Когда мы в 1992 году выходили из второй лиги в первую, иногда использовали такую схему. Например, я брал деньги и выезжал в другой город. Скажем, в Черняховске играл очередную встречу Дзержинск (а тамошний "Химик" у нас всегда поперек дороги стоял). Когда приехал туда, вызвал капитана Черняховского" Прогресса": "Вот тебе столько-то тысяч, чтобы вы завтра обыграли Дзержинск!" Вторую часть денег отнес судьям, пояснил: "Надо, чтобы сегодня Дзержинск убили!" Ну так оно и было, конечно: "Прогресс" победил - 2:0. Игрок "Химика" Сережа Антонов потом вспоминал: "Стою перед матчем, настроение хорошее. Вдруг голову поворачиваю: "черный ворон" (это они меня так называли. - Прим. О. Т. ) на трибуне сидит. И тогда мне все стало ясно - нам сегодня не выиграть".
За восемь моих лет в командах мастеров не было ни одной игры, чтобы я не дал судьям денег. Или они не взяли, и я проиграл - а если я выиграл - значит, они взяли… Судей, которые не брали, я не встречал.
В 1992 году играем с "Торпедо" в Павлово-на-Оке, и на судей смогли выйти только там. Обговорили суммы. Игра закончилась со счетом 2:1 в нашу пользу, но в подтрибунные помещения никак не пробиться. Кругом люди с депутатскими значками, директора каких-то военных заводов. И охраны, соответственно, набито - в судейскую не пройти. А у меня уже деньги разложены. Но ничего, выкрутился. Пока судья гетры снимал, я ему туда успел засунуть, он аж белый сидел от страха. И вот так все деньги распихал".
Цитировать откровения Терешонкова можно еще долго. Прошу прощения у читателей, поскольку речь шла не о "Зените", а о его земляках из "Смены-Сатурн". Но лучше рассказа о том, что в те годы представлял собой российский футбол, не придумаешь.
Слава богу, что Влад Радимов все понял сразу - и убежал от "черного ворона" в ЦСКА. Поработай он с таким "тренером" подольше - и об одном из самых ярких наших мастеров 1990-2000-х мы могли бы и не узнать.
* * *
В межсезонье-92/93 произошло событие, которое в какой-то момент сыграет огромную роль в жизни клуба. А именно - первый контакт "Зенита" и Виталия Мутко.
Мельников:
- Мы тогда начали наводить справки, кто в городе может вмешаться в плачевную ситуацию и чем-то "Зениту" помочь. Если не ошибаюсь, подсказку дал помощник гендиректора ЛОМО Валентин Пелевин, который по давнишним связям имел какое-то отношение к команде. Он-то и подсказал, что есть такой Мутко, вице-мэр по социальным вопросам, который курирует в том числе и спорт. Мы созвонились с его помощником, представились и сказали, что хотели бы встретиться с Виталием Леонтьевичем. Буквально через пару дней он пригласил всех нас в Смольный. Мы рассказали ему о наших бедах. Это был декабрь 92 года. Вскоре он меня еще раз вызвал, и после этого началась хоть какая-то помощь.
Рапопорт:
- В 93- 94-м за день до какого-нибудь выезда мы не знали, хватит нам на него денег или нет. В последнюю минуту Мутко посылал к каким-то людям своего человека, и нам давали какие-то деньги, чтобы мы могли команду элементарно покормить. Правда, была и еще одна проблема - деньги эти по тогдашним традициям были в долларах, а чтобы что-то купить или просто оплатить гостиницу, их надо было обменять на рубли.
Порой это бывало очень тяжело. Приезжаешь куда-нибудь в провинцию в субботу или воскресенье, банки все закрыты, обменников нет. Что-то придумывали, куда-то бежали, проводили валютные операции, чтобы нас в гостиницу пустили. Главное было не делать это одному - рядом еще двое-трое наших стояли. А то не дай бог кто-то по башке даст и все деньги заберет, что было в те времена сплошь и рядом. Бандиты - на каждом углу.
