Правда, с приходом к власти Суллы (82 г. до н. э.) права всадников были несколько урезаны. Последний отнял у них суды в пользу сенаторов. Но уже в 70-е гг. положение было частично исправлено. Закон претора Котты, поддержанный Гнеем Помпеем, возвратил всадникам возможность быть присяжными заседателями. Две трети последних согласно этому закону должны были состоять из всадников и лишь одна треть - из сенаторов. Причем треть всаднической квоты принадлежала всадникам первой категории, т. е., как было установлено выше, публиканам.
Казалось бы, ничего особенного. Были всадники - и нет их. Какое это имеет отношение к теме? Но если присмотреться к названию первого из перечисленных законов, приравнявшего всадников к судьям, то можно разгадать тайну, над которой без преувеличения столетиями бьются исследователи. Я имею в виду происхождение еврейских капиталов и само происхождение еврейства. И вот это уже самым непосредственным образом касается темы.
А назывался этот закон lex Sempronia judiciaria, где третье, до боли знакомое нам слово является на самом деле "древнеримским" обозначением судей или судейской власти. То есть "закон Семпрония о судьях" являлся одновременно и законом об иудеях, которыми, как выясняется, и назывались судьи в Древнем Риме. Еще одно подтверждение того, что последний как раз и был библейским Израилем.
Так что, если хотите узнать о происхождении еврейских капиталов и самого еврейства - обращайтесь к римской истории. Живы, оказывается, всадники. Не погибли "овцы Израилевы". Поистине, вечную жизнь подарили им законы Гракха и Котты.
10. Окситания как средневековый "Древний Рим"
В то время, как в Рейнских землях жгли катаров, а в Шампани - публикан, Добрые Мужчины и Добрые Женщины открывали свои общинные дома на улицах окситанских castrum - единственно подлинных "катарских замков".
Анн Бренон. "Катары: бедняки Христовы или апостолы Сатаны?"
Так незаметно мы и подобрались к искомому еврейству катаров. Ведь павликиане, на поверку оказавшиеся публиканами, т. е. судьями, т. е. иудеями, считаются их предшественниками. Одновременно появилось и осознание того, что катары были еще и одними из последних рим-лян-имперцев в отличие от тех, кто положил конец их господству на исторической сцене. Я имею в виду французов. Последние на порядок дальше катар отстояли от цивилизационных основ Рима и от связывающей его подэтносы древнеиудейской духовности. Да и политически французская держава всегда стояла по отношению к империи некоторым особняком. Нелестное прозвище "северных варваров", под которым французы стали известны в более ранней истории, было получено ими вполне заслуженно.
Можно, конечно, связать французов с Римом посредством Каролингской империи, в которой многие видят их прошлое и в которой можно узреть некое продолжение Рима, но это будет большой натяжкой. Согласно официальной (причем далеко не идеальной) версии Карл Великий был коронован в качестве императора римского папой Львом III в 800 году. Но даже в этом, достаточно спорном случае французы не выглядят римлянами. Союз империи Карла с Римом был настолько зыбким и обманчивым, что недолго охватывал все ее части. После раздела империи по Верденскому договору римская императорская корона лишь весьма непродолжительное время побывала у Карла II лысого, короля Западно-Франкского государства (будущей Франции). Правопреемницей древнего Рима и империи Каролингов считается не Франция, а оттоновская Священная Римская империя, ядром которой стало Восточно-Франкское королевство (будущая Германия). Хотя и эта была империей скорее самопровозглашенной.
Таким образом, причисление французов к римлянам является своего рода бахвальством: римлянами они были липовыми, в лучшем случае - "новыми". Да и самого Карла Великого нельзя назвать французом. Он олицетворял собой все европейскую общность. Альбигойские войны приобретают, таким образом, совсем иной оттенок, чем тот, который им придается официальной историографией. Это не поход римлян (если иметь в виду силы, собранные под эгидой папы римского) против схизматиков, а совсем наоборот.
