То есть хотя работа батраком и великороссам очень не нравилась, но некуда было деваться - земля не кормила. Отсюда все несуразности организации большевиками колхозов по принципам некоего предприятия с начальниками и работниками великороссами воспринимались менее болезненно - великороссы к статусу наемного работника были более привычны.
А малороссы, наоборот, непривычны! Чернозем мог кормить весь год, посему в отхожие промыслы малороссы не ходили, зимой занимались ремеслом на дому, в батраки нанимались редко. Мой дед, к примеру, был стельмахом, он и при царе, и в колхозе зимой строил телеги, я еще их застал у него во дворе, хотя дед уже давно был на пенсии.
Особенности мировоззрения малороссов тех времен возьмем из этнографического очерка описания России под редакцией В. П. Семенова-Тян-Шанского. Этот труд сообщает:
"Вообще малорус нелегко расстается со своими обычаями или заимствует чужое. "Лучше свое латане, ниж чуже хапане" ("Лучше свое заштопанное, чем чужое краденное"), говорит он, и даже в настоящее время (начало XX века), когда обособление теряет всякое историческое оправдание, в его быте можно видеть много резко отличающего его от соседних племен.
Высокое развитие личности, возвысившейся во времена казачьей вольной жизни, и которую не успело стереть крепостное право, делает малоруса весьма самостоятельным, врагом слепых авторитетов. Отсюда понятна его любовь к самостоятельному хозяйству. "Добра спилка - чоловик та жинка" ("Хороший союз - муж и жена"), говорит он и спешит отделиться, как только женится и заводит свое хозяйство.
…Не признавая ничего стихийного, давящего личность, будь то основанная на старшинстве власть большака в большой семье, или большинство голосов в общине, малорус в то же время склонен к общественным организациям, основанным на взаимном соглашении и годности сочленов.
Доказательством этому может служить живучесть всевозможных товариществ, братств, артелей и других ассоциаций. В настоящее время эти организации представляют часто уже форму, лишенную содержания, как остатки учреждений подобного рода, густою сетью покрывавших Малороссию в период ее самостоятельной жизни. Так, от некогда процветавших здесь цехов и промышленных товариществ остались встречающаяся и ныне артели рыболовов, жнецов, чумаков, гончаров (в с. Хомутце Миргородского у.). Но, кроме того, сохранилось братское единение и не на почве труда, а благотворительного характера или еще чаще имеющее целью поддержку и украшение церкви. Эти же задачи - поддержка и украшение церкви и благотворительности - сохранились главным образом и в остатках других организаций с исчезновением тех специальных целей, с которыми они были основаны". (Заметьте, и граборы первым делом делали отчисления на церковь.)
…К распространенным формам общественных союзов следует отнести еще обычай толоки - "помогати хлеба святого збирати" ("помочь хлеб святой убрать") за одно угощение. Наконец, сюда же относятся общественные обеды в храмовые праздники, устраиваемые местами на общий счет, причем для заведывания ими избираются особые "братчики".
То есть мы видим исключительное стремление украинца быть самостоятельным хозяином, при том что и на Украине земля была в общинном владении. Но и это не все, но предварить дальнейшее хочу собственными воспоминаниями.
Мне было лет 12-13, дедушка Федор, будучи по делам в городе, зашел нас проведать, но появился он часа в 2, когда до прихода родителей с работы оставалось еще часа 4. Но я уже понимал, что дедушку нужно покормить. Я слетал в подвал, набрал картошки, соленых огурцов и помидоров, бодро почистил картошку, порезал, разжег керогаз, поставил на него сковородку, но сам я картошку раньше не жарил, поэтому вознамерился высыпать ее сразу на сковороду. Наблюдавший за мною дед остановил меня: "Ты что - собрался картошку на воде жарить?" (из-за этого "жарить на воде" я этот случай и запомнил). Я пошел в кладовую, нашел там то ли сало, то ли масло и под руководством деда пожарил не только картошку, но и вбил в нее яйца. Подал это на стол, и мы с дедом поели, по крайней мере до того момента, когда пришедшая с работы мама не приготовила обед, дед с голоду не помер.
