* * *
В ноябре прошлого года я позвонил Мутко, чтобы услышать его, президента РФС, мнение о печальной судьбе московского "Торпедо", вылетевшего во второй дивизион. Разговор перескочил на "Зенит".
- Какая же это трагедия? - рассуждал Мутко. - В истории каждого клуба бывает разное. И "Зенит" падал в первую лигу, причем на несколько лет, и "Спартак". Но и те, и другие возвращались, а потом становились чемпионами и успешно выступали в еврокубках. За рубежом тоже можно найти немало аналогов.
- "Зенит", собственно, вы в первой лиге и подобрали .
- Тогда на стадион ходило по 500 человек, а на "Петровский" нас вообще не пускали. Кроме 8 миллионов задолженности, у нас не было вообще ничего. Даже офиса. Был только факс. Сегодня "Торпедо" находится в куда лучшем положении, чем "Зенит" в первой половине 90-х.
- Как человек, взявший в свое время "Зенит" в руинах, что бы посоветовали "Торпедо" ?
- Мой опыт говорит о том, что нужно открывать клуб, привлекать акционеров. Вначале у "Зенита" был один акционер - завод ЛОМО, который команду бросил. А когда я уходил, акционеров у "Зенита" было 16.
Действительно, работу Мутко проделал гигантскую. Но к тому моменту, когда в конце 1994 года "Зенит" вновь возглавил Садырин, Виталий Леонтьевич еще был вице-мэром города, председателем попечительского совета клуба. И прямого влияния на кадровые решения не имел.
Как мы помним, Садырина пригласил в "Зенит" лично Собчак. И, по свидетельству Геннадия Орлова, через голову Мутко. Можно представить, как это задело Виталия Леонтьевича. То, что его роль в появлении Садырина уж точно не была ключевой, говорит и уже приведенная цитата из моего разговора 14-летней давности с Юрием Морозовым:
- Садырина приглашали мэр Собчак, вице-мэры Малышев и Мутко - и они гарантировали команде такие условия, которые должны позволить ей вернуться.
Мутко тут фигурирует в качестве "одного из" - причем под третьим номером. Но Виталий Леонтьевич не из тех, кого устраивают роли второго плана. Мы же помним: он должен быть в центре кадра. Садырин же никогда не шел к нему на поклон и не говорил о нем в прессе с придыханием.
А значит, столкновение популярнейшего тренера и амбициозного чиновника было неизбежным.
Во второй половине 90-х один из ведущих питерских тележурналистов Леонид Генусов каждый год по итогам сезона выпускал фильмы о "Зените". Благодаря самому Генусову, а также замечательному петербургскому болельщику Владимиру Канета, у которого они сохранились, мне удалось посмотреть четыре таких картины - с 95-го по 98-й год. Первая называется - ""Зенит"-95. Точка отсчета". В ее начале Собчак заявил: "Я верю в профессионалов, которые умеют работать. Садырин - петербуржец, с городом он связан всеми узами".
Сам же Садырин - как обычно, демократично пришедший на съемку в спортивном костюме - добавил:
"По прошествии семи лет я вернулся. Одной из главных причин стало то, что у меня здесь сын, он остался один, поступил в университет. Конечно, ему нужна была моя помощь - как отца. Это первая из двух главных причин. А вторая - конечно, мне очень приятно, что меня пригласил мэр Собчак".
Ни слова о Мутко из уст Садырина не прозвучало. Заметим и то, что вопреки всякому политесу Пал Федорыч первой причиной назвал личную, Собчака же без раздумий отодвинул на второе место. И не в частной беседе, а в официальной съемке для фильма о сезоне "Зенита"! В этом - весь Садырин. Естественный, равнодушный к конъюнктуре.
Зато по-прежнему обожаемый болельщиками. Когда в первом туре чемпионата-95 в присутствии 15 тысяч зрителей (в первой лиге!) и Собчака "Зенит" разгромил иркутскую "Звезду" - 5:1, после финального свистка стадион имени Кирова долго скандировал: "Садырин! Садырин!" А Пал Федорыч, одетый в необычный для него цивильный костюм, не сиял, а выражал недовольство качеством игры.
