* * *
Так имею ли я моральное право писать о фильме, если не читал роман? Думаю, что да. Ведь он же не по роману, как "Война и мир" С. Бондарчука или "Тихий Дон" С. Герасимова, а "по мотивам" романа, сам романист не имеет к фильму никакого отношения, перед нами совершенно самостоятельное произведение. К Шолохову, например, Герасимов обращался при отборе артистов на роли. И как только увидел он Петра Глебова, так и воскликнул: "Это Гришка и есть!". Приветствовал он на роль Аксиньи и Эмму Цесарскую еще в черно-белом фильме по первой книге, и Элину Быстрицкую, одобрял и других. А тут?.. И "по мотивам" – дело темное.
Вот несколько примеров, на которые обратил внимание Олег Пухнавцев в "Литгазете". Наш наблюдатель в перископ видит, как не спеша прогуливается какая-то парочка, похоже, что влюбленные. Он сообщает данные артиллеристам. Бах! И парочки нет. Какое зверство! Даже влюбленных не щадят эти русские дикари. В другой раз – какая-то веселая возня немцев, человек десять, с верблюдом, фотографируются на нем, что ли. Бах! И нет дюжины немцев вместе с верблюдом. Злодеи!.. О. Пухнавцев пишет, что немцев жалко, а наши кажутся извергами. А мне не жалко и нет тут никаких извергов, потому что все это не что иное, как просто "комната смеха" на "Мосфильме". В Сталинграде беспощадные бои продолжались не один месяц, противники знали друг друга как облупленные, и хорошо известно им было само положение – какие места простреливаются, где находиться особенно опасно, где можно укрыться и т. п. И никакие прогулочки влюбленных на глазах у снайперов, никакие фотозатеи с верблюдами и бегемотами в зоне обстрела были совершенно немыслимы. Ну не дураки же немцы. И в романе этого "мотива" нет, ибо Гроссман был в Сталинграде и видел войну. Ну не переправлялся он там шесть раз через Волгу, как Симонов, но был же.
А вот под видом "мотива" уж просто антигроссманское вранье. На каком-то открытом месте перед строем немецких солдат торжественно поднимают фашистское знамя. "Беглым – огонь!". И горы трупов… Мерзких сталинистов и торжественность момента не остановила. А в романе, как напомнил О. Пуханцев, все по-другому. Оказывается, немцы построены не по поводу флага, неизвестно почему поднимаемого, а для созерцания казни русской женщины с малым ребенком на руках, уже облитых бензином. Им все равно было не избежать смерти. Потому и шарахнула наша пушка. Вдруг да как-нибудь наши-то спасутся?.. Вот как обходятся с "мотивами" романа создатели фильма.
Владимир Бондаренко в том же номере "ЛГ" смеется: "Вершина русской прозы XX века! Как же все мы, и правые, и левые критики прошли мимо великого писателя?". Я заглянул в биографический словарь "Русские писатели XX века". Как же мимо! Вон их сколько: Ф. Левин, Л. Шиндель, В. Оскоцкий, В. Кулиш, А. Бочаров, С. Липкин, А. Берзер, да еще не упомянутые Б. Сарнов, В. Новодворская, Т. Иванова… Правда, пейзаж несколько однообразный, но все же. А если вспомнить еще В. Войновича, Е. Боннэр да опять С. Липкина, которые помогли переправить роман за границу, то получается уж такой скучный "пейсаж". Ведь почти все свои и одного склада!
