Боевое содружество партизана Дениса Давыдова с башкирами показано Федором Глинкой в стихах "Партизан Давыдов": "…Идет за шумными французскими полками И ловит их как рыб – без невода, руками. Его постель – земля, а лес дремучий – дом. И часто он с толпой башкир и с казаками, И с кучей мужиков и конных русских баб. Как вихорь, как пожар, на пушке, на обозе, И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан". И ему можно верить, ведь это свидетельство непосредственного очевидца событий. Правда, в отряде Давыдова была одна сотня Тептярского полка во главе с шефом полка. Но Фёдор Глинка правильно отнёс тептяр к башкирам, ведь тептярское сословие возникло из обедневших башкир, лишившихся вотчинных земель, а вместе с ней и прав ясачных башкир. Да и кандидат исторических наук Янгалин А. М. подтверждает, что по фактам того времени среди тептяр известно о наличии только 25–30 % татар. Большую половину тептярских полков составляли обезземеленные башкиры, а оставшуюся часть татары, чуваши, мари, мордва, удмурты. И профессор Асфандияров А.З. подтверждает различный этнический характер сословия тептяр: "По этническому составу среди тептярей башкир, татар, чувашей м.п. было 93895 душ, мари – 23152 души, удмуртов 6499 душ м.п. Тептяри, включённые в войско, по вероисповеданию состояли из 802 душ христиан (0,6 %), 103744 душ мусульман (77,54 %), 29256 душ м.п. язычников" (21,86 %). А Рахимов в том же первом параграфе утверждает: "В конце XVIII в. тептяри – татары составляли 40 % от общего числа; марийцы – 38 %, чуваши – 18 %; удмурты, башкиры, мордва – 4 %". Не зря он это утверждение опять даёт без всяких ссылок, потому-что у него получается почти двойное несовпадение с процентами в трудах старейших историков Республики Башкортостан. У Янгалина мусульмане, то есть башкиры с татарами составляют, минимум: 51+25(30) = 76–81 %., у Асфандиярова – 77,54 %. А у Р.Н. Рахимова, максимум: 40+4 = 44 %. В угоду чьим-то амбициям, он в десять с лишним раз занизил число тептяр из башкир и сильно преувеличил число тептяр из татар и марийцев.
В конференциях за пределами Республики Башкортостан Р. Н. Рахимов позиционирует себя, как башкирский исследователь. Но его истинное отношение к башкирам можно понять даже по мелкой, но характерной детали в этой монографии: перечисляя национальные части, участвовавшие в боях, он зачастую ставит башкир на последнее место. Хотя и по алфавиту, и по количеству участвовавших, они должны быть на первых местах. Вот характерный пример: "Из них московских чинов – 375, волжских стрельцов – 208, яицких казаков – 600, уфимских стрельцов и казаков со стольником Степаном Бахметевым – 200, башкир – 1 тыс., а всего конных – 2481 человек"; "15 сентября из отряда Бахметева под командованием А. Окунева были посланы в набег 1973 человек мурз, татар, башкир и яицких казаков". И это не цитаты из документов, – ссылок нет.
