В начале декабря 2008-го я рассказал историю Панова главному тренеру сборной России Гусу Хиддинку. Мы беседовали с голландцем "за жизнь", поднимали самые разные темы - и повествование о судьбе форварда произвело на Хиддинка неизгладимое впечатление. Он взял ручку, попросил продиктовать ему фамилию игрока - и сказал, что обязательно расскажет о нем в Голландии на лекции, которую собирался прочитать спустя несколько дней. Как живой пример того, из какого ужаса человека может вытащить спорт.
* * *
1994 год - тот самый, когда состоялся легендарный перелет в Находку и Владивосток, - стал для "Зенита" апогеем мрака и безнадеги. Если годом ранее команда боролась за возвращение в элитный класс, пусть и не преуспела в этом, - то теперь весь сезон барахталась в середине таблицы первой лиги.
К концу сезона по Питеру поползли слухи о скором возвращении Садырина. И что пригласил тренера-чемпиона лично мэр Анатолий Собчак.
Так и произошло. У Мельникова оставался еще год действующего контракта, и в компенсацию за его разрыв тренеру, возглавлявшему "Зенит" в самые трудные годы, презентовали "Волгу". Видимо, ту самую, которую клуб был ему должен с 1985 года…
Орлов:
- Я был непосредственным свидетелем и участником того, как было принято решение о возвращении Садырина в "Зенит". Игры Доброй воли, Питер, 94-й год. Я, будучи руководителем пресс-службы Игр, сижу на трибуне "Петровского" вместе с Собчаком, с которым мы были неплохо знакомы еще с 91-го. Я даже был свидетелем того, как мило он по телефону называет свою жену Людмилу Нарусову - Ланя…
Смотрим легкую атлетику. Помню, Бубка тогда отказался от рекордных попыток из-за сильного ветра. И тут Собчак говорит: "Как сделать, чтобы футбол в Питере был?" Отвечаю: "Анатолий Александрович, а вы возвратите Садырина". Собчак спросил - почему? Я рассказал, как он сделал "Зенит" чемпионом, а потом его выгнали после письма игроков. Но Павел Федорович пошел в ЦСКА и, добыв с армейцами золото, доказал, что он - Тренер.
Я тогда даже приврал, что Садырин мечтает вернуться в "Зенит" - хотя с самим Пашей на этот счет не говорил. Еще один мой аргумент был таким: "Предложить Садырину вернуться в "Зенит" - это будет элементарно благородно для города, который сделал его чемпионом, а потом отправил восвояси". И тут я увидел - подействовало! Собчаку самому было свойственно благородство, и он понял, что я имею в виду. "Вы правильно сказали", - ответил он. И велел своему помощнику Виктору Кручинину связать его с Садыриным.
А Пал Федорыч тогда только прилетел из Америки с чемпионата мира, где сборная выступила бесславно, но Саленко установил рекорд, забив Камеруну пять мячей. На следующий день должен был заседать исполком РФС. Вячеслав Колосков убеждал Садырина, что все в порядке, гарантировал ему, что тот останется в национальной команде.
Накануне вечером я позвонил Садырину, рассказал о разговоре с Собчаком. Подчеркнул что оба были трезвые - потому что мало ли чего по пьяной лавочке можно наговорить (Собчак практически не пил - разве что бокал красного вина). И попросил у него разрешения дать помощнику мэра его домашний телефон - мобильных тогда еще не было. Садырин разрешил.
Наутро, около полудня, сообщение ТАСС: Садырин освобожден от занимаемой должности, на его место назначен Романцев, который и повезет сборную на Игры Доброй воли, в рамках которых состоится товарищеский матч сборных России и мира. Вот тебе и обещания Колоскова! В два мне звонит Кручинин и рассказывает: Собчак уже в курсе этих перемен и хочет потолковать с Пал Федорычем. Я отвечаю: "Витя, ты думаешь, он после такого сообщения будет сидеть дома у телефона? Он наверняка где-то выпивает с друзьями, нервы успокаивает. Это же страшный удар!" Так, естественно, Кручинин и не дозвонился, и я посоветовал ему набрать Садырина следующим утром.