И что же тут еще о писателе? А. Бочаров сообщает, что родился он в Бердичеве, по словам Бабеля, которые вспомнил В. Бондаренко, в "нашей жидовской столице". Прекрасно. В столице! А то я думал, что в провинциальной Жмеринке. Не удивительно, что с годами столичный житель, по словам Бочарова, обрел "планетарное мышление" и "планетарные чувства". Это и позволило ему с "подлинной мощью запечатлеть смертельную битву не двух враждебных армий, не двух непримиримых держав, а двух равно тоталитарных государств. Руководствуясь общечеловеческими идеалами, писатель сумел встать выше схватки двух сил, уловив надругание над народом и свободой в обеих странах". Тут, конечно, и напоминание о том, что "исследователи (см. выше. – В.Б.) единодушно (кто бы сомневался! – В.Б.) отмечали близость дилогии к "Войне и миру" Толстого". И приводится несколько цитат из "Жизни" почему-то не совсем в духе Толстого. Например: "В Сталинградской битве выяснилось (!), как хрупка жизнь человеческая…". Неужели до этого никто не знал и не догадывался? А я-то думал, что сие печальное обстоятельство было известно еще задолго до Первой Пунической войны. Кроме того, Толстой-то не сумел встать над схваткой, он целиком на стороне своей родной русской армии, своей державы. Что же это означает? Да неужто Гроссман сумел встать выше и Толстого? Да ужель права Татьяна Иванова, шестиголовая лающая Сцилла демократии?
В. Бондаренко считает, что до войны Гроссман был заурядным советским писателем, писавший скучно правоверные романы да повести и мечтавший о Сталинской премии за свой роман "Степан Кольчугин", где по примеру горьковского Павла из повести "Мать" и Павки Николая Островского описал становление молодого революционера. Роман получился большой, двухтомный, но, увы, прочтешь вслух страницу, и, как сказал поэт, "в клетке сдохла канарейка". Премию он не получил. А после войны, говорит Бондаренко, Гроссман стал еврейским писателем, и "Жизнь" – это роман о трагедии еврейского народа, роман, "мстящий за свой народ". Кому мстящий – русскому народу, который сделал все для его спасения? Выходит…
Солженицын не согласен, что Гроссман стал еврейским писателем. Я позволю тут единственный раз в жизни согласиться с покойным титаном мысли. Нет, вовсе не встал Гроссман в ряд с душевным Шолом-Алейхемом, в котором так сильна любовь к бедным и униженным, так язвительна насмешка над американствующими соплеменниками, с его добротой и юмором; не встал с Хаимом Бяликом, которого Максим Горький считал великим поэтом; не встал рядом даже с Ароном Вергелисом, с которым я в столовой Дома творчества в Коктебеле когда-то дружески дебатировал вопрос, не противоречит ли заповедям Торы его появление прямо с пляжа здесь, в столовой, с голым и большим волосатым пузом. Нет, не стал Гроссман видным еврейским писателем, а стал плохо видным антисоветским.
И вот что примечательно. Допустим, о Бялике писали, его переводили Горький, Брюсов, Вячеслав Иванов, Бунин… Какие имена! А о Гроссмане, как мы видели, – почти сплошь однодомцы да односумы.
* * *
Незадолго до показа фильма мы узнали немало интересного и неожиданного о его творцах. Так, Елена Ямпольская, главный редактор газеты "Советская культура", в беседе с Володарским сказала: "Книга Гроссмана гнилая. И гнилость очень умело вплетена в ткань повествования. Как вам удалось обойти эти места?". Собеседник ответил: "А я эти гнилые места просто выкинул". Ну, как мы видели, порой выкидывал он совсем иное, что делало ситуацию еще более вонючей. Признав роман столь отталкивающим, Володарский сказал о Гроссмане вообще как о писателе: "Это действительно гнилой писатель". И уж совсем убийственно: "Это писатель, не любивший страну, где он родился и жил". Вот я, дескать, уж так люблю, а он на грош не любил. Но почему же в своем романе и в фильме по нему не убрал хотя бы такой кусочек гнили из разговора красноармейцев на фронте:
" – Враги у меня, комбат, и спереди и сзади.
– Не один ты такой. У всех у нас".
И спрашивается, чего ж ты, патриот, взялся писать сценарий по мотивам мерзкого романа мерзкого писателя? Зачем? Почему? Не могу же я думать, что только ради большого гонорара. Ведь нормальный человек с таким писателем и за миллион на одном поле не сядет. Но вот пожалуйста, сел, можно сказать, в одну карету прошлого… Между прочим, эти простые вопросы не пришли в голову рецензенту "Правды". Он больше озабочен благопочтением: Василий Семенович… Эдуард Яковлевич… Сергей Владимирович… Как, Василий Семенович не любил страну? "Может, это чересчур категорично?"… Да уж не надорвался ли Эдуард Яковлевич над этим сценарием, не эта ли работа свела его в могилу?..
