Этот день назывался также праздником собирания плодов, что и нам, северянам, очень даже понятно.
*
В августе на Преображение вспоминают Григория Паламу (см. главу восьмую, Птичья неделя ).
Было время, когда …солнечный свет не был заключен в шаре, как в сосуде. Ведь свет перворожден, а шар (пространство! - А.Б.) создан в четвертый день Творения Тем, Кто произвел все. Он соединил с шаром свет, и тем образовал светило…
Это соотнесение сущности и формы Солнца толкователи переносят на яблоко Адама, кое он вкусил в райском саду.
Иван Шмелев вспоминает, как в этом месте чтения он всегда представлял себе яблоко грушевки московской или что-то в этом роде, знакомое и земное: его вкус, запах и цвет дорисовывали картину библейского опыта. Разумеется, яблоко есть в прямом смысле шар и в косвенном летний свет. В яблоке свет сосредоточен, собран всем деревом за весну и лето и теперь сведен в точку.
Что же Адам? Он поспешил с вкушением плода от древа познания; ему открылся лишь свет внешний, он увидел себя нагим в этом внешнем (конечном, тварном) свете и устыдился.
*
Второй Спас и по деревенскому закону Яблочный. Это пик плодоовощного сезона, его расцвет, где корень цвет являет главный смысл слова.
Так же, как и мед на первый Спас, первые благословенные (цветные) плоды полагалось раздать бедным. Бабы надкусывали яблоки, горюя о своей короткой и горькой доле. Затем, вздыхая, доедали –в самом деле, не пропадать же добру. Яблоки большей частью попадались сладки, что не очень совпадает с настроением горюющих баб. Девушки, глядя на яблоки, не надкусывали оные, но загадывали по ним вперед: о суженом.
Нет ли тут воспоминания о Еве и ее подарке Адаму?
*
Ученые озадачили: в райском саду, который-де располагался в Междуречьи, яблок быть не могло, и потому Ева предложила Адаму некоторую разновидность лимона (!).
Кстати, зеленого цвета. И смех, и грех (смертный).
*
Продолжается загадывание погоды. Второй Спас отвечает за январь.
19 августа 1837 года - открыта Пулковская обсерватория. Для нас тот 1837 год это в первую очередь год смерти Пушкина. Мы смотрим из нашего времени; ретроспектива выделяет события, которые в те времена могли пройти незамеченными или толковались иначе. Уход Пушкина не мог пройти незамеченным, однако вряд ли он составил для современников то же впечатление, что и для нас, - прекращение свечения некоего важнейшего источника. Звезда закатилась - и тем же годом открывается обсерватория, ищущая новых звезд. Сопоставление искусственное, но показательное; невольная рифма.
19 августа 1934 года. Открылся I Съезд российских писателей. Вот проект довольно странного преображения. Несомненно, подавляющее большинство его участников проводило (про себя) параллели с церковным праздником.
Выступление доярок: мы, доярки, обещали бороться за молоко, а вы давайте больше книг. "Давайте" - это ничего. Писатели дают - доят белое (бумагу).
19 августа 1991 года . Начало августовского путча, преображения России, которая все ищет своих светлых одежд. О том преображении, о совпадении политического события с праздником говорили тогда многие. Строго говоря, совпали путч (неудавшийся) и праздник. Сводить их вместе, тем более отыскивать какое-то их смысловое совпадение было бы неточностью. Скорее, праздник подчеркнул неготовность России к существенному преображению, к перемене изнутри. Это видно потому, как мы теперь вспоминаем 1991 год: беспразднично, казенно, как будто отстраняясь от того, что в те дни произошло.
К слову: 19 августа 1917 года в Петрограде было сформированное второе коалиционное правительство Керенского. Все о том же: о неготовности страны к преображению, к бытию на свободе, в развернутом пространстве (смысла).
Успение
28 августа - Успение Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии
Успение Богородицы ожидается 28 августа, однако в Иерусалиме заранее начинаются церемонии, связанные с этим праздником. 25 августа из храма, расположенного близ Храма Гроба Господня, выносится хранимая в нем плащаница, которой Богородица была покрыта в день Успения. Плащаница эта надета на деревянный плоский образ Марии, вырезанный по контуру тела. Так дети одевают в разные платья картонную фигурку девочки. Образ этот очень мал. Фигурку несет по обычаю греческий архимандрит (может, архимандрит так велик?), и у него в руках она выглядит, как детская игрушка. Отсюда - марионетки . Сразу вспоминается маркесова Урсула, которая к смерти сделалась так мала, что дети носили ее в корзинке.