Он знал, о чем говорил. Три матча из следующих четырех команда проиграла. И кому! На своем поле - "Локомотиву" из Читы и московскому "Асмаралу". В гостях - "Соколу" из Саратова со счетом 0:4. Пятнадцатое место после пяти стартовых туров - не о том грезили болельщики, когда Павел Федорович принял команду. Вскоре последовали еще поражения в Краснодаре, Ставрополе, Ленинске-Кузнецком, в начале второго круга - в Иркутске и Чите с общим счетом 0:5…
Я смотрел кадры телехроники - и с трудом во все это верил. Сейчас трудно поверить и в то, что "Зенит" вышел в высшую лигу лишь потому, что с сезона-96 элитный дивизион расширялся с 16 до 18 команд, и шаг вверх из первой лиги делали сразу три клуба. Третьим в итоге "Зенит" и оказался.
В ту пору, да и сейчас тоже, выход из первой лиги в высшую был крайне маловероятен без использования закулисных технологий. На которые требовались деньги.
Пользовался ли ими "Зенит"? С учетом того, что по сей день весь Питер вспоминает о долгах, в которых, как в шелках, тогда погряз исполнительный директор клуба Виктор Сидоров, - совсем не исключено.
В одном из интервью "Советскому спорту" Мутко сказал: "Когда я пришел, "Зенит" ленивому только не был должен деньги. Вот кто ленивый был - тот не давал ему в долг". Правда, экс-президент назвал 93-й год - но из всего контекста следовало, что он перепутал и речь идет о 96-м.
Том самом, когда Виталий Леонтьевич летом возглавил клуб на постоянной основе, после проигранных Собчаком губернаторских выборов превратившись из вице-мэра Санкт-Петербурга в президента "Зенита". И обнаружив гигантские долги - причем, говорят, взятые в том числе и у "чисто конкретных пацанов". После чего Сидоров какое-то время вообще не появлялся в городе, а Мутко - как рассказывали мне известные люди, которые видели это собственными глазами - на матчи надевал бронежилет.
Орлов:
- Виктор Иванович Сидоров набирал у всех знакомых деньги, чтобы жила команда "Зенит". Причем, насколько известно, речь шла о кредитах, то есть возвращать нужно было с процентами. Сидоров в то время и был известен тем, что всем должен. Но его можно назвать заложником ситуации - он же не в свой карман эти деньги клал, а для клуба занимал!
Все люди - дети своей эпохи. Каждый существует и выживает в рамках системы, которую эта эпоха диктует. В 80-е она была одна, в 90-е - другая, в 2000-е - третья. Даже церковь - и ту обвиняют в том, что при советской власти на КГБ работала. Святых людей, противостоящих системе, вроде Андрея Сахарова, во все времена были единицы. И тот же Сидоров, да и Садырин, в середине 90-х играли по правилам, по которым в той системе можно было чего-то добиться.
Есть такая страшная пословица: "С волками жить - по-волчьи выть". Ленин формулировал то же самое так: "Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества". При Садырине "Зенит" вышел из первой лиги - а через год его убрали. Почему? Почему при Борисе Игнатьеве "Торпедо-ЗИЛ" решил ту же задачу - и его тоже уволили? А в "Шиннике" хотели так же поступить с Сергеем Юраном, когда ярославская команда вышла в премьер-лигу? Все это - наверное, схожие истории. Какие именно - не стоит расшифровывать, потому что для этого нужны конкретные факты. В нашем футболе всегда многое было под ковром. И о многом мы никогда не узнаем.
25 октября 95-го гол ветерана Сергея Дмитриева в ворота земляков из "Сатурна-91" (бывшей "Смены-Сатурн") принес "Зениту" путевку в высшую лигу. И команда побежала вокруг поля "Петровского", где "Зенит" уже был желанным гостем, круг почета, размахивая невесть откуда взявшимися шарфами.
Кадр из фильма Генусова: сразу после финального свистка председатель попечительского совета Мутко от избытка чувств целует в щеку главного тренера Садырина.
Оставался ровно год до того, как едва ли не весь Питер окажется втянут в войну между ними.
* * *
Как складывались отношения между Садыриным и Мутко? Татьяна Садырина:
- Мне кажется, Виталий Леонтьевич Пашу просто боялся. Мутко обожал краснобайствовать, но при этом был большим дипломатом, знал, когда, где и о чем можно говорить. А Павел Федорович - полная ему противоположность. В речи Мутко он периодически вставлял свои реплики - далеко не самые приятные. И не боялся делать это в лоб и прилюдно, как привык всегда и со всеми. Один раз вставил, другой… Виталий Леонтьевич не чувствовал себя комфортно в его компании, потому что знал: Паша в любую секунду и в любой компании, в том числе и высокопоставленной, может прервать его соловьиную трель и выставить в не самом выгодном свете.