Но это мелочь, по сравнению с его новым провокационным утверждением: "Долгое время спорный вопрос об участии башкир в Полтавской битве 27 июня 1709 г. в ytlfdyi (так в оригинале – авт.) разрешен П.А. Кротовым, реконструировавшим ход сражения по источникам и с большей долей уверенности показавшим отсутствие башкир в армии Петра I при Полтаве". Хотя ряд авторов и он сам ранее указывали на участие башкир в Полтавской битве 27 июня 1709 года. Известно, что летом 1708 года правительство потребовало направить 1000 башкир на службу в Санкт – Петербург. Несмотря на восстание, башкиры отправились на службу. Ведь восставали башкиры всегда за соблюдение условий вхождения Башкортостана в состав Московского царства с Иваном Грозным. А участие башкир в войнах Московского государства являлось вторым важнейшим условием царя. И чтобы требовать от новых властей России сохранения неприкосновенности прав башкир на свои земли, башкиры ревностно выполняли свою часть договора: охраняли восточные границы и участвовали во всех войнах России. Согласно "Наказа мурз татарских Старой и Новой слобод" в Уложенную комиссию, они были отправлены в армию на Украину. Будучи в команде генерал-майора Волконского А.Г., соединились с казаками Скоропадского И. И., расположившимися в мелколесье между Малыми Будищами и Тахтауловым. Общая их численность приводится в одном из шведских источников – две тысячи казаков, башкир и калмыков, которые преследовали отступавших шведов около 10 километров, обстреливая их с тыла и флангов огненным и "лучным боем". На следующий день иррегулярная кавалерия вместе с драгунами приняла участие в стокилометровом преследовании шведской армии до Переволочны, где последняя, не сумев оторваться, вынужден была сдаться в плен. Теперь же, Р.Н. Рахимов лишь мельком упоминает, что "В.А. Артамонов указывает на присутствие в русской армии 5,5–6,5 тыс. донских казаков, калмыков, башкир и татар до битвы". Потом также мельком добавляет, что академик Е.В. Тарле "считал, что они (башкиры) подошли на следующий день, 28 июня". Но за истину в последней инстанции принимает версию некоего нынешнего историка П.А. Кротова о полном отсутствии башкир. И переходит к восхвалению исключительно татар, мишар и калмыков в этом судьбоносном для всей России сражении. И это несмотря на то, что сами шведы упоминают башкир в своих документах! Выбирать и тиражировать любые толкования не в пользу башкир, давно стало характерным для к.и.н. Р.Н. Рахимова.
Так, в главе, посвящённой участию национальной конницы юго-востока России в войнах XVIII века, он "упустил" участие башкир в войнах России с Турцией в том веке. Первая война – это Прутский поход 1711 года. Потери русских войск – 4 тыс. человек. Вторая война длилась 4 года (1735–1739 гг.) и стоила гораздо больших жертв. Поэтому в 1737 году императрица Анна Иоанновна вновь призвала башкир указом: "Понеже при предках Нашего Императорского Величества в прошедшия войны башкирцев по несколько тысяч на службе бывало: того ради, дабы Вы, наши подданные, для ныне происходящей с турками войны, выбрали на службу нашу доброхотных и вооруженных башкирцев три тысячи человек и отправили…". Только при штурме Очакова было "убито, погибло при взрывах и пропало без вести в полках" 3761 человек. Но при этом штурме 1737 года турок было убито 17 тысяч. Общее количество убитых за всю эту войну, основываясь на отрывочных данных о потерях за отдельные годы, можно считать равным 25 тыс. человек". Но эпидемии унесли жизней в разы больше. "Миних, командовавший русскими армиями в этой войне, писал в одном письме, что "походы в Крым и Бессарабию стоили нам 100000 людей"; генерал Манштейн в своих "Записках" также указывает, что эта война стоила России "потери более 100000-её подданных", основная масса потерь – это смерть от болезней. Кампания 1736 г., по свидетельству генерала Манштейна, стоила России около 36 тыс. человек. "…Для русской армии, – писал он, всего менее были страшны турки и татары, с которыми она воевала. Гораздо гибельнее действовали на неё голод, жажда, постоянные труды и переходы в самое ужасное время года. В кампании 1737 года русская армия потеряла убитыми и умершими 11 тыс. человек регулярного войска и 5 тыс. казаков (включая и башкирских – авт.), главным образом от эпидемий, распространившихся в войсках из-за недостатка пищи, отсутствия хорошей воды и вследствие изнурительных походов. "Солдаты спали без всяких подстилок, на голой земле; недостаток лекарств и невежество лекарских учеников явились одной из главных причин большой смертности в войсках". В кампании 1738 г. потери от болезней были ещё более значительными. По свидетельству руководителя военно-санитарного дела Кондоиди, они составили 30 тыс. умерших. Лишь в последнем году войны санитарные потери, отчасти, по-видимому, в результате учреждения походного госпиталя, составили только 2 тыс. человек".
Рахимов же пишет: "Однако начавшаяся Оренбургская экспедиция и последовавшее башкирское восстание 1736–1740 гг. данную командировку отменили". И опять без всяких ссылок на документы – первоисточники. Нельзя в столь важном вопросе, как участие башкир в войнах с Турцией, быть столь голословным.
