлия.
Фигура Цезаря определенно центральна, фокусна. Он сам всю жизнь стремился в фокус (политический), затем то же с ним делала история. Русские переделали Цезаря в царя , и так обозначили свой политический фокус. Кстати, при жизни его звали Кесарь, ибо буквы "Ц" (точнее, звука, буква была та же, что и сейчас: "С") в те времена не существовало. Перемена была к лучшему: звук "Ц" центральнее, чем "К".
"Я пишу и думаю"
Пушкин, письмо Н.Н. Раевскому, июль.
Я пишу и думаю.
Большая часть сцен требует только рассуждения; когда же я подхожу к сцене, требующей вдохновения, я или выжидаю, или перескакиваю через нее. Этот прием работы для меня совершенно нов…
Речь о "Годунове". Тут прямо о приобретенном пространстве (слова, мысли).
Неслучайно именно сейчас он цитирует в своих дневниках Паскаля.
Все, что превышает геометрию, превышает нас.
…Я чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития.
Ключевое слово произнесено: перестроение, перефокусировка себя есть процесс духовный.
Достижение своего предела есть уже выход за него. Таковы пушкинские летние самоощущения, "чертежи души", рисуемые на пределе (верхней крышке) пространства.
Его Михайловское летом открывается максимально.
Там есть один фокус; если пройти территорию усадьбы строго по оси (по другому, собственно, и не получится - от входа идет узкая направляющая аллея из двух рядов высоченных темных елей) - по прямой насквозь, спуститься в парк, убранный идеально, подметенный, заставленный белыми картонными скамеечками и такими же легковесными мостиками, миновать его как можно скорее, еще быстрее пройти круглый двор, где так же нет ничего настоящего, и за ним сразу дом, так же выдуманный заново, представляющий собой собрание ширм, а не стен, он совсем маленький, этот дом, и выйти к озеру, откроется такой простор, что сердце остановится, грудь переполнится воздухом и останется только вопрос: как описать эту полноту, это большее, летнее целое?
Середины и высоты
12 июля 1812 года. Император Александр выступает в Кремле на балконе Слободского дворца перед патриотически настроенным народом. Объявлена народная (тотальная) война Наполеону.
12 июля 1912 года. Президент США Вудро Вильсон открыл Панамский канал. Это также срединная точка, разделяющая две Америки.
12 июля 1943 года. Крупнейшее танковое сражение на Курской дуге. Сошлись (к точке зенита? Туда, где пуп войны) с обеих сторон 1,5 тысячи танков и самоходных орудий.
*
Заканчивается Петров пост. В этот день нужно дотянуться до неба, ибо спуск уже близко: время вот-вот наденет лыжи.
В 2000 году мы совершали экспедицию под названием "Империя пространства" (поиски Чевенгура). Географ Дмитрий Замятин, писатель Василий Голованов и аз грешный, времявед. По высокой степи Белогорья, что поднимается за Доном к югу от Воронежа, мы колесили неделю, в эти как раз верхние Петровы дни. Степь там прижимается прямо к небу, изредка опускаясь в низины и балки, где в строчках зелени и камышей прячутся невидимые реки. Все остальное - голые покатые лбы и плечи белой степи - плотно упирается в небеса. Высокие места. 12 июля нас вынесло к устью Черной Калитвы, впадающей в Дон. Пересекши долину, мы поднялись на южный берег; его венчает Миронова гора, на лбу земли еще и шишка: гора-колокольня. Влезли на "колокольню"; жаркая твердь приблизилась. На горе расположен мемориал в память сражений 1943 года. Здесь же, в кустах, обрамляющих мемориал, мы обнаружили человека, сидящего с книгой.
Врач, из больницы для душевнобольных (он так представился; по виду этот врач был, скорее, из той больницы пациент). Книга - "Лествица" Иоанна Лествичника. Бумажная лестница в небо. Там и в тот момент до неба было близко.
Роман – календарь
Всё Петры
Тут вместо Пьера нужно писать Петр , собственно, так часто в романе называют Безухова: Петр и Петруша.