Шейнин:
- Тогда Садырин еще не понимал, что времена изменились, и главный человек в клубе - уже не тренер, а президент. И что есть акционеры, которые дают клубу деньги и многое решают. Если бы Павел Федорович в этом разобрался, то вел бы себя иначе. Он постарался бы лишний раз что-то объяснить тому или иному руководителю, перетянуть его на свою сторону. А он слышал чью-то реплику и взвивался: "Что ты там сказал? Такого в футболе никогда не бывает!" Он мог быть прав по сути - но по форме это звучало так, что провоцировало антагонизм.
Обо всех накапливающихся разногласиях публика, боготворившая своего тренера, не знала. Зато видела по телевидению кадры: праздничный банкет после выхода в высшую лигу, счастливые лица Собчака, Мутко и Садырина…
Казалось, у их содружества впереди еще немало прекрасных лет. Сейчас - дебют в высшем дивизионе после трех сезонов в первом, и требовать от команды чего-то сверхъестественного нельзя. А дальше - как знать? Пал Федорыч - он ведь тренер-чемпион. Да еще и двукратный. И значит, цель в футболе для него существует только одна. Нужно только подождать и потерпеть.
Вот только в рамках двухлетнего контракта Садырина с "Зенитом" сезон-96 был именно вторым. Последним. Мутко об этом помнил хорошо. Но до поры, конечно, не давал знать.
Дела у "Зенита" шли не то чтобы плохо, но средненько. Так, у новичка элиты и должно быть, - но то ли максималисту Садырину этого было недостаточно, то ли он уже предчувствовал, что над ним сгущаются тучи. Два весенних месяца он не приходил на послематчевые пресс-конференции. А после выездного поражения от "Ротора" бросил: "Часть игроков основного состава "Зенита" не готова играть в высшей лиге".
Такие фразы могут привести к самым печальным последствиям. Во-первых, они настраивают самих игроков против тренера, который, получается, списывает вину за неудачи на них. Во-вторых, руководство клуба воспринимает это как намек на недоукомплектованность состава - а значит, на их, боссов, вину. А уж как воспримет такие слова Мутко, и так настроенный против Садырина, - догадаться было нетрудно.
Пал Федорыч своей несдержанностью сам расставлял себе капканы. Тем, кстати, и отличаются титулованные зарубежные тренеры от наших, что никогда не отделяют себя от команды. Но не имею права осуждать Садырина за эти слова - как и за многие другие. Он был дитя природы. Искренность и делала его - Садыриным. Тренером и человеком, лепившим чемпионские команды из тех, кто не знал, что это вообще такое.
* * *
Впрочем, до развязки было еще далеко. Напротив, 16 июля 96-го Санкт-Петербург пережил свои самые счастливые футбольные эмоции за много лет. В этот день Садырин выполнил второе из двух своих "предвыборных" обещаний межсезонья-94/95.
То есть - обыграл "Спартак". Да еще и в Москве!
Часто бывает, что тренер в запале что-то громко заявляет на публике - а потом старается сделать все, чтобы о тех необдуманных словах забыли. В июле 96-го далеко не все уже помнили о том, что Павел Федорович пообещал полутора годами ранее. Так за четыре дня до матча упрямец Садырин вновь провозгласил: "Мы обыграем "Спартак"!"
Каким раздражителем для Питера в те годы являлись красно-белые - повествовать можно долго. Богатые, успешные, московские, выступающие в Лиге чемпионов, собравшие в свои ряды сливки бывшего советского футбола… Повсюду их называют "народной командой", ставят всем в пример… А против них - бедолаги, которым на протяжении многих лет только и оставалось, что тосковать по 84-му. И каждое утро просыпаться, как персонаж "Золотого теленка" Хворобьев, в холодном поту со стоном: "Опять все тот же сон!"
Ко всему прочему, Садырин был убежден, что Олег Романцев сыграл немалую роль в широко известном конфликте в сборной России 1994 года. Оттого и был настрой Пал Федорыча на этого соперника (пусть тренировал его в сезоне-96 Георгий Ярцев, а Романцев оставался президентом) особенным.
- Многие говорили, что Романцев внес свою лепту в конфликтную ситуацию вокруг сборной. С того времени я и заменил, что Садырин относится к "Спартаку" по-особому эта команда стала для него как красная тряпка для быка. В советские времена ничего подобного не было - ни в "Зените", ни в ЦСКА, хотя в обоих случаях красно-белые были для него прямыми конкурентами.
