В глухой провинции людей порой доставляли в больницу с диагнозом: "общее истощение". Это не выдумка, дорогие мои, и не "клевета на существующий строй". Такие случаи бывали в небольших городах и районных центрах - там, где люди кормились не непосредственно от земли, а работая на производстве. Производство накрылось... медным тазом. А люди все не могли осознать, что происходит. Они не принимали никаких мер, не пытались ни наладить другую жизнь, ни уехать в другое место. Они просто ждали, когда же все само собой разрешится. Как крестьяне в стихотворении Некрасова: "Вот приедет барин, / Барин всех рассудит".
Этих людей легко осудить за отсутствие инициативы, за нерасторопность, несамостоятельность... за что угодно. Но ведь есть и другая сторона вопроса: их "кинули". А в поведении этих неразумных, но все же не во всем виноватых людей ясно видны последствия психологического шока: человека сильно ударили по голове, он никак не может сообразить, где находится и что вообще происходит.
Шок жертвы обмана
Но еще страшнее шок от осознания того, что людей страшно обманули. Россиянин может не владеть какой-то информацией, он может не знать много и многого. Но он прекрасно понимает, что его крупно обманули. Грубо говоря, обещали 10 долларов, а дали 10 центов. Несправедливость!
Россиянин часто даже не понимает, как именно его обвели вокруг пальца. Он смутно ощущает, как именно его "кинули": пообещав то, чего и не думали давать.
Ведь во время течения самих событий никто толком не понимал происходящего. История с Шеварднадзе и его банком хорошо известна солдатам и офицерам Западной группы войск - но ведь эти люди не имели никакого выхода на прессу, тем более на телеканалы. Страна не имела ни малейшего представления о том, что вообще происходит.
Когда люди не владеют информацией, их не очень сложно обманывать, и вот результат: верхушка бывшего СССР, "черные коммунисты", уже удаляются, унося свой куш. Большая часть этих людей будет жить за рубежом, и уж по крайней мере там они будут учить своих детей.
Вопрос, что происходит с нами? С потомками "красных коммунистов"?
Обман страшен и сам по себе, но куда страшнее его последствия - нарушенное чувство справедливости, ощущение растерянности и уныния.
Шок несбывшихся ожиданий
В СССР было слишком много ожиданий - в том числе и от самих себя. Режим придерживает нас, не дает развернуться. То-олько его не станет - уж мы всем покажем!
Нам все время казалось, что вокруг ходит множество непризнанных, незаметных гениев. Они просто не могут раскрыться, мы их не видим и не знаем... Этому очень помогал дух советского общества, повышенное внимание ко всем делам творчества, развития. В 1970-е годы писатели и художники всерьез обсуждали вопрос: а нет ли в СССР гениальных писателей? Авторов класса Льва Толстого, но которые совершенно не известны?
В обществе это перехлестывало в уверенность: конечно, есть!
А оказалось - лучшее-то уже опубликовано. Советские издательства работали очень тщательно, отбирая самое лучшее. Если я не прав - назовите мне, пожалуйста, гениальные произведения, написанные при советской власти в стол, а после 1991 года пошедшие в печать?
... Ну то-то!
Очень часто даже получалось - отбор, жесткая отбраковка рукописей оказывались на пользу авторам. Скажем, Вадим Шефнер. Прекрасный писатель, и действительно у него были рукописи, не опубликованные при советской власти. Но вот их опубликовали... Право, лучше бы этого никто не делал! Потому что качество нового опубликованного заметно ниже того, что печаталось в 1960–1970-е...
Это касается и людей. В СССР интеллигенция вполне серьезно считала себя солью земли и племенем честнейших, порядочнейших людей. Она вполне искренне пела песенки про ужасы правления "восемнадцатимиллионного аппарата" - имелся в виду бюрократический аппарат управления Советским Союзом.
Но вот эти люди получили в руки рычаги управления, сами стали чиновниками нового государства: Российской Федерации. Они захотели того же, что раньше было в руках другой номенклатуры - советской.
■ То есть привилегий и денег.
Эти люди не бедствуют, но жизнь заставила их изменить отношение и к своему сословию, и к самим себе.
- Мы думали о себе лучше, чем заслуживали... - произнес как-то один крупный "демократ".
Теперь этот бывший "демократ", а потом крупный чиновник живет в Швеции. Наворовал он достаточно, внукам хватит, а давно покойный шведский прадедушка стал причиной осознать себя шведом, его кровь дала возможность "вернуться на историческую родину" и получить вид на жительство в этой спокойной и богатой стране.
От русского Зарубежья тоже ожидали невесть каких духовных сокровищ. То есть что-то и получили... Но "оказалось" - книги П. Н. Краснова, стихи Ивана Елагина ничем не лучше того, что официально издавалось в СССР. Неплохая литература, но и не более того. Никаких потрясающих открытий, никакого переворота в русской словесности.