И тут Мельников с Рапопортом на пару рассказали мне поразительную историю одного выезда "Зенита" в 1994 году. Признаюсь честно: при всем своем журналистском опыте я слушал ее, с трудом веря собственным ушам. Об одной этой истории можно писать книгу и снимать кино.
Послушайте и вы - чтобы понять, какой гигантский путь был проделан и "Зенитом", и нашим футболом, и всей страной за 15 лет.
- Нам предстояли две игры на Дальнем Востоке - в Находке с "Океаном" и во Владивостоке с "Лучом". На авиабилеты денег кое-как наскребли. После игры с "Лучом" должны были возвращаться. Нюанс в том, что билеты обратно нам заказали из Хабаровска, потому что они были дешевле. Мы заказали автобус, чтобы после матча переехать из Владивостока в Хабаровск.
В клубе тогда подвизался человек по имени Сергей Иромашвили, какое-то время он был начальником команды. Он поехал в аэропорт Владивостока с целью договориться, чтобы мы в Хабаровск не тряслись на автобусе, а летели на самолете. И вот звонит он и говорит: "Можете спокойно ехать в Хабаровск поездом, поскольку рейс Санкт-Петербург-Хабаровск задерживается на шесть-восемь часов". Едва ли не на последние деньги берем билеты на поезд и садимся в состав. Добираемся до хабаровского вокзала. Оттуда - в аэропорт.
Подбегаем к кассам - и нам говорят, что наш самолет уже два часа как улетел в Питер. Мы - в шоке. Стоим в аэропорту Хабаровска, у нас нет денег, и мы не знаем, что делать. В Хабаровске, а не где-нибудь на полустанке между Москвой и Питером!
Вдруг подходит мужичок кавказского типа. И вкрадчиво спрашивает, не хотим ли мы долететь до Москвы и сколько можем набрать денег. Мы, естественно, испугались, что это аферист, который отберет у нас последние крохи, и мы вообще останемся ни с чем. Спрашиваем, что за самолет, и каким образом он сможет доставить нас в Москву. Кавказец рассказывает, что Ту-154 привез призывников и находится рядом, на военном аэродроме. Им нужно подзаработать - поэтому и набирают пассажиров на обратный рейс.
Мы прямо сказали, что он не внушает нам доверия, и попросили привести командира. Ждали полчаса. Приехал командир, русский, в летной форме. Запросили у нас три миллиона рублей. Стали собирать по карманам деньги - не набирается. Те согласились на меньшую сумму. Денег тогда из своих накоплений дал летевший с нами футболист Аверьянов из "Океана", который должен был подписать с "Зенитом" контракт. С ним были жена, маленький ребенок, а также куча скарба - телевизор, шмотки. После той поездки все эти накопления закончились, и ему еще не скоро их вернули. Причем с "Зенитом" он контракта так и не подписал - денег у клуба не было.
До аэропорта целой команде нужно было как-то добраться. Командир обещал прислать за нами автобус. А прислал военную машину с решетками, и мы поехали. Едем - и сами думаем, что завезут нас сейчас куда-нибудь в лес, деньги отберут, головы проломят - и поминай как звали. Времена-то известно какие были.
И все же приехали на какое-то 25-е взлетное поле. Смотрим - действительно Ту-154. Выползли из машины, немножко успокоились. Прошло еще какое-то время, пока командир с кавказцем добрали еще каких-то пассажиров - и полетели.
Долетели до Новосибирска, сели. Командир выходит и просит нас далеко не расходиться, а потоптаться около самолета: мол, сейчас он договорится по поводу дозаправки, и мы продолжим полет в Москву. Вышло же так, что мы просидели в самолете всю ночь - видимо, потому что они не могли сторговаться по деньгам. В туалет в какой-то момент, извините, ходили уже рядом с самолетом прямо на взлетно-посадочной полосе, голодные, грязные как свиньи… Но утром все-таки полетели.
Когда до Москвы оставалось около часа, подходит к нам командир и говорит, что прилетим мы не совсем в Москву.
Мы, уже готовые ко всему, спрашиваем - а куда? Выясняется, что в Клин. Возникает новая головная боль - как же мы оттуда в Питер будем добираться со всем нашим скарбом?