Наташа Ростова после "сретенского" падения (см. выше, Сретение) спасается (выздоравливает) в Петровский пост (том III, часть I, главы XVII - XVI).
Она лечится в церкви. Появляется незаметная Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых: она вовлекает Наташу в говение, а затем и моление, наконец, в причастие, которое скоро спасает больную.
Этот короткий круг Наташиной жизни, осторожно, одним касанием прописанный и почти нами не читаемый, напоминает масонский круг "спасения" Пьера. Тот от своей душевной напасти после разрыва с Элен пытается спастись по-питерски, масонством.
Наташа лечится по-московски, в церкви.
Видимо, оттого, что такое исцеление в Москве есть нечто очевидное, Толстой не останавливается на нем подробно. Кроме того, это московское лечение, стало быть, оно в основе своей чудесно и потому не разбираемо умом. Наконец, над этим нельзя смеяться, как можно смеяться над докторами и масонами - Толстой над ними смеется подолгу и с удовольствием. Над Наташиной хворью смеяться нельзя. В результате на ее спасение уходит едва полторы главы.
Нечаянно или специально, вокруг Наташи всё Петры. Только с братом Петей она хоть иногда весела, только с Пьером ей спокойно. Все совершается на Петровский пост. Наташино спасение синхронно с этим постом: к окончанию его она здорова.
От Москвы до океана
13 июля 1728 года . Корабли Витуса Беринга (Ивана Ивановича, 1681 - 1741, капитан-командора русского флота) двинулись к Ледовитому океану - так был открыт Берингов пролив.
14 июля - летние Кузьминки. Русские люди встают ни свет ни заря и остальным не дают спать. Самая страда, пик, максимум работы.
Козьма и Демьян пришли, а мы на покос ушли. Почему-то считается, что это женский праздник.
14 июля 1554 года. Покорение Астрахани Иоанном Грозным, присоединение Астраханского царства (ханства? астра-ханства? чего-то цветочного) к Московскому.
14 июля 1941 года. В боях под Оршей Красная Армия впервые применила "Катюшу".
16 июля 1589 года умер блаженный Иоанн, Христа ради московский юродивый.
Его звали также Большой колпак , потому что он ходил по городу в железном колпаке. Это он у Пушкина назвал Годунова царем Иродом.
16 июля 1811 года. Из московского дома в Госпитальном переулке Александр Пушкин с дядей Василием Львовичем отправился поступать в лицей.
Перешел предел московского (детского) пространства.
16 июля 1819 года. Из Кронштадта ушли в Арктические воды корабли "Восток" и "Мирный" на поиск Южного материка, - за предел.
Москва сама материк, только северный. В июле, в высшей точке своего роста (взошла, как пирог, на верхушке посыпано белым: это Кремль, нагромождение сахару и льда) ей дана возможность целостного самообозрения . В июле, когда год максимально развернут и цел, она сама себе кажется максимально развернута и цела.
От Пасхи до Иванова столпа и Петрова дня Москва пережила ряд метаморфоз. Перешла из плоскости в пространство - непросто, в конфликте измерений и смыслов, но в итоге благополучно: ее переход закончился июльской симфонией Кремля.
Весь этот маршрут, все стадии роста были отмечены праздниками (с поворотом ключа в пункте Троицы); вместе это составило многосоставную, искусно выверенную летнюю церемонию.
Праздники темперируют хаос московской жизни, сообщают ему единый сюжет, обнимают целостным (воображаемым) пространством. В июле московское помещение достигает предела своего роста; здесь происходит полный вдох человека Москвы.
Над "вертолетной" площадкой Кремля солнце на несколько дней в году как будто зависает. В этот момент кремлевская композиция чудесным образом открыта небу.
Так же: развернуто-свернуто, как толстовский роман.
То и другое - оформление московского чуда, того, что открывается нам мгновенно, не столько мистически, сколько празднично. Не следует забывать, что Толстой писал роман о московском чуде. Его бумажный роман скрыто религиозен: он стоит на "камне", на Петре, Пьере, апостоле новой (авторской) веры.
