- В советские времена перейти в зарубежный клуб было невозможно. И это жалко, плохо. Тот же Желудков, если бы его пригласили в приличную заграничную команду, мог бы раскрыться и поиграть на высоком уровне гораздо дольше. Гонять одно и то же - неважно, в чемпионате СССР или России, законы тут одинаковые… На грязных полях, болотах… Это демотивирует. И с этой точки зрения Аршавина я прекрасно понимаю.
- Если бы он сейчас не уехал в "Арсенал", не могло бы, по-вашему, с ним произойти то же " закисление", что и с чемпионами 1984 года?
- Да почти наверняка произошло бы! Практически не сомневаюсь в этом!
Реакция Иванова на последний вопрос была мгновенной и очень естественной. И подумалось, что даже если высокий государственный человек, которому по чину положено проявлять патриотизм, открыто говорит такие вещи - значит, Аршавин действительно одной ногой находился в пропасти. Слава богу, что он в нее не провалился.
* * *
Действительно ли проблемы с режимом у одного из ведущих игроков "Зенита" Брошина были настолько серьезны, я спросил в декабре 2008-го у Баранника. И услышал:
- У Валеры случались нарушения. К сожалению, было время, когда он не смог вовремя остановиться. Очень жалко, потому что это был великий игрок. Я конкурировал с ним за место в составе, играл на одной позиции - но искренне считал, что мне до него как до луны. С ним много беседовали и Садырин, и другие руководители клуба, и даже руководство ЛОМО. Но ничего не получилось. Мы до поры до времени Валеру поддерживали, но в какой-то момент не смогли его "отмазать". Когда человек не приходит на тренировку - или приходит, но не в том состоянии - что тут сделаешь?
Историю с Брошиным, которого клуб даже заретушировал на чемпионской фотографии "Зенита" - 84 (!), можно было бы расценить как "звездняк" у отдельно взятого игрока. Как отзывались о нем все без исключения - доброго, хорошего, компанейского человека, который оказался не в состоянии противостоять соблазнам славы.
В "Зените" же пошли по пути наименьшего сопротивления и его одного сделали козлом отпущения. Но жизнь покажет, что проблема крылась гораздо глубже.
В 86-м Брошин оказался в ЦСКА. Каким образом? В интервью газете "Советский спорт - Футбол" это вкратце объяснил его лучший друг и одноклубник по армейскому клубу Владимир Татарчук: "Из "Зенита" от Садырина он ушел с двумя годами дисквалификации - и полгода служил в Эстонии. А потом Юрий Морозов раньше срока забрал его в ЦСКА. Тогда матом на судью ругнулся - и только за это компартия могла от футбола отстранить". Дело, увы, было не только в конфликте с судьями…
И тем не менее суровый поборник дисциплины Морозов, при котором карьера Брошина началась в "Зените", не бросил своего игрока в трудную минуту.
Но затем его уволили, и в конце 88-го в армейскую команду пришел Садырин.
Будь тренер злопамятным человеком, полузащитника там бы мигом след простыл. Но Брошин не просто остался, а превратился в одного из ведущих игроков золотого садыринского ЦСКА образца 91-го года. И это, по-моему, многое говорит о человеческих качествах Павла Федоровича - пусть он и пережил в этом смысле непростой период после чемпионства-84. Но в конечном счете - остался самим собой. Свидетельствует это и о силе характера футболиста Брошина, который не покатился по наклонной плоскости, а сумел вернуться на высокий уровень. Он стал двукратным чемпионом СССР с двумя разными командам, что мало кому удавалось, и даже попал в состав сборной на чемпионат мира 1990 года.