Так и есть: в десять утра он дозвонился. Они договорились, что уже в три Пал Федорыч прилетит в Питер и тут же поедет в Смольный. Позвали туда и меня, но я ехать не захотел. Помощник мэра сильно удивился: "Как же так, ты же организатор!" Отвечаю: "Я - комментатор". Зато мне дали возможность тем вечером выдать в телеэфир эксклюзивную новость о том, что Садырин был у Собчака на предмет будущей работы в "Зените". Анатолий Александрович тогда пообещал ему бюджет в четыре миллиарда рублей - правда, еще не деноминированных.
Ничего не знавший обо всем этом Мутко, увидев сюжет, едва не упал со стула - и потом долго меня ненавидел, поскольку все это прошло мимо него. Сейчас у нас с ним замечательные отношения - но тогда Виталий Леонтьевич долго мне этого простить не мог.
Татьяна Садырина:
- Когда Паша получил приглашение в Питер, я, честно говоря, думала, что мы переезжаем туда надолго. Как он был воодушевлен, как хотел построить новый "Зенит"! Он же не терял интереса к команде - даже когда работал в ЦСКА, а "Зенит" прозябал в первой лиге, с болью говорил мне: "Какой же у них там дурдом!" И под Садырина нашли другие средства, чем были у клуба раньше. Так был велик в городе его авторитет.
Ему сначала позвонили от Собчака, пригласили на переговоры. Ездили дважды - сначала он один, потом мы вместе. Оба раза он был в костюме и галстуке, что на Павла Федоровича было совсем не похоже - он был простым человеком и предпочитал спортивный костюм. Говорил, что в цивильных костюмах ему неудобно.
Собчак ему понравился. Поговорили по делу, определились, потом выпили по рюмашке. Вернувшись, Паша спросил меня: "Как ты отнесешься, если мы переедем в Питер?" А как я могла отнестись? Мне хорошо там, где хорошо мужу. Но одно то, что он задал мне этот вопрос (даже если для себя все уже решил), говорило о его отношении ко мне.
Но знаете, что интересно? Контракт Павел Федорович с "Зенитом" не подписал - он сделал это гораздо позже, уже в процессе работы. Так же у него и в ЦСКА было. Такой он был человек, что все у него строилось на доверии. Бышовец бы так никогда не поступил - он не просто не стал бы работать без контракта, но даже и с контрактом, но не заверенным у нотариуса. И жил Бышовец в "Астории", тогда как Паша даже во время переговоров с Собчаком останавливался в своей старой квартире…
И потом - есть Собчак, а есть исполнители. И даже ту смешную для тренера по нынешним временам зарплату в две тысячи долларов, на которую они договорились, ему долго не платили. Проходит месяц, второй, я еще работать не пошла - и есть дома стало нечего. Потом один раз деньги заплатили. Но затем четыре месяца не платили ничего!
Приехала из Перми в гости мама Павла Федоровича. Разговорились, и я сказала, что он не получает зарплату. Она удивилась: "Но на работу-то он ходит! Это несерьезно!" Прошло еще некоторое время, и я начала говорить: "Паша, я захожу в магазин, смотрю в кошелек и думаю - нам купить пакет молока или батон хлеба? И то, и другое - не получается". А у нас и мама в гостях, и сын из института голодный возвращался, и собаку кормить надо. Ему все обещали и обещали, но не платили ничего.
И тогда мы с его мамой уговорили его не идти на работу. Только на третий день из клуба позвонили: "Пал Федорыч, вы заболели?" Он ответил: "Да вот жена не пускает, говорит, что сил у нее нет. И у меня нет - кушать хочется!" После этого, дней через десять, получил зарплату.
А ведь считается, что, когда Садырин пришел в "Зенит", там благодаря личным гарантиям Собчака было уже медом намазано. Как видим - с большими оговорками. 90-е годы…
* * *
Возглавив "Зенит", Садырин произнес слова, ставшие крылатыми: "Хочу выйти в высшую лигу и обыграть там "Спартак"".
