Ценностная и содержательная составляющая
Если следовать "логике рынка", то государство по отношению к культурной отрасли выступает в качестве инвестора. И, следовательно, имеет право как минимум придирчиво оценивать качество "товара", который произведен на его деньги. Это было бы понятным, но слишком упрощенным ответом тем, кто не приемлет даже самого тактичного влияния государства на тематику и содержание оплаченного казной культурного продукта.
Но культура, по моему глубокому убеждению, в основе своей - это не "объект рынка". Логикой "кто девушку ужинает…" здесь ограничиваться было бы ошибочно. Культура - это пространство, в котором задаются и поддерживаются важнейшие для общества нравственные координаты. И в этом пространстве государство представляет интересы избирателя, налогоплательщика, "потребителя культурной продукции" - то есть народа России. Следовательно, требования к содержанию творческого продукта - это не право государства, а его обязанность, делегированная обществом.
И до 1917 года, и после государственные интересы вообще не обсуждались: они воспринимались деятелями культуры как естественные. Никто никогда не покушался на тезис, что в императорском театре творчество - это главное. Но с ним уживалась официальная госмонополия в области сценического искусства как система контроля, охраняющая интересы государства .
Я не собираюсь рисовать пасторальную картинку ни "пользы цензуры" (этой пользы нет и быть не может), ни трогательного единения чиновника и художника. Напротив, постоянная дискуссия художника и власти есть непременное свойство живого развития культуры.
Но, во-первых, из этой дискуссии должны быть исключены элементы самодурства с обеих сторон. Мы помним, как дискуссия власти и художника в СССР подменялась догматическим диктатом. И, напротив, мы видим, как в сегодняшней России чуть ли не "признаком хорошего тона" в творческой среде считается отрицание каких бы то ни было обязательств художника перед обществом.
Во-вторых, вестись такая дискуссия должна строго в поле признания общих ценностей - общих и для художника, и для власти, и для общества. Какие ценности мы имеем в виду?
Ценность созидательного труда.
Развитие личности как залог общего процветания.
Служение Отечеству.
Единство и преемственность тысячелетней истории России.
Историческое единство судеб народов России и дружественных народов, многие из которых ранее входили в состав Российской империи или СССР.
Ценности семьи и человеческого общежития, одинаково трактуемые и православием, и всеми традиционными для России религиями - начиная от уважения к старшим поколениям и заканчивая принципами воспитания детей.
Мы должны поощрять и инициировать творческую деятельность в поле именно этих бесспорных и естественных ценностей. А в той части художественного творчества, которую государство прямо субсидирует, мы на этих ценностях настаиваем.
То есть государство в творчестве ничего не запрещает. Но не всё оплачивает. Подчеркну, исповедование общих ценностей не имеет никакого отношения к тупому верноподданничеству.
В свое время П. Чаадаев недоумевал: как мог Николай I смеяться на представлении "Ревизора" на сцене Александринского театра в 1836-м, когда ему показывают столь тяжелые "пороки русской жизни"? На это ему ответит критик Н. Страхов: русскому царю не могло и в голову прийти бояться того, что глупость и подлость, встречающиеся у нас повсеместно, всенародно казнятся на сцене.
Свобода и ответственность
Отказавшись от цензуры, государство сняло с себя бремя "единственно верной" инстанции. Ответственность за развитие культуры, таким образом, перераспределена между властью, творческим сообществом и гражданским обществом. И именно на этом основан сложный созидательный симбиоз всех участников культурной деятельности. И именно общество задает приверженность безусловным и естественным ценностям (рейтинг В. В. Путина, собственно, и есть проявление такой приверженности). И это подавляющее нормальное большинство очень расстраивается, когда сталкивается с публичным неуважением к тому, что для него важно и даже священно.
Поэтому не стоит удивляться красноречивым результатам исследования фонда "Общественное мнение" (май 2015):
• 81 % считает, что "развитие культуры относится к вопросам первостепенной значимости для страны";
• 82 % из них считают, что "государство должно контролировать содержание художественных произведений";
• зато цензуру признаёт как раз меньшинство - 19 %, а право государства "следить за политической направленностью художественных произведений" и того меньше - 3 %.
По-моему, в этих цифрах заложено предельно четкое понимание того, как должны сочетаться свобода и ответственность всех участников культурной жизни: политическая цензура отделяется от ценностного содержания.
Именно гражданское общество возмутилось постановкой оперы "Тангейзер" в Новосибирском академическом (!) театре. И ошибка министерства не в том, что мы уволили директора, который не счел нужным вступить в диалог с общественностью. Ошибка в том, что мы с этим решением затянули. Вообще по-хорошему такая постановка должна была быть отвергнута директором еще на уровне идеи.
В мае 2015 года фонд "Искусство без границ" организовал в Москве выставку "На дне", посвященную скандальным театральным постановкам последнего времени. Каждый "экспонат" заботливо снабжен табличкой с указанием сумм, выделенных из бюджетов данному театру.
Я воспринимаю такого рода активность гражданского общества как принуждение государства к исполнению своих обязанностей в культурной политике. Мы не можем и не будем тоталитарно игнорировать мнение большинства наших сограждан.
Классика и эксперимент
Если вы заболели и пришли в районную поликлинику - вы захотите подвергнуться вдруг "нетрадиционному" лечению? Вы хотите, чтобы на вас испытали новый чудо-препарат - экспериментальный? Вряд ли. Система здравоохранения в любой стране мира построена на стандартизации методов лечения, многократно апробированных и гарантированных наукой и государством. В исключительных случаях возникает необходимость применить что-то нестандартное как последний шанс - но вас об этом сто раз предупредят и предложат сделать осознанный выбор с пониманием всех возможных последствий. Для любителей же альтернативы существует нетрадиционная медицина. Негосударственная.
То же самое и в искусстве. С той только разницей, что "нетрадиционный" художник ставит эксперименты не над телом одного пациента, а над душами тысяч и тысяч.
В то же время мы должны понимать, что в авангарде культурного развития все-таки творческое меньшинство. Мы должны понимать, что без новаторства не бывает искусства. Мы должны понимать, что многое из классики когда-то было экспериментом: да, классикой становится один эксперимент из десяти тысяч, но изводить "единого слова ради тысячи тонн словесной руды" - есть непреложный закон творчества.
История отечественного театра еще в XIX веке дала четкий ответ на вопрос, как в рамках государственной культурной политики сочетаются традиция и новаторство: государство системно поддерживает "недостижимые образцы", но никому не запрещается экспериментировать на специальных экспериментальных площадках, на частной сцене и в иных "творческих лабораториях" .
Сегодня мы уже и не помним, что классический "психологический театр" МХТ как раз в те годы считался частным творческим экспериментом. А вот "р-р-революционные" сценические безумства с обилием обнаженной женской натуры, скабрезными фантазиями о жизни царей и разнузданным богохульством так и остались постыдным недоразумением. Таким же недоразумением, уверен, останутся и многие "вторичные продукты" нынешнего актуального искусства.
Главный урок нашего исторического опыта: чиновник не должен руководить творчеством. Обеспечивать соблюдение административных, финансовых и ценностных правил - должен. А решать, какими образами "должен" мыслить художник, - не имеет права.
На глазах нашего старшего поколения деградировала советская культура, скованная "идеологически выверенными" циркулярами. В результате классики рок-н-ролла родились в Ливерпуле, а не в Одессе. В итоге могучая, казалось бы, советская культура, целиком заточенная под идеологию, в целом оказалась и содержательно, и творчески бессильна перед вызовом западного "масскульта" и в целом нравственного кризиса конца ХХ века.
Однако ничем не лучше и монополизация культуры замкнутыми кастами "творческих сословий". Им ведь тоже чужды и свобода, и свежая кровь, и нередко тяга к познанию реальности. Показателен в этой связи недавний конфликт вокруг пьесы "Банщик" в Псковском театре. В новаторскую театральную технику "вербатим" (постановка на материале интервью с реальными людьми) модный современный режиссер упаковал настолько сектантские представления о стране и жителях Пскова, что оскорбился и взбунтовался актерский состав театра.
Реализация "Основ государственной культурной политики" предусматривает не просто право на творческий эксперимент, но и его госфинансирование. Такая система грантов у нас есть и в последние годы стремительно развивается.
В любом киноконкурсе на субсидии Минкульта есть позиция "Кинодебют". Увеличено в 2015 году количество грантов для современных молодых художников и драматургов. Ведется строительство сразу трех (!) масштабных федеральных центров современного искусства (в Москве, Самаре и Калининграде) и трех центров культурного развития (в Калуге, Первоуральске и Приморском крае). Буквально на днях открыли масштабный филиал ГСЦИ прямо в Нижегородском кремле, а отреставрированный к своему 250-летию Главный штаб Эрмитажа на Дворцовой всё чаще распахивает свои грандиозные залы для выставок именно современных художников.
Говоря по правде, столь масштабных инвестиций в развитие и поддержку современных творцов всех направлений в России не знали уже много десятилетий. Да и в мире таких примеров - на пальцах перечесть.
Экспериментов не чураются даже такие столпы отечественной культуры, как Александринка и Большой театр - у обоих для этого есть Новая сцена. Но если зритель идет на историческую сцену, там он гарантированно увидит только то, что проверено временем. Главное - своевременно предупредить зрителя, на что его приглашают.
