Забыл Лебедь и о том, что его миссия превращала бандитов в победителей и предельно деморализовала российских военных, которые уже не в силах были противостоять боевикам даже за пределами Чечни.
С этой забывчивостью и нежеланием видеть реальную обстановку Лебедь в полной мере из боевого генерала превратился в "правозащитника", предателя, изменника.
* * *
Чечня стала кладбищем для российских политиков, теряющих здесь конечно же не жизнь, а свою репутацию. К концу лета 1996 г. свежим политическим мертвецом стал экс-генерал Лебедь, преобразившийся в туповатого номенклатурного чиновника.
Свидетельством тому служит изобретение "правозащитника" С.Ковалева: "В русской истории было три похожих политика - это Ленин, Лебедь и Новодворская. Почитайте их, и вы найдете у них все что угодно." ("Новая газета" № 31, 1996). Писано это было без тени иронии, зато с явной симпатией.
Вторым свидетельством являются похвалы "окончательных демократов" Гайдара и мадам Старовойтовой, которые признали в действиях Лебедя воплощение своей полуторагодичной мечты. Они чуяли победу - победу над Россией, которую обеспечил им и чеченским бандитам Лебедь.
Третье свидетельство - слова самого Лебедя по поводу своей деятельности: "Я предвижу многочисленные нападки как со стороны ура-патриотов, так и со стороны ура-демократов. Я заявляю, что органы внутренних дел определят их адреса, военные комиссариаты их призовут, я создам их них ударные батальоны и предоставлю возможность навоеваться вволю. Возглавят их лихие генералы-политработники, депутаты Государственной Думы. И тот, кто со мной не согласен, не согласен с подписанием этого соглашения (соглашения с бандитом Масхадовым - А.К.), может на меня жаловаться в любые инстанции, до президента и Господа Бога включительно. Война будет прекращена. Те, кто будет этому мешать, будут отстранены." ("Новая газета", № 31, 1996).
"Демократы" не могли нарадоваться на Лебедя. Даже митинг во славу окончания войны организовали. Лебедь попытался отмежеваться от демократического восторга, заявив, что в поддержке не нуждается, но на это ура-демократ Юшенков резонно ответит, что дело не в поддержке Лебедя, дело в завершении войны. Нужен был бы им Лебедь, если бы война продолжалась!
А вот офицеры, воевавшие в Чечне, говорили о миротворческой миссии Лебедя с нескрываемой ненавистью. Не желая войны не меньше Лебедя, они знали эту войну и хотели воевать до победы над бандитами - как подобает настоящим защитникам Родины. Они действительно хотели закончить войну, а не перекладывать ее на плечи будущих поколений.
Еще недавно, будучи кандидатом в президенты России, Лебедь говорил: "Армия не может воевать до 18.00 какого-то числа, она должна воевать до победы. Если нам еще раз придется применять армию, то она останавливаться не будет." (пресс-конференции 11 июля 1996 г.).
Теперь секретарь СБ разошелся в понимании задач армии с воюющими в Чечне офицерами. Теперь они по разному видели смысл фразы "Честь имею!". Похвалы в адрес секретаря СБ со стороны мятежников - тому подтверждение. Армия и МВД видели милую встречу Лебедя с Масхадовым, а потом с Яндарбиевым, слышали эти похвалы и не забудут их.
Чего можно было ожидать от Яндарбиева, который рьяно пропагандировал "священную войну против неверных", мог действовать только обманом. Ельцин, а потом от его имени Михайлов и Лебедь предпочли вести липовые переговоры, а потом объявлять по городам и весям, что на всей территории Чечни теперь установлен мир. Результатом было военное поражение российских войск в Грозном, усугубленное политическим поражением России, которого так упорно добивался Лебедь.
Лебедь горделиво объявил, что выиграл "партию" в переговорах с сепаратистами: "Выиграл черными и представил дело так, что в партии ничья." Видимо, он был одним из тех, кто думал, что выиграл от поражения Отечества. Думал напрасно. Лебедя стали сторониться как зачумленного.
Вслед за капитуляцией России, объявленой Лебедем, состоялось фактическое признание бандитской республики. Яндарбиев не замедлил ввести в действие свой уголовный кодекс, согласно которому "неверным" можно было отсекать головы…
* * *
Накануне приезда Лебедя в Чечню радиоэфир был переполнен сообщениями командиров чеченских отрядов о потерях среди боевиков и заявлениями своему руководству о выходе из города. Как только поступило сообщение о прибытии Лебедя, чеченцы воспряли духом, и в эфире установилось приподнятое настроение: "Мы спасены!".
