"В самые первые месяцы нового правления освободителю Москвы князю Дмитрию Пожарскому было решительно указано на его место. Дума тогда сделала расчет, который, как говорит В. О. Ключевский, велся просто: "Пожарский родич и ровня кн. Ромодановскому – оба из князей Стародубских, а Ромодановский бывал меньше М. Салтыкова, а М. Салтыков в своем роде меньше Б. Салтыкова – стало быть, кн. Пожарский меньше Б. Салтыкова"… То, что Салтыковы все последние десять лет усердно предавали Россию, бояре не рассчитывали… Дмитрий Пожарский, когда его "учли" перед Б. М. Салтыковым, возражать не стал, однако царского указа и боярского приговора не послушался. И тогда Салтыков вчинил против него иск о бесчестье, и царь Михаил выдал его головою своему родственнику. Стражники провели Дмитрия Пожарского от царского дворца к крыльцу Б. М. Салтыкова, с которым освободитель Москвы вздумал тягаться".
Быть может, в том числе и поэтому в 1615–1617 гг. Пожарского удаляют из Москвы под самыми благовидными предлогами: сначала воевать с отрядами Лисовского, который все еще грабит русскую землю, затем – заниматься очень непопулярной среди населения работой налогового инспектора, собирать "пятую деньгу" (т. е., 1/20 всего имущества) в казну, и, наконец, наместником в Коломну (должность, в которой он служил еще при Шуйском) и воеводой в Калугу, воевать с королевичем Владиславом, который решил что лучше поздно, чем никогда и все-таки направился в Москву занять обещанный престол. Так продолжалось, пока Пожарский не заболел. До конца жизни Романовы используют князя там где труднее – в администрации, на войне, в дипломатии, но всегда на вторых ролях. Умер спаситель Отечества после 1640 г. Даже точная дата его смерти неизвестна.
* * *
Земский собор 1613 года стал вершиной манипуляций власть имущих мнением народа, когда эти манипуляции не ограничились интригами и подкупом, но вылились в открытое вооруженное насилие над противниками избрания Михаила Романова. Этот собор знаменовал начало новой эпохи в деятельности Земских собор, когда из выразителя народного мнения и советника власти, Земские соборы превратились в "карманный парламент" первых царей из династии Романовых, потеряли свое значение и сошли к концу XVII в. с исторической сцены, знаменовав завершение проекта "народной монархии" и очистив место для новой социально-политической конструкции – абсолютистской монархии западного образца.
Под пятой первых Романовых. Земские соборы в XVII в
XVII век – "эпоха первых Романовых" – стал и эпохой заката Земских соборов, которые прекратили свою деятельность уже ко времени воцарения сыновей Алексея Михайловича (правил в 1645–1676 гг.). Чем объяснить, что народное представительство, еще недавно правившее страной и утверждавшее высшее государственное руководство, потеряло свое значение и тихо, незаметно ушло в историческое небытие?
В. О. Ключевский, например, считает, что все дело в "отсутствии потребности" в таком социально-политическом институте: "Простое хронологическое сопоставление первого и последнего собора отнимает возможность оспаривать, что земские соборы вызывались потребностями, не имевшими продолжительного действия: соборы не созывались до 1550 г. и перестали собираться полтораста лет спустя. Отсюда же можно заключить, что эти временные потребности не были и настолько настойчивы, чтобы самое соборное представительство сделать политическою потребностью, ввести его в состав устойчивого обычая, способного держаться самим собою, без поддержки первоначальных условий, его создавших".
Нельзя не согласиться с Василием Осиповичем в том пункте, что Земские соборы были вызваны к жизни определенными "потребностями" и перестали собираться после того, как потребности эти исчезли из политической жизни страны. Но надо уточнить, что имя этим "потребностям" – народная монархия, построенная Иваном Васильевичем Грозным. Пока существовала эта социально-политическая конструкция, нуждающаяся в земском представительстве как средстве единения царской власти и народа, существовали и Земские соборы. Более того, вопреки выводам В. О. Ключевского, можно указать на тот факт, что Земские соборы существовали даже без поддержки "первоначальных условий, создавших их", т. е. в условиях отсутствия царской власти в России в период Смуты. И не просто существовали, но и принимали активное участие в восстановлении недостающего элемента народной монархии – самодержавного царя, заменяя его на определенном этапе. Что само по себе указывает на равноценность двух основных составляющих народной монархии – самодержавия и Земского собора, объединявшего в себе все активные элементы тогдашнего российского социума – от черных крестьян и посадских людей до поместного дворянства, купечества и духовенства.
