Съезд СПС проходил в новом здании Академии наук на Ленинском проспекте. Это было достаточно символично, поскольку СПС позиционировал себя не только как партия "капиталистов", но и как партия интеллигенции. Присутствие на съезде Григория Явлинского давало некоторую надежду на то, что процесс сближения "Яблока" и СПС будет продолжен.
На майском (2000 года) съезде ОПОО СПС Борису Немцову и Ирине Хакамаде было поручено продолжить консультации с "Яблоком" "с целью объединения усилий во время предстоящих выборных кампаний".
Съезд продолжался 22 часа – с десяти утра субботы до восьми утра воскресенья. И открытие, и закрытие съезда проходило под "Патриотическую песнь" Глинки – официальный партийный гимн ДВР, ставший теперь гимном СПС. Правые не раз заявляли, что собираются вновь сделать его государственным гимном. Сразу же после того, как стихли последние аккорды "Патриотической песни", между либералами-державниками и "старыми демократами" из ДВР развернулась острая политическая борьба. Несмотря на то что значительную часть делегации ДВР на съезде СПС составили сторонники "компромиссной" линии и либералы-державники, к полуночи субботы возникла реальная угроза консолидированного голосования депутатов от ДВР против предложенного проекта устава СПС.
Непримиримый протест ДВР вызвали два пункта в проекте устава: о том, что член партии в обязательном порядке должен исполнять волю политсовета под угрозой исключения из рядов СПС, а также о статусе совета партии. Совет партии определял региональную политику СПС и в первоначальном варианте устава был достаточно символическим консультативным органом. "Старые демократы", обеспокоенные усилением влияния федерального политсовета, в котором им принадлежало не так много мест, требовали усилить статус совета партии, видя в нем некоторый противовес ФПС. Либералы-державники возражали, считая, что партийные органы не должны дублировать друг друга.
Битва за поправки, на которых настаивал ДВР, грозила сорвать работу съезда в целом. После того как съезд отклонил поправки вместе с другими, не столь принципиальными, делегаты от ДВР собрались на совещание и решили бойкотировать устав, коль скоро съезд отказывается внести принципиальные изменения, делающие, по мнению ДВР, главный партийный документ менее авторитарным.
Ультиматум ДВР заставил пять сопредседателей СПС вернуться к рассмотрению двух поправок, и в конечном итоге под давлением Чубайса съезд принял поправки ДВР. После принятия устава партии на учредительном съезде партии СПС выступил Борис Немцов. Немцов пообещал делегатам, что "СПС будет супердемократической партией. Более демократичных партий не было ни в России, ни в мире".
В окончательном варианте устава член СПС в случае несогласия с решением политсовета имел право его не исполнять, но обязан был не препятствовать действиям по исполнению решения в том числе в виде публичной критики. По второму пункту было принято компромиссное решение если совет партии не согласен с решением политсовета, он мог предложить ФПС исправленный вариант решения и так до тех пор, пока не будет найден консенсус.
Особенно подробно Борис Немцов остановился на вопросе о принятии поправок ДВР к проекту устава. То, что СПС удалось разрешить возникшее в ходе обсуждения устава противоречие, показывает, по словам Немцова, что эта партия и в будущем будет способна к компромиссам и будет учитывать мнение меньшинства.
Дискуссию вызвал также вопрос о составе федерального политсовета. При выборе членов ФПС была использована процедура мягкого рейтингового голосования, которая фактически превратилась в публичные соревнования по популярности среди правых (в политсовете было 32 места, а кандидатур было выдвинуто 55). После одной из самых продолжительных ночных пауз счетная комиссия объявила результат: самым популярным правым оказался Анатолий Чубайс (306 из 403 делегатов). Ненамного отстал Борис Немцов (298). Третье место оказалось у Сергея Кириенко, четвертое – у Алексея Кара-Мурзы, пятое – у Ирины Хакамады, шестое – у Павла Крашенинникова, седьмое – у Егора Гайдара.