Автора статьи многое в фильме восхищает, потрясает и трогает: "Особенно ценно, что мы видим настоящую войну" (на которой не щадят даже верблюдов)… "Образ Сталинградской битвы, созданный в фильме, восхищает своей силой и достоверностью"… Да ведь нет же в этом "образе" ни окружения немцев, ни их капитуляции, ни одного нашего командующего, хотя бы Рокоссовского.
Впрочем, некоторые упомянуты. Но как! Вот В.И. Чуйков, командарм-62. Какой-то выродок с восторгом рассказывает, будто Василий Иванович кому-то выбил зубы, а сам Чуйков, пьяный, бессмысленно лопочет за кадром: "Василий Иваныч… солдат и друг… солдат и друг… солдат…". Больше им сказать нечего об этом человеке, дважды Герое, маршале, которому за Сталинградскую победу мы обязаны многим, там, на Мамаевом кургане, и похоронен он, командарм-62, рядом с секретарем Сталинградского обкома партии, председателем Городского комитета обороны Алексеем Семеновичем Чуяновым – там, на великом кургане России, за который 135 суток, ни на день не затихая, шли бои, пропитавшие его кровью.
Или вот еще рассказец об одном генерале, который требовал, чтобы ему каждое утро доставляли парное молоко. А сделать это можно было только через полосу, которая простреливалась. Несколько солдат с флягами молока погибли от пуль снайперов, а генерал все требует, все требует… Тут вспоминается, как однажды в День Победы писатель Ж. ради праздничка просветил читателей "Литературки" рассказом о том, что, мол, Сталин летал на Тегеранскую конференцию с персональной дойной коровой в отдельном самолете. Ему тоже перед встречами с акулами империализма требовалась для подкрепления кружечка парного. Не исключаю, что именно благодаря этой публикации отец писателя был назначен Ельциным вице-премьером и пребывает в этой должности до сих пор.
А вот еще генерал с такой рожей, о которой говорят: кирпича просит. Он в каком-то помещении за столом, перемазанный жиром, свирепо жрет курятину, а между глотками командует по телефону: "Огонь!.. Огонь!.. Огонь". Сколько злобы и ненависти в этих портретах… Авторы фильма смотрят на наших героев глазами тех, против кого они сражались. И если Гроссман стал антисоветским писателем, то авторы фильма пошли дальше…
О ликвидации "котла", о самой Сталинградской победе, по поводу которой ликовала вся страна и весь мир, зрителей извещают лишь кадры, в которых сообщение о ней по радио слушает какая-то непонятная огромная толпа с совершенно равнодушными, унылыми, отсутствующими лицами, до лампочки им эта победа. И что за толпа – заключенные, что ли? Так ведь и они радовались, многие всю войну на фронт просились!
* * *
"Фильм отмечен целым рядом великолепных актерских работ… полнокровные человеческие образы, интереснейшие работы…", – читаем дальше в "Правде". "С напряженным волнением" следил рецензент "за предельно драматическими перипетиями происходящего, необыкновенно впечатляюще переданного всеми средствами кино", в том числе артистом С. Пускепайлисом в роли сержанта Грекова (почему-то названного капитаном). Да, хорошо ведет артист сконструированную для него роль. Выразительно играют и некоторые другие актеры, например Сергей Маковецкий в роли Штрума. Только меня иногда коробил его Володарский язык. С одной стороны, допустим, он называет переезд своего института из Куйбышева в Москву не возвращением, а реэвакуацией, разве не смешно? С другой, употребляет такие вульгарные словечки, как "гнобить". Интеллигент же все-таки! От него не отстают и другие Володарские интеллигенты, даже женщины. Одна из них говорит ему про другую: "Она в вас влюблена как кошка!". И он не протестует против такой формы изъяснения.
