После решения ЦК о восстании Каменев и Зиновьев решили воспользоваться традицией, которую установил в ЦК сам же Ленин: если лидер не согласен с решением ЦК, то он обращается через голову ЦК непосредственно к партии и даже к прессе. На второй день после решения ЦК Зиновьев и Каменев обратились с заявлением к "Петроградскому, Московскому, Финляндскому областным комитетам РСДРП, большевистской фракции Петроградского Совета, большевистской фракции съезда Советов Северной области". В заявлении говорилось: "Говорят: 1) За нас большинство народа в России и 2) За нас большинство международного пролетариата. Увы! - ни то, ни другое не верно. И в этом все дело" (там же, стр.88). Голоса Каменева, Зиновьева и многих других сомневающихся большевистских деятелей заглушила машина восстания, пущенная в ход на всю мощность Лениным и его "прорабом" Троцким. Это именно Троцкий вспомнил предложение Ленина из одного его письма в ЦК: для успеха восстания надо создать "Повстанческий штаб". Такой штаб и был создан по докладу Троцкого при Петроградском Совете 12 октября 1917 г. под названием "Военно-революционного Комитета". Было сделано все, чтобы скрыть его истинное назначение: во-первых, во всех документах пропаганды говорится, что Военно-революционный Комитет создан для организации обороны Петрограда от наступающих немцев, которым Керенский хочет сдать без боя столицу революции - Петроград (теперь Ленин больше "оборонец", чем сам Керенский!); во-вторых, чтобы дезориентировать правительство, во главе Военно-революционного Комитета ставится не большевик, а левый эсер П.Е.Лазимир, который, разумеется, не знал, что он возглавляет штаб большевистского вооруженного восстания (накануне восстания его заменили большевиком Подвойским). Уже структура Военно-революционного Комитета показывает как на конспиративное мастерство организаторов восстания, так и на всеохватывающую деятельность Военно-революционного Комитета, в котором созданы отделы: 1) обороны, 2) снабжения, 3) связи, 4) информации, 5) рабочей милиции, 6) донесений, 7) комендатуры. Под этими названиями скрывались вспомогательные службы готовящегося восстания. Виртуозно замаскирован заговор и в постановлении Петроградского Совета, в котором говорится, какие задачи ставятся перед Военно-революционным Комитетом: "Ближайшими задачами Военно-революционного Комитета являются: определение боевой силы и вспомогательных средств, необходимых для обороны столицы; учет и регистрация личного состава гарнизона Петрограда и его окрестностей… разработки плана обороны города, меры по охране от погромов и дезертирства, поддержание в рабочих массах и солдатах революционной дисциплины. При Военно-революционном Комитете организуется гарнизонное совещание, куда входят представители частей всех родов войск. Гарнизонное совещание будет органом, содействующим Военнореволюционному Комитету в проведении его мероприятий, информирующим его о положении дел на местах и поддерживающим тесную связь между Комитетом и частями" (Суханов, там же, стр.40–41).
Таких комитетов большевики создали около 40 во всех крупных центрах и гарнизонах.
Второе расширенное заседание ЦК, посвященное восстанию, состоялось 16 октября. На нем, кроме членов ЦК, присутствовали и руководители Исполнительной комиссии Петроградского Комитета, Военной организации, Петроградского Совета, Профсоюзов, железнодорожников, Петроградского окружного Комитета. Заседание происходит в помещении районной Думы, где председателем был М.И.Калинин. Председательствует опять Свердлов, но руководит Ленин. Из протокола видно, что присутствуют около трех десятков людей. Совершенно очевидно, что такое сборище заговорщиков не могло быть тайной для правительства. Почему ведут себя заговорщики так открыто и вызывающе? Почему они чувствуют себя безнаказанными и вне опасности? Ответ знал Ленин уже в своих сентябрьских письмах в ЦК: "двоевластие кончилось" - в Петрограде и Москве установилась советская власть с тех пор, как большевики завоевали большинство в столичных Советах на сентябрьских выборах, пользуясь своей славой "спасителей революции" от "контрреволюции". Московскую советскую власть возглавляет член ЦК большевиков Ногин, которого поддерживают члены ЦК Бухарин, Милютин и Рыков. Петроградскую советскую власть возглавляет член ЦК большевиков Троцкий, фактически руководящий и Военно-революционным Комитетом, в который, решением ЦК того же 16 октября, включена, как его руководящее ядро, группа членов ЦК - Свердлов, Сталин, Дзержинский, Урицкий и Бубнов. На том же заседании ЦК Ленин требует подтверждения решения предыдущего заседания ЦК о восстании. Это предложение принимается с дополнением поручить ЦК и Петроградскому Совету "своевременно указать благоприятный момент и целесообразные способы наступления". Резолюция Зиновьева: "Не откладывая разведочных, подготовительных шагов, считать, что никакие выступления впредь до совещания с большевистской частью съезда Советов - недопустимы", - отвергается. Эта резолюция Зиновьева полностью опровергает ходячую легенду о том, что Каменев и Зиновьев были в принципе против восстания.