Оказавшись лишь на седьмом месте в "реестре популярности", Егор Гайдар решил отозвать свою кандидатуру при состязании за пост председателя ФПС. Гайдар уже несколько месяцев считался правыми главным конкурентом Немцова, и его участие в состязании не подвергалось сомнению. Гайдар согласился участвовать в конкурсе во многом под влиянием своей партии, и различные уступки ДВР ради объединения объяснялись гарантией Гайдара конкурировать за пост председателя политсовета. После того как ДВР согласился пойти на компромисс с либералами-державниками, отказ Гайдара от дальнейшей борьбы был воспринят частью "старых демократов" как предательство.
Делегат съезда Сергей Юшенков, возглавляющий группу активистов ДВР, не приемлющих объединения в единую партию, заявил, что не войдет в состав СПС потому, что консервативную и либеральную тенденции лучше не объединять в одну партию, тем более при явном консервативном доминировании. Вместе с Юшенковым о выходе из СПС и намерении создать партию "Либеральная Россия" заявили Сергей Ковалев и Владимир Головлев. Также сохранила отдельное существование часть партии "Демократическая Россия" (петербургская организация Руслана Линькова). Кроме того, отказ Гайдара от участия в борьбе за пост председателя ФПС ослабил позиции Сергея Кириенко, который предлагал Немцову голоса "Новой силы" в обмен на избрание Любови Глебовой председателем исполкома партии. Однако после того как Гайдар сошел с предвыборной дистанции, предложение это перестало быть выгодным для Немцова, и председателем исполкома остался Борис Минц.
Выборы председателя ФПС проходили в четыре часа утра. Единственным соперником Бориса Немцова стал бывший председатель политсовета "Голоса России" Алексей Кара-Мурза, которого он и обошел со значительным отрывом. Число сопредседателей ФПС, от имени которых должен был действовать новый лидер партии, было расширено с пяти до восьми, однако норма устава, согласно которой за каждого сопредседателя должно было проголосовать более половины делегатов, не дала провести новых кандидатов. Сопредседателями ФПС остались Чубайс, Немцов, Гайдар, Кириенко и Хакамада, остальные же претенденты не выбрали избирательную норму.
Кроме того, на съезде был принят ряд программных документов, в основном восходивших к "Либеральному решению" и "Русскому либеральному манифесту". Политическая декларация СПС гласила: "Частная собственность, многопартийность, демократические выборы, свобода слова и вероисповедания, уважение к праву, открытость границ стали повседневной реальностью". Подчеркивалось, что главной задачей правой партии является защита завоеваний капитализма (под давлением Немцова и Хакамады термин был заменен на "свободную рыночную экономику"). В документах указывалось, что государство обязано поддерживать слабых (Кириенко и Хакамада настаивали на термине "социально незащищенные", так как правые решили, что слово "слабый" звучит уничижительно; термин "слабые" отстаивали Гайдар и Чубайс, но безуспешно), однако список последних был сознательно ограничен стариками, обездоленными, детьми, инвалидами, а также жертвами войн и катастроф. В списке не было ни больных, ни безработных, ни беременных женщин, ни матерей-одиночек, так как правые видели одну из главных угроз "новому российскому капитализму" в социальном иждивенчестве, "несовместимом со свободой". Это немедленно вызвало критику со стороны союзников СПС по демократическому лагерю. Так, секретарь партии "Яблоко" по идеологии Сергей Митрохин заявил, что "идеология СПС ориентирована на ортодоксальный либерализм XIX века, отрицающий какую-либо роль государства в экономике и не имеющий в числе своих целей социальное государство". В то же время не была принята поправка Кириенко, возражавшего против термина "полицейщина" в резолюции об отношении к правительству – в этом "старые демократы" одолели либералов-державников. Съезд принял основы внешнеполитической концепции СПС, предложенные Ириной Хакамадой. Ориентиром для СПС были названы "развитые страны" (а не "западные страны", как того хотела часть депутатов от ДВР).
В целом учредительный съезд СПС стал значительной победой правых, хотя эта победа и досталась дорогой ценой. Позиции "старых демократов" оказались существенно ослабленными, ряд их вышел из партии (или, точнее, не вошел в состав вновь образованной партии). В итоге идеологической борьбы между группой либералов-державников, поддерживавших президента (Чубайс, Мурашев, группа Кириенко и т. д.), и "старыми демократами" из ДВР и "Демократической России" (Юшенков, Ковалев, Рыбаков, Похмелкин) усилилась группировка, стоявшая на компромиссных позициях (Немцов, Гайдар, Хакамада, Надеждин), что имело далекоидущие последствия для дальнейшей судьбы СПС.