Несколько лет спустя, возможно, я был уже студентом, я поехал к дедушке и бабушке в село на поезде. Сойти нужно было на полустанке, назывался он Тюрюк - по имени смотрителя этого полустанка, расстрелянного немцами за то, что был партизаном. Мимо его могилы и шла дорога на село, но до него было "три километра с гаком (с крюком)", то есть, может, и все 5. И идти надо было по жаркой летней степи, мимо полей, да еще и с грузом, то есть для горожанина, не ходящего пешком на такие расстояния, это было не в радость. Зашел во двор, сразу вытащил из колодца ведро холодной воды и припал к ней. А дома был только дедушка, бабушка, как выяснилось, была на "помочах" - помогала кому-то "мазать" (штукатурить) вновь построенную хату. Дед тут же послал за нею какого-то подвернувшегося малолетнего родственника, но бабушка, видимо, все же решила закончить свой участок работ и не поспешила, поэтому дедушка оказался в моем положении - ему надо было меня накормить. На столе в летней кухне стояла хлебница с остатками хлеба от завтрака (хлеб бабушка пекла раз в неделю, поэтому он был соответствующий), дед пошел в огород и долго выбирал там арбуз, сезон которым еще не наступил. Наконец, сорвал, разрезал, арбуз был едва розовый, но он мне его предложил вместе с хлебом. Наконец, пришла бабушка, развязала фартук, сняла с его тесемки ключ, открыла кладовую и начала доставать оттуда все, необходимое для еды. Тут я понял, что дедушка не имеет никакого доступа к еде в доме, но мне казалось, что это такой порядок только в семье моего деда. Оказалось, что нет, оказалось, что это так и положено.
У Энгельгардта мы читали, что даже у смоленских крестьян то, что жена в свою пользу откармливает хряка или засевает нивку, вызывало возмущение. А вот этнографический очерк Семенова об обычаях малороссов сообщает:
"В малорусской семье женщина занимает весьма высокое положение. Все домашнее хозяйство вверяется в ее распоряжение, так как "без хозяина двор, без хозяйки хата плачет". "Жиноцьке" хозяйство, в которое хозяин не вмешивается, составляют: "дробина" (мелкая птица), продукты огорода, конопля и лен, мука, крупа для харчей, молоко, сало. Превосходя энергией и практичностью своего мужа, нередко склонного к тому же к чарке, малороссиянка фактически является обыкновенно главой семьи. В случае семейных несогласий, в которых она очень редко представляет собой страдающее лицо, практикуется расходка, формальный же развод - явление, незнакомое малороссийской жизни.
Не менее интересен встречающийся местами обычай "понедилькования", празднования понедельника, указывающий на остатки весьма правильной организации замужних женщин. В местностях, где этот обычай распространен (напр., в м. Борисполе Переяславск. у., где прежде было женское братство и союз мироносиц), родители невесты на сговоре выговаривают ей право пользоваться свободой в понедельник. В большинстве случаев в этот день женщины работают для себя или шьют приданое дочерям; в некоторых же селениях компания замужних женщин проводит понедельник в корчме, пропивая имущество, принадлежащее лично им".
То есть влияние баб на коллективизацию на Украине было огромным, поскольку главой дома мужики очень часто были только номинально, а на самом деле "малороссиянка фактически является обыкновенно главой семьи".
Правда, отвлекусь, такой половой распущенности, которую описал Энгельгардт, на Украине не было, опять-таки, по причине добровольного объединения мужчин, вернее, будущих мужчин.
"Остатки прежних "молодших братств" - неженатой молодежи, корни которых, как мы видели, заходят еще в отдаленную первобытную эпоху, представляет собою "парубоцтво", - сообщают Очерки. - В эту организацию может вступать всякий хлопец, с согласия родителей, по достижении 16-17 лет, если только его старший брат не состоит в парубках. Обряд принятия в парубки, сопровождаемый непременно магарычем, называется "коронуваньем". Все члены братства считаются равными, "товарищами", во время же общественных работ они выбирают себе атамана. …Общественное положение парубка очень высоко. Он может на сходе заступать своего отца, а также, в случае провинности, его не отдают на поруки отцу, но судит сельский сход. Парубкам, наконец, принадлежит исключительное право посещать "музыки", "улицы" и "вечерницы", играть роль бояр на свадьбах. Любопытно также, что парубоцтво является хранителем девичьей чести, строго карающим провинившихся".
Таким образом, если еще и учесть, что малороссы по своему характеру являются чрезвычайно упорными (упрямыми?), то ожидать успехов коллективизации без понимания особенностей русского народа заведомо не приходилось.
Подытожим осмысление
Русский человек высоко ценит общество, в котором живет или трудится, высоко ценит потому, что это общество веками давало ему защиту для жизни в очень суровых условиях жизни в России.
Из-за этого ему очень важно, как он выглядит в этом обществе - не на последних ли ролях? И если он не способен или по моральным причинам не будет стремиться выдвинуться на первые роли, то для него жизненно важным для жизни в обществе является равенство.