Прибыв в Чечню на переговоры, Лебедь приказал на два дня остановить боевые действия. Но приказывать он мог только российским войскам. Мятежники продолжали воевать, а блокированные группы - умирать. Хоть и потребовал Лебедь на переговорах пропустить к пяти блокированным группам транспорт с водой, продовольствием и медикаментами, но реальной помощи к осажденным не поступило.
Когда же до ушей Лебедя боевики довели сообщение о попытке наших войск пробиться к осажденным через площадь Минутка, он потребовал у своего помощника связаться с Тихомировым и Шкирко, передав: "еще одно подобное - и командующий ВВ будет отстранен." ("Новая газета", № 31, 1996).
Какое право имел Лебедь распоряжаться жизнями людей?! Ведь его переговоры никого не спасли, но только усугубляли военное поражение России. Блокированные бойцы истекали кровью, у раненных началась гангрена. Не имея надежды на помощь, они готовились к смерти, к которой их приговорил Лебедь.
Лебедь превратил переговоры в детский сад. Он решил, что после полутора лет войны и беспрерывных попыток ее прекратить, можно приравнять слово Масхадова к слову офицера. Лебедь придумал какие-то совместные комендатуры, в которых должны были объединиться в миротворческом порыве те, кто еще вчера убивал друг друга. А чего стоит подписание военными и бандитами совместной клятвы! Цена слова Масхадова и этих клятв давно известна всем участникам конфликта, в первую голову - самим бандитам. Лебедь же решил снова узнать эту цену, расплачиваясь жизнями наших солдат.
Не потому ли Лебедь так накинулся на министра внутренних дел России Куликова и потребовал у президента выбрать между ним и Куликовым, что почувствовал свой промах? Остановить своим решением войну он не мог. Такое решение, по словам того же Лебедя, может принять только Господь Бог. А вот промах стал ударом в спину воюющим частям. Когда Лебедь докладывал в телекамеру о достигнутых договоренностях, наши ребята десятками гибли на площади Минутка - ловили своими телами пули снайперов и осколки гранат.
Претензия к Куликову в основном состояла в том, что на блок-постах стоят "замухрышки". Но позвольте, может быть тут дело в том, что блок-посты не снабжены обмундированием и живут порой без подвоза продовольствия? Куликов ли, неоднократно ставивший перед правительством вопрос о финансировании милиции и Внутренних Войск, виноват в этом? Куликову ли надо предъявлять претензии в том, что офицеры вынуждены покупать обмундирование в коммерческих ларьках?
Состояние чеченской милиции, очевидно, было близко к плачевному, если министр МВД Чечни Таранов прямо заявил: "В МВД работает 40 % предателей и трусов." Но есть и остальные 60 %, которые готовы были воевать с Дудаевым за совесть, а не за деньги Москвы.
Именно на них рассчитывал замминистра внутренних дел России генерал-полковник Голубец 1, когда начал наводить порядок в чеченской милиции. Он взялся за дисциплину, лично проводил разводы на грозненском стадионе, рискуя быть убитым снайпером. Он запретил ношение оружия при гражданской форме одежды, начал работу аттестационной комиссии, отсеивавшей тех самых "предателей и трусов".
Райотделы милиции занимались уголовными делами, экономическими преступлениями. Повысилась раскрываемость. Возбудили около 40 дел по поводу хищения тех средств, которые поступали на восстановление Чечни. В общем, занимались своими делами. Чеченский ОМОН, несмотря на подозрительность и прямые провокации со стороны армейских чинов, продолжал жестоко воевать с дудаевцами.
А ведь помимо тех чеченцев, что состояли на военной и государственной службе России, были и тысячи простых чеченцев, знающих не по наслышке что такое криминальный режим Дудаева и не желавших его возвращения. Эти граждане, которых мы обязаны считать "своими", должны были в результате миротворчества Лебедя стать неизбежной жертвой.
Начав с того, что истоки чеченской войны следует искать в Москве, Лебедь фактически занялся тем же, чем занимались до него разнообразные комиссии - стремлением "мирить" мятежников с этой самой Москвой.
Чаяния журналистов были на практике реализованы Лебедем, способствовавшим сдаче позиций российских войск боевикам, пленению или разоружению российских частей. Фактически усилиями Лебедя происходила капитуляция России, наносился катастрофический удар по Вооруженным Силам, по авторитету России. Огромная страна не справилась с локальным мятежом! Сколько авантюристов в нашей стране и за ее пределами ощутили импульс к действию!
