Раньше им для уверенности в себе хватало чистой совести, ощущения собственной порядочности, круга близких людей, понимающих и принимающих тебя. Позиции счастья, равно как и требования к жизни, были не слишком высоки. Карьерные соображения и богатство не были целью жизни, как сейчас. А душевные терзания о несовершенствах жизни сполна компенсировались дружеским окружением, застольями, кухонными посиделками и т. п., что давало душевный комфорт и гасило недовольство жизнью. А что теперь?
А теперь под тонкой пленкой внешней стабильности кипят нездоровые страсти. В сознании русских (причем независимо от социального положения) трудно не заметить страх, тревогу. И это уже не страх перед властью – такого страха больше нет. Попытки "закрутить гайки" в информационном пространстве оборачиваются не страхом, а раздражением и критикой. Все меньше тех, кто готов безропотно терпеть нарушение своих прав – и политических, и бытовых. Скорее, общая тревога – экзистенциальная, смутная. Ее трудно выразить и тем более объяснить. Возможно, это связано с тем, что психологи называют экзистенциальным кризисом: люди не понимают, для чего и зачем им нужно жить.
На смену разрушенного коллективизма в сознание русских пришел индивидуализм. Однако примитивный индивидуализм в России так и не успел сложиться в жизненную философию, которая была бы направлена на достижения, на развитие личного "я", на желание расти и совершенствоваться, а значит – и на развитие всего общества. Зато он превратился в энергию враждебности и недоверия, особенно среди старшего поколения. Отсюда – рост деструктивного поведения граждан страны, в котором сублимировано напряжение последних 20 лет. Это отражается в динамике убийств (здесь, с учетом пропавших без вести, Россия – мировой рекордсмен), самоубийств (Россия в тройке мировых лидеров), немотивированного жестокого насилия, распаде семей, падении рождаемости, алкоголизме, в атмосфере равнодушия к бедам ближнего.
А поскольку большинство населения погружено в эту атмосферу, то в общественном сознании эта патология даже не осознается, а воспринимается почти как норма, особенно молодежью, которая просто не знает и не может сравнить, бывает ли иначе. Для нее это "нормально".
Нарастающая агрессивность, темная энергия в России не канализированы в какое-то одно русло, например, в общественное или политическое движение с единым Врагом (кем бы он ни был), против которого можно было бы объединиться в протесте и подавить его. Агрессия и недоверие рассеяны повсюду, работая на вражду людей друг против друга, на взаимное недоброжелательство. Общее негативное настроение не помогает объединять людей, а наоборот, гасит любое протестное движение, излившись во взаимном раздражении и всеобщей апатии.
Сейчас картина русской ментальности – это смесь тревоги, страха, смутных ожиданий и растущей агрессивности. Общество атомизировано, люди раздерганы по классам и слоям из-за неравенства в кошельках. Душевное равновесие и чистая совесть перестали быть, как сегодня говорят, трендом: их заместила страсть к потреблению, в основе которой – деньги. А когда ты день и ночь сидишь в Интернете, то нет острой нужды и в дружеском окружении. Газетные фанфары про рост ВВП и преображение больших городов, рост пенсий и Олимпиаду в Сочи теперь явно недостаточны, чтобы умиротворить и успокоить население. Нужно что-то еще, иное, чего просит душа.
В разное время эту пустоту пытались заполнить, придумывая проекты типа "поиск национальной идеи". Эти поиски обернулись пшиком. Ни надежды на будущее, ни душевного покоя от торжества справедливости, ни смысла жизни от этих поисков люди так и не обрели.
Зато признаки растущего богатства повернули внимание населения к богатым людям, к властям, заставили задуматься о системе жизнеустройства в стране. Интернет гасит страх перед властью и "закручиванием гаек", люди все более независимы в своих вопросах и суждениях. А потому гораздо острее воспринимают несоблюдение властью законов, коррупцию, уровень политических свобод, недоверие к власти. Теперь люди открыто приходят в раздражение из-за того, что власть нарушает нормы справедливости и политической этики, что она попросту – неэффективна.
Осенью 2012 г. вышел доклад социологов РАН "20 лет реформ глазами россиян" – от него не отмахнешься. Его выводы таковы. Опрошенные считают, что произошло ухудшение во всех сферах жизни общества и государства: в уровне жизни (77 %), в моральном состоянии общества (76 %), в экономике страны (73 %), в социальной сфере, здравоохранении, культуре, образовании (71 %), в межнациональных отношениях (70 %).
