Торговые и инвестиционные переговоры США с Россией обычно сводятся к выламыванию рук российским чиновникам ради предоставления тех или иных выгод и преимуществ американским компаниям на российском рынке. Думаю, если выламывание рук прекратится, вздохнут с облегчением наши не только бюрократы, но и бизнесмены, за счет которых эти преимущества американцам и предоставляются.
Да, ряд полезных сделок и контрактов приостановится, – но, раз они осуществляются, они выгодны американцам не меньше, чем нашим, и потому в условиях нарастания глобального кризиса будут продолжены ими при первой же возможности.
С другой стороны, официальное прекращение США всех контактов в торгово-экономической сфере объективно делает невозможным деятельность всего американского бизнеса на территории России.
Представьте себе: какой-нибудь "оборотень в погонах" вдруг начинает кошмарить, например, "Сити-банк". Или "Майкрософт".
В обычных условиях для нормализации ситуации достаточно одного звонка… Но сейчас делать его некому: США прекратили переговоры! И потому весь американский бизнес в России в одночасье лишился политической "крыши".
Понятно, что связанные с этим угрозы неприемлемы прежде всего для России, так как могут чудовищно подорвать ее имидж.
И, значит, исходя из интересов поддержания добрососедских отношений с США, Россия в сложившейся ситуации просто обязана максимально быстро свернуть деятельность американского бизнеса на своей территории: защищать-то его больше некому! Американское правительство само уничтожило единственный инструмент его защиты!
В частности, России следует зафиксировать максимально быстрое и полное прекращение отношений с "Боингом" с переориентацией как на европейский "Эрбас", так и на возрождение собственного авиапрома, прекратить закупки американских окорочков (бразильские дешевле и качественнее), перевести все госструктуры с Windows на Linux, запретить покупки для госнужд любых американских товаров.
А производство и продажа в России заведомо вредной для здоровья (в том числе здоровья детей) продукции, включая "Кока-колу", "Пепси-колу", продукцию "Макдональдс" и других подобных американских фастфудов должна быть запрещена сугубо по гигиеническим соображениям!
Думаю, европейские и китайские конкуренты США будут от такой перспективы в восторге, – до такой степени, что с удовольствием примут Керри на работу после его отставки.
Другой вполне конкретной угрозой стала вероятная отмена саммита "Большой восьмерки" в Сочи.
Обидно, досадно – да еще в наше председательство… Да еще и "либеральные абажуры" вроде пресловутого Гозмана оттопчутся на этом во всех соцсетях…
Но дееспособность, – а значит, и реальное, а не фиктивное значение, – "группы восьми" равна нулю (что юридически доказано появлением и функционированием "Большой двадцатки"), бездельников в Сочи хватало и до появления там иностранных лидеров, а для укрепления репутации Путину "Большая восьмерка" была нужна лишь в начале его пути.
В случае реального, а не фиктивного начала "собирания земель русских" авторитет Путина будет выше совокупного авторитета всей "Большой семерки", и это не она будет укреплять его, а, наоборот, он ее.
А зачем заниматься благотворительностью?
Для того же, чтобы не простаивали уже, вероятно, зарезервированные в Сочи помещения, стоит созвать саммит в другом формате с более внятной повесткой дня. В самом деле: давно назрело обсуждение того, как и по каким правилам жить в "постамериканском мире", в котором американский эгоизм, в том числе и в сфере глобальной финансовой архитектуры, во многом выражающий разрушительный эгоизм глобального бизнеса, из проблемы стал для мирового сообщества вполне очевидной, "прямой и явной" угрозой.
Давно назрело внятное и открытое обсуждение и механизмов принятия глобальных решений – тех не всегда явных и почти всегда неформальных сил и факторов, не имеющих отношения к избирающим своих руководителей народам, но оказывающих порой определяющее влияние на действия этих руководителей.
Такое обсуждение было бы весьма интересным и полезным для Китая, Индии, Ирана, Пакистана, Белоруссии, Казахстана, Украины, Израиля, стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, – да и тех членов "Большой восьмерки", кто захочет принять участие в его работе.
Серьезной угрозой со стороны Керри является обещание исключить Россию из ВТО. Это означает снятие с России всех кабальных ограничений, принятых ею на себя в рамках длительного процесса присоединения к этой организации аж с конца 90-х годов.
Это означает возможность бурного развития агропромышленного комплекса, машиностроения, части химического комплекса и легкой промышленности. При этом, поскольку выгоды России от присоединения к ВТО, как показывают уже не американские исследования, а горький отечественный опыт (да и выступление президента Путина на Валдайском форуме), равны нулю, Россия получит десятки миллиардов долларов выгоды.
