4. Выдумки Печерского
В мемуарах Печерского полно наглого вранья. Уже в самом начале, описывая длившийся четыре с половиной дня переезд в битком набитом вагоне из Минска в Собибор, автор утверждает, что он и его товарищи по несчастью не получали "ни еды, ни капли воды" (стр. 30). Но при таких условиях транспортировки большая часть депортированных умерла бы от жажды еще в дороге, однако Печерский не упоминает ни одного смертного случая. Даже "двухлетняя Нелли" пережила поездку, пусть даже только для того чтобы после прибытия сразу же быть уничтоженной в Собиборе (стр. 32). Так как немцы часть новоприбывших - среди них и самого Печерского - сразу же направили на работу в столярную мастерскую (стр. 30), с этой точки зрения представляется совершенно нелогичным, что они, стремясь получить так необходимую им рабочую силу, пожалели бы при перевозке этих рабочих пару ведер воды. Если же их целью была просто смерть депортированных, то им вполне достаточно было бы просто подержать заключенных еще какое-то время в битком набитых вагонах. Тогда бы нужно было лишь выгрузить тела погибших от жажды людей, закопать их в братских могилах и сэкономить тем самым время и силы, не строя никакого "лагеря уничтожения".
Сразу после прибытия в лагерь Печерский от одного "невысокого и коренастого еврея" узнает, что в Собиборе полным ходом уничтожают людей:
"Я заметил, что к северо-западу от нас появились клубы серого дыма, уносившиеся ветром вдаль. Воздух наполнился резким запахом, запахом дыма без огня.
- Что это там горит? - спросил я.
- Не смотри туда, - ответил еврей. - Это трупы твоих попутчиков, которых привезли вместе с тобой.
Я почувствовал, что сейчас упаду в обморок. Он продолжал:
- Ты не первый и не последний. Каждый второй день сюда прибывает эшелон с двумя тысячами человек, а лагерь существует уже полтора года" (стр. 30, 31).
Итак, в Собиборе еще в конце сентября 1943 года буквально через день погибало две тысячи евреев. Позднее Печерский постоянно упоминал о прибытии новых поездов с обреченными на смерть. Но именно с точки зрения официальной версии истории лагеря Собибор такое его представление выглядит явным анахронизмом.
Согласно ведущему эксперту по Собибору, придерживавшемуся официальной "правоверной" историографии Холокоста Юлиусу Схелфису, в лагерь с оккупированных советских территорий прибыли в общей сложности шесть, возможно восемь, партий заключенных. Эшелон, на котором привезли Печерского, был вторым по счету, а первый выехал из Минска 15 сентября 1943 года. По данным Схелфиса, в 1943 году помимо советских евреев в Собибор доставили 34 313 евреев из Голландии, 3 500 евреев из Франции, 14 900 евреев из генерал-губернаторства и 2 382 еврея из Скопье (нынешняя Македония). Схелфис утверждает, что последний состав из Голландии прибыл в Собибор 20 июля 1943 года, из Франции - 25 марта 1943 года, единственный эшелон из Скопье прибыл 30 или 31 марта 1943 года. Что касается генерал-губернаторства, то тут он, ссылаясь среди прочего на Ицхака Арада, упоминает составы из Галиции, прибывавшие в лагерь до июня 1943 года. Иными словами, между 21 июля и 14 сентября 1943 года ни одного состава с депортированными не прибыло в Собибор. Это обстоятельство согласуется с тем фактом, что Генрих Гиммлер 5 июля 1943 года приказал "преобразовать транзитный лагерь Собибор в концентрационный лагерь".
Откуда же тогда взялись обреченные на смерть люди, поступавшие до 23 сентября в Собибор, по словам анонимного свидетеля, на которого ссылается Печерский, "через день в эшелонах в количестве двух тысяч человек в каждом"?
По словам Печерского, его "доверенное лицо" так рассказывало ему о процессе массовых убийств:
"На первый взгляд вы попадаете в самую обычную баню. Краны для холодной и горячей воды, умывальники. […] Но как только все заходят внутрь, двери с пугающим грохотом закрываются. Черная густая жидкость по спирали выливается из отверстий, сделанных в потолке. Слышны ужасные крики, но они длятся недолго, вскоре превращаются в кашель и хрипы задыхающихся в судорогах людей.[…] Через четверть часа все кончено. Пол открывается, и трупы падают в вагонетки, ожидающие этого внизу - в подвале "бани". Как только они наполняются, их тут же увозят. Все организовано по самой современной немецкой технике. Снаружи тела по определенной схеме готовятся к погребению, в ходе чего их обливают бензином и отправляют в огонь. И там они сгорают" (стр. 31).