Главное чувство, которое доставляет самые горькие переживания половине россиян, – несправедливость всего происходящего. Еще одно горькое чувство – невозможность что-то изменить. И наконец, стыд – за нынешнее состояние родной страны.
И новое наблюдение. Теперь почти не прослеживается связь возмущения и негативных чувств именно с доходами опрошенных. Раньше возмущались бедные, особенно в российской глубинке. Теперь возмущение равномерно распределено по всем группам общества, оно стало массовым. И еще: оно не сосредоточено только в провинции (глубинке), как было раньше, а равномерно распределено – по всем типам поселений. Можно сказать, что недоверие к власти (раньше – классовое чувство) теперь стало общенациональным.
К власти накопилось очень много вопросов. Почему растет коррупция? Почему нагло разворовывается бюджет? Почему продажны суды? Почему молодежь бежит от армии? Откуда взялись 250 тысяч призывников-уклонистов? Почему из России убегают капиталы и "мозги"? Почему умирает российская глубинка? Почему снова стреляют на Северном Кавказе, а в русских городах распоясалась кавказская диаспора?
Вопросы к власти звучат все более дерзко, иногда на грани вызова. Но ответов пока не слышно. В этом – главная беда современной России: разговор власти с народом не касается ключевых проблем, с которыми в каждодневной жизни сталкивается каждый россиянин. И прежде всего это касается большого слоя городских жителей – примерно трети населения страны!
Жители крупных городов (особенно мегаполисов) предъявляют спрос на качественное образование, здравоохранение, безопасную жизнь: ведь все реформы в этих областях буксуют. Но в первую очередь предъявляется спрос на равенство перед законом, на правовое государство, способное защищать рядового гражданина. Люди устали от того, что правоохранительная и судебная системы перекошены в пользу тех, у кого есть деньги и власть. У многих за эти годы появилось какое-то имущество, собственность, бизнес. Но жить в перекошенной правовой системе, разрешать в ней коммерческие конфликты и вытаскивать свой бизнес – очень тяжело.
Вторая беда – несоответствие того, о чем победно трубят министры, тому, что происходит за министерским окном. Власти не устают твердить о помощи государства, о дотациях бедным. Но на деле система льгот, взятая из советских времен, – общенациональный обман: миллионам людей при советской власти в течение их жизни недоплачивали за труд, а в итоге они не смогли ни приобрести достойное жилье, ни накопить на старость, ни выбиться из нищеты. И надежды на это нет.
Образованная часть населения недовольна качеством и стилистикой политики. Прямая ложь в эпоху Интернета невозможна, и тем очевиднее стали политическое лукавство, манипуляции со статистикой, "наезды" на неугодных политиков, имитация демократии.
Россия сейчас – общество всеобщей имитации. Имитируются не только продукты питания, напитки и медикаменты, но и системные принципы. Центральная власть имитирует демократию (пусть и "суверенную"), проводя авторитарную политику. "Свободные выборы", которые еще недавно казались ключиком в "Новую Россию", – тоже оказались иллюзией, декорацией, как и вся система политических партий. Региональные власти имитируют авторитарную политику, делая, что хотят, но – к своей выгоде. Население, защищаясь, делает вид, что со всем согласно, а на деле – уклоняется от ответственности, от налогов, от службы в армии. Имитируются и свободные выборы, и борьба с коррупцией, и судебные, милицейские, образовательные и прочие реформы. Имитируется даже "борьба со шпионами". Вот, вроде бы принят закон об "иностранных агентах", получающих гранты из-за рубежа, зато буксуют законы о чиновничьей недвижимости за границей. А чиновник, если он резидент другого государства, если у него там семья и все личные интересы, – разве не угроза национальной безопасности, разве он не "агент"?
Сегодня в России трудно найти сферу жизни, которая не была бы изъедена ложью. Лишь 17,1 % граждан нашей страны считают нынешний строй справедливым, эффективным и подходящим для России. Всем ясно, что без изменения конфигурации политической системы прогресса не добиться – ни в политике, ни в экономике, ни в образовании, ни в культуре, ни в чем другом. И речь идет даже не столько о прогрессе, сколько о сохранении российских территорий, о существовании русской цивилизации.
Расстановка политических страстей в сегодняшней России – своего рода перевертыш ситуации 1990-х годов. Тогда недовольны властью были бюджетники и пенсионеры, которым задерживали зарплаты и пенсии, а государство их не защищало. Теперь же эти бюджетники и пенсионеры боятся резких изменений. И не потому, что им нравится нынешняя власть, а потому, что они боятся потерять даже ту относительную стабильность, которую им эта власть дает.