Это и не "воссоединение" Франции: никогда Окси-тания Францией не являлась. Принадлежность ее к государству Карла лысого на самом деле - всего лишь хронологическое недоразумение. До присоединения Оксита-нии в результате Альбигойских войн Францией назывался лишь регион, непосредственно примыкавший к Парижу - Иль-де-Франс. "В более широком смысле "Франция" также включала территорию, расположенную между Ауарой, средней частью Меузы и Шельдой, но земли к югу от Луары и Центрального массива, а также все Средиземноморское побережье, существовали отдельно. До конца XIV века путешественники, направлявшиеся на север из Тулузы или Авиньона, считали, что идут во Францию, а не перемещаются в ее пределах".
Нельзя утверждать, конечно, что и катары были римлянами в чистом виде. В позднеантичной истории они изображены вестготами, т. е. изначально такими же варва-рами-арианами, как и сменившие их франки. Но их арианство, пересаженное на римскую почву, было, возможно, ближе к религии Рима (имеется в виду дохристианский Рим), чем даже византийское православие, утратившее к тому времени под влиянием Запада свою протоиудейскую, т. е. по-настоящему римскую первооснову, и превратившееся в другую разновидность того же арианства.
То есть, несмотря на принадлежность катар и византийцев к одной, римской культуре, между ними не могло не существовать разногласий. Константинополь временами не чурался даже ренегатского преследования павлики-ан (тех же катар) и богомилов - приверженцев веры пра-отцев, балканских сподвижников катаров.
Даже изначально, без учета пролатинской переориентации Константинополя, религия всадников-катар неминуемо должна была отличаться от религии центра, являвшегося средоточием жрецов-патрициев. Таковы законы жанра: паства часто противостоит клиру в духовном плане.
А все потому, что эта паства, в отличие от клира, подходит к религии упрощенно, рационалистически. Она отвергает не только саму актуальность посреднической миссии духовенства, но и основные догматы веры, усложняющие ее понимание.
Так, катарами, как и другими "еретиками", отвергалась двойственная природа Христа - основной компонент латинского христианства, вносивший в него немалую толику иррационализма. Христос, если катары его и признавали, был в их понимании ангелом, лишь принявшим облик человека, дабы указать человечеству путь спасения. В этом Христе виден, скорее, гностический символизм, нежели христианский.
Двойственность природы Христа не была воспринята в полной мере и единоутробным с катаризмом православием: Христос в нем не стал равным Богу из-за невозможности исхождения от него Святого Духа. Арианское отрицание его божественной сущности так и не было до конца преодолено.
Как бы то ни было, а именно катар можно считать самыми верными хранителями традиций древнего, дохристианского Рима. Получается, именно с гибелью последнего катара, а вовсе не с гибелью Ромула Августула, произошло окончательное падение Рима. Точнее, западной его части, поскольку восточная продолжила свое существование на Русской равнине. Разрушение же Иерусалимского храма, ознаменовавшее конец иудаизма в качестве мировой религии (только теперь начинаешь понимать причины того упорства, с которым эта вера называется "мировой религией"), и гибель Римской империи под ударами герулов Одоакра, были лишь виртуальными копиями настоящего упадка Рима, или, возможно, его стадиями, сильно разнесенными во времени.
Так вследствие неверной датировки история Крестовых походов обрела вторую жизнь в так называемой "античности".
Допускаю, что данные рассуждения кому-то могут показаться надуманными. В этом случае можно воспользоваться выдержками из первоисточников. Оказывается, есть прямые документальные свидетельства справедливости сказанного. Я имею в виду в первую очередь сказанного в отношении тождества публикан и павликиан, закономерно повлекшего за собой выводы о "последних римлянах" - катарах. Публиканы ведь были представителями "древнеримской" цивилизации на "диком Западе", если вы помните.
Вот что можно прочитать по этому поводу в "Истории альбигойцев и их времени" Н.А. Осокина: "Около того же времени в тот же Лангедок были занесены с Востока сходные воззрения павликиан - секты, родственной сирийскому гностицизму, того же греческого происхождения, с теми же неоплатоническими началами, но потерявшей многое из манихейских преданий. Провансальские павликиане даже проклинали память знаменитых ересиархов древности, они предавали анафеме Скифиана, Будду и самого Мани. В Галлии они назывались публиканами". (Выделено мной. - ГК.)
