В. ХОТИНЕНКО: Почему? Им наши герои не нужны. Им нужны наши несчастные люди. И эта бедная режиссерша, которая захотела честно разобраться в этом вопросе, потерпела, к сожалению, поражение. И в этом смысле я скорее ей сочувствую, и в этом смысле это никакой не ответ Чемберлену. Это просто еще одна картина про невероятных людей этой профессии.
К. ЛАРИНА: Факт в том, что все равно, кроме "Командира счастливой "Щуки"", я, например, больше не припомню фильмов на эту тему в истории отечественного кинематографа.
В. ХОТИНЕНКО: Да, может быть.
С. ГАРМАШ: Может быть, где-то в 80-е годы встречаются какие-то фильмы, связанные с подводной лодкой. Но так, как в "Командире счастливой "Щуки"" и в картине "72 метра", где все-таки подводная лодка – главное действующее лицо, такой картины я тоже не припомню.
В. ХОТИНЕНКО: Нет, конечно.
К. ЛАРИНА: Володя, я бы попросила вас сказать несколько слов о сюжете. Я понимаю, что мы не можем рассказывать весь сюжет, и это было бы глупо по радио. Но, чтобы представить кино, как это возможно сделать по радио, наверное, стоит.
В. ХОТИНЕНКО: Режиссеры и драматурги всегда стремятся, чтобы это был многослойный сюжет. Если иметь в виду сюжет как сюжет, это история затонувшей подводной лодки. 72 метра – это та глубина, на которой она лежит. Это 72 метра трагедии.
К. ЛАРИНА: Это реальная история?
В. ХОТИНЕНКО: Нет, это не реальная история. Более того, Покровский ведь написал саму повесть задолго до трагедии "Курска", и более того, его даже обвиняли, что накаркал. До "Титаника", говорят, книжка появилась. Думаю, даже и мистики никакой нет. Когда я погружался в эту тему, первое, что я прочитал в специальной литературе, причем эта литература была написана американцем, что подводная лодка – настолько сложный механизм, что так не может быть, чтобы с ней чего-нибудь не приключилось. Есть голословное утверждение, что всякая катастрофа – это недосмотр человеческий… Нет, это вовсе не так. Надо просто на одно мгновение представить себе, что, несмотря на всякое техническое оснащение, в полной слепоте, темноте… Знаете, каких катастроф наибольшее количество? Лодки нарывались в темноте на какое-нибудь препятствие. Потому что это очень трудно проконтролировать. Под водой нет никакой связи. Упал этот несчастный самолет с несчастными людьми, которые летели с отдыха. Людей там погибло больше, чем на "Курске", и детей… Ужасная трагедия. А шума вокруг этого, в общем, нет. Подумаешь, упал самолет… Лодка сложнее самолета во много-много раз. Хорошо, когда это не путается. Мы постарались это не путать. Мы сделали лодку дизельной. Никакой угрозы миру. Нам было интересно, а как же эти люди…
К. ЛАРИНА: То есть там никаких атомных реакторов нет?
В. ХОТИНЕНКО: Нет. Не надо глушить, не надо спасать мир от новой войны. Ничего не надо. Нужно попытаться понять тех людей, которые оказались внутри этой трагедии.
В. РАММ: Я вчера посмотрела этот фильм. Удивительно, как эти люди, живя в таких убогих условиях, когда все против того, чтобы они жили и служили, они все равно понимают… Что ими движет? Вчера даже спор был на пресс-конференции, оттого, что одна моя коллега сказала Владимиру Хотиненко, что он по-прежнему, как в старые советские времена, говорит, что падать на амбразуру – это очень хорошо. Это просто какая-то советская идеология – совершать подвиг, бессмысленный, казалось бы. Что движет этими людьми, что они выбирают эту профессию? Вчера Дыгало сказал, что конкурс на подводные училища увеличился.
С. ГАРМАШ: А можно мне два слова?
В. ХОТИНЕНКО: Сейчас я одну реплику, а потом ты. Очень хорошо, что мы вдвоем. Все, во всяком случае, мало-мальски образованные люди помнят эпизод, когда Наполеон видит поверженного Болконского со знаменем в руке и говорит: "Какая красивая смерть". Не отвечаю за точность, но смысл слов буквальный. Для военных людей честь, достоинство, Родина всегда были на первом месте. Это так и должно быть всегда, пока будет существовать армия. Не будет у нас армии, тогда, наверное, что-то другое будет. Но для военных это всегда стояло на первом месте. И самое замечательное, что в тех людях, которые там служат действительно в каких-то чудовищных условиях, это осталось. Причем без пафоса. Это мы об этом говорим с пафосом, а они об этом говорят совершенно спокойно.