Приземлились в Клину, потащились со всеми этими вещами на плечах на электричку. А они все идут забитые - не влезешь. Нам надо было доехать до Твери и там сделать пересадку. По дороге на Тверь половину команды потеряли. Сидим на тверском вокзале и ждем оставшихся. Собираем последние копейки на железнодорожные билеты в Питер.
Это, заметьте, был уже третий день после игры во Владивостоке. Первую ночь после матча ехали на поезде в Хабаровск. Вторую провели в самолете в аэропорту Новосибирска. Идет уже третий день - а мы все добираемся. Но самое страшное-то заключалось вот в чем: в Питере никто вообще не знал, где мы и вообще живы ли! Мобильных телефонов-то в ту пору еще не было!
Представьте: встречают представители "Зенита" самолет из Хабаровска - а команды нет. И никто ничего не знает. В "Луче" говорят, что нас отправили. В городе начинается жуткая паника. Все думают, что мы разбились - или на самолете, или на автобусе. Только из Твери сообщили, что едем, и с нами все нормально.
В конце концов, вторая группа футболистов добирается до Твери, и мы все собираемся на вокзале. Все жутко голодные. У нас был один московский игрок, Мишка Левин, так он плакал и сквозь слезы говорил, что больше никогда не будет играть в футбол.
Собрали мы последние крохи на билеты на ночной поезд. На все оставшееся купили две палки вареной колбасы. Мы с врачом Михаилом Гришиным стали резать эту колбасу и раздавать игрокам прямо на перроне. И вдруг протягивается отвратительная и грязная рука, и раздается сиплый рык: "А мне?" Оказалось - бомж. Подумал, что идет какая-то благотворительная акция. Насилу его прогнали. Только рано-рано утром выехали в Питер. И наконец-то добрались…
Еще одну деталь к этому повествованию добавляет начинавший в ту пору карьеру форвард "Зенита" Александр Панов:
- В то турне я еще не ездил - слишком слаб был для основного состава. Но мой друг Дима Паевой как раз на Дальнем Востоке сломал ногу. И три дня, бедненький, добирался в таком состоянии до дома.
* * *
В высшую лигу "Зенит" мог вернуться сразу - по итогам чемпионата-93. Но тут начались игры, о которых уже подробно рассказывал господин Терешонков.
Мельников:
- Мы в чистый футбол играли. Сколько знаю "Зенит" по тем временам - не "работали" мы ни с судьями, ни с соперниками. Другие посмеивались над концепцией "экологически чистого клуба", как выражался Мутко - а так и было. Тогда, в 93-м, мы конкурировали с тольяттинской "Ладой". Директор АвтоВАЗа Каданников так Собчаку и говорил: "Ребята, делайте что хотите, но у нас есть хоккейная команда высшей лиги - будет и футбольная". Мутко нам об этом рассказывал.
"Лада" за нами все время ездила с деньгами. Был у них там такой маленький ушлый человечек, все время нам на нервы действовал. Только в гостиницу в какой-нибудь город приезжаем, а он уже там, с саквояжем денег. Или судьям, или соперников наших "заряжать". А мы играли в искренний футбол. В Питере обыграли "Ладу" - 2:0, но у нас в той игре получил серьезную травму ведущий игрок Олег Дмитриев. И перебить такую денежную машину мы не смогли.
Футболисты в ту пору крутились как могли. Юный Панов, к примеру, приторговывал на рынке. Объясняет он это так:
- Мне нравилось, что там я вижу деньги каждый день. А не в лучшем случае раз в месяц, как в "Зените", да еще и такую маленькую сумму, о которой смешно было даже говорить. Да, работал на рынке - потому что был молод, и нужно было на что-то жить.
А на каких стадионах "Зенит" тогда принимал своих соперников! Конечно, и "Петровский", мягко говоря, не шедевр - но по сравнению с так называемыми аренами, на которых питерцы играли в ту пору, его можно было счесть за "Сан-Сиро" или "Ноу-Камп".