Так же и Кремль есть роман - в камне, открывающийся (разом, мгновенно) при взгляде сверху. Там, в июльском зените находится его ключевая точка. Она не в конце книги, как в бумажном романе, "Войне и мире", в канун Николы, но сверху, там, куда направлен указательный палец Ивана Великого.
Четвертая часть
ПОВЕДЕНИЕ ВОДЫ
Глава четырнадцатая
ЛЕТНЯЯ ПАСХА
17 июля - 2 августа
- Пик года миновал - Расстояние до Рублева - Романовы - Другой июль: Ленин, Никон и астронавт Армстронг - Парад ягод - целители, от Сергия до Антиоха - Летняя Пасха - Пророк -
Пик года миновал. Начинается вторая часть романа о московском свете. Предстоит его постепенное "сжатие", умаление в точку. Для московита это означает обещание осени и зимы, предчувствие конца года. Мало что изменилось в небе и на земле: царит как будто то же лето, но уже открылась малая течь времени и целое тело света начинает понемногу убывать. Чувствительный к малейшему сквозняку времени обитатель Московии насторожен. Он считает время по часам: Петр и Павел час убавил, Илья Пророк два уволок. Украл! - это преступление, нарушение закона совершенной полноты. Это аномалия; разум против этого протестует.
Пройдет еще месяц, прежде чем Москва привыкнет к простой данности: лето двинулось к закату, полдень года миновал. Только в августе найдутся рецепты, примиряющие русского человека с тем, что его ждет, - осень и зима, дно года, подобие смерти.
В июле, после Петра и Павла, после потери первого часа света Москва начинает нервничать. Ей кажется, что в механизме времени случился какой-то сбой. И возможно, стоит только починить поломку, как все вернется на свои места, на вершину бытия. Летний сон, однако, закончен. Москва словно вздрогнула: спала себе на Боровицкой подушке под сахарными облаками, и вдруг очнулась. Сутки пошли на убыль: ужасное известие. Это нужно отменить, выдумать что-то новое, спасти полдень, но, главное, собраться с духом. Пока это не очень получается; наступают непростые времена.
Эти летние страсти чем-то схожи с весенними, только вектор времени развернут. Ожидания столицы смутно тревожны. Вторая половина июля - это тайный поиск Москвой той формы, в которой ей могла бы явиться летняя Пасха.
Расстояние до Рублева
17 июл я - три Андрея: Критский, Боголюбский и Рублев, иконописец .
Точные даты жизни Андрея Рублева неизвестны. Календари выставляют границы весьма приблизительные: 1360 и 1430.
В ранней юности Рублев принял иноческий чин в Троице-Сергиевой лавре. В то время игуменом в обители был Никон, ученик Сергия Радонежского. Умер Рублев в Спасо-Андрониковом монастыре в Москве, где много работал, расписывая Спасский собор. Ему принадлежат: иконостас Благовещенского собора в Кремле (с Феофаном Греком, сохранились фрагменты); Успенский собор во Владимире (с сопостником Даниилом Черным, также видно немногое); деисусный чин в соборе Рождества Богородицы в Саввино-Сторожевском монастыре в Звенигороде; росписи и иконостас.
Главное - "Троица".
Еще при жизни Андрей Рублев почитался святым, а иконы его чудотворными.
Рублев предъявляет образ июльской полноты, завершенности картины бытия. Он пишет портрет полного времени .
Первый вопрос - что такое было это "идеальное" время? Середина XIV века и далее: Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский - первый масштабный опыт самостоятельных действий Москвы: Куликовская битва, колонизация северовостока, напряженный диалог с Константинополем. То, что со стороны смотрится как некоторое воодушевление, подъем Москвы. Как смотрел Рублев на эту эпоху?
В год Куликовской битвы ему примерно двадцать лет, разгром Москвы Тохтамышем - двадцать два года. Зная это, задним числом легко рассудить, что так сложилось основание его творчества: в юности он наблюдал расцвет эпохи и ее трагическое крушение; последующие годы были временем обобщения, воспоминанием о московском полдне.