Да, верно, Каменев выступил в газете Горького и Суханова, трибуной которой иногда пользовался и Ленин, с опровержением слухов о назначении большевистского восстания (что, впрочем, делал и Троцкий на заседаниях Совета в целях дезинформации правительства). Вот выдержка из этого заявления Каменева в "Новой жизни" от 18 октября:
"Должен сказать, что мне неизвестны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или иной срок какого-либо выступления. Подобных решений партии не существует. Все понимают, что в нынешнем положении революции не может быть и речи о чем-либо подобно "вооруженной демонстрации". Речь может идти только о захвате власти вооруженной рукой, и люди, ответственные перед пролетариатом, не могут не понимать, что идти на какое-либо массовое выступление можно, только ясно и определенно поставив перед собой задачу вооруженного восстания. Не только я и т. Зиновьев, но и ряд товарищей практиков находят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент, при данном соотношении сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для революции и пролетариата шагом".
Всякий политически и юридически грамотный человек отлично понимает, что, во-первых, автор этого заявления в принципе не против вооруженного восстания, но только против него в "настоящий момент", "за несколько дней до съезда Советов"; во-вторых, автор прав и в том, что ЦК никаких сроков восстания до сих пор не назначал. Современники и свидетели знают, и это отражено в их воспоминаниях, что у Ленина была одна болезненная слабость, весьма контрастная его холодному разуму - он бывал порой вспыльчив и по пустякам входил в "раж", по выражению и свидетельству его жены. Правда, это у него довольно быстро проходило. Вот, находясь в таком "раже", Ленин решил, что "Каменев и Зиновьев выдали
Родзянко и Керенскому решение ЦК своей партии о вооруженном восстании. Ответ должен быть один: немедленное решение ЦК… ЦК исключает обоих из партии". По этому поводу было созвано заседание ЦК от 20 октября. Ни один из членов ЦК не поддержал предложение Ленина:
Свердлов: "ЦК не может исключить из партии".
Сталин: "Исключение из партии не рецепт".
Милютин: "Вообще ничего особенного не произошло".
Решение ЦК гласит, что предложение Ленина отвергнуто единогласно. Лучший аргумент в пользу того, что выступление Каменева в "Новой жизни" не представляло "ничего особенного" и его толкование Лениным было чрезмерно поспешным - показывает уже упомянутый выше факт исторической важности: заседание ЦК от 24 октября происходило под председательством Каменева и он вместе со всеми присутствовавшими членами ЦК голосовал начать вооруженное восстание вечером того же дня. На этом заседании присутствовали Каменев, Дзержинский, Ногин, Ломов, Милютин, Иоффе, Урицкий, Бубнов, Свердлов, Троцкий, Берзин - всего 11 членов из 24 членов ЦК, на этом же заседании произошло и распределение членов ЦК по важным объектам и пунктам восстания. Назначаются: Бубнов - железные дороги, Дзержинский - почта и телеграф, Милютин - организация продовольственного дела, Свердлов - наблюдение за Временным правительством, Ломов и Ногин - связь с Москвой, Каменев и Берзин - ведение переговоров с левыми эсерами. Предложение Троцкого создать запасной штаб восстания в Петропавловской крепости принимается. Ленин свое отсутствие на этом решающем заседании объяснял в письме к Свердлову 23 октября тем, что его "ловят", а вот почему отсутствовал Сталин, об этом никто, никогда, включая самого Сталина, не давал никакого объяснения. Можно было бы предположить, что он находился в редакции органа ЦК "Рабочий путь", если бы не казалось, что участвовать в заседании ЦК, на котором назначается срок восстания, важнее, чем держать корректуру в редакции партийной газеты.