Архимандрит проносит изображение Марии по улицам Иерусалима - следом течет толпа - и затем возвращает ее настоятелю храма. Тот укладывает фигурку в плащанице в подобие гроба, кроватку, покрытую сверху балдахином. Верующие подходят к кроватке, но не целуют самый образ, а проползают под кроваткой. Так они учатся у Богородицы, как наверное попасть в Царствие небесное.
*
25 августа 1479 года. Освящение нового Успенского собора в Кремле.
Старый был заложен митрополитом Петром Московским 26 августа 1326 года при Иване Калите и стоял до 1472 года. Строительство нового собора сопровождалось великими трудностями. См. выше, главу одиннадцатую, Помещение Троицы: на Троицу 1474 года храм сотрясся (будто бы от землетрясения) и обрушился наполовину. Это было третье разрушение строящегося храма. Только спустя пять лет, на Успение, он был закончен благополучно.
Таковы для Москвы сюжеты троицкий и успенский: трудное начало и успешное, успенское окончание дела. Между ними помещается московское лето.
Две точки: начальная и конечная заключают между собой единый сюжет. Необходимо целое лето для вызревания некоего важного (московского) плода, здесь - собора. Он встал, он налился светом - плотным, сведенным в шар.
Лету, свету, году наступает пора "умирать": успевать, поспевать, спеть.
*
Успение: вторая Пасха - согласно монастырскому уставу.
Мы уже толковали о летней Пасхе , о потребности обзавестись еще одной Пасхой по эту, наклонную вниз сторону года. Это главный августовский рецепт, тот именно, который и есть итог, закругление церковного года.
*
Однажды, когда Богородица молилась на горе Елеонской, ей явился архангел Гавриил с пальмовой (финиковой) ветвью в руках и сообщил о скорой, через три дня, кончине. Богородица несказанно обрадовалась скорому свиданию с Иисусом, сообщила о том Иоанну Богослову и принялась готовиться к событию. Апостолов, с которыми она хотела попрощаться, на тот момент в Иерусалиме не было, они странствовали с проповедью во всех концах света. Андрей Первозванный уже совершил свое легендарное северное паломничество. Однако ко дню Успения они все неожиданно явились (все, кроме Фомы), прилетели, собранные Иисусом, "словно облака или орлы". Им было горестно расставаться с Марией, однако она утешила их и благословила.
В момент Успения (сюжет иконы) явился Христос в небесной славе, принял душу Матери своей, и в окружении апостолов (невидимый, но присутствующий инаково, в виде яркого и легкого света) вознесся с нею на небо. Было 3 часа, в нашем исчислении 9 часов утра.
Она скончалась без страданий, как бы уснула. (Успение не от успеть, а от спать. Уснуть на три дня, чтобы затем проснуться в новой жизни.) Апостолы похоронили ее в Гефсиманском саду, рядом с родителями, Иоакимом и Анной, и мужем, точнее обручником, Иосифом. При погребении совершались чудеса: слепые, прикоснувшись к одру, прозревали, бесы изгонялись. За гробом следовало множество народа. Иудейские священные чины пытались помешать церемонии, но Господь хранил провожающих. Было еще одно странное явление. Один из гонителей, священник Афоний (грек?), подбежал к одру и попытался его опрокинуть. Однако невидимый ангел отрубил ему руки. Афоний, пораженный, раскаялся, и апостол Петр тут же исцелил его.
На третий день в Иерусалим явился, наконец, Фома, дабы поклониться телу, однако в пещере тела уже не было, а лежали только погребальные ризы.
Вечером третьего дня, по окончании трапезы в доме Иоанна, апостолы услышали ангельское пение и увидели в воздухе Божию Матерь, окруженную ангелами.
Ее кончина была мирной, образцовой.
Мария прожила 64 года. Иисус распят был в 33 года. Она родила его очень рано, в 17 лет, стало быть, в момент смерти сына ей было 50. Соответственно, около 15 лет после Распятия до Успения она жила в доме Иоанна Богослова, окруженная общим уважением и любовью.
Календари считают по-разному: один отводит Богородице 72 года земной жизни, в другом счет идет от Распятия, но и тут две версии - согласно одной, Мария прожила 10 лет после смерти сына, по другой - 22 года.
Считается, что после смерти сына она не менялась во внешности. Те же золотые волосы (все иконы покрывают их платком) и глаза, черные, точно две маслины.
*
В V веке были обнаружены погребальные ризы Богоматери, хранившиеся в Иерусалиме в частном доме, который в евангельские времена принадлежал Иоанну Богослову.
Позже византийские вельможи Кандид и Гольбий перенесли ризы в Царьград, где они были положены во Влахернском храме царицей Пульхерией, супругой императора Маркиана.
Католики поставили на месте Успения большой храм странного вида, напоминающий более крепостную башню.
Говорят, в доме Иоанна была лестница, будто бы в подвал, на самом же деле в небеса.