Возобновится инвестиционный рост, перешедший с присоединением к ВТО на заведомо кабальных условиях в инвестиционный спад, и промышленный рост (пока просто прекратившийся), а затухание роста ВВП не просто не перейдет в нарастание его спада, но и сменится новым ускорением. Падение реальных доходов основной части населения, ставшее явным прошлым летом, сменится их ростом в стиле середины 2000-х.
Изгнание из ВТО освободит Россию из либеральной кабалы и, резко улучшив конъюнктуру, форсирует наше развитие.
Если Керри действительно сделает это, ему придется ставить памятник на Красной площади, в одной ограде с Мининым и Пожарским и с надписью "гражданину Керри – благодарная Россия".
Просто потому, что он действительно заслужит нашу сердечную благодарность.
…Важной угрозой является затруднение в выдаче виз российским гражданам и отказ от введения безвизовой зоны с Шенгеном.
Да, действительно: возможность поездки за границу – единственная реальная выгода, которую принесли россиянам "демократия" и рыночная экономика.
Одна беда: чтоб ей воспользоваться, нужны деньги. В результате, как ни считай, загранпаспорта имеет менее четверти россиян, – а пользуется ими менее одной шестой части, причем во многом для поездок в страны безвизового режима или ЮгоВосточной Азии.
Страны же, которые действительно могут ужесточить выдачу виз, – США и страны Шенгенского соглашения, – в условиях глобального кризиса настолько остро нуждаются в деньгах туристов, в том числе и российских, что вряд ли смогут выдержать указанное ограничение сколь-нибудь длительное время.
Просто так, что ли, в консульстве США всякому россиянину, обращающемуся за годовой визой, обязательно предлагают выдать ее на два года?
Просто так, что ли, драконовский режим выдачи туристических виз в одних странах Шенгена (скажем, в Германию визы выдаются только на даты приобретенного авиабилета) сочетается с широчайшим гостеприимством других стран (и не только Финляндии)?
Поэтому проблемы с визами возможны, – но они будут иметь спорадический характер, а обычных людей, не связанных с политикой, скорее всего, и не коснутся вовсе.
А вот отказ от обсуждения перспектив безвизового режима с Шенгеном – это серьезно.
Это пугает.
Но лишь тех безумцев в среде российской либеральной бюрократии и общественности, кто до сих пор принимает всерьез разговоры об этой возможности.
Мало-мальски интересующиеся проблемой знают: несмотря на все официальные заявления (в том числе и Запада) это невозможно в принципе. С одной стороны, такого режима не получила даже полностью прозападная Украина времен "оранжевых", с другой – Шенгенской зоне совершенно не нужна российская оргпреступность (в первую очередь этническая). Как вежливо формулируют западные дипломаты (правда, в частных беседах), "нам более чем достаточно проблем с мафией косовских албанцев и с цыганами".
Поэтому угроза не дать России безвизового режима с Шенгенской зоной вполне аналогична угрозе никогда в жизни не подарить нам ста триллионов долларов.
Мы и так знаем, что Запад нам их никогда не подарит (даже зимбабвийских, на которые можно купить чашку плохого кофе).
А угроза лишить нас бреда о Шенгене всего лишь лишит либералов одной из морковок, размахиванием которых под носом пристяжных они пытаются увлечь телегу российской государственности в пропасть…
Реального значения это не имеет никакого, – точно так же, как и разговоры о возможном ограничении торговли.
Либеральные фундаменталисты, исходящие исступленной ненавистью к России и не способные простить ей самого ее существования, не в состоянии осознать, что торговля ведется по простейшей причине: потому что она выгодна.
Именно поэтому Евросоюз может сколько угодно исходить ненавистью к "Газпрому" как символу России, но не может снизить его долю на своем рынке ниже определенного (известного специалистам и вполне устраивающего "Газпром") минимума.
Долгосрочные контракты обеспечивают стабильность и надежность снабжения по примерно понятным заранее ценам, – в то время как своповые цены совершают непредсказуемые скачки и часто оказываются выше цен долгосрочных контрактов.
В силу изложенного, ограничение поставок российского сырья навредит Западу не меньше, чем России, – а прекращение поставок тех или иных товаров в Россию не более чем откроет соответствующие ниши Китаю.
Прекращение же критического импорта, которое действительно способно уничтожить ряд российских производств, приведет к слишком разрушительным последствиям.
