* * *
После истории с Ником Лисоном в 1995 году банки ввели крайне жесткие меры контроля за своими трейдерами. В SocGen было несколько уровней защиты. Например, трейдеры могли открывать позиции только со своего рабочего компьютера. Все данные об открытии позиций автоматически в реальном времени передавались в бэк-офис. Но имевшему за плечами почти пятилетнюю практику контроля за трейдерами Жерому Кервьелю не составило большого труда обойти эту систему. Он знал чужие пароли, знал, когда в банке проходят проверки, знал и многое другое.
Поначалу Кервьель играл не слишком крупно, очевидно, проверяя свои способности. Однако убедившись, что не привлекает к себе внимание, он начал крупную игру. В начале финансового кризиса на фондовых рынках Кервьель стал открывать позиции, рассчитывая на то, что рынки будут расти. Зная время проверок, он в нужный момент открывал фиктивную хеджирующую позицию, которую позже закрывал. В результате проверяющие никогда не видели ни одной позиции, которую можно было назвать рискованной. Их не могли насторожить и крупные суммы сделок, которые вполне обычны для рынка фьючерсных контрактов по индексам.
Если Кервьель и занимался мошенничеством, то не в целях личного обогащения. Это говорят сейчас его адвокаты, это же признают и представители банка, называя действия Кервьеля иррациональными. Сам Кервьель говорит, что действовал исключительно в интересах банка и хотел только доказать свои таланты трейдера. Его деятельность по итогам 2007 года принесла банку около 2 млрд прибыли. Во всяком случае, так говорит сам Кервьель, утверждая, что руководство банка наверняка знало, чем он занимается, но предпочитало закрывать глаза до тех пор, пока он был в прибыли.
Кервьель настолько уверился в своей безнаказанности, что потерял осторожность. Подвели его фиктивные сделки, проводимые со счетов клиентов банка. "Пока он действовал, используя счета разных клиентов, у него не было проблем. Но то ли из-за самоуверенности, то ли из-за того, что у него начались проблемы с получением информации о клиентских счетах, он все чаще начал использовать счета одних и тех же клиентов, – объясняет один из экспертов. – В итоге некоторые из счетов клиентов начали показывать ненормальную активность. Это привлекло внимание контролеров".
Это стало концом аферы. Как только контролеры связались с одним из клиентов, счет которого показывал "ненормальную активность", выяснилось, что никаких сделок клиент не совершал. Дальше все было очень просто. Уже через несколько часов контролеры выяснили, что, во-первых, сделки совершались Кервьелем, а во-вторых, открытые им позиции составили примерно €49,9 млрд. Для банка, рыночная капитализация которого на тот момент составляла €35 млрд, ситуация была необыкновенно опасной.
Руководство банка приняло решение закрывать позиции. На это ушло два дня. "Они закончили с убытком €4,9 млрд, но, думаю, когда они закрыли все позиции, открытые Кервьелем, они вздохнули с облегчением. Убытки могли быть гораздо больше, – говорит один из парижских финансистов. – Я могу только восхищаться ими. Не знаю, что сделал бы на их месте, скорее всего, пустил бы себе пулю в лоб".
* * *
С точки зрения руководства SocGen, дело Кервьеля закрыто. Банк спасен от разорения, Кервьель уволен и находится под следствием, руководство банка выразило поддержку своему генеральному директору и пообещало усилить контроль и сделать работу над ошибками. Однако не все спешат соглашаться с мнением банка.
"Я на такое не куплюсь. Нас просят поверить в сценарий, в котором главное действующее лицо – полуидиот и полугений. Превосходный козел отпущения", – цитируют газеты одного из парижских экспертов.
Еще один эксперт считает, что банку необходимо объяснить не только то, как мелкий трейдер мог совершить все, что ему приписывают, но и первоначальную реакцию банка на события. Вскоре после того, как афера Кервьеля была раскрыта, он был вызван к генеральному директору банка, затем уволен. Тем не менее в тот момент полицию никто не вызывал, а самому Кервьелю позволили просто уйти из банка. "Лично я не готов делать какие-то выводы, но не удивлюсь, если кто-то подумает, что ему дали какое-то время на то, чтобы сбежать, и только после этого подняли шум, – говорит этот эксперт. – Я также не удивлюсь, если кто-то сочтет, что руководству банка было скорее выгодно исчезновение Кервьеля, а не его арест в качестве обвиняемого со всеми вытекающими последствиями".
Эту точку зрения готовы разделить многие финансисты и журналисты, не говоря уж о членах семьи Кервьеля. "Он просто не способен на такое. Им, должно быть, манипулировали", – говорит его любящая тетушка Сильвен Ле Гофф в интервью газете Le Parisien. Судя по всему, схожее мнение и у следователей. На прошлой неделе они отказались, как этого требовали прокуратура и банк, предъявить Кервьелю обвинение в покушении на мошенничество (наказание – до семи лет лишения свободы), ограничившись обвинением в нарушении доверия и незаконном доступе к компьютеру (в общей сложности всего три года лишения свободы).
