Двойное зрение
Еврей живет в данное время и в данном месте. А одновременно - вне пространства и времени в виртуальном пространстве еврейской истории. А нужно - посмотрит на "здесь и сейчас" с позиции другого народа.
Так Норберт Винер, основатель кибернетики, был уверен: доминирование в мире стран Запада - дело временное и случайное! Он смотрел на историю Запада с высоты птичьего полета, из разреженных высей тысячелетней истории евреев. Такое двойное зрение вообще исключительно выгодно. Способность быть одновременно европейцами и неевропейцами сделала русскую интеллигенцию XIX века людьми, которые смогли поставить под сомнение саму европейскую цивилизацию: причем в формах, которые сама эта цивилизация приняла.
Русский интеллигент был европейцем и неевропейцем в Европе. Еврей в России был европейцем, русским, евреем. Это еще более сложная, но и более продуктивная, исключительно выигрышная позиция. Взгляд еврея оказывался многограннее, точнее, чем взгляд русского. Еврей был одновременно здесь и не здесь. Он был одним из нас - русским европейцем, привязанным к жизни местом и временем рождения, познававшим мир через призму русской истории и с помощью русского языка...
Но одновременно он был не здесь. И мало того, что был он не только не в России - он был и вне Европы! Еврей легко мог "выйти" за рамки нашего общего опыта, общей судьбы, и посмотреть на них со стороны. С позиции "Европы вообще", взглядом восточного человека, не обязанного разделять предрассудки ференги, или с позиции мировой истории.
Я много раз убеждался в том, что мои еврейские коллеги лучше умеют видеть любую ситуацию со стороны. То есть у нас, европейских интеллектуалов, это тоже неплохо получается, но видеть столкновения народов с "птичьего полета", понимать, кому и что надо друг от друга, евреи в целом умеют гораздо лучше. Случайно ли лучшие культурологи России, а пожалуй, и всей Европы - Лотман и Гуревич?
Борьба за жизнь
Жизнь в диаспоре... В ней неизбежно жесткое давление окружающего мира, постоянная и беспощадная борьба за жизнь. Еврей совершенно точно знает, что он должен быть не просто умным и хорошо помнить Талмуд. Он должен уметь делать что-то такое, за что ему заплатят деньги. Причем он должен уметь делать это так хорошо, чтобы деньги платили именно ему.
Даже мало работать в такой же степени хорошо, как все окружающие. Евреи в средневековой Англии и Франции работали не хуже, а пожалуй что даже и лучше, чем ломбардские купцы и банкиры. Но ломбардцы были "свои", христиане, и как только без евреев смогли обойтись, так сразу же их и выгнали. Еврей внутренне, на уровне подсознания, убежден - он должен работать не просто лучше других, а с большим отрывом от других. Иначе от него быстро избавятся.
К этому добавляется естественное человеческое стремление делать свое дело хорошо, подспудное стремление к совершенству. Такое стремление есть у всех людей, но у евреев, с их страхом изгнания, уничтожения, насилия, желание работать хорошо приобретает особенно рафинированные, порой какие-то судорожные формы.
Могу дать читателю вполне серьезные совет: если вы попали в чужой город, вы никого не знаете в этом городе и вам срочно надо выдернуть зуб, из двух кабинетов с надписями "Рабинович" и "Иванов" - выбирайте тот, на дверях которого написано "Рабинович". Гарантию, разумеется, дает только страховой полис (а в наше время и он гарантий не дает), но при прочих равных обстоятельствах лучше пойти к еврею. Ученые степени врут, их можно купить или присвоить безо всякого на то основания. Никакая новая техника не заменит профессионального мастерства. А шансов на то, что еврей - хороший специалист, больше.
Евреи чаще и острее, чем люди других народов, считают, что плохо работать - это стыдно. И еще они считают, что плохо работать - опасно.
Идеал общественных отношений
Горожанин поневоле более свободен, чем крестьянин. Его труд требует более свободных, индивидуальных, личных отношений с его окружением. Он менее контролируем, не в такой степени зависим - в том числе и духовно.
Без некоторого уровня личной свободы просто невозможно вести многие производства, дела и занятия. Физически невозможно!
Конечно, и горожанин может быть свободен в разной степени. Опыт показывает - чем свободнее горожанин, тем больше он может наработать.
Можно привести массу примеров того, как угасание личной свободы губило многие достижения. В Древнем Новгороде кроились сапоги на левую и на правую ноги. Москва завоевала Новгород, свободы сделалось заметно меньше. И сапоги стали раскраивать иначе - без различия между правым и левым. В эпоху Петра приходилось привязывать новобранцам к ногам сено и солому. Солому к левому сапогу, сено - к правому. Солдаты из русской Деревни различали сено и солому, но не различали левого и правого.
