И вдруг американские газеты публикуют полный текст доклада! Все его 20 тысяч слов прозвучали также по радио "Свобода" и "Свободная Европа". Скандал разразился грандиозный.
В начале 90-х годов в ряде российских газет прошли публикации, в которых прозвучало сенсационное открытие - утечка секретного доклада на Запад произошла с согласия самого докладчика! Называлось имя одного из скандинавских журналистов, аккредитованного в Москве, на которого пал выбор Никиты Сергеевича. А через некоторое время появились захватывающие воображение воспоминания этого журналиста о тайной операции по передаче 58-страничного доклада на Запад. Не верить в написанное было трудно: назывались конкретные имена, даты, места встреч и т. д.
Но вот новая сенсация. Обнаружился другой герой этой чрезвычайно запутанной истории. В 1994 году газета "Вашингтон пост" сообщила, что фотокопию хрущевского доклада передал израильской службе безопасности "Шин Бет" Виктор Граевский.
Он родился в 1925 году в Кракове в семье неверующих евреев. Когда Гитлер захватил Польшу, Граевские бежали в Советский Союз и всю войну до разгрома Германии прожили в Казахстане. После войны родители и сестра Виктора перебрались в Израиль, а он вернулся в Польшу. Вступил в ПОРП, получил работу в информационном агентстве ПАП.
Через несколько дней после окончания съезда Хрущев направил семь экземпляров своего секретного доклада руководителям правящих партий социалистических стран Восточной Европы. Каждый экземпляр, состоявший из 58 страниц, был в красном переплете с грифом "Совершенно секретно". К ним прилагались жесткие инструкции, допускавшие для ознакомления лишь ограниченный круг высших руководителей.
К тому времени Граевский развелся с первой женой и имел подругу, работавшую в центральном аппарате Польской объединенной рабочей партии. Он убедил эту женщину вынести копию доклада из здания ЦК ПОРП. Друг Граевского, фамилию которого он отказывается назвать, один из израильских дипломатов в Варшаве, сфотографировал (ксероксов тогда не было) все 58 страниц, передал пленку израильтянам и отдал документ Граевскому для возвращения в штаб-квартиру партии.
Зная, что американцы страстно желают заполучить этот документ, для чего выделили на операцию около 1 миллиона долларов, тогдашний премьер-министр Израиля Бен-Гурион решил передать доклад в Вашингтон. Администрация Эйзенхауэра была потрясена возможностями израильской разведки!
В середине 90-х годов Виктор Граевский проживал в Израиле. Пенсионер.
Цена 58 страничек
Итак, ЦРУ оценило секретный доклад Хрущева в 1 миллион долларов.
В беседе с руководством Итальянской компартии Хрущев отметил: в Польше его доклад стоит 230 злотых. При этом шутил:
- Я говорил товарищу Охабу, что уж очень дешево вы цените мой доклад.
На вопрос одного из представителей ИКП, как воспринят доклад в стране, Хрущев ответил:
- В Советском Союзе содержание доклада сразу же поняли правильно. Не поняли только единицы, о чем говорит то, что из партии по этому поводу было исключено 5–7 человек.
Надо отдать должное Хрущеву: он ничего не утаил от гостей. Подробно рассказал о беспорядках в Грузии:
- В день годовщины Сталина к его памятнику сначала приходили и уходили дети, затем появились студенты, потом тысячные толпы. Нашлись ораторы, выступавшие против партии и правительства. На третий день толпы выкрикивали лозунги: "Реабилитировать Сталина и Берию", "Долой Хрущева, Микояна и Булганина", "Сформировать правительство Молотова". Из Москвы было дано указание об охране зданий ЦК, почты, телеграфа. Коменданту был дан приказ установить порядок в городе и потребовать, чтобы к определенному часу толпа разошлась. К этому моменту образовались две группы, одна из которых хотела захватить оружие, а другая направилась к почтамту, где были войска. Толпа ворвалась в первый этаж, стала пробираться на второй, сделав несколько выстрелов в солдат. Один из солдат самовольно дал очередь из автомата, после чего толпа разбежалась. Окруженные броневиками остатки толпы около памятника Сталину пытались прорваться, в результате чего несколько человек было убито… В целом же в стране все спокойно.
Такие вот приключения вздыбивших страну и весь мир пятидесяти восьми страничек, составленных втайне и втайне хранившихся долгих тридцать три года. Почему?
Глава 13
ТРИ ДНЯ БЕЗ ВОЖДЯ
С утра 19 июня 1957 года Хрущев принимал венгерскую делегацию. Советский лидер был в прекрасном расположении духа, много шутил, заразительно смеялся. Ничто не предвещало неприятностей.
Когда встреча с венграми закончилась, ему передали, что в зале заседаний Президиума ЦК КПСС собрались сподвижники и ждут его.