2001–2003 годы
Правые во власти
Хотя либералы и не сумели добиться реального влияния на политический процесс на федеральном и региональном уровне (за исключением ПФО), их деятельность в период первого президентского срока Владимира Путина была достаточно заметной. Существует мнение, что "первая легислатура" Путина была своего рода "правым ренессансом" – главным образом потому, что политика, проводившаяся правительством России, лежала в основном в рамках либеральной идеологии. Но так ли это на самом деле? Действительно, в начале 2000-х годов в лагере правых была популярной идея о том, что в обществе востребована новая либеральная модель государственного устройства, реализации которой мешает только косность правящих элит. Либеральные публицисты Татьяна Кутковец и Игорь Клямкин в статье "Нормальные люди в ненормальной стране" пытались развенчать мифы о русском народе как о "народе-овоще", состоящем из инертных, пассивных и ленивых людей, не способных на самостоятельную ответственную инициативу и нуждающихся в постоянном руководстве, и как о православном народе-богоносце. С точки зрения правых, русский народ не являлся православным по своим глубинным убеждениям, напротив, в его ментальности четко прослеживались протестантские ценности (этот вывод делался на основе соцопросов, где людям было предложено сделать выбор не между конфессиями, а между "экзистенциальными смыслами"). Развенчивая эти мифы, Кутковец и Клямкин пытались создать собственный миф – о некоей злокозненной "русской системе", противостоящей проекту модернизации и основанной на подчинении личности некоему стоящему над ней целому (общине, трудовому коллективу, в конечном счете – государству). Создавалась ценностная оппозиция: "модернистская культура – это установка на постоянное развитие потребностей и их удовлетворение в свободной конкуренции умений, способностей и талантов", "русская система" – это "заниженность притязаний" ("нестяжательность"), предпочтение выживания перед развитием, ограничение свободной конкуренции локальными сферами и т. д. Делался вывод о том, что за всю историю России не было столь благоприятных условий для ее модернизации и вестернизации. "Раньше реформы блокировались консерватизмом населения, что предопределяло неудачи прежних модернизаций либо их откровенно насильственный характер. В начале XXI века картина принципиально иная: в современной России реформаторский потенциал общества значительно превышает потенциал элит".
Соответственно усилия правых, инкорпорированных во власть, были направлены на то, чтобы убедить ее использовать этот уникальный шанс для "модернизации и вестернизации" страны. Наиболее логичным для этого было навязать власти свою экономическую программу, которую Путин принял из рук Кириенко еще перед выборами 1999 года.
С одной стороны, это было достаточно легко, поскольку альтернативных программ на тот момент в стране не существовало. У "Единства" четко разработанная программа отсутствовала принципиально: по свидетельству одного из соразработчиков платформы "медведей" Станислава Белковского, "тогда было принято избегать ярко выраженной программы, что технологически было правильно: поддержка чеченской войны, молодого лидера в противовес полулегитимному старому была наиболее важной составляющей исторического месседжа. Конкретика программы от него бы отвлекала".
Левые на тот момент также не имели конкурентоспособной экономической программы. Желания вернуться к модели государственного регулирования экономики власть не изъявляла. В создавшемся идеологическом вакууме единственным интеллектуальным центром, способным предложить власти программу экономических преобразований, оставался СПС. Другое дело, что на момент парламентских выборов 1999 года экономическая программа СПС также нуждалась в серьезной доработке.
Работа по сближению экономической программы СПС и позиции власти велась весной 2000 года в подконтрольном Кириенко ПФО. Там существовал филиал Центра стратегических разработок Германа Грефа, готовившего программу стратегического развития РФ до 2010 года. В точности неизвестно, какие из разработок экспертов СПС вошли в программу Грефа, но сами правые считали ее наиболее приемлемой из тех, которые могло реализовать правительство. "Разумеется, мы поддерживаем программу Грефа, поскольку в ней совершенно ясно прописано уменьшение роли вмешательства государства в экономику. Это очень важно, поскольку государство является самым неэффективным собственником. Дерегулирование со стороны государства – это важное направление грефовской программы. Также в ней много других вещей, связанных с либерализацией (например, налоговое законодательство), в ней делается ставка на внутренние источники развития, на нестатичность субъектов", – заявлял летом 2001 года представитель лагеря "старых демократов" во фракции СПС Сергей Юшенков.