Восхищаясь ролью сержанта Грекова, В. Кожемяко почему-то оставил без внимания, что этот персонаж, в котором нам предлагают видеть прообраз легендарного сержанта Героя Советского Союза Павлова Якова Федоровича (1917-1981), – "Дом Павлова"! – стал в фильме вместе с прославленным Домом средоточием злобной антисоветчины.
Ну мыслимое ли дело: надо ежедневно отбивать несколько яростных атак немцев, а в Доме Грекова, как и в романе Володарского "Штрафбат", персонажи, как наши диссиденты 60-х годов, мечтают о ликвидации колхозов! Да их даже Гитлер на захваченной нашей территории не ликвидировал, понимая хозяйственную целесообразность их. Это сделали его кремлевские ученики – Горбачев, Гайдар, Чубайс… Может быть, кто-то подсказал и нагадал Гитлеру, что в 1913 году в единоличной России было произведено 50,5 млн. тонн зерна, а в 1986-1990 годы в колхозном СССР будет произведено 104,3 млн. тонн – в два раза больше.
Возьмем одну из "среднестатистических" областей России – Смоленскую. В Советское время колхозы возделывали 1 млн. 500 тыс. гектаров посевных площадей, ныне после почти полной ликвидации колхозов – 450 тыс., в три с лишним раза меньше. Было 770 тыс. голов крупного рогатого скота, сейчас – 138 тыс., это меньше пятой части. Свиней было 380 тыс., стало 85 тыс. Ну и закономерным следствием всего этого, венцом антиколхозного бандитизма стали цифры сельского населения области: 373 тысячи и 269 тысяч, т. е. уменьшилось на 109 тысяч ("Советская Россия". 1 ноября 2012). Еще примерчик? Ну вот Ивановская область. За двадцать лет разгула демократии здесь население уменьшилось на 230 тысяч человек за счет роста и смертности, и оттока населения, и уменьшения рождаемости.
Нет, Гитлер был не такой дурак, не называл Сталина преступником, ведущим войну против своего народа таким хитроумным образом, что за время этой войны население выросло от 150 миллионов почти до 300 – тоже в два раза! А при этом благодетеле, ведущем победоносную войну с коррупцией и курением, каждый год от одних только автокатастроф исчезает районный центр, а от бедствий и несчастий иного рода – большой областной город. Нет, как свидетельствовал Геббельс, Гитлер завидовал Сталину, его солдатам и генералам, а также и его колхозам. От зависти и застрелился.
"Какой антихрист выдумал колхозы!" – и в романе читаем, и в фильме слышим. Да ведь ныне человеческая жизнь в деревнях только там и сохранилась, где остались колхозы. Вот один из них в Псковской области – "Передовик", о котором в августе рассказала "Правда". Руководит им уже 49 лет – 12 апреля будущего года золотой юбилей! – орденоносец Серафим Иванович Иванов. Он сумел дать отлуп тем, кто под разбойничий посвист ельциноидов и чубайсидов пытался растащить колхоз. Как было в хозяйстве 2500 гектаров земли, так и осталось. И пасется ныне на этой земле 1030 коров, и каждая дает больше пяти тысяч литров молока в год. Как была школа, так и осталась, только новая, на 320 учащихся. Немало ввели нового, взятого за рубежом, но как были бесплатными образование, учебники, занятие в кружках и спортивных секциях, а также лечение, так и остались. Да еще ведется жилищное строительство, чего прежде не было: вот дом на 200 квартир, а вот 20 коттеджей. А газ везде еще с Советских времен. Средняя зарплата у доярок, например, 20-25 тысяч. И это все при том, что до контрреволюции литр дизельного топлива стоил 15 копеек, а молоко колхоз продавал по 45 копеек за литр, в три раза дороже. А в эпоху благодетеля Путина топливо – 23-25 рублей, а молоко – 15. Постарайтесь, тов. Урсуляк, представить, с каким чувством Серафим Иванович слушал полоумную брехню сделанного вами персонажа о том, какое было бы счастье ликвидировать колхозы! Он-то всего этого знать не мог, у него действительно могли быть какие-то нелады с колхозом, но вы же в колхозе отродясь не бывали и, как создатель образа колхозника в своем фильме, обязаны знать факты, приведенные выше.