Это известие встревожило Хрущева и, как показали дальнейшие события, опасения были не напрасными.
Освободите кресло, товарищ Хрущев!
Заседания Президиума ЦК КПСС (после Хрущева - Политбюро) по установившейся традиции проводились в Кремле, в здании Совета Министров СССР.
Хрущев привычно плюхнулся в председательское кресло:
- Кворум есть? Не вижу Кириченко, Сабурова, Аристова. Хотя да, они в отъезде. Начнем?
Из одиннадцати "полных" членов Президиума, избранных на организационном Пленуме ЦК в день завершения работы XX съезда 27 февраля 1956 года, отсутствовали двое - А. И. Кириченко, возглавлявший Украинскую парторганизацию и находившийся в Киеве, и М. З. Сабуров - первый заместитель председателя Совета Министров СССР и одновременно председатель Госэкономкомиссии СССР. За пределами Москвы был и А. Б. Аристов - "рядовой" секретарь ЦК.
Возражений против открытия заседания не последовало, и Хрущев вопросительно произнес:
- О чем будем говорить?
По одной из версий, которой придерживались сторонники Хрущева, чтобы подчеркнуть коварство замысла заговорщиков, заманивших доверчивого Никиту Сергеевича в ловушку, заседание было созвано под предлогом обсуждения вопросов, связанных с празднованием 250-летия Ленинграда. Ничего не подозревавший Хрущев дал вовлечь себя в обсуждение малозначащих протокольных мероприятий. Заговорщики умышленно затягивали время, усыпляя бдительность Никиты Сергеевича. А между тем люди Булганина уже меняли кремлевскую охрану. И только когда Булганин получил подтверждение, что все посты заменены и усилены, что новая охрана получила строгий приказ не пропускать в здание правительства, где шло заседание высшего органа партийного руководства, ни единого человека, Маленков сказал то, ради чего они собрались:
- Мы хотим обсудить вопрос о Хрущеве. К такому решению пришла группа членов Президиума.
В зале нависла гнетущая тишина.
- Но поскольку речь пойдет лично о Хрущеве, - продолжал Маленков, - то ему не с руки сидеть в кресле председательствующего. Я предлагаю, товарищи, чтобы заседание вел не Хрущев, а Булганин.
- Правильно! - поддержали Молотов, Каганович, Булганин, Первухин.
Хрущев ошеломленно смотрел на сподвижников. Но поскольку пятеро из восьми присутствующих "полных" членов Президиума высказались за внесенное предложение, ратовавший за коллегиальность и демократизм в работе Хрущев, сделавший карьеру на осуждении единолично решавшего все вопросы Сталина, безропотно освободил место председателя, которое тут же занял Булганин.
- Слово имеет товарищ Маленков, - объявил Булганин.
Маленков, снятый Хрущевым два года назад с поста председателя Совета Министров и занимавший скромную должность министра электростанций - правда, в ранге заместителя председателя Совмина - произнес обличительную речь в адрес своего обидчика и внес предложение освободить его от обязанностей первого секретаря ЦК:
- Мы полагаем, что Никите Сергеевичу можно доверить портфель министра сельского хозяйства…
"Кричал и возмущался…"
Почти сорок лет в описании тех довольно темных событий господствовала точка зрения Хрущева и его сторонников. Все правильно: во все времена историю писали победители. Оттого она такая однобокая.
И только по прошествии времени, иногда довольно длительного, просыпается интерес к личностям побежденных, позволяющий выйти за рамки навязанных схем, густо оплевших наши представления, разобраться, что же в действительности произошло в июне пятьдесят седьмого.
Новейшие изыскания показывают, что официальные утверждения о внезапности выпада "антипартийной группы", берущие свое начало с хрущевских времен, не имеют под собой твердой почвы. Для Хрущева не было секретом, что ряд сподвижников по Президиуму ЦК не испытывают перед ним надлежащего пиетета, а некоторые открыто высказывают свое несогласие с его новшествами.
С Молотовым схватился, так сказать, на идейной основе. Тот выступил против освоения целины в гигантских размерах:
- Это нелепость, даже авантюра, - горячился обычно сдержанный и осторожный в устных суждениях Молотов. - Ты не знаешь, Никита, я не против самой идеи освоения целины, однако не в таких массовых масштабах. Лучше в обжитых районах поднимать то, что уже готово. Вот у тебя миллион рублей, больше нет. Что выгоднее - отдать их на целину или уже в обжитые районы, где возможности имеются? Надо средства в Нечерноземье вкладывать, а то совсем обезлюдеет. А в целину - постепенно, по мере возможностей.
- Все ясно, ты враг целины! - сердился Хрущев.
- Позволь, какой же я враг? Надо рассчитывать все-таки, как же можно государственные дела так делать?