Два больших тренера помирятся лишь незадолго до смерти Садырина…
Розенбаум так объясняет питерскую злость на "Спартак":
- И Пал Федорыч, и я, и миллионы болельщиков негативно относились к "Спартаку" не потому, что это плохая команда или в ней играли плохие люди. Вовсе нет. А потому что достал" госзаказ, благодаря которому "Спартак" распиарили до совершенно чудовищной степени. Это как пружина - жмешь на нее, жмешь, а потом она как выдаст тебе обратно с удвоенной силой!
Да, огромное количество людей болеет за "Спартак". Но вина не тренеров и игроков, а тех, кто дал команду на этот пиар, что еще большее количество людей в разных городах страны "Спартак" не выносит. Кто-то в Москве взял да объявил его "народной командой". И стал внушать это и людям в других городов, в том числе Питера. И многим не понравилось, что им навязывают, как себя вести и за кого болеть.
Розенбаум говорит это не в первый раз. В конце 2006 года в интервью "Спорт-Экспрессу", признавшему его Читателем года, музыкант и поэт сказал:
"В свое время, когда в очередной раз превознесли какую-то окольную победу "Спартака" и вновь пафосно назвали его "народной командой", я не выдержал и сочинил четверостишие:
Нам мир навешал столько плюх!
"Спартак" в газетах - круче "Барсы".
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
Речь не конкретно о "Спартаке", а о том, что сам термин" народная команда" - очень порочный. Не нужно поднимать себя за счет унижения других. "Народная команда" в каждом городе своя. И термин "народный артист" тоже дезавуирован, и это звание, к сожалению, очень часто покупают".
Не могу сказать, что мне, в 6 лет ставшему болельщиком "Спартака", приятно было все это слышать. Но вынужден признать, что право на такую точку зрения у Розенбаума есть. Или, по крайней мере, было - сейчас-то ситуация противоположна тому, что происходило в 90-е.
Скажем, некоторые комментаторы телекомпании "НТВ-плюс", владельцем которой являются структуры "Газпрома", рассказали мне, что у них не рекомендуется резко критиковать "Зенит" - о чем им запросто могут напомнить прямо во время репортажа. А один из известных сотрудников "плюса", непосредственно в эфире усомнившийся в честности ряда результатов команды в 2007 году, и вовсе отстранен от работы на футбольном канале. Причем запрет этот (идущий, по слухам, с самого верха "Газпрома") действует уже второй год кряду. Опытный журналист, который ранее вел обзоры тура, теперь может комментировать только хоккей и другие виды спорта. Не называю на страницах этой книги его фамилию, чтобы невольно не сделать достойному человеку и прекрасному профессионалу еще хуже.
В прошлом десятилетии в России действительно царил культ "Спартака", который в ту пору выигрывал все. Мне и самому не по душе крикливый термин "народная команда", что я не раз подчеркивал в книге "Как убивали "Спартак"". В советские времена красно-белые для многих как раз и были тем островком свободы, противопоставлявшей их государству. И тем неприятнее была метаморфоза 90-х, с которой, как я по-прежнему убежден, и начался крах того "Спартака", на идеалах которого росло столько людей.
В те времена большую популярность обрела остроумная спортивно-юмористическая телепрограмма "Назло рекордам".
Телевизионщики не могли игнорировать моду и интересы публики. А потому одному из ведущих программы, болельщику "Зенита" Михаилу Шацу досталась роль поклонника "Спартака" по прозвищу Мишган, вечно облаченного в красно-белую футболку. Из слов Шаца становится ясно, насколько в его родном городе негативно это восприняли:
- Приезжая в Питер в 90-е годы, во времена расцвета "Назло рекордам", я вполне мог в какой-то момент от кого-нибудь буйного земляка "огрести". Слава богу, до такого не дошло - но шансы были велики. Люди не понимали и не хотели понимать, что я питерец и болею за "Зенит". Для них Петербург и спартаковская футболка были абсолютно несовместимы. Если следовать их странной логике, то актера, который играет в кино Гитлера, нужно было бы подвергнуть Нюрнбергскому процессу.
Но я ни разу не пожалел, что принял такое решение. Это же юмор! У нас был очень разношерстный коллектив: Сережа Белоголовцев - ярый "спартач", главный автор Вася Антонов - "конь", я - зенитовец… Мы с молоком матери впитали все эти болельщицкие страсти и подначки. И нам просто было интересно все это делать.