Ошибка с предоплатой
Компания Enron
В ходе следствия выяснилось, что некоторые высокопоставленные сотрудники компании для сокрытия ее долгов подчищали финансовую отчетность и, таким образом, обманывали инвесторов.
Когда в декабре 2001 года обанкротилась американская компания Enron, мировой страховой рынок пережил потрясение, аналогичное имевшему место 11 сентября. Непосредственной причиной многомиллиардных убытков страховщиков стали ошибки топ-менеджмента Enron и его аудитора.
Спасительный полис для глав крупных компаний – страхование ответственности директоров и должностных лиц (directors & officers liability insurance, D&O) покрывает убытки от непреднамеренных неправильных действий топ-менеджеров. Четкого определения страхового случая у таких полисов нет. Да, наверно, и не должно быть – все-таки это VIP-услуга страховщиков. Полис защищает директоров предприятия от исков акционеров – очевидно, что даже высокооплачиваемый менеджер не способен возместить миллиардный ущерб, который сам же и нанес.
По оценкам мирового страхового гиганта Swiss Re, наиболее частые страховые случаи – это введение акционеров в заблуждение, ошибки в проведении слияний и поглощений компаний, неправильная инвестиционная политика, перерасход или нецелевое использование средств компании. Таким образом, полис может покрыть широкий спектр убытков – от неправильно проведенного банкротства или неверного первичного размещения акций до компенсаций погибшим сотрудникам из-за нарушения правил безопасности. Кроме того, по полису D&O могут быть покрыты судебные разбирательства по неправомочному увольнению сотрудников. Словом, поводов для подачи иска со стороны акционеров и третьих лиц предостаточно – от неграмотного публичного выступления топ-менеджеров до падения курса акций на 30 % и более.
Страховка D&O не действует только тогда, когда ущерб компании был нанесен руководством преднамеренно, то есть имело место взяточничество или торговые сбои, такие как закупка товара по завышенной цене в случае крайней необходимости (например, при военном положении).
* * *
D&O – сравнительно молодой вид страхования. Первые подобные страховки начали продавать в 1920–1930–е годы в США. Обычай американских акционеров подавать иски к главам крупных компаний оказался заразительным примером для европейцев. В результате страховая защита для топ-менеджеров оказалась востребованной и в Европе: местные страховщики освоили продажу таких полисов в 1970–1980–е годы.
Изначально этот вид страхования пользовался спросом только среди компаний, которые имели представительства в США или работали с американским рынком. В настоящее время популярность страхования D&O в Европе гораздо выше, чем на родине этого вида страхования. Только в Финляндии полис D&O имеют 90 % глав всех предприятий.
Полис D&O для своего топ-менеджмента компании покупают на свои деньги. Как правило, его действие распространяется на всех, кто имеет право принимать решения, выступать и подписывать документы от лица фирмы. Наиболее часто страхователями оказываются члены совета директоров компании и первые лица дочерних структур.
Точных критериев расчета лимита ответственности по полису D&O не существует. Емкость полиса зависит от размаха воображения акционеров, которые выставляют претензии по нанесенному ущербу. По этой же причине нет четких тарифов по D&O. Риск каждого клиента страховщик оценивает индивидуально. Как рассказали корреспонденту "Денег" в AIG Russia, при заключении договора страховщик учитывает огромное количество факторов, от размеров активов компании до репутации руководителей. Обычно дороже всего полис D&O обходится крупным фирмам.
До событий в США и банкротства Enron на мировом рынке средняя цена полиса с лимитом в $1 млн составляла порядка $3 тыс. Банкротство Enron вызвало 50–процентное повышение тарифов для компаний с рыночной стоимостью свыше $1 млрд. По прогнозам западных аналитиков, тарифы еще вырастут до $30 тыс. за $1 млн страхового покрытия.
Банкротство американского энерготрейдера Enron имеет все шансы стать крупнейшим страховым случаем по страхованию ответственности директоров. С осени 2001–го по март 2002 года цена акций компании упала более чем в 200 раз – с $90 до $0,42 за акцию. 2 декабря 2001 года Enron объявил о банкротстве. Собственные ценные бумаги компании составляли львиную долю инвестиционного пенсионного портфеля сотрудников компании. Поэтому из-за падения курса акций убытки понесли не только акционеры, но и работники компании. Общий ущерб акционеров энергокомпании и третьих лиц от деятельности топ-менеджеров Enron и его аудитора Arthur Andersen оценивается в $60–80 млрд. Руководители Enron Джеффри Скиллинг и Эндрю Фастоу ожидают суда по обвинению в мошенничестве.
Компания, застраховавшая руководство Enron по правилам D&O на $350 млн, выплат пока не производила: основной страховщик энерготрейдера, Associated Electric & Gas Insurance Services, официально заявил, что не будет ничего выплачивать, пока не получит прямого указания суда. Enron обратился в суд с просьбой обязать страховщиков произвести возмещение. Суд просьбу отклонил. Согласно его решению, до восстановления пенсионных фондов страховщик не обязан возмещать директорам Enron даже расходы на судебные издержки.