Насколько определенно мы можем судить об основаниях творчества автора, столь от нас удаленного? Если Толстой и Пушкин, условно, с оговорками, но все же могут считаться людьми одной с нами эпохи (они стояли в начале нашей "бумажной" эры, были ее творцами), то Рублев - это совсем другая Москва. Та, что ожидала конца света в скором 7000-м году (1492-м по Рождестве Христовом), не знала морских границ, пряталась во чреве суши от врагов, во много раз ее сильнейших. Можно ли говорить о сходстве московских самоощущений, тем более сложной художественной рефлексии на таком расстоянии, поверх нескольких эпох?
Наверное, невозможно. Можно наблюдать календарь, где мы от полдня года отодвинулись на один шаг - и видим, как изменилось настроение Москвы. Один миг прошел с того момента, как цвели июль и Кремль. Но так же и у Рублева прошел один лишь этот миг, с того момента, когда Москва была в зените, в полдне века.
Есть некоторое сходство позиций (скорее, композиций). Геометрия чувств, возможно, схожа. И тут, и там потеря полдня; Рублев его вспоминает и пишет. Глядя на него, празднуя Рублева, мы отмечаем одновременно полдень и скрытую трагедию утраты полдневного единства - отмечаем первое, пусть малое, расстояние от июля и Кремля.
Другой июль
Вместе с Рублевым в календаре за 17-м июля стоят Романовы: здесь отмечен трагический обрыв их династии. И опять: не постепенное убывание - у нас ничего не происходит постепенно - но мгновенное падение в бездну. Романовы оказались по ту сторону "царского" полдня, в одном только шаге от него. И погибли сразу.
17 июля 1918 года . Казнь в Екатеринбурге императора Николая и всей семьи, вместе с домашними (доктор Боткин и прислуга). Расстреляны с санкции Уральского совета при одобрении Москвы. Поводом (формальным) было приближение к Екатеринбургу белогвардейских войск. Расстрелом руководил Юровский, оставивший по этому случаю темную записку. Романовы жили в Тобольске в доме купца Ипатьева (на фото дом за высоким забором, напоминающим острог). В ночь на 17-е июля под предлогом безопасности перед артобстрелом их отвели в подвал и расстреляли из револьверов. Во дворе ревели грузовики, чтобы не было слышно выстрелов. На царевнах были платья, прошитые бриллиантами (так они прятали драгоценности), - пули от них отскакивали. Палачам показалось, что девушки заговорены от пуль: их закололи штыками. Деталей, которыми обросло это злодейство, великое множество. Легенд, слухов, сплетен еще больше. Собаки, которые завыли в доме после убийства; двое оставшихся наверху красноармейцев добили их прикладами. Грузовик, негашеная известь, адово болото под городом - все одинаково мрачно. Но важнее и страшнее всего то, что в центре: бессудное, тайное убийство. С этого момента исчезла всякая надежда на скорый выход страны из красного кризиса, на разум и законность. Россия полетела в пропасть. Настал террор, за ним пришла гражданская война, кровь полилась рекой. Ее жертв насчитывают до 10 миллионов человек.
17 июля 1998 года. Останки Романовых перезахоронены в соборе Петропавловской крепости.
Споры об их подлинности, о том все ли тут Романовы и Романовы ли вообще, долгое время не затихали.
Тем временем народ почитал расстрелянных в местном порядке. В Мурманске, в новом, странном, сером соборе с глухим монолитным куполом на одном из столпов нарисован Николай II. На другой стороне столпа Елизавета Федоровна. Словно они уехали за полярный круг и спрятались в подполье, где их не найдет никакая власть, ни старая, ни новая. Народ их прячет до сих пор. Сочувствие убиенным с годами только возрастает. Икон их, больших и малых, бумажных (плакаты и проч.) по всей Руси несчитанное количество.
*
17 июля 709 года до н.э. сделанное китайцем Чу Фу.