Через год обсуждают на Президиуме: средства разбросаны, хлеб хранить негде, он сгнил, дорог нет. С учетом потерь получается, что собрали всего по два центнера зерна с гектара. Курам на смех.
Воспротивился Молотов и созданию совнархозов, сочинил целое послание членам Президиума. Мол, это дело абсолютно не подготовлено. Выступал против разделения партии на сельскую и городскую.
Прав был или ошибался Молотов, не поддерживая новшеств Хрущева, показало время. Ни одна из хрущевских реформ не доказала своей жизненности, и вскоре все они были благополучно свернуты.
Негативное отношение Молотова к задумкам Хрущева приводило последнего в ярость. Приближенным дана была команда копать под несговорчивого сталиниста. В 1955 году нашли компромат - в статье, опубликованной журналом "Коммунист", Молотов утверждал, что в стране построены основы социализма. Не социализм в основном, как трактовала официальная наука, а "основы". По наущению Хрущева Поспелов и Румянцев сочинили письмо в ЦК: так "в основном" или "основы"? Хрущев велел разослать статью членам Президиума, устроил обсуждение, метал громы и молнии - мол, Молотов умаляет достижения социализма.
И опять время показало, кто был прав. Сегодня эти талмудистские споры вызывают разве что улыбку, а тогда вокруг них бушевали страсти. В сердцах Молотов произнес слова, за которые пришлось расплачиваться всю жизнь:
- Знаете, кого мне напоминает Хрущев? Прасола. Были такие в деревнях до революции, скот продавали. Притом, прасола мелкого типа. Малокультурный, безусловно. Прасол.
Уничижительно отзывался о Хрущеве и Каганович, занимавший пост первого заместителя председателя Совета Министров:
- Политически малограмотный, запутал сельское хозяйство, а в промышленности совсем не знает дела.
Лазарь Моисеевич помнил о малоизвестной в широких партийных кругах странице биографии Никиты Сергеевича, которая приносила последнему немало неприятностей и которую он хотел бы навсегда вычеркнуть из памяти:
- Хрущев в молодости был троцкистом, боролся против Ленина. Юзовка - это меньшевистский центр, а Хрущев именно там верховодил. Все его мелкобуржуазные замашки - оттуда.
С Булганиным поссорился на бытовой почве. Весной 1957 года подвыпивший Хрущев принимал гостей на даче по случаю семейного торжества - женитьбы сына. После нескольких тостов словоохотливый хозяин снова закатил длиннющую речь, в которой грубо поддел предсовмина. Вспыхнувший Булганин попросил тщательнее подбирать выражения.
Праздничный обед был порядком испорчен. Молотов, Маленков и Каганович демонстративно засобирались домой. К ним присоединился обиженный Булганин. Это был вызов хозяину, которому стало ясно, что предсовмина переметнулся на сторону его противников.
Хрущеву доложили, что покинувшая свадьбу четверка направилась на дачу Маленкова и там продолжила застолье.
На свадьбе присутствовал маршал Жуков, в ту пору министр обороны и кандидат в члены Президиума ЦК. После того, как Маленков, Молотов, Каганович и Булганин демонстративно уехали со свадьбы, к Жукову подошел Кириченко:
- Георгий Константинович, ты понимаешь, куда дело клонится? Эта компания не случайно демонстративно ушла со свадьбы. Я думаю, что нам нужно ухо держать востро. А в случае чего, надо быть ко всему готовым. Мы на тебя надеемся. Ты в армии пользуешься громадным авторитетом. Одно твое слово, и армия сделает все, что нужно.
По свидетельству Жукова, Кириченко был пьян, но его слова заставили министра насторожиться. Маршал знал, что Кириченко - один из самых близких Хрущеву людей, и ему показалось, что украинский секретарь завел такой разговор не случайно, не по собственной инициативе. Доверенное лицо руководителя страны многозначительно промолвило:
- В случае чего, мы не дадим в обиду Никиту Сергеевича.
"Мы". Значит, существовала группа сторонников Хрущева в противовес его противникам. Сегодня известно, что за недовольными Хрущевым велось тщательное наблюдение, их телефонные разговоры прослушивались, а контакты фиксировались. За обработку и привлечение на свою сторону влиятельных членов правительства, особенно глав силовых ведомств, между двумя противостоящими друг другу лагерями шла ожесточенная борьба.
Вспоминая о пьяной болтовне Кириченко и других эпизодах, Жуков прямо скажет, что, кроме сторонников Хрущева, его прощупывал и враждующий лагерь. 19 июня утром, когда Хрущев принимал венгерскую делегацию, Жукова пригласил в Кремль Маленков. Состоялась беседа по душам, в ходе которой Маленков высказал свое нелицеприятное мнение о Хрущеве.
Жуков понял, что стоит за словами Маленкова. Чью сторону принять? Он прекрасно понимал, что каждая группа обладает колоссальной силой. Осторожный маршал уклонился от прямого ответа, кого он будет поддерживать.