К. ЛАРИНА: Тоже не для всех. Я бы не говорила, что для всех военных на первом месте честь, достоинство и Родина. Совсем по-разному.
С. ГАРМАШ: Там, где мы снимали это…
К. ЛАРИНА: А где вы снимали?
С. ГАРМАШ: Мы жили в Мурманске, снимали Полярный, Гаджиево, Североморск.
В. РАММ: То есть подводные центры?
С. ГАРМАШ: Да, основные базы. Но, я хочу сказать, я вчера не был на пресс-конференции, не мог, и когда, Вита, ты говоришь такую реплику по поводу амбразуры и по поводу советского пафоса, между прочим, на мой взгляд, все наши амбразуры Великой Отечественной войны – это единственный, может быть, самый главный момент прошлого века, которым мы можем по-настоящему гордиться. Поэтому, если мы каким-то образом перекликаемся с этим, это замечательно.
К. ЛАРИНА: Тут, кстати, наши слушатели предлагают Гармашу сыграть роль Александра Матросова.
С. ГАРМАШ: А это замечательно.
В. РАММ: Он был 18-летним.
С. ГАРМАШ: Я тоже езжу по стране, играю, снимаюсь, вижу военных людей и приходится играть военных людей. И я на сегодняшний день понимаю, где люди служат и какой за ними стоит пафос. Что они служат, для того чтобы сохранить семью, в силу какой-то необходимости, в силу того, что 10 лет назад это им казалось призванием. Но там ситуация совершенно другая. Я не смогу, может быть, Володя смог бы это объяснить. Я честно вам говорю, что я не смогу объяснить точно, что внутри у этих людей. Потому что это действительно что-то мистическое, загадочное и то, чем, наверное, не обладают другие. Это край земли. Края земли обладают каким-то особым магнетизмом. Вы думаете, там было очень уютно? Нет, там было холодно, жестко. Но если бы мне сейчас сказали, что можно опять поехать в Мурманск, я тут же полетел бы туда.
К. ЛАРИНА: Сергея Гармаша в начале программы уже представили. А теперь пришло время биографии Владимира Хотиненко.
В. РАММ: Владимир Хотиненко родился в городе Славгород Алтайского края в семье рабочего. Окончил Свердловский архитектурный институт и высшие режиссерские курсы при Госкино, мастерская Михалкова. Был ассистентом режиссера на фильмах Михалкова "Обломов", "Родня". С 83 года – режиссер-постановщик художественных фильмов. Начало работы – в Свердловской киностудии. Лауреат всесоюзных, российских и международных кинофестивалей. Напомню лишь несколько фильмов из очень обширной творческой биографии. "Зеркало для героя", "Рой", "Спальный вагон", "Патриотическая комедия", "Макаров", "Мусульманин". Сегодня мы говорим о "72 метрах". Заслуженный деятель искусств РФ. Преподает во ВГИКе, руководитель мастерской режиссуры игрового кино и ведет режиссерскую сценарную мастерскую на высших курсах сценаристов и режиссеров. Это совместно с сыном?
В. ХОТИНЕНКО: Да.
К. ЛАРИНА: А говорят, еще сын талантливый.
В. ХОТИНЕНКО: Он интересный парень. Уже даже путают. Уже мне звонят всякие люди и обращаются по поводу его проектов.
К. ЛАРИНА: Деньги предлагают?
В. ХОТИНЕНКО: Нет, как-то крутится, находит. Он все-таки человек новой формации.