Не будем преувеличивать свободы еврея в Средневековье и даже в XVII-XIX веках. И свои утраты уже достигнутой сложности еврейская цивилизация знает, еще похлеще примеров с Древним Новгородом. В сравнении с уровнем XV-XVI веков польско-западнорусские евреи к XVIII веку жили и беднее, и примитивнее.
Но все познается в сравнении. Как бы ни был еврей задавлен кагалом, нищетой и всяческими ограничениями, он жил свободнее большинства людей "титульного" народа. В том числе потому, что даже в глухом местечке вел образ жизни горожанина.
И он очень хорошо знал на собственной шкуре: чем меньше свободы, тем он сильнее задавлен, тем меньше у него чисто экономических возможностей выжить. А чем больше свободы, тем больше и у него и экономических возможностей.
К тому же если свобода - то антисемитизм не в чести, легче дышать. За тысячи лет можно было и усвоить - конкуренцию с местным населением евреи всегда выдержат... Позволили бы им конкурировать. В результате - почти везде и всегда евреи поддерживают самых радикальных "левых" - и либералов, и революционных демократов. Исключения есть, тот же Дизраэли - но это именно что исключения. Норма же - именно устойчивая "левизна".
Даже в Средневековье евреи устойчиво поддерживали демократические городские режимы в городах-республиках Италии. А чем больше король или герцог хотели "прогрессивных" реформ - тем на большую поддержку евреев мог он рассчитывать.
В Российской империи русская интеллигенция была крайне разнообразна по своим политическим взглядам. Образованных людей даже раздражала ее всегдашняя политическая и культурная расколотость. Каждая группировка со времен славянофилов и нигилистов стремилась представить себя единственной, имеющей право на существование, и говорить от имени всего народа. Но таких группировок всегда, в любом временном срезе, было несколько, и только их сумма давала представление о том, чем жило общество в целом. Добавим к этому еще и множество аполитичной интеллигенции. Она вообще не примыкает ни к какому лагерю, ей последовательно плевать и на "левое", и на "правое", и на патриотизм, и на коммунизм. Они занимаются профессиональными и семейными делами, политика им безразлична или почти безразлична.
Повторюсь еще раз: каждую из группировок это многообразие скорее раздражало и огорчало... Но благодаря этой палитре поддерживалось и разнообразие в самой интеллигенции, что само по себе ценно, и многообразие возможных перспектив развития.
Еврейская интеллигенция не радовала таким разнообразием. Она практически вся была "левой", устойчиво придерживалась "прогрессивных" убеждений. Министр Игнатьев полагал, что евреи, как и поляки, "благоговеют перед Европой", а "русскому народу это не личит". Немаловажная разница в том, что часть еврейской интеллигенции была либеральной, а часть - революционной. Но "левыми", сторонниками реформ, прогрессенмахерами, сторонниками европейского пути развития (порой понимавшегося очень дико) были почти все.
"Вы сами загнали нас в революцию своими преследованиями!" - возгласил революционер Гершуни на царском суде. Множество интеллигентов - русских, евреев и татар - рукоплескали ему (судьбу этих рукоплещущих в недалеком будущем поучительно было бы проследить, но книга не об этом).
Сказано хлестко, но, как обычно у революционеров - на полметра мимо, потому что в Европе евреев никто и не думал преследовать, а там они тоже поголовно были "левыми". Евреи на 80-90% настолько убежденные "леваки", что много раз просмотрели выгоднейшие союзы с разными группировками "правых".
Например, в США, несмотря на престижное положение "белых", еврейские общины Юга не раз голосовали за предоставление гражданских прав чернокожим. Если бы эти права были даны, евреи проиграли бы, а не выиграли. Своей же позицией они вызывали раздражение и непонимание остальных "белых". Вплоть до того, что в темную голову южного "белого бедняка" вполне могла залезть мыслишка: а может, евреи "ненастоящие белые"?! Мыслишка же этого рода могла иметь весьма различные последствия...
Надеюсь, Гершуни не хотел сказать, что правительство США своими преследованиями заставило евреев голосовать за равноправие негров?