Большинство тех, кого сейчас называют "средним классом", раньше были более лояльны к власти, интеллектуально обслуживая ее. А теперь и они чувствуют себя обманутыми. Хотя их зарплаты намного превышают среднестатистические по России, они им кажутся копеечными по сравнению с доходами коррумпированных чиновников. Да и других причин для раздражения у них немало.
Аналитики прямо утверждают: пресловутая социальная стабильность в России обманчива, а общественные настроения – близки к точке кипения.
Почему вдруг в России, вяло пережившей абсурд и откровенный беспредел 1990-х годов, именно сейчас, когда страна вошла в более спокойную и зажиточную полосу жизни, вдруг вскипели политические страсти?
Возможно, потому, что главной ценностью для большинства людей теперь стала идея частной жизни. Грандиозные проекты вроде построения нового общества и т. п. – обернулись абсурдом. Огромная энергия населения большой страны теперь растеклась по частным ручейкам. Это можно воспринимать по-разному: или как идеологический крах идей социализма, результат системной ошибки мышления, или как закономерное проявление энтропии, т. е. закона термодинамики о рассеивании энергии. Ранее единая энергия, рассеявшись по частным жизням, закрепила психологию массового потребления.
Причем эта психология коснулась и бедных, и богатых. Все вопиющие цифры социального неравенства не должны вводить нас в заблуждение: просто у одних людей одни возможности, у других – другие. Но все население страны вошло во вкус потребления материальных благ, которые может дать современная цивилизация. И вряд ли оно согласится от этого отказаться.
Подспудное кипение политических страстей вырвалось наружу зимой 2011 г. Произошло это неожиданно для властей – как гром среди ясного неба. После парламентских выборов по стране прокатилась волна мощных манифестаций, митингов, публичных акций, дискуссий в СМИ. Правда, усилиями властей протестное движение было довольно быстро задавлено.
И все-таки события 2011–2012 гг. – яркая страница в политической жизни в России. Ведь то, что происходило в головах российского общества на протяжении 15–20 последних лет вплоть до декабря 2011 г., можно было бы обозначить как гражданскую апатию, деполитизацию населения, как это ни грустно признать.
В чем выражалась эта гражданская апатия?
Так, с начала 2000-х годов заметно сократилось число сторонников вообще всех политических течений и партий, потускнела идеология "центризма", целью которой было – примирить "всех со всеми". Люди перестали принимать участие в выборах, т. е. голосовать. Даже последние выборы в Думу в атмосфере политических страстей прошли вяло. К урнам пришли 10–30 % граждан, внесенных в списки для голосования. Как и во времена Бориса Годунова, "народ безмолвствует". Получается, что население, хоть и в очень сокращенном виде, есть, а граждан – мало. Почему так?
Допустим, старшее поколение, пережив 20 лет тому назад пик политических страстей, а затем разочарования и обиды, получило астенический синдром. Еще 15–20 лет тому назад самое оживленное общение получалось на кухнях, под разговоры "о политике", и тогда там кипели шекспировские страсти. Известны даже случаи, когда семьи распадались из-за политических разногласий.
А теперь наступили идеологическое опустошение и политическая апатия. Даже не спорить, а заикаться по поводу политических сюжетов в дружеской компании стало неприличным, надоевшим. Кажется, все устали и не видят смысла в обсуждении "политики": пустая болтовня надоела, любой другой сюжет более интересен. Это грустно, но как-то понятно.
И вот в подобной атмосфере всеобщей апатии зимой 2012 г. вдруг происходит некоторая политизация общества! И сразу стало ясно, что так называемая стабильность и высокие рейтинги власти держались только на апатии населения. Появилась надежда, что гражданское общество в России просыпается, начинает себя осознавать.
Демократическое движение в России началось с невинной атрибутики с белыми ленточками и шариками. А затем стали развиваться разные формы самоорганизации, чему помогло расширение сетевых связей. Раздерганное на классы общество начало учиться самоорганизовываться: появились акции "синих ведерок", "Стоп-хам", "Химкинский лес", "Русский марш", помощь тяжело больным детям или пострадавшим в Крымске и другие сообщества.
Но все эти акции – пока отдельные проявления недовольства, загнанного вглубь. Молодежь, студенты объединяются с помощью Сети, понемногу учатся мобилизоваться вокруг конкретных проблем, но пока еще – не вокруг идей или политических взглядов.