* * *
Старший сержант Павлов, новгородец, со своей разведгруппой из трех человек 27 сентября 42 года (фильм начинается как раз с сентября) дерзким броском захватил в центре города на самой передовой крепкий каменный дом, ставший очень важным опорным пунктом в системе обороны 13 гвардейской стрелковой дивизии 62-й армии генерала Чуйкова, и с прибывшим подкреплением удерживал его почти два месяца, сильно досаждая немцам. Явившийся туда киношный комиссар Крымов заявляет: "Я прислан ликвидировать вашу партизанщину". Какая партизанщина в крепости, которую ежедневно отбивали от вражеских атак 24 бойца, между прочим, шести национальностей: кроме русских и украинцев, там были татарин Ф. 3. Рамазанов, грузин Н.Г. Мосияшвили, еврей И.Я. Хаит и таджик К. Тургунов. А в бетонированном подвале дома оставались около 30 его жителей. Какая партизанщина, когда из дома были прорыты в разных направлениях три 10-12-метровых подземных хода да еще один 100-метровый с помощью саперов, копавших навстречу. Какая партизанщина, если в подвале оборудовали даже "красный уголок". А какой-то другой изобретенный вами комиссар негодует и грозится: "Почему от Грекова нет донесений? Мы еще разберемся с ним!". Какое вам донесение, когда с Домом у штаба дивизии была и радио-, и телефонная связь, и в любой момент можно было узнать обстановку там.
В Доме была молодая радистка, она погибла. Крымов спрашивает: "Где радистка?". Греков: "Она оказалась немецкой шпионкой. Я ее изнасиловал и убил. Вы такого ответа от меня ждете?". Что за несуразный разговор? С какой стати такая враждебность, глупость, чушь? А это у таких творцов как аксиома в изображении Советского времени: начальник и подчиненный всегда враги. Они пишут друг на друга доносы, подсиживают, интригуют. У них всегда война идет не столько против захватчиков, сколько между своими.
И ведь до чего доходит эта война под пером Володарского к радости Урсуляка! Крымова, явившегося в Дом с замусоленным девизом "Русские прусских всегда бивали!", заставляют изрекать еще одну замшелую фразу, без которой коммунисты будто и жить не могли: "Лес рубят – щепки летят!". И этот Греков бросает коммунисту Крымову: "Да вы под этими щепками всю Россию похоронили!..". И тут же: "Я тебя могу в расход пустить, и никто в этом доме меня не выдаст". И вот с такими мыслями, с такими чувствами он два месяца отбивал атаки немцев? Мотивы, блин, мотивы…
А в "Правде" и это не слышат. И нам говорят: приглядитесь, это же сержант Павлов! Да ведь он в 44-м году и сам вступил в партию, но вот им так видится…
Этот Крымов арестован. Его обвиняют в том, что, находясь в окружении, он на два дня летал на самолете в какой-то немецкий штаб. Из окружения! Ведь ничего более тупоумного придумать невозможно. И всерьез начинаешь думать: а не сбежали ли авторы фильма из дурдома?
И вот Крымов в лагере. Тут кто-то заводить речь о помиловании. В ответ слышит: "Помилование? Это при царе Горохе водилось. А у нас брака не бывает". Мог так сказать какой-то лагерный служака? Мог. Идиоты везде водятся. Даже в Академии наук, например, историки Пивоваров и Сахаров. Но вы-то, Урсуляк, обязаны знать, коли затронули эту тему, что брак был и немалый. Можно назвать всем известные имена людей, которые были арестованы, а потом разобрались, и их освободили с полным восстановлением всех прав, должностей и званий. Например, ученые А. Туполев, С. Королев, В. Фок, Л. Ландау, военные К. Рокоссовский, К. Мерецков, А. Горбатов, поэт Я. Смеляков, артистка Л. Русланова… И уже после этого одни становились академиками, другие маршалами, лауреатами Сталинских премий, а большинство названных – еще и Героями Советского Союза или Героями Социалистического труда, иные – дважды и трижды. И для вас это все новость, тов. Урсуляк?..