Мельников:
- В то время Санкт-Петербург готовился принимать Игры Доброй воли. А потому и стадион имени Кирова, и "Петровский" (тогда называвшийся стадионом имени Ленина) были надолго закрыты на реконструкцию. Где мы только ни играли. На "Обуховце" в Невском районе. На "Кировце" - стадионе Кировского завода…
15 лет назад будущий обладатель Кубка УЕФА играл на заводском стадиончике. А сходящий ныне с ума по футболу город тогда был представлен несколькими сотнями самых преданных фанатов. Одним из которых был народный артист Сергей Мигицко.
Мигицко:
- Я ходил на первую лигу. И помню игры, когда на трибунах было меньше тысячи зрителей. Зачем ходил на "Кировец", "Обуховец", "Локомотив"? Не знаю. О том унылом времени, когда было и не до спорта, и не до "Зенита", не хочется даже вспоминать. О футболе всегда говорю с радостью - и раз даже сейчас улыбка сползла с моего лица, значит, тогда настроение было и вовсе ужасающим. Однако я, сам не знаю почему, ходил на "Зенит" и тогда…
Розенбаум:
- Чиновников что-то волнует только тогда, когда это может принести им дивиденды. Если они унюхали, что какая-то вещь может обернуться для них либо деньгами в кармане, либо орденом на лацкане - вот тогда они начинают этим заниматься. А футбол тогда никаких дивидендов принести не мог. Было не до него. И если бы не Мутко, который этот футбол любил… Тогда в верхах не знали, как бы еще растащить, разодрать на части страну. В России царила абсолютная безнравственность и бесхозяйственность.
Если вспомнить рассказ Терешонкова и сагу о путешествии на Дальний Восток - становится ясно, насколько Розенбаум прав.
А мальчишки - в какой обстановке они тогда росли и становились футболистами? На какую дорогу сворачивало большинство из них?
Рапопорт:
- Матвей Юдкович когда-то свел "Зенит" с пансионатом "Красный Октябрь". Он находится недалеко от базы в Удельной. И был период, когда на базе полопались трубы, жить там было нельзя - так мы жили в "Красном Октябре", а есть ездили на базу. А позже возникла идея поселить в пансионате на постоянной основе юных Панова, Березовского и Гаевого. Это был единственный выход, потому что Пана нельзя было отпускать в родное Колпино. Сказать, что там было плохое влияние, значит, не сказать ничего.
Сколько крови он у нас попил - это было что-то невероятное! Я уже под конец его учебы в школе "Зенит" не мог на него смотреть, хоть и считал себя человеком достаточно терпеливым. Доходило до того, что, когда он приезжал из Колпина, мы просили его показать руки - чтобы проверить, нет ли там следов от шприца с наркотиком. Но Саня по натуре всегда был лидером. Помню, довезли как-то его до пансионата, входим в холл, а там сидят два здоровенных голодных бугая - Березовский и Гаевой. А Панов - на полторы головы ниже. И как только они его увидели, сразу пристали с вопросом, что у него есть покушать. Он ответил, что все есть: и курочка, и бульончик - надо только подогреть.
Как-то, помню, стояли мы с Шейниным около "Петровского", а Панов проезжал мимо на трамвае. Увидел нас в окно, вышел - и идет к нам. Евгений Наумович ему тогда с удивлением сказал: "Надо же - не проехал!", а Сашка ответил: "Я не могу мимо вас проехать. Прекрасно помню, как вы со мной возились". Сколько у него было фокусов - но мы видели его талант и терпели.
Мельников:
- Когда Саша уезжал в Колпино и пропадал, Борис Завельевич (Рапопорт. - Прим. И. Р. ) ездил туда, находил, вез в Питер, выхаживал… Может быть, если бы мы имели дело с менее талантливым парнем, то руки давно бы уже опустились - но мы-то видели, в какого футболиста он может вырасти.
Сам Панов рассказал мне о том периоде своей жизни с редкой степенью откровенности.
- Лет в пятнадцать у меня в жизни начался сложный период. Слишком часто уходил в сторону от футбола. И только когда со мной произошли несчастья, осознал, что единственный путь, который может не привести меня к катастрофе, - это футбол. Поэтому очень благодарен тем людям, которые, несмотря на мою тогдашнюю грубость и невоспитанность, терпели меня и пытались превратить в нормального человека. Что им, надеюсь, удалось.