Механизмы управления
Главный механизм культурной политики - отнюдь не "покупка лояльности лидеров общественного мнения", "признанных творческих авторитетов". Это всё недорого стоит - что было доказано и в феврале 1917-го, и в августе 1991-го, когда именно обласканная казной творческая элита оказалась в авангарде сил, разрушавших государство.
Единственный гарант "созвучия" государства, общества и искусства - гражданственность самих деятелей культуры. И творческих работников, и управленцев. А это вопрос кадровой политики.
Поначалу, в XVIII–XIX веках, не было необходимости как-то специально решать вопрос подготовки кадров: первопроходцами публичного искусства на русской почве стали представители аристократии и служилого сословия - по определению самые образованные люди своего времени и одновременно "слуги государевы", носители и проводники государственной политики.
Советская власть, отказавшись от сословности, ввела принцип "номенклатуры" - систему тотального воспитания кадров в духе государственных задач. В лучших своих проявлениях эта модель кадровой политики отличалась не только "партийной дисциплиной", но и такими полезным вещами, как, например, обязательные "творческие командировки" - погружение творческих работников в реалии повседневной жизни страны, для которой они работают.
К концу года должен заработать наш новый проект "Кадровый потенциал". Это первая попытка формирования кадрового резерва в истории русской культуры, но он всё равно наследует опыту, достижениям и урокам предыдущих столетий. На основании многомерной математической модели мы хотим выстроить единую систему подбора, учета и продвижения управленческих кадров не для госслужбы, а именно для учреждений культуры - для театров, музеев, библиотек, архивов, музыкальных коллективов.
Мы должны держать в поле зрения людей, которые гармонично сочетают творческие и деловые, руководящие навыки, умение не просто решать управленческие задачи, но и чувствовать ту среду, в которой это делается. А еще есть задачи государственной культурной политики - и понимание их, способность претворять их в жизнь тоже входят в круг требований.
…9 Мая мы видели на наших улицах и новейшие достижения оборонки, и 12 млн. (!) человек на марше "Бессмертного полка". Эти факты - явления одного культурного порядка. Как "Армата" наследует традициям легендарной советской инженерно-конструкторской школы, так и миллионы россиян ощущают себя наследниками и продолжателями легендарной славы своих предков.
Всё вместе это - Большой театр, Эрмитаж, Третьяковка, МХТ, консерватория, скромная районная библиотека и городская художественная школа - и есть пространство культуры, где формируется историко-культурная идентичность, без которой любой танк лишь кусок железа, пусть даже очень технологичный.
Перефразируя известную аксиому, скажу: если государство не кормит и не создает свою культуру, ее будет кормить и создавать кто-то другой. И тогда в конечном итоге всё равно придется кормить чужую армию.
"Без идеологии человек становится животным"
Культурой должен руководить представитель творческой профессии - актер, режиссер, музыковед, литературный либо театральный критик.
Культура нуждается в эффективном менеджере - не суть важно, из какой сферы он придет.
Первая схема реализовывалась многократно - и, увы, малорезультативно. Вторую опробовали - плодов принесено еще меньше. Итог: последние двадцать лет культура не просто оставалась бедной родственницей в семье российской экономики - это бы еще полгоря. Хуже, что от самого слова "культура" у большинства россиян сегодня сводит зевотой скулы. Они не догадываются, что телевизионная и печатная жвачка, как и песни-однодневки, исполняемые "под фанеру", - тоже элементы культуры. Так мольеровский господин Журден не знал, что разговаривает прозой.
Культура массовая - интертеймент; культура камерная, стародевическая; культура нишевая, молодежная… Все это, так или иначе, находится в ведении Владимира Мединского, однако он - человек не частностей, но обобщений. 43-летний Мединский упрям, последователен и амбициозен: это первый министр в постсоветской России, при котором явно вырабатывается определенная культурная политика.
Историк, писатель, не безопытный чиновник, медийный единоросс - Мединский являет собой середину между двумя типами культурного руководителя. Окажется ли эта середина золотой - посмотрим. Во всяком случае, пятнадцать с лишним месяцев на министерском посту он провел в качестве бесперебойного ньюсмейкера.
Даже у ярых противников Мединского - а таковых хватает - не повернется язык сказать, будто бы нынешний Минкульт - унылое безжизненное болото. Напротив, теперь это одно из самых обсуждаемых в стране ведомств. Вопросы, соответственно, возникают ежедневно. Главный редактор газеты "Культура" Елена Ямпольская собрала самые животрепещущие - и частного, и общего характера, а Владимир Мединский изыскал в своем графике время для подробного разговора.