Публиканы часто связываются с катарами и напрямую, минуя посредство павликиан. Вот, например, выдержка из статьи "Богомилы" в "Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона": "Гораздо раньше, чем Константинополь был завоеван крестоносцами и взят турками, происходил обширный, хотя и тайный обмен мыслей между Востоком и Западом. Учение богомилов с Балканского полуострова перешло на Запад, вероятно, через византийскую Южную Италию. На Западе они назывались не богомилами и ба-бунами, а манихеями, публиканами (павликиане) (выделено мной. - ГК.), патаренами - в Италии, катарами - в Германии (отсюда Ketzer - еретик), альбигойцами - в Южной Франции (от города Альби), а также текстарантами (от tissarands - ткачи, по ремеслу)".
Или вот еще: "В 11 и особенно в 12 веках на западе в разных местах появилось множество сектантов. Их называли по-разному - манихеями, булгарами, публиканами, ткачами и прочими. Они же называли себя кафарами, так как свою секту считали истинной, чистой церковью, а в южной Франции называли себя добрыми людьми. Во время крестового похода в начале 13 века против еретиков южной Франции, кафаров, их называли альбигенсами, по их центру, городу Альби. Учение кафаров сходно с учением восточных павликиан и богомилов. Так как их также называли булгарами, публиканами (павликианами), с достоверностью полагают, что их секта была занесена на Запад из Болгарии, где был центр богомилов. Богомильские мысли могли легко привиться на Западе, так как их было удобно положить в основу оппозиции против господствующей церкви" (Тальберг. "История церкви").
А в "Словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка", изданном в 1910 году под ред. А.Н. Чудинова, можно найти и вовсе безапелляционное и даже на первый взгляд дико звучащее утверждение: "Публиканы - небольшая секта XII ст. в Бургоньи". Вот, оказывается каково происхождение названия "Бургундия": бургами, булгарами, называли балканских катаров - богомилов! Выходит, "бургунды" - это их официальное прозвище.
И еще одна выдержка, принадлежащая на этот раз современному автору: "Во Франции катаров в X и XI веках часто называли публиканами (искаженное павликиане), также болгарами, в некоторых местностях - ткачами (так как многие катары принадлежали к этому цеху), наконец, в 1181 году впервые является знаменитый термин "альбигойцы".
Как видим, тождество публикан, павликиан и катар является на самом деле секретом Полишинеля. Остается только удивляться тому, с каким упорством отстаивается идея отнесения античности и Средневековья к кардинально различным историческим эпохам, ущербность которой особенно заметна на его фоне!
11. Заблудшие во времени и пространстве
Ubi Papa, ibi Roma (Где Папа, там и Рим).
Латинское выражение
Загадочной в связи с вышесказанным выглядит роль "римских пап" в окситанских событиях. Будучи "римскими", они тем не менее вышли на тропу войны против таких же римлян - катаров, к тому же в союзе с "северными варварами" - французскими христианами. Возникает вопрос: зачем? Ну как же, - скажет историк традиционного толка, - они ведь тоже были христианами. Отсюда их неприятие катаризма. Вера оказалась сильнее родственных чувств. Прямо по Христу: "А кто любит мать свою и отца своего больше, нежели меня, тот недостоин меня".
Вроде бы правдоподобно. Но почему спустя без малого сто лет пап тех "христианнейшему" французскому королю пришлось брать в плен, пусть даже почетный? Я имею в виду так называемое "Авиньонское пленение пап", происшедшее в период между 1309 и 1378 годами. Как-то не вяжется это с предшествующими событиями.