Программа Грефа, как известно, не получила статус правительственной и в целом не была реализована. Тем не менее в период первого президентского срока Путина правительство последовательно проводило курс, ориентированный на рыночную экономику и исключение возможности возврата к плановому хозяйству. По мнению проректора ГУ-ВШЭ Льва Якобсона, "экономическую политику Путина в целом можно считать либеральной, хотя ее реализация часто отличалась противоречивостью. Не произошло того, что вполне было возможно в тот период: возврата к огосударствленной экономике. Сегодня мы уже отчасти забыли, что тема возврата не исчезала из повестки дня на протяжении всех девяностых годов. Именно в первый срок президентства Владимира Путина эта тема полностью исчезла. И это главное либеральное достижение первого срока Путина".
Правые играли довольно заметную роль в проведении либеральной экономической политики первого срока Путина. По свидетельству Бориса Надеждина, "многие законы, которые были приняты в первый срок Путина, были написаны просто Егором Гайдаром: Налоговый кодекс, плоская шкала подоходного налога, налоги с продаж, ЕСН". Во многом это объяснялось тем, что правые естественным образом заняли невостребованную другими политическими силами нишу. "В бюджетный комитет, – вспоминает Надеждин, – в который записались 50 человек, на заседания реально ходили человек пять. Когда обсуждались мелкие вопросы, конечно, набегали лоббисты. А когда обсуждались макровопросы, в том числе Налоговый кодекс, реально участвовало очень мало людей". Главную работу по редакции и принятию Налогового кодекса выполняли в основном два человека – Егор Гайдар и Владимир Дубов.
Поскольку принятие таких стратегически важных документов, как Налоговый кодекс, не могло осуществляться без согласования с Кремлем, то, естественно, существовали устные договоренности между лидерами правых и влиятельными чиновниками из администрации президента. В частности, все вопросы, связанные с Налоговым кодексом, курировал глава АП Александр Волошин. В данном случае интересы правых и Кремля полностью совпадали – Кремлю необходимо было "продавить" сопротивление левых в парламенте, чтобы принять налоговое законодательство, которое позволило бы осуществить правые по существу экономические реформы в стране.
Александр Волошин курировал вопросы, связанные с Налоговым кодексом, не только в нижней палате парламента, но и в Совете Федерации. На обсуждения Налогового кодекса, проходившие в стенах сената, Волошин неизменно отряжал в помощь чиновникам правительства (вице-премьеру Алексею Кудрину и первому заместителю министра финансов Сергею Шаталову) команду сотрудников-лоббистов.
Фракция СПС последовательно голосовала за правительственный бюджет на 2001, 2002 и 2003 годы. В конце 2002 – начале 2003 года фракция СПС активно отстаивала в Думе внесенный правительством так называемый чубайсовский "Закон об электроэнергетике" и 21 февраля 2003 года солидарно голосовала за него в третьем чтении. Большая часть фракции СПС не участвовала в голосовании по закону "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме", существенно ограничивавшему конституционные права СМИ и выступающих в них граждан, четыре члена фракции голосовали "за". Позже фракция СПС в полном составе (за исключением беспартийного члена фракции Ковалева) голосовала за поправку к закону о референдуме, запрещавшую проводить референдум за год до федеральных выборов.
Естественно, что правые поддерживали далеко не все инициативы федеральной власти. Так, они довольно упорно сопротивлялись принятию президентского законопроекта о гражданстве. 20 февраля 2002 года большинство фракции СПС голосовало во втором чтении против законопроекта, лишающего бывших граждан СССР, включая русских, права на получение гражданства РФ по упрощенной процедуре.
19 апреля 2002 года большая часть фракции СПС голосовала в Государственной Думе в третьем чтении против закона о гражданстве, который приравнял в вопросе получения российского гражданства бывших граждан СССР – включая выходцев из России, в том числе около 20 миллионов русских, – к любым другим иностранцам.