"Тем временем засияла звезда Флавиев, и сперва Веспассиан, а за ним Тит решили покончить с Иерусалимом, Уже в Скифополисе часть евреев сражалась на стороне сирийцев против собственных единоплеменников. Тита окружали евреи же: Агриппа II, Вероника, Тиверий Александр и Иосиф Флавий, - подобно тому, как иудейские актеры и актрисы льстили и заискивали перед Нероном, жена которого, Поппея Сабин а, даже была благочестива, - как выражается Иосиф Флавий, т. е. сама иудействовала. Кроме названных легитимистов-эмигрантов, хотя и невольными союзниками Тита являлись коноводы разных, враждовавших еврейских партий. Они преследовались и истреблялись взаимно с таким ожесточением, какое можно встретить разве только в иудейской среде. На справку же, довольно вывести хотя бы кровожадную дуэль шаек Иоанна Гискальского и Симона, сына Гиоры. Еврей всегда жесток, когда в его руках сила, а ради утоления своей ненависти он не затруднится в отречении и от Моисея…"
Не входят в нашу задачу картины осады Иерусалима, Мы хотели показать лишь, в общих чертах, какова еврейская революция - даже по описанию Ренана, друга евреев. Параллель с 1905 г. в России напрашивается невольно, а этого с нас достаточно. Жаловаться на киевлян "избранному" народу, во всяком случае, не приходится. Пусть он лучше вспомнит результаты своей революции 60–70 г. по РХ и, утешая нас "иллюминациями" и бомбами, не забывает, что уже были времена, когда на евреев охотились, как на диких зверей. А дабы не сомневаться в этом, да и во многом другом из описанного сейчас периода, не мешает перечитывать еврея же, - Иосифа Флавия.
Для оценки еврейства вообще, т. е. в частности и для поверки сведений генерала Каховского о евреях в Белоруссии можно было бы привести отзывы таких, например, мыслителей, как Фурье и Песталоцци, Паскаль и Гёте, В. Питг и Шлоссер, Виктор Гюго и Фейербах; Моммсен и Шопенгауэр, Туссенель, Дрюмон и Гладстон. Но дело само за себя говорит, а потому мы считаем возможным ограничиться хотя и не столь тяжелою, но все же довольно вразумительною научною артиллериею.
Наравне с другими, частью известными уже нам авторами, историк древности Диодор Сицилийский удостоверяет: "В какую бы страну ни пришли евреи, они, как свое наследство, приносят с собою ненависть к человечеству".
Засим, к хору язычников, - греков и римлян, через несколько веков, присоединился и мусульманский мир. Коран обращается к правоверным с повелением: "Непрестанно обличай ложь Израиля. Обманщик этот народ, до единого!"
Религиозный реформатор новых времен не отличается в своих взглядах на евреев от Магомета: "Я сужу о евреях прежде всего по их писаниям, - говорит Лютер. - Они с ненавистью называют нас гоями, а в своих школах и молитвах молят о ниспослании нам всяческих несчастий. Они грабят наши деньги, разоряя процентами, и, где только могут, строят нам козни. Так никогда не поступали, и прежде даже, язычники, и никто так не поступает теперь, потому что сам дьявол наставляет евреев".
He путая нечистого в тот же вопрос, другой знаменитый германец, Фридрих Великий, издал в XVIII столетии целый ряд указов против "народа процентщиков": "Мы повелеваем, чтобы бездельники евреи из маленьких городов, особенно из тех, что лежат в средней части государства, где такие евреи совершенно бесполезны и даже вредны, - при всех удобных случаях и при малейшей возможности, были удаляемы оттуда… Пусть они торгуют, но не может быть терпимо, чтобы, например, в Бресланль шли целые еврейские племена и превращали этот город в Иерусалим".
Современник великого короля, сначала его друг, а потом - ожесточённый враг, Вольтер, примыкает в оценке еврейства к Лютеру. "Гуроны в Америке, дикие ирокезы - были философами и проповедниками человечности но сравнению с Израилем!"
Мнение Наполеона I (речь, сказанная в Эльзасе, перед государственным советом): "Евреи, со времён Моисея, были ростовщиками и угнетателями. Надо законными мерами предупредить самосуд, к которому рано или поздно, а доведется прибегнуть по отношению к ним. Они рискуют, что в один прекрасный день их вновь перебьют, как это уж не раз бывало с ними, - и почти всегда по их вине. Надо запретить евреям торговлю, вследствие их злоупотреблений, как воспрещают золотых дел мастеру его ремесло, когда он пускает в продажу фальшивое золото. Евреев нельзя сравнивать с протестантами и католиками. О них нужно судить на основании государственного, а не гражданского права, ибо они не граждане. Мне не хочется делать ничего такого, за что потомство могло бы порицать меня, и все мои советники не могли бы меня заставить совершить что-либо подобное. Я не хочу приносить благо французских земель в жертву какому-нибудь метафизическому или эгоистическому принципу".