И так же точно в Европе. Когда в середине уже XX века среди евреев начались... эээ-эээ странного рода процессы в связи с "проблемой Израиля", главный редактор французского журнала "Эспри", Поль Тибо, произнес буквально следующее: "Для нас еврей - это борец за современное государство, секуляризованное, отделенное от церкви. Еврей - это наш соотечественник, которого мы как раз и обрели в этой борьбе, в процессе строительства этого нового государства. Такое государство, по замыслу, должно воплощать универсальные, общечеловеческие ценности, обладать полнотою терпимости, и еврей в наших глазах - свидетель, без которого они утрачивают свое значение".
Тезиса о том, что ценности Нового Времени утрачиваются без еврея - не понял. Но идея теснейшей связи либерализма и еврея - очевидна.
Политическая причина очевидна: эмансипация евреев произошла именно в ходе модернизации. При становлении нововременного государства. Естественно, евреи всеми силами поддерживали такой тип государственного устройства - ведь только в нем они могли стать равноправными гражданами. Но у евреев есть и более глубинные, если хотите - ментальные, духовные причины для поддержки идей демократии, равенства, прав человека.
Торжество общинной демократии, уравнивание всех в правах, создание единообразного социалистического общества есть религиозная ценность иудаизма. Даже уплата налога на содержание Иерусалимского храма здесь очень характерна: независимо от богатства еврея, он должен давать одну сумму - пол-шекеля. Больше давать и брать нельзя!
Так утверждается ценность экономического равенства, одинаковости перед лицом Бога.
Чтобы "бороться" за социалистическое "общество равных", христианину предстоит отказаться от многих ценностей христианства; от установок общества, воспитанного на этих ценностях, то есть совершить своего рода "цивилизационное предательство". Для еврея в этом нет необходимости. Он может быть социалистом и коммунистом, вовсе не порывая с национальными традициями. Становясь либералом, демократом, революционером, он всего лишь исповедует одну из ценностей своей веры, и только. Поэтому важная особенность всех народов иудейской цивилизации - легкость восприятия левой агитации, идей революции. Такова особенность народного характера всех евреев... по крайней мере, евреев Европы: они практически поголовно "левые". В конце концов, что главное в иудаизме? Идея соблюдения Закона. Для иудея соблюдать некие правила, данные обществу извне, - вернейший путь к достижению благодати. В иудаизме закон дан непосредственно Богом... Новое время - новые песни! Если наука дает некий новый Закон, почему бы не поставить его во главу угла и не прийти к блаженству именно через него?
0 том, что социальная инженерия, социальный утопизм возникают как "искажения христианского сознания в направлении ветхозаветных представлений", писали и СМ. Франк, и С.Н. Булгаков, и Н.А. Бердяев... Что социализм есть не что иное, как "утопическая мифологема... вдохновлявшаяся религиозно-утопическими мечтателями, осуществлявшаяся затравленно фанатичным народом", пишут и современные богословы. Но если даже мое объяснение в корне неверно, вот факты: еврейская интеллигенция во всем мире цветет одним политическим цветом, хотя и разными оттенками - от бледно-розового до бордового.
Другие мужчины
Образованный человек поневоле стремится к более сложным, более личностным отношениям с женщиной. Древний Мир столкнулся с проблемой, как только появились образованные мужчины, а женское образование отставало, в Древнем Египте появились "певицы бога Амона" - и это были вовсе не храмовые проститутки, а что-то вроде гейш. Они были образованны, умели петь и танцевать, поддерживать разговор и развлекать мужчин. Гетеры - явление греческое. Задавленные патриархатом женщины Эллады были чаще всего неграмотны. Одному из философов приписывается: "Нам нужны жены, чтобы рожать законных детей, проститутки для тела и гетеры для души". В Риме гетеры не были нужны никому, потому что в Риме положение женщин сделалось совершенно другим: и равноправнее они были, и образованнее. Греческое надгробье изображает обычно одиноко стоящего мужчину. Римские надгробья парные: надгробья супружеской пары. Гетеры - это в буквальном переводе "подруги". Зачем они нужны, если каждая женщина может быть подругой мужа?
Гетеры были в традиционном Китае. Были в Японии. В России XVIII-XIX веков увлекались цыганками и содержали француженок. Были публичные дома, были покорные жены... Но "почему-то" хотелось иметь дело с женщинами образованными и свободными. Если ты умный и сильный - покори женщину своим умом, поухаживай за ней.
Что-то подобное гетерам появлялось везде, где только женское образование отставало от мужского. У евреев гетер никогда не было.
Образование смягчает, изменяет нравы. Сегодня просто трудно представить, насколько обыденным делом было избиение жен и детей во всех традиционных обществах. А ведь и сейчас живы по русским деревням старушки, всерьез произносящие классическое: "Не бьет - не любит".