Радимов в феврале 2009-го вспоминал:
- В детстве моим кумиром номер один был Брошин. Потом он перешел в ЦСКА, откуда после чемпионского сезона-91 уехал за границу. И я, попав в 92-м в ЦСКА, страшно жалел, что не успел с ним потренироваться и поиграть. Но через год или два Брошин вернулся, а я уже играл в основном составе. И на первом же сборе в Испании нас с ним поселили в одном номере. В какой-то момент он куда-то вышел, и я не пожалел денег - а международная связь тогда была очень дорогая, - позвонил маме и едва ли не закричал: "Ты не поверишь, но я живу в одном номере с Брошиным!!!" Я его чуть ли не дядей Валерой хотел называть - да он не позволил. Сейчас у него очень плохо со здоровьем…
… В сентябре 2008 года в прессе было опубликовано сообщение: "В тяжелом состоянии в одной из московских онкологических клиник находится бывший игрок ЦСКА и "Зенита" Валерий Брошин".
В течение пяти месяцев после этого болельщики ЦСКА не раз публиковали в прессе объявления о сборе денег на лечение недавнего кумира - и многие откликнулись. Не отстали от них и поклонники "Зенита", которые в конце 2008-го разместили в Интернете эмоциональное воззвание:
"ПОМОЖЕМ БРОШИНУ!
Валерий Брошин вышел в тираж и оказался больше никому не нужным. Сейчас он лежит в онкологическом отделении одной из московских клиник. Воспитанник питерской школы "Смена" нуждается в срочной химиотерапии, которая стоит недешево. Мы не можем сказать, что теперь читается в глазах бывшего футболиста - удивление ли, страх или боль; это видят только врачи. Забыли…
Забыли и в Санкт-Петербурге, и в "Зените". Забыли, что он был главной звездой команды, которая в 1984 году завоевала золотые медали чемпионата СССР; забыли, что 24 года назад он вошел под вторым номером в список 33 лучших футболистов Советского Союза.
Времена изменились. Старый добрый Ленинград превратился в помпезный Санкт-Петербург; старый добрый "Зенит" стал частью истеблишмента. Теперь уже не до Брошина: есть более важные дела. Купить Данни, например. Или сделать никого не трогающую акцию по борьбе с курением. Или установить в городе щитовую рекламу имени самих себя - вот Адвокат стоит в позе Наполеона, а вот Аршавин традиционно прижимает палец к губам. Это более всего характеризует позицию "Зенита" по отношению к Брошину: "Тсссс…"
Два года назад официальный сайт клуба опубликовал восхищенную статью к 44-летию Валерия Брошина. Теперь же, когда наступило время поступков, "Зенит" прижал палец к губам. Теперь у клуба другие герои, и плевать на золото чемпионата СССР, которое до 2007 года вообще было высшим достижением команды с берегов Невы во всей ее истории. И плевать на Брошина. Да кто он такой? Отголосок старой эпохи, не вписывающийся в формат нового времени.
Проблема гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. В России забыли о ветеранах - забыть ведь легче, чем помочь. А ветераны живут на скудную пенсию и не жалуются. А кому жаловаться? Господину Мутко? Так он вроде детский футбол поднять хочет - глядит, так сказать, в будущее. А прошлое пусть так и остается в прошлом.
И ветераны уходят: из формата и из жизни.
Мы призываем вас не разделять ущербную позицию футбольного клуба "Зенит", которая претит человеческому достоинству и имиджу суперклуба, старательно пестуемому руководством команды из Санкт-Петербурга.
Давайте поможем Валерию Викторовичу! Все равно, за кого вы болеете, - просто нужно помочь футболисту и человеку. Важно не остаться равнодушными, ибо это хуже всего. Важно обратиться к элементарной доброте и человеколюбию.
Возможно, их нет у клуба "Зенит".
Возможно, их нет у компании "Газпром".
Но у нас-то ведь она есть.
И пусть мы не имеем газпромовских миллиардов, зато мы имеем нечто большее. Давайте помогать - кто сколько сможет. Мы сможем. И если Брошин не будет брошен, то только благодаря нам".