Относительно пап того периода однажды даже прозвучало обвинение в ереси! Я имею в виду Бонифация VIII, которого в ереси и симонии (продаже церковных должностей) обвинил советник Филиппа IV Красивого (1268–1314) Гийом де Ногаре. Дошло даже до избиения Бонифация в его резиденции в Ананьи! Рукой в латной перчатке папу ударил по лицу Скъярро Колонна, заклятый его враг и подельник Ногаре. (По другим данным, затрещину дал сам Ногаре, косвенным подтверждением чего является закрепившаяся за ним репутация "человека, давшего пощечину папе".) Не выдержав унижений, Бонифаций вскорости скончался.
Даже после этого Ногаре требовал от Климента V, первого авиньонского папы, признания Бонифация еретиком. Планировался даже так называемый "трупный процесс", т. е. ритуальный суд над его останками, извлеченными из могилы, с последующим их сожжением. До этого, правда, не дошло.
Такое упорство и жестокость порождают вопрос: не стояла ли за этими обвинениями реальная ересь?
Все это очень похоже на "дежавю": кажется, что борьба с катарами не только не прекратилась с падением Мон-сегюра в 1244 году, но даже получила какой-то новый импульс. Как будто сработала машина времени, "отмотав" назад: папы, забыв о том, что они совсем недавно были вдохновителями походов против еретиков, вдруг сами стали еретиками.
Даже само мирское имя первого авиньонского папы - Раймон Бертран де Го - навевает соответствующие ассоциации. Вспомним, что практически все имена окситанских аристократов-катаров включали прозвище "Раймон" (Раймонд, Раймунд), совершенно нехарактерное для северных французов. Именно прозвище, потому что из факта его широкой распространенности среди византийцев в форме "Роман" следует, что ничем иным, кроме обозначения "римский" или "римлянин", оно не является. (Это, кстати говоря, лишнее свидетельство как минимум духовного родства византийцев и катар, принадлежности тех и других к единому "романскому" миру.)
Всему этому нет внятного объяснения. И еще один вопрос требует ответа: почему всевластие папства в Европе того времени вдруг обернулось его полной зависимостью от произвола французских монархов?
Да не были папы того периода христианами. И плен их - вовсе не пребывание в гостях у французского короля, а самое настоящее, хотя и почетное, пленение. Даже цель его понятна: перетянуть папство на сторону христианства, дабы создать новый, французский центр влияния взамен старого, имперского. Если совместить этот вывод с данными об окситанском происхождении авиньонских пап, то совсем недалеко становится до предположения о том, что в плен попали "катарские" папы. А ведь и такие были, как показывают источники.
Историки всеми силами пытаются выхолостить содержание понятия "плена" в данной смысловой конструкции ("авиньонское пленение"), заменить его словосочетанием "вынужденное пребывание". С этой целью выдвигается и иное, помимо связанного с особой короля, объяснение случившегося. Будто бы небезопасно стало в Риме. По описаниям хронистов, "Вечный город" превратился в арену кровавых разборок между аристократическими группировками, наиболее заметными из которых были кланы Орсини и Колонна. Еще и Генрих VII, германский король из династии Аюксембургов, подливал масла в огонь своими попытками подчинить Рим своему влиянию. "Вечный город" обезлюдел и стал превращаться в огромный пустырь, непригодный для проживания. Дабы сделать отправление культа комфортным и безопасным, Климент V перенес папскую резиденцию в провансальский городок Авиньон, формально подчиняющийся анжуйской династии Неаполя и являющийся, таким образом, ленным папским владением. Брошенный на произвол судьбы, Рим, по слухам, вообще захирел и зарос бурьяном.
В подтверждение сей версии приводятся и факты. Вот, например, как живописует деградацию "столицы мира" того времени Ф. Грегоровиус: "Но если бы взор папы (Климента V. - Г.К.) получил дар пророчества, то он смутился бы, увидев страшные явления, вызванные его действиями: 37 лет спустя он увидел бы папу, своего преемника, оскорбляемого в своем, взятом приступом, дворце министром французского короля; святой престол, перенесенный в провинциальный город Прованса (Авиньон. - ГК.), и в течение семидесяти лет занятый французами, креатурами и слугами их короля, в то время как покинутый Рим превращается в развалины!".