Однозначную картину политических взглядов в России нарисовать невозможно, настолько она сложна и запутана. Если прислушаться к мнению реальных людей, то бросается в глаза разноголосица, путаница в головах, общее непонимание ситуации в стране. "Левада-центр" в 2010 г. провел интересное расследование. На вопрос "Кто, на ваш взгляд, прежде всего виноват в нынешних трудностях России?" 1/3 граждан, не задумываясь, назвали М. Горбачева и других лидеров "перестройки". Вполовину реже называли Б. Ельцина и его ближайшее окружение. Порой вспоминали и руководство страны советских времен. Самые совестливые (10 %) считают виноватыми себя и все население России.
Обнадеживает, что только единицы назвали главным виновником всех бед России "демократов", а еще реже – "страны Запада".
На вопрос "Что сейчас происходит в стране?" 11 % назвали "становление авторитарного режима", зато в 3раза чаще называли происходящее "наведением порядка", но почти столько же - "нарастанием беспорядка и хаоса", иные – "становлением демократии", а каждый пятый вообще не нашел ответа на вопрос.
На вопрос "В каком направлении развивается сейчас жизнь в России?" чуть не половина граждан ответили, что это – "развитие демократии", а многие не нашли никакого ответа. Зато были и такие оценки, как "становление диктатуры, авторитаризма", "восстановление советских порядков", "нарастание хаоса, утрата порядка".
Противоречивые и взаимоисключающие ответы еще раз показывают, насколько травмировано сознание россиян событиями двух последних десятилетий, какая путаница идей и представлений происходит в их головах!
Обозначить идеи и направления политического мышления с помощью привычных терминов ("правый", "левый", "консерватор", "демократ" и т. д.) – невозможно. В России эти понятия не работают. А если и работают, то совсем иначе, чем, скажем, в Европе, поскольку непременно несут в себе дополнительные оттенки, подтекст, символы, образы.
Вот попробуйте объяснить: что в российских условиях значат слова "консерватор" или "демократ"? Это хорошо или плохо? Это комплимент или обидное прозвище?
Каждый объяснит вам это на свой манер, причем вы не поймете, от чего зависит образ мысли собеседника. От его возраста? От социального положения? Образования? От географии проживания? От семейных традиций и воспитания? От влияния окружающих людей (ровесники, друзья, соседи, семья, коллеги и т. д.)? Вы не найдете одну-две ясные причины, объясняющие ход его мыслей. Все причины работают одновременно.
Кажется, что основание для выбора той или иной позиции – не возраст или география проживания, а скорее культура, система взглядов, которые зависят и от воспитания в семье, и типа образования, и досуга, и группы общения (тусовки), и культурных стереотипов, и источников информации, и даже – моды! В общем, политические представления в сознании россиян гораздо сложнее, многообразнее и запутаннее, чем в иных странах.
Проживать в таком идейном калейдоскопе, может быть, и интересно, но очень опасно – из-за невозможности объединить людей. И пока что неясно, как преодолеть эту разобщенность, поскольку горизонтальные связи между людьми (кроме социальных сетей) не работают. Это и порождает калейдоскоп идей, а проще говоря – кашу в головах россиян. При обсуждении почти любой проблемы между собеседниками часто возникает раскол.
Например: в понимании понятия "справедливость". Идея социальной справедливости, неотрывная от идеи общественного порядка, уже давно для большинства русских – идея "фикс". У нас все без исключения политические партии (включая и "правых", и "левых") в своих программах не гнушаются социальным популизмом, используя это понятие и так и этак. Эти две вечные русские мечты (порядок и справедливость) выдвинуты на первое место – от усталости и беспорядочности в русском жизнеустройстве. Все остальное россиянам кажется менее важным.
Но что такое "справедливость"? Где ее границы? Как правильно судить – по совести или по закону? А если закон не очень справедлив? Или устарел?
В пьесе Н. А. Островского мужики просят барина судить именно по совести: так ближе и понятнее. Такая привязанность к справедливости (в ущерб закону) всегда была особенностью русского архетипа, что вызывало изумление иностранцев. На вопрос "Нужно ли выполнять распоряжение руководителя, если ты с ним не согласен?" 2/3 отвечают, что не готовы это делать. Это значит, что саботаж распоряжений сверху (еще со времен крепостного права) в России – форма борьбы личности за свои интересы. В его основе лежит убеждение "Делать надо только то, с чем ты согласен". Такое убеждение – социокультурная норма в России. Его разделяют даже предприниматели и руководители разных уровней. Даже в армии и силовых структурах только половина согласна, что приказы надо выполнять в любом случае.