Русский человек внутренне готов ради общества на любую тяжелую работу, однако:
- он охотно схитрит и постарается эту работу полностью или частично переложить на других, поскольку это приподнимает его в собственных глазах;
- по тем же соображениям ему ценно нечто бесплатное от общества;
- он знает, что все такие умные, как он, посему строго следит, чтобы никто не пользовался никакими преимуществами, недоступными ему, и подобные преимущества других воспринимает как личную обиду;
- индивидуальные трудовые преимущества других людей (таланты или просто большую силу), недоступные ему, русский человек считает несущественными и не видит в них основания для материальных, а часто и моральных преимуществ таких людей в обществе.
К этому следует добавить разные способности людей даже при одинаковом трудолюбии - не все имеют таланты заниматься тем делом, которым они занимаются.
В результате если русский человек имеет талант заниматься своим делом, то он предпочтет индивидуальную деятельность - предпочтет быть полным и единоличным хозяином своего дела.
Если у него нет талантов, то он предпочтет стать батраком (бюрократом в научных категориях).
Однако все свойства русского человека останутся при нем в любом коллективе - и в обществе единоличных хозяев, и в обществе батраков. И в обществе, созданном русскими людьми на добровольных началах и по их правилам, и в обществе, в котором не они устанавливают правил.
Нет ни времени, ни желания перебирать все народы мира, чтобы установить, насколько оригинальными являются эти свойства русских людей, но у русских людей эти свойства имеются или имелись до самого недавнего времени, когда Россия была еще русским государством, а не ограбляемой колонией с идеологией чужого народа.
Теперь вернемся к 20-30-м годам прошлого века - ко времени создания большевиками из русских людей трудовых коллективов для работы в сельском хозяйстве.
Мне неизвестно, сколько большевики мучились, создавая устав колхозов, но по чисто западному пути создания акционерных обществ с паем, зависимым от вносимого вклада, они не пошли. Паем стало трудовое участие в годовом круге крестьянских работ - в принципе, это по-русски, однако этим паем стал не результат работы человека, а время его работы на этот результат - трудодень. Это было грубым надругательством над мировоззрением русского человека, вне зависимости от того, хозяин он по своим личным качествам или батрак. Русские никогда не создавали артелей на таком принципе, для них подобная форма артели является работой на какого-то барина, не имеющей никакого отношения к их добровольному объединению.
И ситуация была тупиковая - большевики не могли ничего придумать, а крестьяне не могли им помочь советом, ведь если бы русские крестьяне знали, как организовать сельскохозяйственную артель, они бы организовали колхозы еще при крепостном праве.
Начнем с того, что крестьянская община всегда очень тщательно делила землю сначала по сортам, а уж потом по количеству работников, в результате в некоторых деревнях исчислялось до 30 сортов земли в зависимости от ее плодородия и удобства обработки. И у каждого крестьянина были полоски всех видов земель - было абсолютное равенство землепользования. Некоторые деревни не делили землю так, чтобы каждому досталось земли абсолютно всех сортов, а тщательно высчитывали, сколько прибыли может принести тот или иной участок общинной земли. И общинную землю делили на участки только по количеству крестьян, но каждый участок имел площадь в зависимости от его прибыльности - высокоприбыльные земли были меньшей площади, а низкоприбыльные - большей. И когда при разделе земли бросали жребий, кому какой участок должен достаться, то на жребий могла выпасть и плохая земля, но ее было много, и в сумме она давала такую же прибыль, как и участки хорошей земли. Обид не было. А в колхозе абсолютно вся земля обрабатывается одним клином, и даже если все колхозники до одного пашут землю, то и в этом случае затраты труда на разных участках общего колхозного поля не равны, то есть трудодень не равен трудодню.
Мало этого, при одинаковом виде работ теоретически еще можно было бы их уравнять - крестьяне имели опыт того, как это делается. Но ведь коллективизация предусматривала специализацию - в этом ее огромный и главный хозяйственный смысл! Однако специализация - это разные виды работ. Разные! То есть русский человек просто не способен был сравнить эти работы даже в их тяжелой части и, следовательно, не мог их уравнять. Пахота не равна косьбе, и не просто не равна по затратам физической и умственной энергии, а просто это разные работы. Работа сеятеля не равна работе скотника, а последняя не равна работе доярки - это просто разные работы. И все эти работы не равны работе бухгалтера или секретарши председателя, как бы добросовестно те ни относились к своим обязанностям.
А всем один и тот же трудодень?