А читать "Домострой", написанный духовником Ивана IV, Сильвестром, просто страшно. Стало классическим вспоминать "Учащай ему раны, и не жалея сил, бей сына". Менее известно, что Сильвестр особо оговаривает, что бить надо и дочерей (а то вдруг, не дай Боже, кто-нибудь не распространит сказанное про сына, на ребенка вообще и забудет избить дочку до кровавых рубцов, страшно подумать). И вот:
"И за любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колоть, ничем железным или деревянным не бить; кто... так бьет, многие беды оттого бывают: слепота или глухота, и руку и ногу вывихнут и палец... а у беременных женщин и преждевременные роды. Плетью же в наказании осторожно бить, и разумно и больно, и страшно и здорово, но лишь за великую вину и под сердитую руку, за великое и страшное ослушание и нерадение, а в прочих случаях, рубашку содрав, плеткой тихонько побить, за руки держа и по вине смотря...
Если муж сам не поучает, то накажет его Бог, если же и сам так поступает и жену и домочадцев учит, милость от Бога примет".
"Трудно представить себе большее извращение христианства, чем отвратительный "Домострой", - полагал Н.А. Бердяев. Соглашаясь с Николаем Александровичем, я только замечу: в "Домострое" речь идет не о сексуальных фантазиях господина де Сада, а о некой бытовой практике. Причем "Домострой" пытается эту практику еще улучшить, отмести крайности, ввести в некие рамки и т.д. Причем и гуманиста Сильвестра можно понять так, что порку беременных и кормящих жен он вполне приемлет: от плети, мол, выкидышей не бывает.
Отмечу только, что "Домострой" изначально предназначался для верхушки общества. В те времена "верхи" на Московской Руси были куда большими христианами, чем полуязыческие "низы". Сильвестр обращался именно к ним, к боярству и верхушке дворянства. Видать, это бояре выбивали женам глаза, пинали их сапогами, ломали кости посохами. Что же делалось в толще народа?! Некоторое представление об этом дает хотя бы "Тихий Дон" Шолохова. Место, где обманутый муж бьет главную героиню, Аксинью, кулаком так, что она упала и лежит без движения, как мертвая. Вскакивая, мчится Аксинья прочь, а муж догоняет, сбивает на землю, и в подкованных сапогах словно пляшет на лежащей женщине. Для его общества - дело. обычное, повседневность.
И нет тут никакой "русской специфики". Так же обращались с женами в любой из стран Европы. И руководства типа "Домостроя" там были - свои в каждой из исторических областей Германии и Франции. Рыцарское обращение с женщиной? Вот поучение для юного оруженосца XIII века: "Если женщина прекословит тебе или лжет, подними свой кулак и бей ее прямо в голову". Сцен избиения жен много в поэзии культового поэта рыцарства, Бертрана де Борна, в эпических сагах германцев и в придворных хрониках.
На этом фоне кажется чем-то невероятным решение некоторых еврейских общин XIII века: запрещение бить жен. Избиваешь жену? Ты нарушитель религиозного закона. Ты не настоящий иудаист, потому что жена - основное сокровище мужчины.
Евреи не целовали дамам ручек и не знали романтического культа Прекрасной Дамы. Но жен били все меньше и меньше. Устойчивая традиция не поднимать руку на женщину установилась у евреев (включая и простонародье) намного раньше, чем среди христиан - даже у интеллигентных верхов.
Интересная и важная деталь: в школах для еврейских девочек порку повывели очень рано, веку к XV-XVI. В начальной школе, хедере, мальчиков секли еще в начале XX столетия, о чем немало писал и Шолом-Алейхем (причем как о черте именно мужского образования). Но, судя и по его описаниям, сравнивая с нравами многих учебных заведений той же России XIX столетия (хотя бы с "Очерками бурсы" Помяловского), замечаю: похоже, все-таки секли меньше и не так жестоко.
А порка как способ "воспитания" взрослых у евреев не применялась уже со Средневековья. Русская община, "Mip", оказывалась порой более жестоким насильником, чем помещик. Еврейская община, при всех ее недостатках, иначе относилась к личному достоинству своих членов.
Выводы? Изменение нравов, начавшись с искоренения семейного насилия, пошло в быт. Сначала выводя телесные наказания из жизни взрослых, из учебных заведений для девочек. До мальчиков дошло позже, только и всего.
В общем, нравы евреев X или XV веков - это нравы образованного русского общества века XIX, причем скорее второй его половины.