Заглянем теперь в лагерь демократии, пользуясь "Записками" Суханова, из которых явствует, что параллельно росту влияния большевиков, завершилось окончательное разложение армии в тылу и на фронте и полный развал государственной машины во всей пирамиде власти. Суханов пишет: "21 октября Петроградский гарнизон окончательно признал единственной властью Совет, а непосредственным начальствующим органом Военно-революционный Комитет" (Суханов, там же, стр.86). В итоге, утверждает Суханов, "уже 21 октября Временное правительство было свергнуто, его не существовало на территории столицы…" (стр.95). 22 октября Петроградский Совет документально подтвердил, что в столице хозяин Троцкий, а не Керенский. Совет разослал всем частям гарнизона телефонограмму, в которой сообщается, что "никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные Военно-революционным Комитетом, недействительны" (там же, стр.101). Тут же Военно-революционный Комитет выпустил прокламацию к населению Петрограда: "В интересах защиты революции… нами назначены комиссары при воинских частях и особо важных пунктах столицы и ее окрестностей. Приказы и распоряжения, распространяющиеся на эти пункты, подлежат исполнению лишь по утверждению их уполномоченными нами комиссарами. Комиссары, как представители Совета, неприкосновенны" (стр.109). Все эти приказы исходили из комнаты 18 Смольного, где обитала большевистская фракция Совета. Что же делало Временное правительство, когда Совет узурпировал его власть в столице, даже не подняв еще вооруженного восстания? Впрочем, это уже было восстание - за пару дней до его официального объявления. Могло бы правительство предупредить дальнейшее развитие восстания? Суханов думает, что это было еще возможно. Он утверждает: "Хороший отряд в пятьсот человек был совершенно достаточен, чтобы ликвидировать Смольный со всем его содержанием" (стр.109). Может быть, но беда Временного правительства заключалась в том, что в России уже было трудно найти пятьсот человек, которые бы решились рисковать своей жизнью, защищая правительство, которое умерло на пару месяцев раньше своей официальной смерти, бросившись в объятия большевиков в корниловские дни. Не об этом ли свидетельствуют живые сцены последнего дня правительства, столь ярко описанные Сухановым. Вот они:
"Решительные операции Военно-революционного Комитета начались с двух часов ночи… Сопротивление не было оказано… Небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокзалы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телефонное агентство. Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. В общем, военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах… Город был совершенно спокоен. И центр и окраины спали глубоким сном, не подозревая, что происходит в тиши холодной осенней ночи. Не знаю, как выступали солдаты… По всем данным, без энтузиазма и подъема… "ждать боевого настроения и готовности к жертвам от нашего гарнизона не приходилось… Операции, развиваясь постепенно, шли настолько гладко, что больших сил не требовалось. Из 200-тысячного гарнизона едва ли пошла в дело десятая часть… Штаб повстанцев действовал осторожно и ощупью…"
Характерная особенность октябрьского переворота заключалась в том, что наступление на старую власть большевики начали не в ее центре - Зимний дворец и Генеральный штаб - ас окружения его. Суханов думает, что "естественно было прежде всего стремиться парализовать политический и военный центр правительства, то есть занять Зимний дворец и штаб. Надо было прежде всего ликвидировать старую власть и ее военный аппарат… Телеграф же, мосты, вокзалы и прочее - приложатся. Между тем, повстанцы в течение всей ночи и не пытались трогать ни Зимнего, ни штаба, ни отдельных министров".
Об искусстве восстания и ленинской стратегии военно-политического переворота Суханов имеет весьма смутные представления. Повстанцы действовали умно и точно по плану Ленина. Чтобы взять правительство, как говорится, голыми руками, надо было его сначала тотально изолировать от всех видов коммуникаций, вот тогда действительно все "приложится" само по себе, что потом и случилось.
Какие же контрмеры принимает правительство? Свою резиденциюКеренский перенес в Генеральный штаб, куда в 5 часов утра 25 октября вызвал военного министра, которого задержали было у Павловских ворот, а потом, узнав, с кем имеют дело, перед ним извинились и отпустили: иди, мол, подавляй восстание!
В 9 часов утра Керенский вызвал всех министров, но у большинства из них не оказалось… автомобилей! Суханов пишет:
"Штаб по-прежнему никем не охранялся… Никто не требовал пропусков и удостоверений… Керенский пребывал в кабинете начальника штаба. У дверей ни караула, ни адъютантов, ни прислуги. Можно просто открыть дверь и взять министра - кому не лень… Керенский был на ходу, в верхнем платье. Он собрал министров для последних указаний. Ему одолжило автомобиль американское посольство и он едет в Лугу, навстречу войскам, идущим с фронта для защиты Временного правительства".