А через пару часов его снова вызвали в Кремль - на заседание Президиума ЦК. В коридоре перед входом в зал заседаний Жукова встретили (и снова неспроста!) Микоян и Фурцева, которые рассказали о требовании группы членов партийного руководства сегодня же рассмотреть вопрос о Хрущеве. Жуков сказал, что его позицию только что зондировал Маленков.
- Со мной тоже разговаривали, - признался Микоян.
Из "полных" членов Президиума только он да Суслов выступили против принятия решения об освобождении Хрущева. Арифметический перевес был на стороне его противников. Маленков и Каганович обвинили Хрущева в том, что он перестал считаться с Президиумом ЦК, выступает на местах с речами без предварительного обсуждения их ключевых положений на Президиуме, груб в обращении со старейшими членами партийного руководства, работавшими еще с Лениным.
- Хрущев отступил от ленинской традиции руководства партией и государством, - поддержал своих друзей Молотов. - Начиная с Ленина, всегда было так: председательствовал на заседании Политбюро председатель Совнаркома. Сначала председательствовал Ленин, когда он болел - Каменев, потом Рыков, потом я, потом Сталин. Впервые нарушил это правило Хрущев. Он действует обкомовскими методами. Чувствуете разницу? Не председатель, а председательствующий. Помню, Томский сильно возмущался, целое дело затеяли, когда однажды "Правда" напечатала: "Председатель Молотов". С тех пор строго следили, чтобы в печать шло "председательствующий". Сегодня Булганин занял кресло председательствующего по чину, как председатель Совмина.
Несколько десятилетий спустя Молотов, возвращаясь к теме неудачного июньского путча 1957 года, вспоминал, что Хрущев долго не хотел отдавать свое председательское кресло:
- Кричал, возмущался…
Заговор или сговор?
С легкой руки Хрущева к участникам июньской попытки сместить руководителя партии приклеился ярлык заговорщиков.
Ни один из них себя таковым не считал. По их мнению, все происходило в рамках партийной демократии - открыто, гласно, в присутствии того, кому решили высказать замечания о негодном стиле руководства. Каждый из членов высшего партийного ареопага мог беспрепятственно изложить свою точку зрения, голосовать "за" или "против".
Большинство высказалось за смещение. Мнения выражались не под принуждением, не под стволами автоматов. Трое суток с утра до вечера шло свободное обсуждение того, может ли лидер дальше возглавлять партию, если наделал столько ошибок.
Члены Президиума обменивались мнениями, дискутировали, в перерывах перекусывали, пили чай, кое-кто даже умудрялся вздремнуть после обеда. По вечерам собирались группами и подгруппами, вырабатывали тактику на завтра, готовились к очередным схваткам. Разве это похоже на заговор?
Микоян, с первых же минут вставший на сторону Хрущева, ввиду важности обсуждаемого вопроса предложил сделать перерыв, чтобы дождаться прибытия отсутствовавших членов Президиума, а также кандидатов в члены - руководителей республиканских компартий. Однако замысел хитрого кремлевского лиса был разгадан, группа Маленкова - Молотова поняла, что целью ставится оттяжка времени. Заседание продолжать, отсутствующих срочно вызвать в Москву, - настояли антихрущевцы.
Кириченко и Сабурова быстро доставили в Москву военными самолетами. Первый, как и следовало ожидать, безоговорочно встал на сторону Хрущева. Второй - поддержал фракционеров. С учетом Ворошилова, который симпатизировал старым товарищам, за смещение Хрущева высказались семеро, против - трое.
Хрущев лихорадочно искал выход из положения.
- Надо созвать пленум, - осенило его. - Пленум избирал меня первым секретарем, ему и решать, оставаться мне в этой должности или нет.
Группа ответила отказом:
- Пленум соберем, но только после снятия Хрущева.
- Но ведь это нарушение партийного устава, - сопротивлялся поверженный вождь. - Первого секретаря избирает пленум.
- Конечно, пленум, - отвечали ему. - Но кандидатуру вносит Президиум ЦК. После обсуждения на своем заседании.
Хрущев сник. Оборвалась последняя ниточка.
Но спасительная идея пленума не покидала его. Чем больше он размышлял над ней, тем ярче разгорался огонек надежды. В конце концов, аппарат ЦК - в его руках. А это большая сила. Особенно если ее использовать с умом.
Суслов и особенно Фурцева поняли с полуслова. Аппарат ЦК подчинялся им, секретарям, а не заговорщикам, которые хотя и были членами Президиума ЦК, но скорее по должности, поскольку руководили важнейшими органами законодательной и исполнительной власти. Фурцева и волей случая оказавшийся в Москве член ЦК КПСС первый секретарь Горьковского обкома партии Игнатов развернули бурную деятельность.