Однако сама постановка вопроса об ограничении торговли с Россией заслуживает внимания и требует от нас начала активной работы по созданию собственной международной системы межбанковских расчетов, разрушающей монополию SWIFT (в чем нас поддержат Иран, Китай и многие страны ЮгоВосточной Азии). Необходимо также начать подготовку перевода экспорта сырья с долларов на евро, юани, швейцарские франки и рубли. По согласованию с правительством Великобритании крайне интересным с точки зрения взаимной выгоды может быть перевод части экспорта на фунт стерлингов, что приведет к укреплению последнего.
Заявление Керри является юридическим основанием для того, чтобы в кратчайшие сроки снизить долю долларовых инструментов в международных резервах правительства России (Резервном фонде и Фонде национального благосостояния) с нынешних 45 % до максимум 10, а лучше 5 %. Это можно сделать как за счет перевода соответствующих средств в ценные бумаги других валютных зон, так и за счет направления их на модернизацию России.
США не посмеют заморозить эти средства: показав, что такое возможно, они дискредитируют себя, вызовут бегство мировых капиталов из своих бумаг и разрушат собственную финансовую систему.
А вот мы – теперь, благодаря заявлению Керри, – имеем все основания начать этот процесс.
Медленно и с удовольствием.
Наконец, стоит указать на неназываемую пока, но явно витающую в воздухе угрозу заморозки сомнительных активов российской бюрократии, – как минимум на территории США, а, скорее всего, и во всех странах мира, на которые распространяется их влияние.
Это было бы феноменальным подарком России и ее народу, так как не просто одним ударом вырубило бы финансовую базу правящей клептократии, но и, наглядно доказав нерентабельность воровства, оказало бы колоссальное оздоравливающее влияние на всю мораль нашего общества.
Добейся Керри такого шага – отделаться памятником ему уже не получилось бы; по справедливости, он заслужил бы как минимум торжественного захоронения в Кремлевской стене.
Подводя итоги, хочу зафиксировать: если б наша дипломатия была эффективной, она должна была уже договориться с г-ном Керри о совершении Россией действий, – будь то присоединение Донецкой области или "зачистка" украинских евронацистов, – после которых он точно выполнил бы свои обещания и ввел бы заявленные санкции.
…Боюсь только, обманет: он все же американец…
Ключ к сохранению России
Россия прожила более четверти века (с горбачевских хозяйственных реформ 1987 года) под знаком нарастающей деиндустриализации, разрушения колоссального потенциала ее реального сектора.
Формальное отношение к промышленной политике и к самому этому термину менялось: до дефолта 1998 года и в первой половине 2000-х он считался либеральными руководителями экономической политики России ужасным ругательством, в другие времена представители государства с удовольствием говорили о ее полезности и важности.
Не менялась (за исключением полугода пребывания у власти триумвирата Примакова-Маслюкова-Геращенко) только суть дела: чудовищная либеральная политика, уничтожающая Россию (и ее реальный сектор в том числе) в интересах глобального бизнеса.
Тем не менее, в настоящее время возможности продолжения этой политики исчерпаны, – и резкое торможение экономического роста, которое уже в этом году сменится экономическим спадом, является лишь внешним выражением этого.
Кардинальная, категорическая необходимость реиндустриализации России именно сейчас порождена двумя глубокими изменениями.
Первое – стратегическое: глобальный кризис. При возникновении глобального рынка на нем естественным образом сложились глобальные же монополии, которые загнивают: внешнего источника конкуренции нет. Скорее всего, глобальный кризис будет решен распадом глобального рынка, – точнее, основной части глобальных рынков, – на макрорегионы. Движение к этому уже наблюдается.
Если Россия не сможет создать свой макрорегион, она превратится в совокупность никому не нужных окраин: окраину Европы, окраину Большого Китая, окраину исламского мира, – и, соответственно, исчезнет. Именно этим вызвано отчаянное сопротивление Запада любой попытке реинтеграции постсоветского пространства с участием России: ему не нужны конкуренты.
Но, даже если Россия создаст свой макрорегион, заметный в масштабе мировой экономики, – в нем нужно будет иметь собственную индустрию как источник не только прибыли, но и цивилизации.
С одной стороны, современные постиндустриальные технологии растут, как показывает опыт, лишь на фундаменте индустрии. С другой – социальное устройство, которое они порождают, разрушают нормальное для нас общество и делают нормальную полноценную жизнь невозможной.