К. ЛАРИНА: А наши слушатели в это время работали, предлагали роли Сергею Гармашу. Я думаю, что Сережа будет приятно удивлен. Здесь очень разные есть роли. Я могу прочитать несколько предложений. Может быть, и режиссер воспользуется предложениями наших слушателей, и следующее кино снимет по просьбам слушателей радиостанции "Эхо Москвы". Итак, дон Вито Карлеоне в "Крестном отце". "Гармаш может сыграть трагедии Маяковского, последние годы жизни, Коровьева, Дон Жуана, Казанову, Печорина, Паратова в "Бесприданнице", Бориса в "Грозе". "Я бы сравнила Сергея Гармаша с Робертом де Ниро. Он похож внешне, но и по своим ролям мог бы сыграть в таких фильмах, как "Бешеный бык" и "Однажды в Америке". Яго, солдат Иван Чонкин". "Увидеть в роли душевного героя по произведениям Шукшина". Ноздрев, "Мертвые души". Жуков или Рокоссовский, Наполеон, Гиляровский, Лаврецкий, Ноздрев, Базаров, Штольц, Отелло, Скалозуб, Богдан Хмельницкий, Штирлиц из "Семнадцати мгновений весны", Константин Левин в "Анне Карениной", Шерлок Холмс. "Артист огромного диапазона, может сыграть любую роль". Тартюф, капитан Немо, Валерий Чкалов, Александр Матросов, Петруччио, Егор Прокудин.
В. ХОТИНЕНКО: Несмотря на то, что этот список может вызвать ироническую улыбку, на самом деле я глубоко убежден и в присутствии Сережи Гармаша утверждаю, что, как это ни выглядит смешно, Сережа действительно может сыграть все эти роли. Потому что у него действительно фантастический диапазон, он замечательный артист. Поэтому замечательно, что зрители, даже стебаясь, предложили убедительный список.
С. ГАРМАШ: Спасибо, Володя! Спасибо зрителям!
К. ЛАРИНА: А вы работали вместе где-нибудь?
В. ХОТИНЕНКО: Конечно.
С. ГАРМАШ: У нас четвертая картина.
К. ЛАРИНА: А что было?
В. ХОТИНЕНКО: У меня с ним был первый мой проект, еще ученический достаточно. Это было уже взрослое кино "В стреляющей глуши". И мы с Сережей там уже достаточно хорошо познакомились. Во всяком случае, для меня было уже ясно, что я буду теперь снимать, пока он не скажет "нет".
С. ГАРМАШ: Потом был "Страстной бульвар".
В. ХОТИНЕНКО: Там была роскошная роль Сережи Гармаша. Он играл писателя.
К. ЛАРИНА: Но фильм какой-то разваленный получился.
В. ХОТИНЕНКО: Есть разные точки зрения на него, но мы любим этот фильм.
С. ГАРМАШ: Да.
К. ЛАРИНА: Это Сергей Колтаков придумал сценарий?
В. ХОТИНЕНКО: Да.
С. ГАРМАШ: Я там играю писателя. Мне это очень редко удавалось в кино. С вами как встречаешься, вы говорите только про ментов и про военных. А там я играл писателя, и мне очень дорога эта роль. А потом мы работали в картине "По ту сторону волков".
К. ЛАРИНА: Это телевизионный проект?
В. ХОТИНЕНКО: Да, но нам там удалось кое-что сделать. И вообще, это даже не предмет для разговора. Пока у Сережи будет находиться время и желание, я буду с ним работать.
С. ГАРМАШ: Мы и сейчас уже находимся в договорной связи по работе.
К. ЛАРИНА: Я хочу с помощью наших слушателей вернуться к фильму, о котором мы говорим. Здесь есть несколько вопросов. Мне кажется, они важные. Пишет нам бывший подводник Николай. "Вы беседуете все время с офицерами, снимая фильмы о военных, а надо беседовать с матросами срочной службы, которые несут на себе все тяготы. Тогда и фильм будет правдивый".
В. РАММ: Консультантами всегда генералы, майоры.
В. ХОТИНЕНКО: Может быть. Во-первых, это тоже необходимо. Потому что моряк не даст разрешения на съемки на атомном крейсере "Петр Великий". Мы должны, и это совершенно естественно, потому что организационные вопросы решают адмиралы. Моряки их не могут решить. Но у нас в картине есть замечательный кадр построения, когда на палубе лодки, перед походом стоит экипаж. И там половина экипажа настоящая, ребят с этой лодки, и половина наших актеров. Ровно пополам. Никто не отличит, если не сказать, кто актер, а кто нет. Они перемешались. И мы с ними, естественно, общались. Еще бы, не общаться с ними! Но общаться нужно на самом деле со всеми, потому что это разные точки зрения на предмет. И чем больше мы узнаем точек зрения на предмет, который мы исследуем, тем лучше.
К. ЛАРИНА: А подводники смотрели ваши фильмы?