Таких войск, однако, в русской армии не оказалось. Оставшиеся министры решили переселиться обратно в Зимний дворец. Если бы речь не шла о трагедии, можно было бы сказать, что министры решили помечтать, о том "как хороши, как свежи были розы" весны русской демократии, но при этом мечтая заняться и делом: продолжать заседания, болтая о судьбе России, пока совсем не "прозаседаются". Но люди более активные избавили их и от этой нагрузки. Как это происходило, покажет нам продолжение рассказа Суханова:
"… В Смольный (штаб восстания) я попал около 3 часов… Людей было больше и беспорядок увеличился. Защитников налицо было много, но сомневаюсь, чтобы защита была стойкой и организованной… За-плеванний коридор был полон, и не было ни малейшего намека на порядок и благообразие. Происходило заседание. Троцкий председательствовал… За колоннами плохо слушали и сновали взад и вперед вооруженные люди. Когда я вошел, на трибуне стоял и горячо говорил лысый и бритый человек. Но говорил он странно знакомым хрипло-зычным голосом, с горловым оттенком и очень характерными акцентами на концах фраз… Да! Это - Ленин. Он появился в этот день после четырехмесячного пребывания в подземелье".
Но Зимний дворец еще не был взят. Троцкий вспоминает: "Поздно вечером, в ожидании открытия съезда Советов мы отдыхали с Лениным в пустой комнате… Теперь только Ленин окончательно примирился с оттяжкой восстания. Он внезапно спохватился: "А Зимний? Ведь он до сих пор не взят!"
Вот теперь очередь дошла и до Зимнего дворца. Военно-революционный Комитет предъявил Временному правительству ультиматум для сдачи: 20 минут. Если оно не сдастся в этот срок, то ему сообщили, что будет открыт огонь с "Авроры" и из Петропавловской крепости. Однако, министры на ультиматум не ответили. Может быть, большевики упражняются в пустых угрозах, тем более, что проходят минуты, часы, а выстрелов нет. Но министры ошибаются и в этом очень скоро убедятся.
Но тем временем заглянем в зал заседания уже открывшегося II съезда Советов. И тут ценное свидетельство оставил нам вездесущий Суханов:
"Зал был полон мрачными, равнодушными лицами и серыми шинелями… На эстраде толпилось гораздо больше людей, чем допускал элементарный порядок.
Я искал глазами Ленина, но его не было… На трибуну вошел Дан, чтобы открыть съезд от имени ЦИК. За всю революцию я не помню более беспорядочного и сумбурного заседания. Открывая его, Дан заявил, что он воздержится от политической речи: он просит понять его и вспомнить, что в данный момент его партийные товарищи, самоотверженно выполняя свой долг, находятся в Зимнем дворце под обстрелом". Представитель большевистской фракции съезда Аванесов предлагает "коалиционный президиум" из всех социалистических партий, но меньшевики и эсеры отказываются войти в этот президиум, его составляют большевистские лидеры плюс шесть представителей от левых эсеров. Председательствует Каменев на протяжении всего съезда. Он предлагает и повестку дня: об организации власти, о войне и мире, о земле, об Учредительном собрании. Речь берет Мартов: "Прежде всего надо обеспечить мирное разрешение конфликта. На улицах Петербурга льется кровь. Необходимо приостановить военные действия с обеих сторон. Мирное решение кризиса может быть достигнуто созданием власти, которая была бы признана всей демократией".
Речь Мартова сопровождалась аплодисментами большой части съезда. Суханов замечает:
"Видимо многие и многие большевики, не усвоив духа учения Ленина и Троцкого, были бы рады пойти именно по этому пути. К предложению Мартова присоединяются новожизненцы (то есть группа Горького-Суханова - А.А.), фронтовая группа, а главное - левые эсеры… От имени большевиков отвечает Луначарский: большевики ничего не имеют против, пусть вопрос о мирном решении кризиса будет поставлен в первую очередь. Предложение Мартова принимается, против никто".
Но только тогда начался и кризис самого съезда. Будущий известный большевик, но тогда меньшевик Хинчук выступил с ярой антибольшевистской речью, которая как раз пошла на пользу большевикам. Суханов цитирует эту речь:
"Единственный выход - начать переговоры с Временным правительством об образовании нового правительства, которое опиралось бы на все слои… (в зале поднимается страшный шум, возмущены не только большевики, оратору долго не дают говорить…). Военный заговор организован за спиной съезда. Мы снимаем с себя всякую ответственность за происходящее и покидаем съезд, приглашая остальные фракции собраться для обсуждения создавшегося положения".