Отзыв мирного философа вторит характеристике, сделанной завоевателем: "Евреи должны пользоваться правами человека, - пишет Фихте, - хотя они сами же отказывают нам в этом. Ведь они люди, и их неправда не может позволить нам быть несправедливыми… Но дать им все права гражданства?. Для этого я не вижу иного средства, как в одну прекрасную ночь отрубить всем им головы и приставить потом другие, в которых уже не было бы ни одной еврейской идеи!"
"Я не враг евреям, - заметил Железный Канцлер, - и даже, если они враги Бисмарка, - я им прощаю!.. Я готов дать им все нрава, кроме одного: в христианском государстве они не должны занимать ни одной высшей должности".
По убеждению известного композитора Франца Листа: "Наступит момент, когда все христианские народы, с которыми живет еврей, должны будут признать, что вопрос, - оставить ли пришельца или удалить, - будет для них вопросом жизни или смерти: вопросом здоровья или затяжной болезни, общественного мира или постоянного брожения, вечной лихорадки!"
У евреев очень немного друзей. Кто в этом виноват? Проходили века, менялись религии, исчезали народы, изменялась сама поверхность земная, - а отношение к еврейству почти не встречало перемены. Вот как пытается объяснить это чистокровный еврей Гейне: "И дела, и нравы еврейства далеко не совсем известны миру. Думают, что знают евреев, потому что видели их бороды, но ничего, кроме этих бород, не разглядели. В остальном они, как и в Средние века, - странствующая тайна".
Наконец, вот отзыв о его соплеменниках и самого Карла Маркса: "Не станем допытываться тайн еврейства в его религии, - наоборот: будем искать тайну их религии в самих же евреях. Что, в сущности, является основанием еврейства во всем мире? Практические потребности, корыстолюбие. Из чего делает себе культ еврей? Из всевозможных гешефтов и торгашества. Какой у него бог? Деньги".
Если бы мы больше внимали поучениям суровой действительности, - не усыпили бы нас ни активные, ни пассивные затеи врагов, как бы ни усердствовал для них Витте.
Отзывы, приведенные выше, и другие многие, которые, в любом количестве, не трудно указать еще, достаточно вразумительны.
Но - лучше поздно, чем никогда. Сейчас, насколько возможно, русские люди знают о его "заслугах перед отечеством", и молчать, уж наверное, не станут…
В сжатом очерке нет, конечно, средств осветить сказанное надлежащими фактами. Но сейчас в этом, кажется, нет и надобности. Они столь известны и многочисленны, а убеждение русского народа в такой мере глубоко, что едва ли история существенно изменит уже состоявшийся о деятельности Витте приговор.
Г. Обращаясь, в частности, к Киеву, немыслимо отрицать крайнего безразличия властей ко всему, что происходило здесь, - хотя бы с конца августа до вечера 18 октября 1905 г. Летописи революций никогда не видели ничего подобного. На пути веков, никто не укажет второго примера столь поразительной симпатии в действиях правительства и его лютых недругов, какой мы были скорбными очевидцами. А что касается киевских евреев, то, уже по данным судебного следствия, невозможно сомневаться в систематической подготовке "избранного" народа, его "шахматистами", к тем продерзостным торжествам, какими он рискнул ознаменовать свою победу. От великого до смешного, говорят, - один шаг. Вглядываясь в жалкое невежество наше перед замыслами кагала, нельзя не заметить, например, что, вместо ребяческого затушевывания поражений, которые, то и дело, нес Чигорин на международных шахматных турнирах, было бы много умнее, с нашей стороны, вовремя обратить внимание на факт, что над ним, обыкновенно, брали верх сыны Иуды…
Равным образом, и в том сатанинском злорадстве, которым, 18-го октября 1905 года, запятнали себя, в Киеве, именно евреи, - нельзя не видеть доказательства, что они к этому стремились заведомо, а в достижение своей цели верили неуклонно.
Д. Чтобы не спорить об этом, возьмем ближайшие указания опыта.
Произведенная, главным образом, извне, масонами и евреями, так называемая "Великая революция" стремилась к террору логически. Ясно, что для своей, - чуждой туземцам - победы, она должна была сокрушать действительных, природных французов и заменять их пришельцами и проходимцами. Отсюда, естественно, вытекали две ее основные задачи: а) следовало провозгласить не обязанности гражданина, а права человека, и б) под предлогом охраны этих прав, т. е. во имя "свободы", необходимо было уничтожить цехи и союзы, корпорации и ордена, сословия и общественные организации, одним словом, - все, что создавалось веками на защиту слабого от сильного.