"Культовая фраза!" - восклицает Михаил Шац. Красно-белые были тогда в положении российского футбольного Эвереста, питерский клуб же казался маленьким холмиком, до поры до времени - надгробным. И Шац, который, будучи поклонником "Зенита", играл роль спартаковского болельщика Мишгана в популярнейшей юмористической телепрограмме "Назло рекордам", понимал это как никто другой.
Даже Андрей Аршавин признался мне, что в те годы он, воспитанник школы "Смена", во время матчей подавал мячи "Зениту", но больше любил "Спартак". "Зенит" же тоже любил - но как команду родного города. Не более. Для Аршавина и его сверстников "Спартак" и "Зенит" в ту пору были клубами из двух разных измерений.
Тем не менее уже весной 2006-го обе провозглашенные Садыриным цели будут реализованы.
Глава IV. Мутко и Садырин
Сказать, что я с безоговорочным восхищением отношусь к многолетнему президенту "Зенита", а ныне - руководителю РФС и министру спорта Виталию Мутко, значило бы погрешить против истины. Виталий Леонтьевич соткан из противоречий.
Но отрицать огромный вклад Мутко в то, что "Зенит" восстал из пепла, - глупо и бессмысленно. Если бы не этот неугомонный, постоянно ставящий невозможные цели человек - вероятно, никакого возрождения и не случилось. Клуб попросту не вышел бы на ту орбиту, где им заинтересовались сильные мира сего. Мутко начал заниматься "Зенитом", когда тот нищенствовал в первой лиге, - а закончил, когда в активе команды были Кубок России, бронзовые и серебряные медали чемпионата страны. Во всех рассуждениях о его роли в истории питерского клуба никогда нельзя забывать о стартовой и финишной точке Мутко в "Зените".
Поздней осенью 2008 года мы разговаривали с ним о крахе московского "Торпедо". В том числе и о том, что хозяин этого клуба Владимир Алешин вовремя не согласился продать команду олигарху Александру Мамуту. Когда я спросил об этом президента РФС, Мутко не упустил возможности напомнить:
- Руководитель должен чувствовать изменение ситуации. В какой-то момент я понял, что мы - средний клуб, способный занять третье место, выиграть Кубок, но не более. Стало понятно, что для решения новых задач нужно привлекать нового собственника. И я пошел на то, чтобы такого собственника привлечь, а в перспективе передать клуб "Газпрому".
В этой цитате - весь Виталий Леонтьевич. Описанная им история была в тысячу раз сложнее, и нужно обладать наивностью двухлетнего ребенка, чтобы поверить, что Мутко добровольно, исключительно из альтруистической мечты о прогрессе любимой команды, отдал ее в чужие руки. Может, такие люди действительно есть, но на каких-то других планетах. Он был слишком любящим отцом, чтобы расстаться со своим дитятей без ревности и борьбы. Что на самом деле вовсе не плохо. Поскольку подчеркивает: "Зенит" для него был (а скорее всего, в глубине души и остается) не местом службы, а частью сердца. И весомой частью.
В той же цитате - весь его эгоцентризм. "Я понял", "Я пошел"… Мутко обожает быть на первом плане и произносить местоимение "я". Мутко много, порой - невыносимо много говорит, что, мне кажется, снижает весомость каждого отдельно взятого слова. Мутко заполонил телеэкраны и страницы газет. Мутко раздает громогласные обещания, но не всегда их выполняет: скажем, придя к власти в РФС, он пообещал провести жесточайшее расследование допинговой истории с Егором Титовым и наказать виновных - но результаты "расследования" не оглашены по сей день, а фигуранты того дела спокойно работают в футболе.
Мутко склонен лезть не в свою епархию: памятна, скажем, конфликтная ситуация осени 2006 года, когда Гус Хиддинк в интервью автору этих строк для "Спорт-Экспресса" выразил недовольство, что президент РФС перед играми заходит в раздевалку сборной и произносит долгие, раздражающие команду речи. С Мутко, как считает немало людей в футбольном мире, невозможно работать - оттого так велика в РФС текучка кадров. Ему ничего не стоит унизить подчиненного, наказать невиновного под горячую руку. А заранее назначенного приема у Виталия Леонтьевича иногда приходится ждать часами, если не днями.