В отличие от страховщиков банкрота, аудитор Enron попытался урегулировать часть претензий миром. Страховая компания, застраховавшая ответственность Arthur Andersen, выплатила истцам $250 млн. Еще $500 млн выплатил сам аудитор. Более того, на рынке появилась информация о том, что Arthur Andersen, чтобы расплатиться по остальным искам, продает часть своего бизнеса другому аудитору большой пятерки – Deloitte & Touche.
* * *
В 2005 году Ричард Кози, бывший главный бухгалтер обанкротившейся американской энергетической компании Enron, признал себя виновным в мошенничестве и согласился сотрудничать со следствием, дав показания против бывших руководителей Enron.
Бывший главный бухгалтер Enron Ричард Кози признал себя виновным в окружном суде Хьюстона всего по одному пункту обвинения – мошенничестве с ценными бумагами – и согласился сотрудничать со следствием в обмен на более мягкий приговор.
В ходе следствия выяснилось, что некоторые высокопоставленные сотрудники компании для сокрытия ее долгов подчищали финансовую отчетность и, таким образом, обманывали инвесторов. Крах Enron во многом стал причиной резкого ужесточения законов, регулирующих деятельность американских корпораций, и, в частности, принятия в 2002 году закона Сарбэйнса – Оксли, по которому главы крупных корпораций могут подвергаться тюремному заключению за фальсификацию финансовых отчетов, сокрытие и искажение финансовой документации и введение в заблуждение регулирующих органов США.
Сделка с бывшим главным бухгалтером Enron стала новой крупной победой американских следователей, собирающих доказательства причастности экс-председателя совета директоров Enron Кеннета Лэя и экс-президента компании Джеффри Скиллинга к банкротству корпорации. В январе 2004 года бывший финансовый директор Enron Эндрю Фастоу также признал себя виновным по двум пунктам обвинения из ста и, согласившись сотрудничать со следствием, получил десять лет тюрьмы. Всего же с учетом Ричарда Кози сотрудничать со следствием по делу Enron согласились многие бывшие сотрудники этой корпорации, однако главные действующие лица – Кеннет Лэй и Джеффри Скиллинг – упорно отрицали свою личную причастность к махинациям.
Кеннет Лэй обвинялся по 11 пунктам, а Джеффри Скиллинг – более чем по 30, среди которых есть махинации с ценными бумагами, обман общественности и операции с ценными бумагами с использованием конфиденциальной информации.
Смерть от потери репутации
Компания Andersen
Бывают травмы, несовместимые с жизнью.
Один из бывших сотрудников компании, пожелавший остаться неизвстным
Крах Andersen, одной из богатейших и известнейших компаний мира, одновременно и парадоксален, и поучителен. Аудиторско-консалтинговая империя рухнула, лишившись одного-единственного актива – репутации. Мог ли Andersen сделать что-то для того, чтобы предотвратить свое падение?
Случаи, когда компания в одночасье теряет реноме, не столь уж редки. Чаще всего причиной этого становятся неумелые действия руководства самой компании и службы, отвечающей за public relations. О любом проколе тут же становится известно конкурентам, а дальше в дело включаются СМИ и общественные организации. Поэтому любой компании приходится быстро и умело противодействовать посягательствам на свое имя.
Компании с масштабами Andersen (более 100 тыс. офисов по всему миру; оборот в 2001 году – $9,34 млрд) кажутся непотопляемыми. Да, лопались и не менее крупные фирмы – взять хотя бы банк Barings или злополучного клиента той же Andersen – компанию Enron. Однако главной причиной их провала были беспрецедентные потери активов, вызванные непродуманными действиями в управлении финансами. Andersen денег пока что не теряла, и никто ее банкротом не называл. И даже если ей придется уплатить штрафы, которыми грозят разгневанные акционеры Enronа это более $3 млрд, – губительным для ее кошелька это отнюдь не окажется.
Однако то, что в начале 2000–х годов происходило с многочисленными подразделениями Andersen по всему миру, указывало на то, что некогда могущественная аудиторско-кон-салтинговая империя трещала по швам. 21 марта 2002 года было объявлено о слиянии ее российского отделения с "Эрнст и Янг Лимитед" (СНГ), офис Andersen в Сянгане объединился с PricewaterhouseCoopers, ведутся переговоры о слиянии с конкурентами в Великобритании, Испании, Канаде, Чили, Италии, Японии. И все это лишь оттого, что на бренде Andersen поставлен жирный крест. Спрашивается: все ли сделало руководство Andersen для того, чтобы спасти свой имидж и компанию в целом? Вот что говорили американские аналитики еще месяц назад. Как сообщило агентство Reuters, профессор по бухучету из университета Теннесси Джозеф Карселло так оценивал перспективы Andersen: "Если им удастся избежать обвинения (в противодействии правосудию. – Ред.), то у них есть шанс выжить. И тогда многие клиенты захотят остаться с ними". Хуже всего, считает консультант по бухучету Марк Шефферс, если руководство Andersen признает поражение в борьбе за свою репутацию прежде, чем эта борьба завершится. "Потребуются большие эмоциональные и репутационные затраты. Будет соблазн поднять руки и сказать: "Нет, у нас не получится!" – сказал Шефферс. И добавил: – Но пока что они все делают правильно".