Я всегда был мальчишкой с неправильным, так скажем, характерам. Сколько тренировок в детской футбольной школе прогулял! Когда приезжал на игры, меня спрашивали, где был - а я чего только ни придумывал. Ругали, конечно - но потом я выходил на поле, забивал три-четыре мяча в каждой игре, и все с рук сходило. Тренеры видели, что навык не теряю, и ничего со мной сделать не могли. А у меня пошла распутная жизнь, и я не мог определиться, нужен мне футбол или нет.
Какие несчастья со мной происходили? Тот период времени для подростков моего возраста был тесно связан с наркотиками. Подпал под эти "чары" и я. У меня полдвора полегло, и я мог вполне оказаться среди них. Наркотики самые разные были - и легкие, и тяжелые. Кто-то из моих тогдашних дружков умер, кто-то пока, слава богу, жив. Один пацан в тюрьме посидел и на войне побывал.
Гибли не только от наркотиков, но и на всяческих разборках. Тогда чуть что, сразу с ножами лезли. А воровство? Воровали тогда серьезно, и я был первым в этих рядах. Так что если бы не футбол, ждала бы меня совсем другая "карьера". Тюремная.
Самое большое спасибо - тренеру дубля "Зенита" Виталию Васильевичу Лебедеву, который меня вытянул. Я частенько прогуливал тренировки - а когда приходил, он меня так с такой радостью встречал, как будто и не было ничего плохого. Одной своей улыбкой сглаживал весь негатив, и я опять хотел играть в футбол, а не, с позволения сказать, тусоваться. Все тренировки у него были веселыми, и чувствовал, как же здорово заниматься вместе с ребятами, а не пропадать бог знает где. Сигареты, водка, наркотики, дискотеки - все это продолжалось года два, наверное. Таким вот получился у меня переход из мальчиков в юноши.
В конце концов, меня поселили в пансионате в Озерках, где жили все иногородние игроки "Зенита". Не то чтобы нас держали взаперти - но ночевать мы должны были там. И мне это было удобно, поскольку из Колпина до базы ехать было далеко. Родители тоже не возражали, поскольку в Озерках меня кормили, одевали, я все время был под контролем. И номера были одноместные, огромные…
Для меня тогда не существовало никаких авторитетов. Кроме одного - Алессандро дель Пьеро. Мне очень нравился "Ювентус" того времени, и я был влюблен в человека, который творил на поле что-то невероятное. Только на него я смотрел широко открытыми глазами, мнение же остальных мне было "по барабану". Я был для себя главным авторитетом. Со мной было трудно общаться, я был грубым мальчиком и мог сразу послать подальше любого тренера. Причем подобные конфликты случались даже в конце моей карьеры игрока - скажем, в "Торпедо", когда Ярцев на тренировке увидел, что я держу руки в карманах, и сказал: "Может, хватит яйца чесать?" У меня кровь закипела, поскольку было это в присутствии совсем молодых ребят, и я грубо ответил. Хотя умом понимал, что на месте тренера, шокированного трагедией в семье (у Ярцева погиб сын. - Прим. И. Р. ) , любой стал бы злым и неуравновешенным.
Еще меня, конечно, спас Китай, куда "Зенит" меня в 95-м отдал в аренду. За год в Поднебесной с ее нагрузками вся дурь из головы вылетела, и в "Зенит", уже к Бышовцу, я вернулся другим человеком.
В июне 99-го Панов станет знаменит на всю Россию. На стадионе "Стад де Франс" в предместье Парижа Сен-Дени он двумя голами в ворота Бартеза поставит на колени действующих чемпионов мира - французов. Сборная России сенсационно обыграет в отборочном матче Euro-2000 Францию - 3:2, и важнейший вклад в эту победу внесет мальчик-с-пальчик из Колпина. Или Колпинская Ракета, как Панова тогда прозвали.
Как теперь выясняется, та ракета имела все шансы полететь в совсем другом направлении.