Действительно, от такого описания кровь стынет в жилах! Но в нем есть только один маленький изъян: оно ни коим образом не совпадает с официальной исторической версией, по которой массовые убийства в Собиборе осуществлялись с помощью выхлопных газов.
К прочим несуразностям, в которых Печерский пытается убедить своих читателей, относятся в частности следующие:
- каждый раз, когда в Лагере III людей вели в замаскированное под "баню" здание для осуществления казней, немцы гоняли по двору туда и сюда триста гусей, чтобы они своим гоготом заглушали крики умирающих (стр. 36);
- от своего соузника Бера Фейнберга, парикмахера из Варшавы, Печерский узнал, что раньше из Собибора в Германию ежедневно отправлялся товарный поезд из десяти вагонов, набитых одеждой, обувью и волосами жертв (стр. 38);
- Печерский сдружился с восемнадцатилетней немецкой еврейкой по имени Лука, эмигрировавшей с родителями в Голландию в тридцатых годах. Хотя Печерский говорил только по-русски, а Лука только по-немецки и по-нидерландски, они часто вели долгие беседы один на один. Лука рассказала ему, что она работает во дворе. Через щели в палисаде там можно было "видеть мужчин, женщин и детей, которых голыми вели в лагерь III" (стр. 43). Лука сообщила Печерскому, что ее еще в восьмилетнем возрасте пытали немецкие полицейские, чтобы выбить из нее местонахождение отца-коммуниста, находившегося в розыске. Но она выдержала пытки и не выдала папу (стр. 47);
- после побега из Собибора Печерский и его соратники остановились в крестьянском доме к западу от реки Буг. Там они узнали, что немцы в этой местности построили лагерь, где из человеческих трупов изготавливают мыло (стр. 65). (Эта давно отвергнутая официальной историографией глупая сказка-страшилка о мыле из человеческого жира в послевоенный период входила в стандартный репертуар антинемецкой пропаганды ужасов)
5. Восстание 14 октября 1943 года в изложении Печерского
Но самые замечательные пассажи в мемуарах Печерского те, в которых речь идет о восстании 14 октября. Предварить их изложение стоит следующими моментами:
- если верить рассказу Печерского, во время его пребывания в Собиборе там находилось около шестисот еврейских заключенных - мужчин и женщин (стр. 40). Они знали, что немцы уже убили много сотен тысяч их единоверцев. Над ними ежедневно издевались, их избивали (день 24 сентября "прошел более-менее легко, потому что всего лишь пятнадцати из нас досталось по двадцать пять ударов плетью за недостаточное усердие в работе". - Стр. 33). Каждый из этих евреев понимал, что перед ликвидацией лагеря его убьют как нежелательного свидетеля. В этих обстоятельствах заключенным просто нечего было терять, а немцы должны были ежедневно учитывать возможность бунта. Тем более что евреи отнюдь не были безоружны: при подготовке восстания Печерский приказывает одному из своих соратников Баруху достать "примерно семьдесят заточенных ножей и опасных бритв" (стр. 44), а в столярной мастерской рабочие вполне могли воспользоваться топорами;
- этим шести сотням отчаянных, кипевших ненавистью и жаждой мести евреев, как минимум частично вооруженным колющим и рубящим оружием, противостояла всего лишь горстка эсесовцев. У них, конечно, были помощники в лице надзирателей ("капо"),58 но на их безусловную преданность немцам рассчитывать не приходилось: "У нас есть привилегии, но когда приблизится момент ликвидации лагеря, мы окажемся в том же положении, что и вы. Они убьют и нас. Это понятно" , - заметил надзиратель-поляк Бжецкий в разговоре с Печерским (стр. 49). Другими словами, "капо" всегда могли присоединиться к евреям и вместе с ними перебить горстку эсесовцев. В таких условиях, само собой разумеется, от немцев следовало бы ожидать высочайшей бдительности, но как раз ее, по воспоминаниям Печерского, там и близко не было.
"Мой план прост , - объясняет Печерский своим товарищам по заключению. - Нам нужно убрать с дороги группу офицеров, управляющих лагерем. Конечно, одного за другим и без большого шума" (стр. 52).