Буквально это мы и видим в действительности.
А когда разбитые по одному, превратившиеся, так сказать, в песок и лишенные предохранительных связей французы довершили вероломный замысел своих "освободителей", через ужасы Конвента и наполеоновские войны погубив цвет собственного юношества, а путем невероятного обогащения "династии" Ротшильдов твердо заложив фундамент нынешней иудейской тирании, тогда, уже без новых забот страшнейшей из всех тайных организаций, - всемирного кагала, - "прекрасная Франция" стала его жертвою тем легче, чем с большим коварством он отрицал и самое существование своё".
Вот почему, уже в 1848 г., после третьей французской революции, Прудон имел право воскликнуть: "Мы только жидов переменили!"
С наступлением же, - на деньги Ротшильдов, - нового режима Наполеона Ш, Маленького, когда раздался продиктованный ему акулами и удавами биржи клич: "Обогащайтесь" - для сынов Иуды начались такие чудесные "жатвы", каких никогда не приносила земля Ханаанская.
Что мы видим на патентованной родине революций - Франции, того не могло, конечно, не происходить и в других странах. А кто перечитает хотя бы "Комедию всемирной истории" Иоганна Шерра или же "Психологию социализма" Густава Лебона, тому не трудно быть скептиком уже при виде всяких "свобода.
Последствия "Великой революции" теперь очевидны, начиная с той же Франции. "В 1791 г., бродячие евреи пришли нищими в нашу цветущую страну, - говорит Дрюмон, - сейчас, одни евреи богаты в этой самой стране, но ими же вконец обездоленной!"
При таких условиях, еврейство могло, наконец, позволить себе и сионизм, и Бунд, а в апофеозе - и приобретение государственной территории. Разумеется, такая, вновь обетованная, земля лежит уже не в Палестине, для этого совсем непригодной, а в России, - где проживает и размножается 65 % всего количества евреев на земном шаре.
Е. Применяя те же приемы, как и во дни "прав человека", сыны Иуды, - сообразно успехам, каких они достигли в течение XIX столетия, - приняли у нас только другой, несравненно больший, отчаянный масштаб.
На пути тысячелетий, обоготворяя неправду, черпая силу в единстве, беспощадно истребляя предателей в собственной среде и, наконец, поднявшись до провозглашения своего верховного национализма, - еврейство не могло не видеть, что, по отношению к нам, достаточно приложить обратные начала.
В своем неизреченном милосердии, кагал рассудил облагодетельствовать Россию и такими премиями, - не в счет абонемента, как социал-демократия, револьверы и бомбы… Обеспечить же их провоз он мог лишь путем высокого искусства контрабанды - в прямом и переносном значении этого излюбленного еврейством института.
Посему, и отнюдь не в шутку, евреи решили снабдить наше отечество "партией народной свободы" - с "американцем" Милюковым напоказ, но с Винавером, Гессеном, Баком и КО в качестве действительных "канторов"; поручили "профессору" Карееву вычеркнуть из географии самое наименование "Россия" и? в заключение, объявили уже не "равноправие", а - "полноправие" своё.
Смысл этого, крайне ядовитого, факта обнаруживается из разнесенного кагалом же по лицу нашей земли возгласа "Долой Самодержавие!".
В существе, это значит: "Долой Россию!", "Долой Русский народ!".
Не требуется указывать вновь, какими изменническими, звериными средствами задумано было наверное достигнуть цели. Ведь, кагал хорошо видел, что после этого с ним в жмурки играть уже не будут… Но мы не должны умолчать о замаскированном здесь, исходном принципе.
Отражаясь в различных видах издевательства и глумления над Царскими изображениями, дерзость иудейская повсюду стремилась к одной цели: осмеять и унизить святыню русского народа, а свое "полноправие" возвеличить и превознести".
Созыв "учредительного собрания" и введение "социал-демократической республики" - взамен Самодержавной Монархии, как основная задача "русской" революции, - ни для кого уже не тайна. Ясно, что в вероломных еврейских кликах "Долой Самодержавие" надо слышать предательский же расчет на уничтожение Монархии в нашем отечестве, т. е. умысел на самую его жизнь, - злодейский обман на погибель русских людей!