В. РАММ: Да, я хотела спросить. Вчера после просмотра они обступили, что-то горячее обсуждали с вами.
В. ХОТИНЕНКО: Я не буду передавать деталей того, что говорят. Важно, чтобы они эту картину приняли.
К. ЛАРИНА: Они приняли?
В. ХОТИНЕНКО: Да. Сейчас, на этом этапе да. Но еще надо, чтобы много посмотрели. Нам нужно все-таки достаточно определенно знать реакцию именно моряков и подводников в частности, потому что картина, в первую очередь, для них. Все-таки это им реверанс. Это обращено к ним, это про них.
В. РАММ: А были цензуры изъятия из сценария или из фильма? Как реакция ВМФ на этот проект?
В. ХОТИНЕНКО: Один из самых фантастических моментов работы над этой картины следующий. Заявляю. Сценарий тому самому начальству, которое так обсуждается, не нравился. Он им не нравился.
В. РАММ: А по каким соображениям не нравился?
В. ХОТИНЕНКО: По идеологическим. Вопрос другой. Они помогали нам так, как будто это было их любимое детище. Этот вопрос разрешить невозможно. Поэтому все разговоры о цензуре здесь практически неуместны. Да, может быть, до сих пор что-то может нравиться или не нравиться. Но мы им, все вместе, обещали, что мы не будем ерничать, мы постараемся показать настоящих людей. И мы, я думаю, это сделали, и поэтому наша совесть чиста. Конечно, не хотелось бы, чтобы какие-то эпизоды там появлялись, но мы их тем не менее сняли. И сняли на базах, никто не стоял возле нас и не говорил: "Не-не-не, вы что? Это нельзя". Пару раз сказали: "В эту сторону не надо, пожалуйста, снимать". Вот и все. Там что-то было, наверное.
В. РАММ: Фильм "72 метра" еще замечателен тем, что очень здорово в нем применены современные кинотехнологии. Действительно, ощущение той мины, которая ползет, подкрадывается к лодке, сама лодка… Фильм о фильме. Я думала об этом. Кажется, что все это снято под водой. Это все современные компьютерные технологии. И это вкрапление было новостью в работе? Как все это сделать, чтобы эта компьютерная графика стала одушевленной, живой, как будто настоящая? Это у нас такие талантливые ребята?
В. ХОТИНЕНКО: Да, теперь я могу твердо сказать. После опыта картины "72 метра" могу уверенно сказать, что у нас уже есть очень талантливые ребята, способные делать графику на каком угодно уровне. В этой картине это обязательно входило в задачу. Вы знаете следующую проблему, что даже если наша картины пробиваются в прокат, то это либо боевики какие-нибудь… А такое кино еще не находит места. Даже вроде иногда дадут возможность показать, а народ почему-то не смотрит. Мы постарались в этой картине оснастить ее и техническими средствами, придать ей признаки блокбастера.
К. ЛАРИНА: Современного кино.
В. ХОТИНЕНКО: Да, яркого современного кино с блестящими актерами. Если сейчас это кино не смотрят, я тогда просто перестану вообще что-либо понимать… Что же касается нас самих, нам нужно было понять, почему люди идут служить в подводный флот.
С. ГАРМАШ: Почему они не уходят оттуда, почему они там живут, как, какими силами, что их там держит. Такой эпизод. Подходит к нам во время съемок молодая девушка, жена офицера. Естественно, ей интересно. Она что-то спрашивает про кино, про Москву и вдруг говорит: "А у нас с мужем есть дом в средней полосе России. Там у нас родственники, свой дом". Я думаю, почему она это говорит. "И мы туда поехали с мужем два года назад". Я говорю: "Ну?" – "Мы не смогли". Я спрашиваю: "И что, вернулись?" – "Да, конечно, вернулись". – "Почему?" Ответ, такой взгляд… Нужно видеть, какой при этом ответе идет взгляд. Она говорит: "Тянет сюда".
В. ХОТИНЕНКО: Знаете, я до этого никогда не был в Мурманске. Мы попали в золотую осень. Я обалдел! Пока мы ехали из аэропорта в Мурманск, это необыкновенная красота и тайна! Это, я думаю, тоже имеет большое значение.
С. ГАРМАШ: Безусловно.