Спасти его не смогли. 5 марта 2009 года 46-летнего Брошина не стало. Рак горла. За несколько дней до его смерти в газете "Советский спорт - Футбол" было опубликовано интервью с женой игрока Ольгой, которая сказала:
"Когда речь зашла о сборе средств на операцию, Валера уперся: "Не надо!" Но друзья разместили сообщения в Интернете, а Дима Кузнецов созвонился с Гинером. Евгений Леннорович сразу сказал: "В ЦСКА Валере помогут, тут не может быть вопросов. Все, что надо, мы сделаем". Вскоре нам позвонила Ольга Ивановна Курина, которой Гинер поручил заниматься здоровьем Валеры. Она врач, кандидат наук, и в дальнейшем обо всех процедурах договаривалась она.
В "Зенит" мы не обращались. В конце сентября на "Локомотиве" был Мемориал Бещева (традиционный турнир ветеранов футбола. - Прим. И. Р. ) - и Валера день провел на стадионе. Ветераны "Зенита" сами собрали немалые деньги. А ветераны ЦСКА записали мужа как игрока - и он получил сумму, которую организаторы платили каждому ветерану за турнир".
Рассказ Ольги Брошиной лишний раз показывает, как относились друг к другу игроки "Зенита" образца 1984 года. Точно таким же был и садыринский ЦСКА-91. Но если президент армейцев Гинер после известия о тяжелой болезни игрока (который при нем, Гинере, в команде не играл) сделал для него - как семью годами ранее в схожей ситуации и для Садырина - все возможное, то в "Зенит" жена Брошина даже не обращалась. На мой взгляд, это показательно. Наверное, если бы обратилась - как-то помогли бы. Но, выходит, не обладает нынешнее руководство "Зенита" репутацией людей, которые подходят к бедам своих бывших игроков с открытым сердцем.
И вообще, почему кто-то должен был обращаться? Информация о болезни Брошина появилась, по-моему, во всех спортивных газетах. Мне кажется, "Зенит", в успехи которого Валерий внес большой вклад, обязан был проявить инициативу сам. Но в интервью Ольги Брошиной было сказано лишь о том, что футболисту помогли его бывшие партнеры. О клубе в этом контексте упомянуто не было.
Сергей Иванов:
- Мне говорили, что в последние годы Брошину помогали - или, по крайней мере, пытались помочь как материально, так и с точки зрения медицины - в основном цеэсковцы. Плохо, если "Зенит" действительно не принял в этом участия. Но деталей я не знаю. Знаю другое: Брошин был одним из тех, кто запомнился в составе чемпионов-84. Очень крепкий, моторный полузащитник. По своей энергетике он, мне кажется, чем-то схож с Тимощуком, хоть и играл на фланге. Таких людей нельзя забывать. И было очень правильно и трогательно, когда на матче за Суперкубок России-2009 ЦСКА - "Рубин" в память о Брошине была объявлена минута молчания.
"Зенит" минуту скорби по Брошину на следующем домашнем матче - на Кубок УЕФА с "Удинезе" - не объявил. Лишь питерские болельщики на выездном матче первого тура первенства-2009 со "Спартаком" вывесили в Лужниках портрет игрока с белой надписью на черном фоне: "Прощай, чемпион".
Даже если насчет минут молчания в еврокубках существуют регламентации, уверен: при желании судьям и наблюдателям из УЕФА можно было бы объяснить, что значил Брошин для "Зенита". Они - тоже люди, все поняли бы и наверняка не стали бы чинить абсурдных препятствий.
Конечно, в приведенном мною выше обращении болельщиков обнаруживаются существенные эмоциональные перехлесты. Нынешнему "Зениту" не наплевать на чемпионство 1984 года - и это подтверждается словами Сергея Дмитриева (вообще-то острого на язык). Экс-форвард рассказал мне, что начиная со времен президенства Сергея Фурсенко клуб стал уделять внимание команде ветеранов "Зенит-84".
- С приходом Фурсенко "Зенит" обратил внимание на ветеранское движение, - сказал Дмитриев. - Мы даже написали годовой рабочий план поездок. В клубе стал работать наш бывший партнер по команде Володя Долгополов, который нам помогает как может. В 2008 году съездили на турнир в Австрию, слетали в Оренбург. И правда, почему команда ветеранов "Спартака" просто не вылезает из разных городов, собирает полные стадионы, а мы должны сидеть и им завидовать? Людям свойственна ностальгия. Они хотят увидеть своих кумиров, поговорить с ними. И у нас теперь есть ощущение, что мы для "Зенита" - не обуза.
Все это хорошо. Но разве истории с Брошиным - не было? Разве в конце жизни ему помогал кто-то еще, кроме его друга Татарчука - тоже, кстати, в последние годы безработного? И разве такая история - единственная для нынешнего "Зенита"? Мы ведь помним признание Татьяны Садыриной, что в "Зените", в отличие от ЦСКА, ей никто не уделяет ни малейшего внимания.
Нынешний "Зенит" хорош, спору нет. И радости он нам своими победами в Европе принес - уйму.
Но очень хочется, чтобы у него была не только красота игры, но и красота души.
* * *
Из первого послечемпионского кризиса "Зенит" в 85-м все же выкарабкался. Занимая после 20 туров 16-е место, команда в концовке резко спуртовала и закончила чемпионат шестой. К тому же был выигран Кубок сезона - двухматчевая дуэль чемпиона и обладателя Кубка СССР. Московское "Динамо" оказалось повержено ленинградцами и на своем, и на чужом поле.
Правда, "Зенит" осрамился в Кубке европейских чемпионов, проиграв безвестному финскому "Куусюси". О чем до сих пор вспоминают многие. К примеру, Сергей Иванов:
- Проигрывать таким командам, как "Куусюси" из города Лахти, при всем уважении к финскому футболу, негоже. Потом я слышал немало разговоров о том, что после выигранных золотых медалей Садырин распустил команду, у которой началась "звездная болезнь". А тренеры, возможно, не почувствовали всей серьезности проблемы: мол, ребята заслужили праздник - пусть немного расслабятся. Расплата наступила незамедлительно.
Ленинградцев не могло оправдать ни то, что решающий гол был пропущен в овертайме ответного матча, ни грязь по щиколотку, в которой он проходил, ни масса упущенных моментов. Для болельщиков был важен сам факт - проиграли "Куусюси". Спартаковские фаны с таким же стыдом вспоминают поражение в квалификации Лиги чемпионов от словацкого "Кошице", армейские - от македонского "Вардара".
В 84-м финского фиаско "Зенит" не допустил бы. Но в том-то и беда, что это был уже другой "Зенит". Или, по крайней мере, он начинал быть другим. В конце концов, команда обладала таким запасом прочности, что даже в предконфликтном 86-м году заняла 4-е место, имея все шансы на третье. Аркадий Афанасьев в интервью говорил:
- Последний раз мы сыграли, скажем так, почти хорошо в 86-м. Медали тогда выиграть могли. Все решалось в двух последних матчах с Киевом - на их поле мы проиграли 3:5, хотя вели в счете по ходу матча 2:0, дома уступили - 0:3. Заняли четвертое место - попали в Кубок УЕФА. А вот потом команда не играла и на 60 процентов своих возможностей.
Эти слова игрока "Зенита" лишний раз подчеркивают, насколько важно в анализе тех или иных событий не скатываться в примитив. Скажем, утверждать: дескать, загуляли, загудели чемпионы-84 - и тут же закончилась их сказка, и полетели в пропасть. Все было гораздо сложнее. Революций в футболе давно уже не бывает, случаются одни эволюции. Так же и падение "Зенита" было не единовременным.
На фоне огромного успеха не в лучшую сторону изменился и сам Садырин. Так считает большинство моих собеседников, хотя кое-кто из них полагает, что все дело было в игроках. К примеру, Орлов.