Во время русско – турецкой войны 1768–1774 годов в Башкортостане, в очередной раз, проводилось восемь рекрутских наборов. Во время этой, третьей по счёту войны с турками в XVIII в. "общее число убитых следует принять в 15 тыс. человек, а число убитых и раненых – в 45 тыс. человек. Третья в этом столетии русско-турецкая война сопровождалась сильной эпидемией чумы как в русской, так и в турецкой армиях. Эпидемия была настолько значительной, что вскоре перекинулась на гражданское население и докатилась до самой Москвы, где она унесла четверть населения города (52 тыс. из 230 тыс. жителей). Всего за 1769–1772 гг. умерло от болезней около 50 тыс. солдат и офицеров; учитывая отсутствие сведений за 1773 г., за всю эту войну санитарные потери (армии) надо принять в 60 тыс. человек".
Значительным событием для башкир и мишарей явилось их участие в Семилетней войне (1756–1763 гг.). В 1756 г. прусские войска ворвались в Саксонию с целью присоединить её к Пруссии. Разгоревшаяся война вскоре захватила большинство европейских стран. Пруссия, поддержанная Англией, а к концу войны и Португалией, воевала против России, Австрии, Франции и Швеции. Из-за разногласий среди антипрусской коалиции Фридриху II удалось поодиночке сражаться со своими противниками. Готовясь к этой войне, военные руководители Российской империи учли опыт предыдущих запаздывающих призывов башкир на войны. И уже 11 апреля 1756 года последовал указ Сената Военной коллегии о посылке из Оренбургской губернии 2000 вооруженных двуконных башкир и татар на Украину, откуда они в составе русских войск должны были отправиться в действующую армию. Указом Сената от 3 мая 1756 года было приказано: "наряженным в Украину мещерякам, башкирцам и казанским татарам с их старшинами в бытность их с выступления из домов их в походе, також и в Украине или где и далее обретатца будут, жалованье, провиант и протчее производить им равное против донских, находящихся в командировании казаков". Оренбургский губернатор И. И. Неплюев предписал Уфимской провинциальной канцелярии определить командирами башкирских и мишарских отрядов "с каждой дороги по одному старшине и по одному помощнику из старшин", "а сверх того потребное число сотников и десятников".
Более того, в том же 1756 году 1 сентября Правительствующий Сенат приказал, "выбрав лутчих и доброконных… 500 человек башкирцов и 500 же человек мещеряков, ныне вывесть как наискорее в Лифляндию". Эти отряды формировались весьма срочно. Оренбургскому губернатору Неплюеву предлагалось, "чтоб оные башкирцы и мещеряки по получении указа неотменно чрез 24 часа собраны к походу вооруженные и конные во всякую исправность приведены и без наималейшего умедления с подлежащим их по прежним указом удовольствием высланы были". Наряженные башкирские и мишарские полки предназначались для участия в войне с Пруссией, и они сражались с неприятелем под начальством знаменитого полководца П. А. Румянцева и будущего гениального русского полководца – подполковника А. В. Суворова.
Профессор А.З. Асфандияров также считал, что были отправлены две башкирские команды: сначала 2000 башкир и татар, а затем 500 башкир и 500 мишарей.
Стремительное наступление корпуса Румянцева в сражении у д. Гросс – Егерсдорф вынудило прусскую армию бежать с поля боя. "Башкирские конники, – пишет Д. Мануильский, – вместе с русскими казаками и драгунами вступили в 1760 году в Берлин (в составе отряда генерала Чернышева – авт.), но ни русские, ни башкиры не кричали на всех перекрестках о том, что они били хваленое прусское воинство Фридриха II, которому немецкое бюргерство облыжно наклеивало ярлык "Великого". Ахметзаки Валиди в своём труде "История башкир" указывает большее количество башкир и приводит некоторые подробности: "Во время "семилетней войны", то есть в 1756–1763 годы, 12 полков башкирских войск, состоящих из 15000 человек, принимали участие в войне под командованием генерала Апраксина и вошли в Берлин. Башкиры проявили мужество в больших боях вблизи Эгерсдорф-Гроссе, находящегося в окрестностях Кёнигсберга, и они хорошо показали себя в важной победе войск в 1759 году под командованием графа Салтыкова в бою на Куннерздорфе рядом с Франкфуртом на Одере. В следующем году, то есть в 1760, когда российские войска под командованием генерала Чернышева временно захватили Берлин, башкирские полки были в передних рядах ворвавшихся в город. В городских кварталах и религиозных кирхах соблюдение порядка было поручено башкирским войскам".