Именно так и произошло:
"Унтершарфюрер Эрнст Берг приехал к портному на коне, как они и договаривались; он спрыгнул с коня и оставил его во дворе со спущенными поводьями. Как я узнал позднее, внутри произошло следующее. Когда унтершарфюрер вошел, все встали, как было принято. Шубаев (Калимали) отошел к дальнему краю стола. В углу у ножки стола был припрятан завернутый в рубашку топор. Офицер снял ремень, на котором висела кобура с пистолетом, и положил все на стол. Когда он снял куртку, Юзеф, портной, подошел к нему с мундиром, чтобы тот его примерил. Сенье приблизился к столу, чтобы в случае чего успеть схватить пистолет. Потом Юзеф попросил немца повернуться к свету, чтобы лучше рассмотреть мундир. Так немец повернулся спиной к Шубаеву, и в этот момент Шубаев обрушил топор на голову гитлеровца, издавшего истошный крик. Конь во дворе встал на дыбы и навострил уши. Второй удар заставил немца замолчать навеки. […] Десять минут спустя в мастерскую вошел начальник охраны обершарфюрер Эрберт Хельм. Больше он из нее не вышел. Он даже не успел переступить порог, как Сенье с ним расправился. Ровно в четыре часа обершарфюрер Гёттингер, начальник Лагеря III, зашел к сапожнику. Аркадий Вайспапир как раз чинил свои инструменты. Гриша стоял у двери. Главный палач был в хорошем настроении. "Солнце светит, тепло, чудесно, - бормотал он. - Мои сапоги готовы?" - "Да, вот, прошу вас, - сказал Якуб и подал ему сапоги. - Примерьте". - "Послушай, Якуб, - продолжил обершарфюрер, - через пять дней я поеду в Германию. Ты должен сделать пару домашних туфель для моей жены. Подумай-ка над этим". - "Я думаю, ваша супруга будет довольна", - ответил Якуб. В этот момент Аркадий раскроил обершарфюреру череп топором. […] В половине пятого Бжецкий и его группа вернулись из Северного лагеря. Как раз в этот момент на дворе появился унтершарфюрер Хаульштих. Шлоиме подбежал к нему. "Унтершарфюрер, - сказал он, - я не знаю, что делать с окопами. Мне нужны ваши указания. Люди там просто голодают и бьют баклуши". Унтер-шарфюрер двинулся в сторону бараков.[…] Там о нем позаботились. Казнил его сам Шлоиме" (стр. 56–59).
6. Невольное отрицание легенды о "лагере уничтожения Собибор"
Правдиво ли это описание? Наш ответ: да, безусловно правдиво, и это единственная достоверная часть мемуаров Печерского.
Мы знаем из немецких документов, что восстание увенчалось успехом: одиннадцать эсесовцев и двое охранников не-немецкого происхождения были убиты, примерно тремстам евреям удалось сбежать. Это было возможно, лишь если эсесовцы не уделяли никакого внимания элементарным мерам безопасности, ибо никогда не думали о вероятности какого-либо бунта. Но если бы Собибор действительно был лагерем уничтожения, где евреи были уверены в своей неминуемой гибели, где к тому же они ежедневно подвергались избиениям, то немцы просто обязаны были постоянно учитывать возможность восстания. Потому описанное Печерским легкомысленное поведение эсесовцев, буквально напоровшихся на ножи своих убийц, доказывает, что Собибор был таким лагерем, условия в котором хоть и были тяжелыми, однако его заключенным не грозила непосредственная постоянная опасность и они не подвергались пыткам. Итак, единственная достоверная часть мемуаров Печерского полностью опровергает легенду о "лагере уничтожения Собибор". И для того чтобы понять это, достаточно обладать минимумом здравого смысла.
В дополнение следует заметить, что бывший капитан полиции Эрих Вулльбрандт на процессе 1961 года в Брауншвейге дал показания, согласно которым некоторые из сбежавших во время восстания евреев вечером того же дня добровольно вернулись в лагерь.
Если это правда, - а у нас нет повода сомневаться в словах этого полицейского, - то его показания становятся дополнительным доказательством нашей правоты.
Глава 3. Возникновение мифа
1. Современная версия
В вышедшей в конце 70-х годов документальной книге о проводившихся в ФРГ процессах против персонала бывших "лагерей уничтожения" Адальберт Рюкерль, тогдашний шеф Центрального ведомства по преследованию "нацистских преступников" (г. Людвигсбург), так писал о "газовых камерах" Собибора:
"Внутри здания [где проводились казни газом] находились три камеры размером 4 на 4 метра, герметично отделенные друг от друга. […] Газовые камеры оказались слишком малы, "производительность" лагеря Собибор была небольшой. Строительным взводом Люблинского центрального управления под техническим руководством обвиняемого Л. старое здание с газовыми камерами было частично демонтировано и заменено новым большим капитальным строением с удвоенным количеством камер. Камеры - каждая размером 4 на 4 м и высотой в свету 2,20 м - располагались с двух сторон здания таким образом, что между ними либо оставался свободный центральный коридор, либо чтобы они образовывали ряд. В каждую из камер можно было с усилиями втиснуть около восьмидесяти человек. Камеры были построены довольно быстро - в течение нескольких недель благодаря использованию в качестве рабочих евреев-заключенных, и теперь за один цикл в шести камерах можно было убить около четырехсот восьмидесяти человек".