*
Я не помню твердых указаний Пушкина на то, что было у него на Успение 1825 года. Сличать текст "Годунова" с календарем и выяснять, какие сцены в нем приходятся на август, тем более конкретно на Успение, не имеет смысла (по крайней мере, в рамках данного исследования). Очевидно, что трагедия в конце того лета собиралась уже по новому - "пространственному" - рецепту. Молчание поэта можно толковать как совершенное погружение в работу, как следствие его преображенного состояния.
У Толстого в "Войне и мире" отмечен август 12-го года; кампания, идущая несчастно, отступление русских войск. Можно обнаружить некоторые совпадения, примерные, с учетом меняющейся поправки на старый и новый календари. Кутузова назначают главнокомандующим на Преображение . Это официальный календарь, тут Толстому ничего не нужно было выдумывать. Но вот толстовский календарь: старый князь Болконский умирает у него на Успение .
Ореховый, на воде
Звучит, как рецепт. Третий Спас, заключительный во всей августовской церемонии "сжатия света".
29 августа - Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа
О происхождении образа существует такая легенда. Авгарь, князь Едесский, был болен проказой. (И тут нетрудно заметить сюжет с болезнью и исцелением; "август батюшка" лечит весь год.) Услышав о необыкновенном целителе, называющем себя Христос, Авгарь отправил к нему своего архивария Ханнана (Ананию), чтобы тот пригласил Иисуса в Едессу. Если тот прийти не сможет, то пусть оный Ханнан напишет его лик и принесет князю изображение (Ханнан был еще и живописцем). Архиварий пришел ко Христу, однако застал его посреди густой толпы. Тогда он встал на камень, чтобы ему было лучше видно, и принялся рисовать Христа. Тот понял, чего хочет Ханнан, попросил воды, умылся, после чего отер полотенцем (убрусом) свое лицо, и на нем осталось его изображение. Он передал архиварию этот убрус и написал письмо, в котором сообщил, что сам прийти не может, ибо миссия его в Иерусалиме. Ханнан отнес убрус и письмо князю, и Авгарь исцелился от проказы. Но лицо его осталось поврежденным болезнью.
Окончательно его вылечил апостол от 70-ти Фаддей, когда он был в Едессе во время своих странствий.
Авгарь повесил убрус на городские ворота, сняв оттуда идола. Он положил много сил на распространение христианства на Востоке. Однако внук его отошел от христианства и хотел уничтожить нерукотворный образ. Тогда здешний епископ замуровал образ в стене и поставил перед ним лампаду. Спустя пятьсот лет (в 544 или 545 году) Едессу осадил персидский царь Хосрой. По всей видимости, христиане вынуждены были уйти из города. Тогда епископ Едессы разобрал кладку стены и обнаружил образ в целости и сохранности –лампада перед ним горела по-прежнему. Более того, он отпечатался на внутренней стороне закрывавшей образ черепицы.
С тех пор образ-убрус не раз оставлял свой отпечаток –твердый, "ореховый" –на всякой поверхности, кладке, "керамии", плаще. В 944 году Константин Багрянородный выкупил святыню и перенес ее в Константинополь: в честь переноса и установлен сегодняшний праздник.
На Руси изображение Нерукотворного Спаса было очень популярно, см. знамена и хоругви.
*
Ореховый Спас. Начало молодого бабьего лета.
Святят новые колодцы, чистят старые. Ждут новой воды - старая закончилась; течение ее, как и прежнего времени, прекратилось. Последние плоды лета получают благословение. Орех из них наиболее сух: так завершается череда Спасов - мед еще тек, сок шел по яблоку, уже невидимый, теперь празднуется орех, в крепости коего вода остановлена окончательно. Нужны новые колодцы, новые источники: к ним колдуны плывут на плотах.
Спас на воде
Еще вариант - на холсте (убрусе); он сопровождается обширной торговлей полотнами и холстами.
Третий Спас хлеба припас. Закончилась уборка хлеба.
По народному поверью, ласточки собираются в вереницы (вереи?) и бросаются в колодцы. Что это значит? Улетают на юг? Похоже на то. Согласно народному календарю, сегодня последний отлет на юг ласточек и журавлей.
Переобучение: таков скрытый девиз сезона.
Учителем по части календаря у Москвы был Царьград; в нем Новое лето наступало 1 сентября. Русская столица училась исправно, однако праздники Константинополя оставались для нее во многом внешним явлением; она осваивала их поверхностно. Она их (скорее, про них) читала .
Северянам легче было перенести эти праздники на сельскохозяйственный календарь, на отмечание меда, яблок и орехов, нежели вникнуть в их сокровенное содержание.
Но даже и в таком виде они были годны, как рецепты, - для воцеления бытия, для сознания грамотного времяпровождения. Большего и не требуется: совершается страда ("август крушит, серпы греют") - русскому человеку не до метафизики. От наступления осени его отвлекает сбор урожая. "Серпы греют".
"Вода холодит". Вода не дает себя забыть. Она, как холодная подкладка, подстилает каждый день в августе: бежит к зиме, к концу времен.
Схватка с водой, покорение осенней воды еще предстоит Москве в сентябре - только по завершении этой важнейшей схватки, с победой Москвы над стихией воды (времени) ее праздничный год будет в полной мере завершен.
Все, что делается в августе, делается про запас. Неизвестно только, что такое запас времени.
Глава шестнадцатая
Поведение воды
1 сентября - 21 сентября
- Водить и ведать - Рыжий мужик Луппа, свекла и лук - Вода, осенний бунт - Толстой и волхв - Роман-календарь (сентябрь, или спорящее целое) - Бородинская жатва - Где был Пьер? - Между войной и миром - Крещение огнем -
Начинается сезон водных метаморфоз - шаткий, ненадежный, двуликий, и при этом принципиально важный для Москвы. Ей нужно сдать экзамен на зрелость, показать, как удалось воспринять уроки умного августа . Москве нужно спастись от страха перед смертью (времени), которой грозит грядущая зима.
Для этого ей, наполовину язычнице, нужно победить воду - крестить ее заново. Ту воду, что ввиду зимы начинает понемногу бунтовать.
Что такое этот сентябрьский водный бунт?
*
Впечатления от сентября очень разны. Кто-то скажет, что сентябрь - это месяц в Москве самый унылый и холодный: летнее тепло ушло, в домах еще не затопили. С утра до вечера моросит. Состояние столицы неопределенно.
Это неустойчивое положение сентября (третья четверть года) симметрично нервному, подвижному марту (первой четверти; см. главу Птицы) . Весной и осенью дням равноденствия предшествует пора своеобразного смятения Москвы. Весной и осенью ее "устройство времени", столичный циферблат испытывается на прочность. Опять Москва двоится на христианский верх и финский низ. Ее календари и циферблаты, коих, оказывается, немало, расслаиваются и распадаются, принимаются идти в разные стороны.
Ее целое , ее единственность вновь под угрозой.
В этом видна главная причина сентябрьского волнения Москвы. В конце августа заканчивается годовой цикл византийских праздников. Цареградский год окончен. Новый (светский) год начнется в январе, церковный - 14 сентября. В начале сентября Москва не может определиться, в каком времени ей жить и праздновать.
Вода же, или потаенное финское дно Москвы, откровенно бунтует.
*
Москва всегда слушала воду, чутко относилась к ее метаморфозам. Переходы воды в снег и лед и обратно означали для нее перемены в самом рисунке времени: лед - время неподвижно, вода - оно пришло в движение. Поведение воды : эти слова для Москвы не просто схожи. Тут Москва, наполовину язычница, слышит разом водить и ведьму. Ведьма ведает и ведет (Москву), водит ее, как по в оде .
Эту игру слов (стихий) мы уже наблюдали в Святки.
В начале сентября в Москве вода и время опять играют, перемешиваются и бродят.
Оживают, берут силу колдуны и ведьмы, ведуны - те, что среди нас, те, что в нас.
Вспомним, как они бунтовали весной (см. главу десятую, Георгиевский сезон ). Тогда накануне лета вода была взволнована: ее кнутом крестил пастух Георгий. Теперь закончилось лето, пришли другие, предзимние волнения и нужен новый подвиг крещения воды.
Весной накануне Георгия бродила та вода, что не была вполне "успокоена" на Пасху. Теперь примерно то же: многоумные рецепты августа, цареградского "сезона врачей", не до конца помогли Москве. Ее глубинный страх перед зимой как "смертью года" сохранил силу. Август и его праздники как будто обнесли Москву стеной умной веры, заключили в спасительную оболочку (страницу византийского календаря) - теперь, в сентябре, выясняется, что это действие оказалось так же локально, как весной на Пасху. Пришел сентябрь и размыл умное строение августа. В тени Москвы, под нею, вне ее бумажных стен протекли новые сквозняки иного. В пересменке христианского календаря, в трещине между августом и сентябрем подняли голову древние финские духи. Пришло осеннее половодье, которое в духовном плане опаснее весеннего, оттого что за ним зима, тьма и хладный сон (времени), от которого можно не проснуться.
Летняя Пасха для Москвы не состоялась. Необходимо новое духовное усилие для спасения: такова суть сентябрьской пьесы. Таковы же три ее драматических акта: Москва борется с водой, сначала уступает ей, затем берет над ней верх.