Последнее описал, в частности, журналист Иван Жидков в их совместной с Властимилом Петржелой книге "Однажды в России": "Обычно аудиенции у Мутко приходилось ждать часа по три, по четыре, даже если было необходимо решить какой-то срочный вопрос. От этого постоянно страдал работавший в то время пресс-атташе Игорь Ленкин, который с утра выстаивал у кабинета босса в гигантских очередях, чтобы подписать какую-то жалкую бумажонку. Любопытно, что Игоря привел сам Виталий Леонтьевич. После чего их отношения стали, мягко говоря, другими. Об этом говорил не только Игорь, но и прочие люди, которые по жизни неплохо ладили с Мутко, но стоило им попасть в его прямое подчинение, как вся идиллия нарушалась".
Все это трудно отрицать. Но не менее, а, наверное, более важно другое. При Мутко, человеке с гигантским запасом энергии, с чудовищной требовательностью не только к другим, но и к себе, всегда движется дело.
Так было и в "Зените", и в РФС. Можно сколько угодно говорить, что сборную России тот же Хиддинк возглавил благодаря Роману Абрамовичу - в целом так и есть. Но на решающем этапе к переговорам подключился Мутко. И если бы он произвел на голландца отталкивающее впечатление, то о бронзе Euro-2008 мы бы не могли и мечтать. Недаром в марте 2009 года, давая мне интервью для "Спорт-Экспресса", Хиддинк подчеркнул, что тремя годами ранее отказался от предложения возглавить сборную Англии, поскольку к тому времени уже дал слово Абрамовичу и Мутко. Да, первой из его уст прозвучала фамилия владельца "Челси". Но была и вторая.
В изданной в Голландии книге "Хиддинк: это мой мир" тренер вспоминал о своем первом впечатлении от президента РФС: общительный, энергичный Мутко напрочь опроверг стереотип о мрачных нелюдимых русских. Хиддинку это понравилось. Как и то, что полтора года спустя Мутко предложил ему продлить контракт еще до двух решающих матчей отборочного цикла Euro-2008 против англичан. Чем, по мнению голландца, доказал, что обладает не сиюминутным, зависящим от отдельного результата, а стратегическим взглядом на футбол. К личности Виталия Леонтьевича знаменитый тренер относится неоднозначно - но если бы с Мутко цивилизованному европейцу действительно было невозможно работать, Хиддинка в России давно бы уже не было.
А потому, на мой взгляд, рассуждения в "черно-белом" формате, хорош Мутко или плох - поверхностны и неактуальны. Это мощная фигура, которая многое уже доказала. Раз так - то и минусы этой личности следует воспринимать с пониманием: все мы, в конце концов, не идеальны. Да и не родной человек, и не друг нам Виталий Леонтьевич, чтобы мы его нежно любили. Наше дело - оценивать результаты его работы.
Один из неписаных законов публичной деятельности таков: если кто-то оказывается несостоятелен на своей должности, то никому уже нет дела до того, какой это хороший человек. Если же он успешен - то имеет право на недостатки, без которых, возможно, не было бы и успеха. Второй случай - как раз про Мутко. К его личностным качествам можно относиться по-разному, но вектор во всякой его работе (по крайней мере, в футболе) - однозначно положительный.
- Виталий Леонтьевич всегда выглядел человеком, который хочет быть в центре любой картины, фотографии, телевизионного плана, - заметил я в разговоре с Розенбаумом. И услышал:
- Наверное, это естественная вещь. Есть люди, которые предпочитают находиться в тени, а других тянет в самый центр. Ничего не имею ни против тех, ни против других, если их позиция не мешает делу и ведет к победе. Когда человек садится в центре, ничего при этом не делая, - это смешно. Когда же он делает много и хочет, чтобы это видели и ценили, - ничего ненормального в этом нет.