- Чем брал Садырин? - размышляет он. - Тем, что после Морозова сделал атмосферу в команде куда более теплой. Юрий Андреевич был человек жесткий, держал команду в ежовых рукавицах, а Павел Федорович игроков раскрепостил. Он им был, как товарищ. А когда начался 85-й год, надо было прекращать праздновать и приступать к серьезной работе. И он, как профессионал, начал предъявлять требования. Но ребята-то продолжали гулять и говорили: "Вы всегда были вместе с нами, а теперь приказывать вздумали? И наказывать?" Они очень неправильно себя вели.
За Садырина вступается и один из его любимых учеников Дмитриев. Но своеобразно: "Не он сам изменился, а ситуация изменила его". Все равно ведь признает форвард - изменила!
Спрашиваю Давыдова:
- Правда, что после чемпионства не только команда, но и Павел Федорович "звездную болезнь" подхватил?
- Думаю, да. Для него все это тоже было впервые, и он тогда был совсем молодым тренером, отработав в своей должности всего второй сезон. К тому же после побед тренера приближают к себе власти, серьезные люди в городе. У нас - свой круг: улица, знакомые болельщики. А там - другой уровень. Естественно, что в какой-то момент у Садырина появился по отношению к игрокам элемент высокомерия. Позже Павел Федорович сделал из той истории выводы, и, придя в ЦСКА, сплотил разваливавшийся, насколько мне известно, коллектив. Но тогда все мы находились в эйфории от чемпионского титула, и так до конца и не смогли ее преодолеть.
Мельников:
- Да, медные трубы не смог пройти и сам Павел Федорович. Снобизм с его стороны не так, чтобы сильно, но проступал. Если в 84-м каждым своим поступком и словом он давал понять, что чемпионство - одно на всех, то теперь чувствовалось: да, мы тоже немножко владельцы золотых медалей, но он-то!..
Даже Розенбаум, друживший с Садыриным, признал, что тренер в тот момент стал другим:
- Я на себе это тоже прочувствовал. Конечно, он изменился, чуть-чуть "улетел". Не сильно, не кардинально - но вся эта звездность не пошла на пользу его жизни и карьере. Думаю, что Федорыч оказался не очень крепким в отношениях со славой человеком. Мы стали меньше общаться, Паша уходил от встреч - я предлагал встретиться, как раньше, он отнекивался. У него уже не было той естественности, заинтересованности, настроя, задора в отношениях, которые были в 84-м.
После отставки из "Зенита" поехал он работать во вторую лигу, в Херсон, и мы оказались в одном поезде. Паша был очень подавлен. Представляете, из Ленинграда, где он был чемпионом, - в Херсон! Это уже не был тот неунывающий Садырин, который с оптимизмом глядит в будущее. Но никакой исповеди с его стороны не было: я не лез с расспросами, а он не рассказывал подробностей того, что случилось. Но позже, в ЦСКА, мы снова стали много общаться. И тот Пал Федорыч уже гораздо больше напоминал себя раннего, дочемпионского.
По словам Орлова, однажды Садырин, с которым они долгие годы приятельствовали, сделал попытку… снять его с работы. Случилось это при занятных обстоятельствах, о которых телекомментатор мне охотно поведал. Свидетельствуют они о том, что "Зенит" играл по тем же правилам, которые были приняты в советском футболе и которые живы по сей день. И не скоро еще умрут. Этот рассказ не стоит воспринимать, как выведение на чистую воду "Зенита": эта команда никогда не числилась среди наиболее любимых судейским корпусом, а значит, ее соперники встречали рефери еще более щедро.
- На углу улицы Марата и Невского проспекта была квартира для судей, которым предстояло обслуживать матчи в Ленинграде - рассказал Орлов. - Чтобы не селить их в гостиницу, ЛОМО из своих фондов выделило для их проживания квартиру. А в ней - шкаф. В этот шкаф в день приезда судьям клали пыжиковые шапки и дубленки на размеры арбитров, которые узнавали заранее. Ну и фотоаппарат ЛОМО, само собой. Рефери приходил в гостиницу, примерял дубленку и готовился к матчу.