Однако пришедшая к власти, по существу, путем военного (казачьего) переворота новая династия Романовых ставила перед собой первоначально весьма узкую задачу: удержаться у власти. Первоначально интересы династии и страны совпадали (наведение порядка внутри государства, отражение внешней агрессии, восстановление экономики) и Романовы активно использовали при этом т. н. "Долгий" Земский собор, который, как считают некоторые исследователи, продолжался фактически 10 лет – с 1613-го по 1622 год. Опираясь на него, и прикрываясь его авторитетом при принятии непопулярных решений (а только за пятилетие 1613–1618 гг. пять раз с подданных собиралась "пятина" – 20-процентный налог со всего имущества населения и без того разоренной России. Кстати, Земские соборы собирались Романовыми для утверждения сбора "пятинного" налога и в дальнейшем, например, в 1632 и 1634 гг.).
Возможно, такая продолжительная деятельность Земского собора объясняется договоренностью важнейших его деятелей с новым царем. Секретарь прусского посольства в России Иоанн Готтгильф Фоккеродт в своем сочинении о России (1734 г.) рассказано, что когда в 1613 г. приступили к избранию царя, то "многие из самых знатных лиц" "напали на мысль, что им нет надобности уступать больше власти, нежели сколько захотят они сами, будущему их государю, который не в состоянии похвалиться никаким преимуществом над ними, и что они вправе предписать ему законы, по которым он должен царствовать". Был образован "род сената, который назвали собором: не только бояре, но и все другие, находившиеся в высшей государственной службе, имели там место и голос и единодушно решились не выбирать себе в цари никого, кроме того, который под присягой обещается предоставить полный ход правосудию по старинным земским законам, не судить никого государского властью, не вводить новых законов без согласия собора, а тем менее отягощать подданных новыми налогами или решать что бы то ни было в делах войны и мира… царь Михаил не колеблясь принял и подписал вышеупомянутые условия".
В свою очередь, как указывает Л. В. Черепнин, Земский собор организовал привод к присяге Михаилу Романову населения городов Русского государства, собором, "по приговору всеа земли", отписывались на государя розданные в частное владение дворцовые, пашенные и оброчные села, наказывались уклонисты от государственной службы.
В тени Земского собора Романовы смогли укрепить свою власть и, при необходимости использовать собор как дубинку против своих политических противников.
В 1619 г. из польского плена вернулся глава рода Романовых Филарет (в миру – Федор), которого в Москве ожидало место патриарха и фактического правителя Российского государства при молодом царе Михаиле. В отличии от сына он никаких обещании Земскому собору не давал (ряд исследователей, например, Б. Н. Чичерин, считают, что договоренности царя Михаила с Земским собором носили личный характер и не являлись государственным актом) и потому повел свою политику, направленную на укрепление его личной власти (в 1619 г. по настоянию Филарета были приняты меры по усилению контроля над бюрократией, повсеместно были "переменены штаты и сменены служащие", а в 1620 г. на церковном Соборе была разгромлена церковная оппозиция Филарету), сравнявшейся по значению с царской.
Филарет Романов счел для себя возможным управлять без апелляции к Земским соборам. "Великий государь", как стали назвать в официальных документах московского правительства Филарета, решил, что сам знает, "чем Московскому государству полниться и как устроить его, чтобы "пришло все в достоинство". Намеченный на конец 1619 г. Земский собор для решения внутренних дел государства отменили по его распоряжению за ненадобностью, а решение соборов 1621 и 1622 гг., которые, учитывая удачную внешнеполитическую конъюнктуру, выступили за начало войны с Речью Посполитой, проигнорировал. Говоря о последней "сессии" "Долгого" Земского собора, Л. В. Черепнин отмечает полное отсутствие голоса выборных от народа в обсуждении поставленных на соборе вопросов: "Как проходил собор 1622 г.? Из довольно краткого текста грамоты от 14 марта видно, что собор был созван "по совету" царя и патриарха, которые обратились ("говорили") к людям "всяких чинов", а затем последовал царский "указ". В этой схеме совещания отсутствует весьма существенный элемент – мнения соборных представителей (выделено мной. – В. М .). Может быть, это намеренный пропуск, ибо важно было сказать о том, к чему пришел собор, а не как проходило обсуждение. Но, может быть, обсуждения вообще не было".
В 1622 году Долгий собор был распущен и Земские соборы не собирались десять лет, до 1632 года – то есть, почти до смерти московского патриарха и царского соправителя, потеснившего на престоле сына. Это было вызвано, по мнению Л. В. Черепнина, тем, что укрепившейся на троне династии Земский собор стал ненужен: "…разорение, причиненное стране Смутой, постепенно изживалось, основные очаги крестьянского и казацкого движения были хотя бы на время потушены, дворянство добилось от правительства ряда земельных пожалований и усиления крепостничества, в ответ на требования посадских людей начались сыски закладчиков, было несколько исправлено еще недавно бедственное положение с государственными финансами, восстанавливался ослабленный в годы гражданской войны и иностранной интервенции аппарат власти, заметно упрочилось внешнеполитическое положение Русского государства. В таких условиях правительство уже переставало испытывать потребность в земском соборе как постоянно действующем органе".