Запад... Когда в 1990-е годы в Россию хлынул поток западных авторов, в нем можно было найти немало приятного и интересного: и Мэри Стюарт, и Толкиен, и американские фантасты, и Шелдон, и Фрэнсис, и Агата Кристи...
Все замечательно - но ведь и этот поток не нес в себе тех сокровищ, на которые мы рассчитывали...
У нас, право же, бытовало очень преувеличенное представление о талантах и советских людей, и русской эмиграции, и людей Запада.
Впрочем, Запад "обманул" нас куда более глобально.
Шок обманувшихся в Западе
Не будем даже говорить о "помощи" Запада, на которую так уповали многие в 1989–1992 годах.
Выяснилось - плевать на нас Запад хотел. Сперва "перестройка" вызвала приступ интереса к России - но не к реальной, а скорее к лубочной, пряничной "России" церквей и матрешек. А потом и этот интерес прочно угас - похоже, что навсегда.
В начале 1990 годов только из Германии начали ввозить гуманитарную помощь. Немцы действительно собирали одежду и еду для русских, которые оказались в беде. Не сомневаюсь, что эти достойные люди поступали так из самых лучших побуждений, и очень благодарен им за участие; но ведь и из Германии приехало в Россию не так много материальных ценностей. А из Франции и Британии гуманитарная помощь вообще не поступала. В Африку - поступала, а к нам - нет. Плевать было на Россию и русских жителям этих богатых стран.
■ Общий объем гуманитарной помощи стран Запада Сомали в десятки раз больше гуманитарной помощи России. При том, что в Сомали живет около 6 миллионов человек.
Не меньший шок вызвало еще одно "открытие" - "оказалось", Запад - это совершенно не то, что мы о нем думали! Ведь на Западе уже произошли колоссальные изменения, а мы судили о Западе довоенном или сразу послевоенном! Мы приписывали Западу совсем не ту психологию, не то поведение, которые есть в действительности.
Автор этих строк в Германии осознал очень определенно: этнический немец, я не имею отношения к этой стране. Моя Германия, Германия моих предков - в прошлом! Старые немцы, которым сейчас 70–80 лет, соответствовали моим представлениям о стране и народе. Те, кто воспитывался после Второй мировой войны, даже люди старше меня, - уже из другой эпохи.
- Другой народ! - махнул рукой один пожилой немецкий профессор.
Он прав. Другой народ, другая Германия. Об этом народе и об этой стране нельзя судить по книгам классиков или по историческим событиям полувековой давности.
Немец, уехавший из Казахстана в ФРГ в 1990 году, историк, задумчиво произнес:
- Все мы верили в Германию...
- Разве теперь не верим?
- Верим. Но теперь мы верим в другую Германию... В настоящую.
Я кивнул, полностью соглашаясь с коллегой. Столкнувшись с реальной Германией, мы не разлюбили свою вторую родину. Мы только осознали, как она отличается от наших чудовищно устаревших представлений о ней.
Мой питерский друг, очень образованный человек, рассказывал:
- В Хельсинки я только один раз увидел что-то знакомое... На фотографиях, изображавших бомбежку 1940 года. По тому, как люди одеты, как они себя вели, я узнал что-то знакомое...
- А на улицах городов...
- А на улицах городов я вижу другое племя... Не ведомое мне совершенно.
Впрочем, другая эпоха пришла теперь и в Россию.
Шок оказавшихся в другой эпохе
В СССР общество как бы подморозили, законсервировали на добрых 60, а то и 70 лет. По своим взглядам, бытовым привычкам, интересам советский человек на рубеже 1990-х годов напоминал жителя Запада образца 1950-х.
Это касается даже материальной сферы. Техника лечения зубов, одежда, мебель, пища - все это в 1980-е годы мало отличалось от того, что было в 1950-е... Мало отличалось - в СССР. На Западе как раз отличалось очень сильно.
А семейные отношения? У нас до сих пор (ну, до 1990-х годов) женщины вели себя так, словно в мире и не произошло "сексуальной революции" 1960-х годов. Женщины были так же привязчивы, зависимы, так же хотели женить на себе своих любимых, как и в Европе XIX - начала XX века.
Поведение иностранок из западного мира сначала кажется россиянину удобнее - они меньше ждут от романа. Они легче идут на близкие отношения, меньше ждут и просят от своего друга.
Но потом наступает разочарование: мы ждем, что женщина к нам привяжется, захочет продолжения, развития отношений... А иностранка вполне может и не хотеть всего этого. Россиянин влюбляется, привязывается... а его иноземная подруга - нет.