И мы на самом деле видим, что не руководимые евреями "освободители", а сами же евреи, прежде всего, направляли свои коварные, гнусные, предерзостные посягательства на портреты Государя Императора и на величие его Священной Особы, как на олицетворение могущества и самого бытия России. Так именно надлежит разуметь эти ужасающие события в "освободительном движении". Таковы были суровейших кар достойные злодеяния сынов Иуды - по самым удаленным друг от друга концам нашего отечества, и, главным образом, в Киеве. Здесь, в особенности, столь отвратительные ничтожества, как Шлихтер и Ратнер, изрыгали самые неистовые хулы на величайшие святыни русских людей - их любовь к Государю и родине.
Увы, - тем более поразительною и вопиющею о законном возмездии становится роль Витте!..
В ней, преимущественно, следует искать объяснения того, что киевские власти находились в жалкой, загадочной летаргии, а своекорыстный бунт евреев и "шаббесгоев" развивался с нигде еще невиданным дерзновением…
Ж. Объявленное так внезапно военное положение, разумеется, не соответствовало планам "освободителей", и власть могла бы дать им быстрый отпор. Но, по странной, - чисто масонской "случайности", самое распоряжение генерал-губернатора Клейгельса от 14-го октября представлялось незаконным, с формальной стороны, как ввиду того, что полномочия генерал-губернатора и вообще не могли быть передаваемы командующему войсками округа, так и потому, что ни командующий войсками, ни корпусный командир, ни даже кто-либо из начальников воинских частей, хотя бы и равный гражданскому губернатору по должности, не мог быть поставляем в зависимость от него, а тем более - от чинов полиции. Между тем, за силою "Правил о содействии войск гражданским властям", именно эти последние, а следовательно, и чины полиции решают вопрос о применении военной силы. Вследствие чего, собственно, необходимость обратиться к оружию для подавления восстания в Киеве привела к этой, а не иной мере и какое, в действительности, значение играл здесь "граф Полусахалинский", - говорить теперь бесполезно. Но что военное положение не могло быть введено генерал-губернатором, - это являлось несомненным.
К довершению невзгод, в ночь на 18-е октября, генерал-лейтенант Клейгельс был уволен от должности генерал-губернатора, а в 11 часов утра, 18-го же октября, он сдал эту должность, за отсутствием командующего войсками, генерал-адъютанта Сухомлинова, его помощнику, генерал-лейтенанту Карассу, - кажется, недостаточно подготовленному для таких чрезвычайных обязанностей.
Столь загадочными событиями не приминули, конечно, воспользоваться "Всемирный кагал" и Бунд, - ещё в особенности потому, что, наряду с означенным, юридическим исходом вопроса, бесплодным оказалось и фактическое его течение.
Задача "избранного" народа разрешалась тем беспечальнее, что - вместе с отсутствием генерал-губернатора, не было в Киеве и губернатора, а, в свою очередь едва лишь назначенный, вице-губернатор Рафальский отличался уже полною неопытностью.
Результаты не замедлили обнаружиться, начиная, разумеется, с "истинно еврейских" газет.
Генерал-адъютант Императора Александра I, Ламберт, отметил, уже в свое время, основную черту "политики" кровожадного Альбиона: "Жизнь англичан - это естественная история акул. Всегда на стороже кораблекрушений, они никогда не чувствуют себя лучше, как после штормов и бурь…"
Но если эта характеристика верна для "просвещенных мореплавателей", то, быть может, она еще справедливее для "избранного народа". Что же касается иудейских газет, то их, уже без сомнения, нельзя ни с чем сравнить ближе, как именно с акулами. Спокойное плавание государственного корабля для них убийственно, - то ли дело хорошенький ураган!." Впрочем, не дурны бывают крушения и в простую бурю, а когда и её нет, - можно пустить в корабль финляндскую бомбу или японскую мину. Истинно еврейские газеты отдают себя этому благородному делу, как своей изысканной специальности…
Вследствие соглашения "издателей, редакторов, сотрудников и наборщиков", - газеты: "Киевские Отклики", "Киевское Слово", "Киевская Газета" и "Киевские Новости", уже 14-го октября, не вышли, объявив, что временно прекращаются и ограничатся печатанием телеграмм по "освободительному" движению. Один лишь "Киевлянин" появился обычно, В свою очередь, как бы выжидая наступления заведомого, решительного события, "сознательные пролетарии" избегали только столкновения с полицией и войсками. Но с тем большим, чисто еврейским нахальством они стали принуждать мирное население к забастовкам. Врываясь в учебные заведения, фабрики, мастерские, даже в аптеки, они повсюду требовали закрытия и прекращения занятий, работы и торговли. Где увещания не действовали, там "летучие" отряды революционеров прилагали силу: вышибали окна, избивали и калечили людей, в вагонах трамвая отнимали у вожатых рукоятки от моторов, перерезывали соединения с роликами, уничтожали стекла в вагонах, ранили пассажиров, - наконец, сбрасывали и самые вагоны с рельсов.