Как говорил однажды кандидат в президенты Александр Лебедь, все войны заканчиваются миром. Он предлагал начинать с того, что неизбежно - с мирных переговоров. Только умолчал он лишь о том, что мир для одних наступает в состоянии поражения и унижения, а для других - в состоянии победы и торжества.
Согласны ли мы на торжество бандитского мятежа? Если да, то должны быть готовы к тому, что постыдный мир в Чечне может обернуться новыми и новыми жертвами, дальнейшим распадом российской государственности, унижением нашего национального достоинства.
* * *
Национальная безопасность начинается с защиты от дурака. Дураков вообще опасно подпускать к управлению. Война в Чечне это показала особенно отчетливо.
Если, до вмешательства Лебедя, армия и ВВ вследствие нелепого миротворчества понесли в Грозном серьезнейшее поражение, но были готовы компенсировать его, искупив подлость военных и политических верхов, то после вмешательство в ведение войны Лебедя, армия и ВВ фактически прекратили действовать, вынуждены были смириться с окончательным поражением. Части российских войск сдавали позиции, сдавались в плен или безропотно расставались с оружием.
Лебедь применил в Чечне ту же схему, что и в Приднестровье. Только Приднестровье было частью Молдавии, а Чечня - частью России. Можно спорить по поводу того, как отразились действия Лебедя в Приднестровье на национальных интересах России, но в Чечне его действия шли прямо вразрез в этими интересами.
Действия Лебедя прекратили стрельбу, но устойчивость этой ситуации была устойчивостью, крайне невыгодной для России. Да и достижение мирных договоренностей было достигнуто противоправными действиями, которые Лебедь предпринял от имени России, не имея на то конституционных полномочий. Поняв это, он вынужден был, в конце концов, отправиться в Москву за юридическим обоснованием своих действий. Но чего он уже никак не мог поправить, так это своей подписи, которая стояла рядом с подписью бандита Масхадова. Сам факт переговоров с преступником поставил Лебедя в постыдное положение подозреваемого в соучастии в антироссийском мятеже.
Лебедь убил для себя перспективу стать политиком. Из генерала, остановившего войну в Приднестровье, он превратился в бездарного чиновника, сдавшего Чечню бандитам. Он опозорился перед армией, из недр которой вышел. Он предал КРО, действуя принципиально против его установок и не считая нужным объясняться по этому поводу.
В обстановке предательства "верхов", в обстановке тотальной лжи в СМИ только действия военных, стремительно сносящих оборонительные позиции боевиков и ведущих переговоры при условии безоговорочной сдачи оружия, давали в Чеченской войне результаты, необходимые стране. Чеченских террористов загоняли в горы, кромсали тяжелой артиллерией без существенных потерь в войсках и среди мирного населения. Только этим приближался мир. А лжемиротворцы его только отдаляли.
Предельную неэффективность продемонстрировало кремлевское руководство, признав поражение России в войне с мятежниками. Фактически оно расписалось в том, что не в состоянии обеспечить монополию на насилие - важнейшее условие существования государства. Не удержав эту монополию, руководство страны не должно и помышлять об утверждении законности и правопорядка. Ему придется делить право на насилие с криминальными кругами, которые живут по своим законам.
Антинациональный характер власти подавляет творческий поиск, блокирует публичное оглашение здравых идей. Пожалуй, единственно верная позиция в условиях военного поражения была предложена председателем Конгресса русских общин Д.Рогозиным (НГ 24.09.96):
"На данном этапе закрепление мирных соглашений может быть достигнуто следующими мерами:
1. Все работы по восстановлению городов Чечни должны быть прекращены, а выделенные средства - направлены на адресное возмещение ущерба гражданам, пострадавшим от войны - прежде всего беженцам, потерявшим жилье;
2. Вывести федеральные войска из горных и предгорных районов, где они превратились в мишень для боевиков, за Терек - в Наурский и Шелковской районы. Дислоцировать их там до окончательного определения статуса этих территорий.
3. Объявить г. Грозный зоной бедствия, вывести из него все государственные учреждения, назначив для управления временного военного коменданта.
4. Сформировать в Урус-Мартане или Шали временное коалиционное правительство, целью которого является подготовка референдума и выборов с участием всех граждан Российской Федерации, проживавших на территории Чечни до 1991 года. До проведения референдума и выборов общее управление должно осуществляться российской стороной, самоуправление - в зависимости от того, кто на данный момент контролирует тот или иной населенный пункт.
5. Обеспечить полный вывод из кризисных районов всего нечеченского населения и временно обустроить его в социально спокойных регионах России.
6. Вокруг контролируемых мятежниками территорий необходимо провести частичную мобилизацию и создать отряды русского ополчения и казачьи части.