Причем это ведь были односельчане, знающие друг друга как облупленных. Они знали, и кто ленив, и кто туповат, знали, кто и как может работать. И им была ненавистна сама мысль, что на их труде эти ленивые и тупые будут паразитировать и смеяться над тружениками - "дураков работа любит!". В общем, подобная "артель" - это настолько не по-русски, что вся эта затея с коллективизацией должна был бы сдохнуть, не начавшись, если бы…
Если бы большевики уже не имели на селе огромные массы своих сторонников - людей, понимавших, что это их власть, и эта власть хочет светлого будущего для них. Тех крестьян, кто 10 лет спустя отстоял свою власть в тяжелейшей войне с Европой. А в ходе коллективизации эти люди отстояли технический прогресс на селе, хотя им тоже был ненавистен порядок оценки труда, им тоже, причем добровольно, пришлось наступить на свои взгляды на абсолютное равенство. Остальные крестьяне, обыватели, которых не волновала власть, особенно обыватели на Украине и в областях казачьих войск, наступили на свои взгляды от бессилия: идти на поводу у кулаков, сопротивляться власти и затягивать голод они уже просто не могли - понимали, что "против мира не попрешь".
Что, собственно, создали большевики под вывеской сельскохозяйственных артелей? По своей организации это были слепки с организации промышленных предприятий, но только с весьма слабой трудовой дисциплиной и своеобразным способом оплаты труда (который, кстати, со временем все больше и больше приближался к оплате труда в промышленности). Да, колхозы обеспечили мощный, невиданный ранее в России прогресс сельского хозяйства, обеспечили его продовольственную независимость и недостижимый сегодня уровень потребления высококачественных продуктов питания в СССР. Но колхозы не были идеалом - не были тем, что можно было бы создать, если бы действовать с учетом русского мировоззрения.
Русский путь - это одновременно и путь делократизации управления чем угодно, в том числе и сельскохозяйственной артелью, но если этого понятия и сегодня не знают, то в те годы оно просто не было и известно. А делократизация (не во всем, конечно) максимально соответствует тем представлениям о коллективном труде, имевшимся, да и сегодня еще имеющимся, у русского человека.
Если упростить делократический принцип организации русской сельскохозяйственной артели, то работу каждого работника нужно было оценивать не по трудодням, а по полной стоимости результатов его работы. А с этой стоимости вычитать стоимость работы тех работников, кто участвовал в получении этих результатов. По сути, сделать каждого работника, согласного на это, единоличным хозяином в своем деле.
Повторю, на самом деле людей, способных быть хозяином, очень мало, вот им следовало стать артельщиками подразделений колхоза, а к ним записались бы те, кто желал быть в артели данного "хозяина" или "рядчика". При этом артели, разумеется, были бы специализированы - артели полеводов, конюхов, скотников, доярок, свиноводов и т. д. Формально это соответствовало бы делению колхоза на бригады. Но отличие было бы в том, что члены бригад получали "трудодни", а артель как бы продавала свою продукцию колхозу и получала всю стоимость этой продукции, как и получает ее хозяин. И второе отличие - это исключительная добровольность: ты записываешься к тому рядчику, который тебе по нраву, если ты по нраву ему. Тебе никто не по нраву и ты никому не по нраву? Вот тебе твой участок земли - и обрабатывай его сам, как хочешь.
Одновременно каждая артель полной стоимостью (в рублях) расплачивалась бы с другими артелями колхоза за использованные их результаты работы. Скажем, полеводы платили бы конюхам за каждый конедень использования лошадей, появляющимся МТС - за каждый вспаханный или убранный гектар, скотникам - за тонну вывезенного на удобрение навоза, колхозу - за взятые со складов семена. В конечном итоге результат чистой прибыли каждой артели был бы в рублях, а не в трудоднях. (Как эти рубли разделят между собой члены артели - их проблемы, было бы что делить.) И вот на эти рубли распределялась бы продукция колхоза между колхозниками или, по их желанию, колхоз бы ее продавал, а артелям выдавал деньги. Колхоз был бы объединением специализированных артелей.
Председателя колхозники либо выбирали бы, либо нанимали, оговаривая ему либо твердую зарплату, либо долю в доходе. Захочет председатель иметь заместителей, агронома, инженера, бухгалтера, секретаршу - нет проблем! Хоть любовницу пусть заводит, но только за деньги своей зарплаты.
Еще подчеркну разницу на гипотетическом примере. Вот колхоз из тех, которые были в СССР. В нем две бригады полеводов. В первой труженики и бригадир - это настоящий хозяин - понимает дело, сумел выдержать все сроки работ и проследить, чтобы они были выполнены очень тщательно. Вторая бригада - раздолбаи, но тоже выполнила все работы, хотя и кое-как. То есть по трудодням обе бригады равны. Но первая бригада получила 3000 центнеров зерновых, а вторая - 2000. Но поскольку, повторю, по трудодням они равны, то и получат в итоге обе бригады поровну, и вторая бригада будет тыкать в первую пальцем - "дураков работа любит". А вот колхоз, созданный с учетом русского мировоззрения. С учетом того, что первая и вторая артели заплатили одну и ту же сумму за работу сторонним артелям, то первая артель получит вдвое или втрое больше второй. Вот теперь и болтай про то, что дураков работа любит.