И только с обострением социально-политической ситуации внутри страны и на ее границах правительство Романовых вновь вспомнило о народном представительстве: "Земские соборы возобновили свою деятельность с начала 30-х годов XVII в. Это было связано с осложнением внутриполитической обстановки в стране и ухудшением ее внешнеполитического положения. В 1632–1634 гг. опять разразилась война между Россией и Польшей. Русская армия под предводительством М. Б. Шеина была брошена под Смоленск. Международные отношения складывались неблагоприятно для позиции Русского государства в этой войне. Расстраивался его союз со Швецией против Речи Посполитой. Нападения на русские границы крымских татар отвлекали военные силы России от сосредоточения всего внимания на задачах, стоявших перед смоленским фронтом.
Внутри страны было неспокойно. Снова выявились социальные противоречия: между боярами и рядовыми служилыми людьми, между феодалами и посадом. Сословные требования становились определеннее и настойчивее. В то же время опять вылился наружу основной классовый антагонизм между землевладельцами и крепостными крестьянами, поддерживаемыми городским плебсом".
Противодействие претензиям Владислава IV на русский престол и очередной сбор "пятой деньги", на этот раз на ведение войны с Польшей – вот основные вопросы, которые должен был решить собор 1632 г. Карманный собор, разумеется, "приговорил" так, как было угодно власть предержащим, однако его решения не вызвали энтузиазма в народе. Черепнин отмечает, что "из приведенных текстов [документов собора – В. М .] создается впечатление, что "соборное уложение" 1632 г. явилось результатом свободного волеизъявления сословий. В действительности дело обстояло не так. Из материалов по сбору пятины видно, что сборщики наталкивались на сопротивление населения, старавшегося избежать платежа". Еще больше обострил ситуацию новый сбор "пятины", "приговоренный" Земским собором 1634 г. В течении двух лет народ был вынужден отдать на ведение войны 40 % (!) своего имущества. А в течении 20 прошедших лет каждая семья рассталась с "пятой деньгой" семь раз. То есть, выплатила 140 % от всей своей собственности. Это никак не способствовало социальному миру в стране. Пути народа и власти расходились все дальше по трагической развилке 1613 г., что выльется вскоре в череду народных восстаний при Алексее Михайловиче Тишайшем, чье прозвище можно рассматривать как гримасу истории, учитывая и вспыльчивый характер царя, и название века, в который он правил – "Бунташный".
Романовы все больше теряли популярность в народе. Это подтверждал и тот факт, что на Соборе 1634 г., в отличии от Собора 1632-го, в официальном выступлении упор делается не на защите династии от врагов, а на защите Православной веры от иноверцев: "В правительственном выступлении 1634 г. гораздо большее внимание, чем в речи 1632 г., уделено религиозному вопросу. Если в 1632 г. главное внимание было сосредоточено на борьбе с Польшей за "государеву честь", то теперь подчеркивается опасность искоренения польскими захватчиками "православной христианской веры греческого закона"".
Особняком стоит Земский собор 1642 г. по вопросу Азова, захваченного у турок донскими казаками. Не имея сил удержать город самостоятельно, они предложили включить его в состав Российского государства. Значительная часть выборных, участвовавших в этом Соборе, либо уклонились от определенного ответа на вопрос о необходимости принять Азов "под государеву руку", либо ответили на него положительно, аргументируя это тем, что после включения Азова в состав России южные границы Московского государства значительно укрепятся, потому что "с тех мест, как Азов взят, татарской войны не бывало, а государевы украинные городы были от них безмятежно в покое и тишине немалое время". Дворяне и дети боярские разных городов предлагают "Азов у донских атаманов и казаков принять, и с турским и с крымским царем велеть разрывать…". Другая группа дворян и детей боярских указывает, что Азов защитит Русское государство от Ногайской орды: "а Нагаи, государь, кочуют ныне на твоей, государеве, земле, от Азова недалече; а за кем будет Азов, тому они и будут и служить". То же самое говорили гости и торговые люди, когда Азов принадлежал Турции: "турские, крымские и нагайские татарове ходили войною по вся годы безпрестани, и кровь крестьянскую проливали многую и в полон сводили крестьянского народа много же, а в том Азове тех полоненых людей продавали в свою и в иные во многия земли…". Большинство предложений сводилось к тому, чтобы "государь велел быть в Азове тем же донским атаманам и казакам, а к ним бы в прибавку указал государь послать ратных людей из охочих вольных людей".