Реалии новой эпохи властно ворвались в жизнь россиян с начала 1990-х, и это тоже травмировало. Мы ждали от жизни другого! Трудно приспосабливаться тем, кто воспитывался в советское время. Так же трудно, как было немцам в конце 1940-х: тем, кто воспитывался в той, традиционной Германии.
Вот юношам и девушкам, которым сейчас порядка 30 и меньше, - им попроще. Они и к российским реалиям приспосабливаются без особого труда, и с послевоенными немцами у них полное взаимное понимание.
Когда я пою нацистские гимны в присутствии своего друга Кристофа, у него делается совершенно мученическое выражение лица. Вот его жена Наташа (ей 32) и моя подруга Полина (ей 27) - эти дамы легко находят с Кристофом общий язык, хотя они-то - вовсе не этнические немки.
Еще раз повторю - обрушившийся на Россию шок продолжался недолго. Можно даже указать точный срок, когда шок перестал действовать на большинство россиян: 1995 год. В этом году рождаемость резко пошла вверх, и в России начала расти численность населения.
Но последствия шока действуют до сих пор. Одно из этих "последствий" - упорное нежелание россиян знать и даже слышать о своей стране хоть что-то хорошее. Пессимизм и уныние пустили такие глубокие корни, что сами по себе стали частью и экономики, и политики.
Если люди, столкнувшись с безобразиями, пожимают плечами и всерьез говорят: такова уж Россия! Ну, и что же хорошее тогда может быть в России? Если сами русские считают свою страну нелепой и глупой. Если для них равнодушие ко всему на свете, опоздания, обман, нечестность, вранье - это свойства русских и характерные признаки их страны?
К сожалению, эти истерические настроения продолжают поддерживать пресса и телевидение - хотя не так активно, как в начале - середине 1990-х.
К счастью, Российская Федерация - Россия совсем не такова, как кажется психотравмированным людям. Тем, кто не оправился от шока.
ЧАСТЬ III. РОССИЯ НАСТОЯЩЕГО
Мы хотим жить, как во всем цивилизованном мире!
Типичный лозунг конца 1980-х
В этом мире живут не бедно... Но понимаешь, очень скучно.
Ф. Незнанский
Глава 1. ПУТЬ В КАПИТАЛИЗМ
То, что мы имеем сейчас, складывалось в три этапа: в период "обвала рубля", между 1991 и 1993 годами, в эпоху "дешевого доллара", между 1993 и 1998 годами, и в эпоху "дорогого доллара", с 1998 года.
Период обвала рубля
В 1986–1990 годах сложился слой "кооператоров". Часть из них была натуральными жуликами, но ведь далеко же не все. Многие люди стали очень неплохо зарабатывать на строительстве гаражей и коровников, торговле книгами, машинами, создании мебели, пошиве одежды.
Люди компетентные говорили кооператорам: - Берите кредиты! Берите побольше кредитов! Большинство предпринимателей кредиты не брали, а взяв, старались как можно быстрее вернуть. Страх перед долгами пришел к ним из всего опыта жизни в СССР, из опыта частной жизни, когда "перехватывали" трешку или десятку до зарплаты.
В 1991 году доллар резко "скакнул", обесценивая накопления в рублях. Тот, кто брал кредиты, выиграл - деньги обесценивались на глазах, отдавать приходилось малую толику взятого. Кредиты помогали удержаться на плаву в самое трудное время.
Тот, кто кредитов не брал, очень часто совсем разорился или по крайней мере резко обеднел. По разным данным, вылетело в трубу от 60 до 80% кооператоров. Впрочем, большинство из разорившихся вскоре снова "поднялись".
По мнению большинства моих экспертов, это была запланированная государством акция: разорение всех, кто не связан с банками или с государством. Всех "не своих". Если это и так, то в период кооперативов люди в России получили важнейший урок: они очень четко осознали, что в рыночной экономике важно не произвести, а продать. В СССР с его вечным дефицитом на все, было не так: главное было именно произвести. Правила жизни изменились, и для их усвоения требовалось время.
■ Остается удивляться, как мало времени потребовалось для того, чтобы прочно усвоить уроки.
Период обвала рубля тоже принес свой урок: о роли банков и финансового капитала в современной экономике. Этот урок тоже был быстро и прочно усвоен.
Период "дешевого доллара"
Сначала жители России попали в один период развития капитализма, а потом в совершенно другой. Сначала, в 1993–1998 годах, доллар был "дешевым". Рост доллара сознательно сдерживался с помощью ГКО - Государственных краткосрочных облигаций. Доллар тогда стоил 5–7 рублей.
После дефолта 1998 года наступила эпоха "дорогого доллара", стоившего порядка 25–30 рублей.