7. Принять государственную программу социальной реабилитации русских беженцев и вынужденных переселенцев из Чечни (выплата им компенсаций, строительство жилья, создание новых рабочих мест и т. п.).
В случае срыва мирного урегулирования Чеченского кризиса и продолжения боевых действий против российских вооруженных сил, от руководства страны потребуется жесткая констатация такого положения дел, установление на территории Чечни военного положения, объявление чрезвычайного положения на территории России, обеспечение на этой основе полного разгрома бандформирований и преследование их лидеров как военных преступников и изменников.
Главари чеченского мятежа должны быть заблаговременно осведомлены, что ведущиеся с ними переговоры - последние. Они должны знать, что других переговоров не будет. Они должны знать, что их сторонники и сообщники будут выявлены в любой точке России и, по меньшей мере, депортированы в Чечню."
Генерал Лебедь придерживался иной точки зрения и, тем самым, практически полностью порывал с КРО. Он предпочитал вообще не думать о последствиях своих шагов и радоваться миру, который для России оказался хуже любой войны.
Что же касается контрибуций, то они немедленно стали выплачиваться. Сначала в Чечню наведался новый заместитель секретаря Совета безопасности РФ Березовский, увидевший в программе восстановления новую финансовую авантюру, подобную АВВА. Мэр Москвы, увидевший, что президент успешно перенес операцию на сердце и в ближайшее время патриоты в правительственных кругах востребованы не будут, поторопился отправить в Грозный делегацию с богатыми дарами и обещаниями в ближайшее время безвозмездно оказать материальную помощь на сумму 13 млрд. рублей ("Градские вести", 20.11.96). Наконец, в переговорный процесс включился премьер Черномырдин, пригласивший главаря бандитов Масхадова в Кремль и подписавший с ним соглашение. При этом благосклонно было выслушано наглое требование мятежников о выделении 150 млрд. долларов. С этой суммы, вероятно, должны быть удержаны солидные проценты, предназначенные для пополнения карманов российских чиновников, торгующих территорией страны.
Апофеоз безобразия не обошелся без самого Ельцина, который не только признал результаты выборов в Чечне и проигнорировал геноцид русского народа, но пригласил "президента чеченцев" Масхадова в Кремль для подписания договора о мире. "Всенародный", окончательно впав в прострацию, сказал, что тем самым поставлена точка в войне 400-летний давности. Ему эхом откликнулся Удугов, ставший ичкерийским вице-премьером, назвав постыдную акцию "исторической победой русского и чеченского народов над партией войны".
Русские, разумеется, никакого мира не заключали и никаких предложений об условиях прекращения войны от чеченцев не получали. Наоборот, мы получали и получаем все новые и новые свидетельства о том, что чеченцы упорствуют и напрашиваются на удар. Вероятно, для их лидеров это является условием финансирования их бандитского режима. Но с ними уже не собираются иметь дело ни международные организации, ни российские журналисты, ни простые люди. Первые были шокированы жестоким расстрелом медсестер Красного Креста, вторые - участившимися захватами своих собратьев, вынужденных месяцами отбывать заключение в чеченских застенках и ждать выкупа, третьи, в ожидании очередного акта терроризма, начали вооружаться и приходить в то состояние, в котором врага остается только растерзать на части.
Чеченцы, как говорится, нас "достали". Они угомониться не хотят. Они хотят договариваться не с русскими, а с кремлевской бюрократией. Что ж, русские торопиться не будут. Они не раз показывали, как могут сживать со света своих врагов и рассчитываться с предателями. Русский характер придает политическому процессу характер тектонического процесса, который ничем не остановить. Неторопливость этого процесса многих вынуждает обманываться. Их участь печальна.
Документы эпохи
Из резолюции съезда КРО (26.05.96):
"Конгресс русских общин вынужден констатировать:
1. Положение русских на территории Чечни продолжает оставаться неприемлемым, дискриминация и геноцид русских продолжается. Правительство Д.Завгаева проводит политику грубого ущемления прав русского населения. Русские в Чечне продолжают оставаться заложниками.
2. Сотни тысяч русских беженцев, покинувших районы ведения боевых действий, не могут вернуться в Чечню, где им не гарантировано безопасное и равноправное положение. Не получают они и той помощи, которая позволила бы им закрепиться на новом месте жительства.
3. До сих пор не получили должной государственной оценки факты геноцида против русских в период 1991–1994 гг. Виновники превращения Чечни в заповедник для уголовников не названы и не наказаны. Основные выводы "комиссии Говорухина" остались без внимания.
В этих условиях попытка провести в Чечне выборы - это путь к восстановлению этнократического режима, направленного против России и русских.