К. ЛАРИНА: Я, кстати, там была, и в Мурманске, и в Североморске. Мы туда ездили с концертами, еще когда я училась в институте. Мы были и на подводных лодках, и знакомились мы с замечательными ребятами, которые там служат. Я с Сережей соглашусь, что есть какая-то мистика в преданности этому выбору. Это даже профессией не назовешь, это какой-то выбор человека. Правда?
С. ГАРМАШ: Безусловно.
К. ЛАРИНА: В этом есть какая-то мистика, и абсолютно неважно, что творится со временем, какая это страна, великая держава или Россия. Это неважно для этих людей, потому что этот выбор они делают совсем на другом уровне.
В. ХОТИНЕНКО: Ведь это, наверное, сродни… Про моряков, может, и немного снято картин, а про любовь очень много. И что, кто-нибудь рассказал про эту тайну что-нибудь нам? Рассказать-то рассказали, но тайну кто-нибудь разгадал? Нет. Потому что есть вещи неразгадываемые. Мы просто можем к ним обращаться, ими подпитываться, крутить в руках, как тайну, с разных сторон на нее смотреть, но разгадать не сможем. Я думаю, природа этого их выбора такая же. Это, в общем, любовь.
С. ГАРМАШ: Я хотел добавить. Действительно, может показаться невероятным, но у меня ощущение, что на сегодняшний день там действительно нет случайных людей. Случайный человек там не задержится.
К. ЛАРИНА: А там есть дедовщина?
С. ГАРМАШ: Не знаю.
В. ХОТИНЕНКО: Я думаю, на лодках это вообще невозможно.
С. ГАРМАШ: А вы знаете, что на лодке есть вещи, которые не существуют нигде? На лодке все едят из одного котла, в отличие от надводного флота. На лодке нет звания, они не обращаются по званиям, а обращаются по имени-отчеству.
В. ХОТИНЕНКО: Кстати, на кораблях тоже.
С. ГАРМАШ: Для моряков это было невероятное событие, что мы приехали туда и снимаем про них. Потому что давным-давно никто туда не приезжал и о них не снимал. И они даже как-то не верили. Поэтому они делились какими-то историями, случаями, мы их выслушивали. И старший, и младший офицерский состав. Но самое потрясающее, что когда они рассказывали какие-то истории, которые ты слушаешь, разевая рот, они так спокойно… "да, было в Атлантике, легли на грунт, трое суток".
В. РАММ: А будет премьера в Североморске, в Гаджиево?
В. ХОТИНЕНКО: Я думаю, должна быть…
К. ЛАРИНА: Кино выходит в прокат. Мы призываем всех это кино посмотреть. Спасибо большое. Удачи вам.
2004 г.
Патриотизм как критерий художественности
(Интервью В.И. Хотиненко для радио "Эхо Москвы". Ведущая К. Ларина)
К. ЛАРИНА: Добрый день. Сегодня очень красивая тема – патриотизм как критерий художественности. Эксперты в области патриотизма у нас в студии – это Владимир Хотиненко, режиссер, и Виктор Ерофеев, писатель. Добрый день. Виктор Ерофеев уже собаку съел на этой теме. Как и Владимир Хотиненко. Но разные подходы к этой теме. Хотя я так освежила в памяти у одного фильмографию, а у другого литературное творчество и поняла, что если у Владимира Хотиненко раз на раз не приходится, то с Ерофеевым понятно все. Там пробы негде ставить. Сплошное вредительство, очернительство и разрушительство. Уже сам факт участия в "Метрополе", абсолютно антигосударственном предприятии. Уже достаточно.
В. ЕРОФЕЕВ: Не будем путать.
К. ЛАРИНА: Сейчас будем шить дело тебе.
В. ЕРОФЕЕВ: Антигосударственное и антипатриотическое – это разные вещи.
К. ЛАРИНА: Замечательная статья "Поминки по советской литературе", в которой все и сказано, в том числе про патриотизм. Если говорить про Владимира Хотиненко, то я выписала себе кино любимые. Раз на раз не приходится. И потом все очень относительно. "Зеркало для героя". Конечно же, никакое не патриотическое кино. Абсолютно антисоветское. Такие фильмы и уничтожили нашу великую родину.
В. ХОТИНЕНКО: Нет. Тут бы поспорил.
К. ЛАРИНА: "Мусульманин" – сплошное очернительство. Ну что это такое? У тебя там русский человек…
В. ХОТИНЕНКО: При желании черное можно назвать белым и белое – черным, или стакан либо наполовину полным, либо наполовину пустым.