Естественно, дефолт ударил по многим производствам, по многим предпринимателям - особенно по тем, кто был связан с ввозом-вывозом чего-то. А еще больше по "слишком честным", кто не сделал достаточных "черных" запасов. Многие потеряли, и много: в пересчете на доллары зарплаты и доходы падали в 5–6 раз. В 1997 году зарабатывал человек 600 долларов - а в 1998-м та же работа стоит уже 100 долларов...
Как это чаще всего и бывает, рядовой человек попросту не понимал, что происходит. Где-то "наверху", в разреженных высях политики, происходило что-то, чего он толком не понимает. Естественно, повторялась история с "имуществом КПСС" - люди кинулись искать гадов, которые "украли ГКО".
Не буду спорить - очень может статься, кто-то ГКО и украл; в наше время нельзя ничему удивляться. Но если даже кто-то и погрел руки на ГКО, период "дешевого доллара" очень положительно сказался на экономике России. Стало выгодно ввозить и вывозить. Законодательство не поощряло производства, но "зато" поощряло торговлю и перепродажу.
Эту эпоху "блошиных рынков" и оптовых закупок на базах, времена эдакого "торгового романтизма" помнят многие, даже сравнительно молодые люди. В 1992–1997 годах один и тот же товар на базе стоил в два, в три раза меньше, чем в магазине, инфляция галопировала от 5 до 20% в месяц, зарплату регулярно задерживали на несколько недель, а то и месяцев...
■ Большинству населения было "весело", особенно в 1993–1996 годах!
Много было крику о "распродаже страны", и сейчас задним числом порой хочется ехидно спросить: ну, и много ли скупили иностранцы? Что ж они не заполонили всей российской экономики, не подчинили себе страну, не закупили все наши города и веси?
Еще больше орали тогда о неслыханном национальном унижении, о превращении русского народа в толпу лавочников. А под эти завывания в страну благодаря дешевому доллару хлынул поток оргтехники, компьютеров, автомобилей, продовольствия, одежды, самых разнообразных вещей и изделий. Многим пришлось тяжело именно потому, что не умел и не хотел ничем торговать. Это было время, когда люди потеряли одно и еще не умели приспособиться к другому, они тяжело страдали не только от материальной нужды, но от непонимания происходящего.
Были и серьезные издержки - например, когда ввезенные "из-за бугра" куриные окорочка оказались дешевле мяса, произведенного в России. В деревнях резали скот и продавали мясо перекупщикам за сказочный бесценок (скажем, осенью 1992 года мясо можно было купить за 7 рублей килограмм, а в Красноярске его продавали по 40 и по 60 рублей за тот же самый килограмм). А правительство, получается, поддерживало не своего производителя, а американского фермера.
■ Безобразие? Вне всякого сомнения.
Но при всех издержках за эти годы произошло три важнейших события, определивших всю экономическую ситуацию в России.
1. Сложился слой частных собственников. В основном торговцев, а не производителей - но он сложился!
Еще в 1988–1990 годах многим казалось, что в России не смогут появиться миллионы экономически самостоятельных людей, что психология хозяина вытравлена безнадежно и надолго... А вот поди ж ты! Остается удивляться пластичности, приспособляемости россиянина, его экономическим талантам. Ведь огромное большинство "челночников", ввозивших товары из Китая, Турции и Польши, никто не поддерживал, никто и никак им не помогал. А они выживали, и неплохо.
2. В Россию хлынул поток как раз тех товаров и технологий, в которых она остро нуждалась. В первую очередь электроники. В 1992 году вполне серьезно говорили о том, что Россия по компьютерным технологиям отстала от Запада "навсегда". К 1997 году, всего за 5 лет, об этой "отсталости" смешно было и говорить.
Ввоз иномарок полностью изменил весь автомобильный рынок России, а отечественных производителей заставил сделать рывок. Сравните дизайн "Волги" 1990 и 2000 годов и сделайте выводы.
Ввоз одежды насытил рынок, приодел граждан и заставил российского производителя работать совершенно иначе. Лично я до переезда в Петербург одевался в одном маленьком городке на Русской равнине: в Твери. Мне нравится этот городок, и я очень люблю бывать там, пить кофе в местных кафешках.
А купленные в этом городке пиджаки мои знакомые считали приобретенными в Германии.
3. Россияне увидели мир. Для многих это стало толчком больше любить свое, отечественное, и разочароваться в русофобской пропаганде середины - конца 1980-х годов.
Люди поели скверного американского маргарина, легендарных "сникерсов" и "объедков Буша" - не менее легендарных окорочков, купили блузки с умопомрачительным вырезом и сделали свои выводы - очень часто в пользу отечественного масла, шоколада "Красный Октябрь" и кур, выращенных поближе к дому. Вот иномарки им решительно понравились.
Но главное - за эти годы страна сделалась практически полностью компьютеризованной. Не меньше, чем страны Европы.
■ Если бы не дешевый доллар, неизвестно, сколько пришлось бы идти к этому.