В частности, господство современных информационных технологий, что наглядно показывает социальная практика хипстеров и в целом "офисного планктона", несут с собой внятную угрозу утраты самосознания и суверенитета личности, возврата ее к слитно-роевому существованию, которое было ее уделом до эпохи Возрождения, – с той разницей, что место рода и цеха занимает соответствующий сегмент социальных или игровых сетей. Люди в массовом порядке, в том числе и вполне осознанно, жертвуют своими интересами ради новых эмоций, в конечном счете уничтожая самих себя как общество. В целом даже в развитых странах наблюдается дегуманизация, доходящая до расчеловечивания.
Единственный способ удержаться от падения в новое Средневековье, которое очень недолго будет оставаться компьютерным, единственный способ обеспечить социальное оздоровление общества, – это развивать, наряду с информационными и биологическими технологиями, и разнообразную индустрию.
Естественно, не на уровне XVIII или даже ХХ века, и не в том катастрофичном виде, в котором она еще существует в моногородах черной металлургии на Урале.
Классический пример современного развития индустрии – сланцевая революция. В ее ходе государство абсолютно сознательно, вопреки текущим рыночным соображениям, в том числе раздачей грантов и весьма сомнительных, как тогда казалось, льгот, кардинально снизило стоимость энергии и в результате запустило процесс реиндустриализации в масштабах крупнейшей экономики мира.
Это вдохновляющий пример, – и совершенно новый опыт: масштабная реиндустриализация нового типа. Ведь технология "сланцевой революции" заключается в компьютерном моделировании, которое "посажено" на старую геофизику и старое же бурение. Это индустриализация на базе компьютерного моделирования, – именно то, что нам необходимо.
Если мы не запустим, не создадим собственную технологическую базу, в том числе и аналогичным способом, нас просто не будет уже в ближайшие 15 лет.
Принципиально важно, что сужение рынков в ходе распада глобальных рынков на макрорегионы требует качественно новых технологий: общедоступных, относительно простых, дешевых и при этом сверхпроизводительных. Традиционные технологии, эффективность которых пропорциональна сложности и дороговизне, исчерпали свой потенциал: в рамках макрорегионов у них гарантированно не будет должного количества потребителей.
В рамках советского военно-промышленного комплекса было разработано большое количество технологий нового типа, многие из них живы и применяются в незначительных масштабах, и государству нужно их просто найти.
Это стратегическая задача для всех тех, кто хочет, как модно сейчас говорить, "жить в этой стране".
Вторая проблема, которая создает потребность в реиндустриализации, – не стратегическая, а тактическая, но от этого ничуть не менее острая: наши дорогие друзья и любимые коллеги на Западе под сурдинку разговоров о международном праве устроили на Украине нацистский государственный переворот и объявили нам холодную войну.
Санкции могут быть существенными или нет, но их в любом случае вводят против нас не за то, в чем мы плохи, а за то, в чем мы хороши: за то, что не приемлем нацизм, не хотим терпеть русофобии.
Санкции вводят против нас за то, что мы сделали первый серьезный шаг навстречу демократии с 1992 года.
И от нас требуют сейчас не Крым, – от нас требуют, чтобы мы отказались от своих ценностей и чтобы мы как народ перестали существовать.
Напомню, что одновременно с этим угрозы украинских нацистов создать ядерное оружие и применить его против нас встречают полное понимание со стороны США и Евросоюза.
Подчеркну – не "ястребов", не "неоконов", – а именно политической элиты и даже населения.
Четверть века национального предательства, на протяжении которых Запад нас хотел только грабить, на этом фоне начинают восприниматься, как краткая и упущенная историческая передышка.
Нас хотели грабить, – но нас не хотели уничтожить.
Сейчас нас начинают хотеть именно уничтожить: с одной стороны, из-за наших ресурсов, с другой – из-за все более дефицитного емкого рынка для сбыта товаров и услуг. Кроме того, просто не хочется иметь рядом непонятных людей, – а мы для них непонятные. Ну и, наконец, Западу надо нас уничтожить, чтобы в условиях распада глобальных рынков не возник новый конкурентный макрорегион.
Достойный ответ на это – не пропагандистские истерики.
Достойный ответ только один: реиндустриализация.
Два самых разных человека российской современности произнесли это слово порознь с интервалом в два месяца: это Ходорковский и Путин.
Ходорковский, потрясший многих своим выступлением на Евромайдане, с точки зрения экономической безопасности, что феноменально для либерала, фиксировал: все, что мы покупаем за границей, мы можем безопасно покупать, только если есть три независимых, никак не связанных друг с другом крупных производителя соответствующего товара.