Западногерманское правосудие в ходе процессов против бывших служащих лагеря Собибор, таким образом, пришло к выводу, что вначале там было здание для "газации" с тремя камерами площадью шестнадцать квадратных метров каждая, которое, впрочем, из-за своей малой "производительности" было частично снесено и заменено другим, большим, зданием с шестью камерами. Однако эти утверждения не имеют под собой никаких оснований, если мы обратимся к показаниям свидетелей времен Второй мировой войны и первых послевоенных лет.
2. Показания военного времени и первых послевоенных лет
Всего лишь через два месяца после прибытия в Собибор первых эшелонов с заключенными, 1 июля 1942 года, лондонская газета польских эмигрантов Polish Fortnightly Review ("Польское двухнедельное обозрение") опубликовала статью об "искоренении еврейского населения Польши". О Собиборе там было написано так:
"Большинство евреев Люблина за несколько дней были отправлены в городок Собибор близ Влодавы, где были убиты газами, расстреляны из пулеметов, даже заколоты штыками. Доказано, что эти массовые казни проводились при участии литовских подразделений "Шаулис", которые недавно были передислоцированы в Польшу. Запах разлагающихся трупов был таким сильным, что местные жители и даже домашний скот обходили это место стороной. Один работавший в Собиборе поляк в письменной форме просил перевести его в другое место, так как не мог больше работать в таких условиях".
О массовых убийствах в Собиборе с использованием пулеметов и штыков современная историография знает столь же мало, как и о присутствии подразделений литовских коллаборационистов в этом лагере.
10 августа 1944 года бывший узник Собибора по имени Бер Моисеевич Фрейберг заявил:
"Как только группа из восьмисот человек входила в "баню", дверь наглухо закрывалась. […] В отдельно стоявшем здании находилась электрическая машина, вырабатывающая смертельный газ. Этот газ собирался в бак и по шлангам закачивался в газовую камеру. В здании не было окон. Немец, которого называли "хозяином бани", через маленький стеклянный глазок в потолке наблюдал, ожидая завершения процесса убийства. По его сигналу подача газа прекращалась, пол раскрывался и трупы падали вниз. Там, в подвале, стояли вагонетки и группа обреченных на смерть нагружала их телами казненных. Из подвала вагонетки отвозили в леса в третьем лагере. Там в огромную траншею бросали тела и засыпали землей. Людей, вывозивших и закапывавших тела, тут же расстреливали".
Другой свидетель Леон Фельдхендлер рассказывал следующее:
"Баня была устроена точно так, как будто она действительно служила для мытья (душевые головки, соответствующее оборудование). Бани были газовыми камерами. За один раз в них убивали газом пятьсот человек. Иногда запускали струю хлора [sic!] ,постоянно испытывали разные виды газов ".
В опубликованных лишь в 1980 году, но, по всей вероятности, записанных сразу после войны показаниях свидетельница Гелла Феленбаум-Вейсс под протокол сообщала:
"Однажды в лагерь прибыл эшелон с заключенными в полосатых пижамах. Они были удивительно худыми, мужчины и женщины, судя по их виду, едва могли ходить. Прошел слух, что эти люди - примерно триста человек - прибыли из Майданека, где газовые камеры вышли из строя. Как только они вышли из поезда, их буквально согнали друг к другу. Эсесовец Френцель подошел и вылил хлор им на головы, как будто они уже были мертвы. Прибытие другого эшелона еще больше поразило меня. Говорили, что он прибыл из Львова, но никто точно не знал. Некоторые заключенные рыдали и рассказывали страшную историю: по дороге их травили хлором, но некоторые выжили. Трупы были зелеными, а их кожа отслаивалась".
Формулировка "Френцель подошел и вылил хлор им на головы, как будто они уже были мертвы" однозначно указывает на происхождение этого варианта мифа об уничтожении в Собиборе: несомненно, тела людей, умерших в лагере, перед захоронением засыпались хлорной известью ("хлоркой", а не хлором!) во избежание эпидемий.
У свидетельницы Зельды Метц хлор и раскрывающийся пол "газовой камеры" слились в новую версию: