В военном авиастроении оказалось еще хуже. В сентябре 2011 года Министр обороны Сердюков, ставший притчей во языцех, официально признал невозможность выполнить поручение В. В. Путина, возглавлявшего тогда правительство, о закупке 24 корабельных истребителей МиГ‑29К и 65 учебнотренировочных Як‑130 на 3 млрд. долл. Причина проста: не удалось договориться с ОАК.
Член совета директоров ОАК Алексашенко, активно комментировавший самый широкий круг вопросов, в том числе и не связанных с его работой, здесь вдруг проявил завидную сдержанность: следов ни разоблачительных заявлений, ни протестов, ни просто выражения позиции по этим проблемам найти не удалось. Возможно, подрыв российского гражданского авиастроения и разрушение обороноспособности просто соответствовали его "представлению о прекрасном" - либеральным ценностям, заключающимся в обслуживании внешних по отношению к России интересов?
В июле 2011 он сменил на посту председателя совета директоров "Объединенной зерновой компании" бывшего Министра сельского хозяйства Елену Скрынник (вскоре ставшую фигуранткой громкого коррупционного скандала), но вновь удержался на должности лишь один год. Похоже, он был приглашен лишь для проведения приватизации, о сомнительности которой свидетельствует разгоревшийся вокруг нее скандал: к тендеру на продажу 50 % минус 1 акции не был допущен агрохолдинг "Кубань", входящий в "Базэл" Дерипаски. В связи с этим высказывались предположения, что он мог пред- дожить более высокую сумму, чем победитель - непрофильная группа "Сумма", подконтрольная бизнесмену 3. Магомедову, имевшему, насколько можно судить, тесные неформальные связи с правительственными либералами (в первую очередь с вице–премьером Дворковичем).
В начале 2012 года совет директоров "Аэрофлота" обсуждал подозрения, возникшие в отношении коммерческого директора компании Калмыкова. Ему ставилось в вину лоббирование интересов компаний, аффилированных с его близкими родственниками, - вплоть до необоснованного предоставления преференций, приведшего к банкротству крупных туроператоров, внезапно лишенных возможности сотрудничать с "Аэрофлотом". Алексашенко вместе с Навальным как членам комитета по аудиту было поручено провести внутреннюю проверку, - и два ярых борца с коррупцией не нашли никаких нарушений.
Однако затем Калмыков лишился своей должности, а Следственный комитет возбудил в его отношении уголовное дело. Характерно, что Алексашенко последовательно и публично отстаивал правоту Калмыкова, - и, возможно, это стало одной из причин того, что летом 2013 года он перестал быть членом совета директоров "Аэрофлота".
Из–за общей невостребованности в конце октября Алексашенко уехал в США, - как он сообщил, на стажировку в Джорджтаунский университет в Вашингтоне, "поработать над парой исследовательских проектов". "Это не контракт, денег мне не платят", - подчеркнул он. Однако тогдашний сопредседатель партии РПР-ПАРНАС осведомленный и обычно точный в деталях Владимир Рыжков расставил акценты по–другому, сказав, что "его пригласили".
По первоначальным заявлениям, Алексашенко намеревался вернуться в Россию в мае 2014 года, но полная поддержка позиции Запада и категорическое неприятие позиции народа и государства России в украинском кризисе сделало это невозможным для него.
2 марта 2014 года он написал в своем "живом журнале": "Когда я прочитал, что "каждый четвертый респондент (25 %) считает, что в Украине произошел государственный переворот и силовой захват власти. 29 % …отмечают разгул анархии и бандитизма, а 27 % …называют нынешние события началом гражданской войны", я понял, что российская власть …воспитала поколение манкуртов… Господи! Как же мне стыдно быть гражданином этой страны…."
Вероятно, когда Алексашенко ознакомился с неприятием российскими гражданами сожжения заживо людей в Одессе, массовых убийств женщин и детей на Донбассе, оголтелой русофобии как основы политики нового украинского государства и прочих проявлений украинского фашизма, он испытал еще большее неприятие России и отвращение к ее народу.
Но ненависть к своей Родине, к своему народу - нормальная черта для либералов, служащих интересам глобального бизнеса.
Мы видим, что основная их масса благоденствует и в сегодняшней России, не только не имея никаких проблем с трудоустройством и самореализацией, но и попросту не имея никаких проблем, - кроме, разумеется, "86 % населения", как было искренне написано на одном из либеральных плакатов. Конечно, Алексашенко мог просто соскучиться по детям: как он сам пишет, его старший сын работает оператором в Голливуде, а средний учится в университете в США (младший еще совсем мал). Но в его заявлениях этой темы нет вообще, - а он человек искренний.
Что же лишило Алексашенко возможности "найти себя" в нынешней либеральной тусовке, в России Медведева, Шувалова, Дворковича, Навального, Яшина и Касьянова?
Непогрешимый гуру?
Похоже, Алексашенко выкинуло из нынешнего либерального клана сочетание убежденности в своей непогрешимости (порой напоминающее манию административно–интеллектуального величия) с принципиальностью, искренностью и категоричностью.
Конечно, он не мог не задыхаться в современной сгнивающей заживо либеральной тусовке, представители которой ради денег и власти готовы творить и говорить в прямом смысле слова все, что угодно. А, с другой стороны, эта тусовка не приемлет никакой верности каким бы то ни было принципам (особенно провозглашаемым ею самой): даже молчаливая, такая верность выглядит прямым оскорблением и обвинением сегодняшних либералов, - а Алексашенко молчаливым бывает не часто.
Однако, помимо этого, безусловно, сыграла свою роль и его некоторая неадекватность, проявляющаяся в странном преувеличении его действительно большой роли в истории нашей страны и нелепо для взрослого рационалистичного человека трепетном отношении к собственной персоне.
Чего стоит его заявление в анкете на snob.ru: мол, это–де именно он "впервые использовал слово "налог" в советском экономическом журнале в 1989 году".
Конечно, для Лесь Рябцевых с "Эха Москвы", чистосердечно полагающих, что население России составляет 8 млн. чел., сойдет и не такое, - но у Алексашенко (да и у snob.ru) чуть другая целевая аудитория.
В которой точно есть люди, еще просто помнящие, что при советской власти налоги были (хотя бы подоходные и "на бездетность"), и что они обсуждались в том числе и в экономических журналах. А многие помнят даже про почти ветхозаветную "замену продразверстки продналогом", который тоже был "налогом", пусть даже и "продовольственным", и о котором тоже писалось в "советских экономических журналах".
В той же анкете, рассказывая о своих удачных, по его мнению, проектах, Алексашенко назвал компанию "Открытые инвестиции" (учрежденную "Интерросом" в 2002 году) "первой девелоперской компанией в России".
На кого, на что рассчитано подобное заявление, понять трудно; может быть, Алексашенко вкладывает в смысл слова "девелопер" какой–то свой таинственный смысл, носителей которого действительно не было в нашей стране до 2002 года? - но тогда это надо было объяснить прямо.
И тут же, описывая свою неспособность к бизнесу, Алексашенко чистосердечно заявляет: "просчитать что–либо в российских условиях невозможно". Понятно, что плохой деловой климат в значительной степени вызван деятельностью самих либералов и в том числе лично Алексашенко (перед дефолтом, напомню, настойчиво продвигавшего схему упрощенного банкротства); понятно, что огромное число успешных бизнесменов прекрасно "просчитывает" свой бизнес и в этих условиях, - но здесь потрясает само течение мысли.
Заслуженный человек, бывший высокопоставленный чиновник в государственной и корпоративной сфере, многими уважаемый аналитик и комментатор спокойно, с достоинством и легкой са- моиронией признает, что у него нет способностей к предпринимательству: это нормально, никто не может быть гением во всем, а его таланты общеизвестны и в его кругу общепризнанны. Но, признав это, он не может удержаться на уровне только что продемонстрированного им понимания и тут же соскальзывает с него в совершенно детскую и самовлюбленную беспомощность: мол, раз у меня не получилось "просчитать что–либо", - значит, это вообще "невозможно", ни для кого и никогда.
Такой подход к собственной персоне вынудил Алексашенко броситься защищать свою репутацию в судах, - вероятно, когда он счет забывшимися свои финансовые спекуляции на посту первого зампреда Центробанка, которые, насколько можно судить, во многом приблизили и усугубили дефолт.
И сначала ему действительно улыбнулась удача: в феврале 2009 года вместе со своим бывшим патроном Дубининым он выиграл суд у бывшего помощника президента либерала Илларионова и журнала "Континент", оспорив следующее заявление: "Деятельностью Дубинина и его друзей заинтересовалась прокуратура. Выяснилось, что некоторые сотрудники Центрального банка, включая Дубининаи Алексашенко, активно участвовали в покупках ГКО и валютных операциях на Чикагской бирже".
Вероятно, Алексашенко с Дубининым "прицепились" к фразе о валютных операциях на Чикагской бирже, так как все остальное представляется самоочевидным и общеизвестным фактом. Хотя нельзя не отметить, что Илларионов, теснейшим образом связанный с США, возможно, был в этом вопросе и прав.
Победа Алексашенко и Дубинина была издевательски символической: сочтя их правыми, суд оценил их репутацию лишь в 10 тыс. руб. - при запрошенных ими 10 млн.
А в 2013 году Алексашенко проиграл суд тому же Илларионову и "Комсомольской правде". Он оценил в 1,1 млн. руб. его фразу "совершенно ненормально, когда на рынке ГКО играли Гайдар, Алексашенко, Кох и другие инсайдеры - лица, работавшие непосредственно во власти и с властью", но суд, похоже, просто не понял, чем же недоволен в этой констатации факта высокопоставленный инсайдер.
Таким же пшиком закончился его иск на ту же сумму, предъявленный экономисту Кричевскому и той же "Комсомольской правде" за статью "Крест vs трусы". Алексашенко счел оскорбительной для себя констатацию того общеизвестного факта, что он занимался "игрой в ГКО" в 1995–1998 годах и что прокурорская проверка выявила его валютные и рублевые счета, на которые поступали средства от торговли ГКО.
А затем наступил удар: суд обязал Алексашенко возместить ответчикам по его иску судебные издержки в размере 70 тыс. руб.
И на этом, насколько можно судить, сутяжничество видного либерала закончилось: как отрезало.
"Деньги имеют значение", - как сказал чуть по другому поводу икона либерального монетаризма Милтон Фридман.
Однако, к сожалению, адекватности у Алексашенко прибавилось лишь в отношении его попыток переписать историю. Это становится ясным даже из самого беглого просмотра того, что предлагает России этот - без всяких кавычек - лучший либерал.
"Кто старое помянет, тому глаз вон"?
Неутомимо обличая коррупцию, Алексашенко твердо считает недопустимым наказывать за коррупционные преступления прошлого: "Не вина чиновников, что начальство десять лет им позволяло и их поощряло жить не по закону". Эта оригинальная позиция, вероятно, связана с общеизвестными и приведенными выше фактами биографии самого Алексашенко.
Он с гордостью пишет, что никто и никогда не предъявлял ему, первому зампреду Центробанка, обвинений в инсайдерской торговле, - тактично умалчивая, что стараниями заинтересованных в личном обогащении либералов она просто не считалась в то время в нашей стране преступлением. Не было в 1998 году и понятия "конфликт интересов": реформаторы по понятным причинам делали все, чтобы эти термины даже не появлялись в нормативных документах.
О том же, какую роль в обрушении страны в дефолт сыграла личная заинтересованность ключевых реформаторов в продолжении спекуляций с, по сути дела, государственными деньгами, читатель легко может подумать сам.
Главное же в антикоррупционной позиции бывшего зампреда Центробанка - в отделении несчастных "чиновников", которые всего лишь пользуются возможностями, предоставляемыми им неведомым "начальством", и потому не должны преследоваться за предосудительные поступки, от самого этого "начальства", концентрирующегося в невидимых горних высях и эмпиреях политики.
При этом сам Алексашенко, занимавший одну из высших должностей в хозяйственной чиновничьей иерархии, похоже, относит себя отнюдь не к определяющему "правила игры" "начальству", а к беспомощным и вынужденным подчиняться им рядовым "чиновникам".
Человек с такой историей и взглядами может, конечно, считать себя лидером экономической мысли, - но присоединяться к нему в этом после его "достижений" странно.
Практика: ВТО и дефицит бюджета как символ веры
Если надо, Алексашенко может вспомнить и о людях: "от вступления в ВТО выиграют российские потребители, потому что вступление в эту организацию означает снижение таможенных пошлин, означает увеличение конкуренции на российском рынке, а все это должно приводить к снижению цен и повышению качества товаров". Это один в один заявления начала 90‑х о том, что дешевый импорт поможет российским потребителям. Все помнят, что было потом: дешевый импорт убил российскую промышленность, лишил потребителей денег, и ку–пить даже самый дешевый импорт стало просто не на что.
Но глобальному бизнесу выгодно затаскивание России в ВТО на кабальных условиях - и в ход идут речевки 20-летней давности, благо выросло поколение, которое их просто не помнит.
И это в ситуации, когда даже директор- распорядитель МВФ Лагард прямо говорила накануне присоединения России к ВТО на заведомо кабальных, по сути, на колониальных условиях: "Экономических выгод для России (от вступления в ВТО) никаких нет. Ведь ваша страна экспортирует нефть и газ, а ввозит готовые товары".
Ну и что? - женщина, что с нее взять!
"Бюджет…, похоже, разбалансировался весьма серьезно", - "с ученым видом знатока" отметил Алексашенко в октябре 2011 года, когда бюджет был профицитен и буквально захлебывался от денег. Правда, либералы старались не замечать этого профицита, так как тогда стандартная отговорка от развития страны - мол, "нет денег" - перестала бы работать, и взамен ей пришлось бы искать новую.
Но и в 2012 году Алексашенко продолжал указывать на то, что "у бюджета нет никакой подушки безопасности" - полностью игнорируя его тогда более чем 5-триллионные резервы (так же, как сейчас игнорирует бюджетные резервы, превышающие уже 8 трлн. руб.). Он настойчиво требовал сокращения военных расходов и "демилитаризации" в ситуации, когда международное право очевидным образом исчезало, и способность защитить свою экономику военной силой впервые за 20 лет становилась не менее важной, чем способность развивать ее.
Чего же жаждет этот либерал, к чему, кроме разоружения и беспомощности, хочет он привести страну?
Правильная политика в России должна быть непопулярной!
В начале 90‑х Алексашенко совместно с Ясиным опубликовал серию статей о том, что все беды - от бюджетного дефицита, и его сокращение (то есть сокращение расходов государства, в первую очередь социальных) - верный ключ к успеху. Теоретически эта позиция верна, однако, превращенная в абсолют, оторванная от необходимости развития институтов, инфраструктуры и хозяйства в целом, легла в основу всей политики либерального уничтожения России.
В наше время Алексашенко прежде всего демонстрирует по–гайдаровски ясное понимание того, что правильные действия государства обязательно должны быть "непопулярными" у населения. Дело не в каком–то негативном отношении к людям - дело в фундаментальной ориентации либерального сознания на интересы в первую очередь глобального бизнеса.
Это для национально ориентированного бизнеса зарплата рабочих - спрос на его продукцию. Для глобального же бизнеса зарплаты, как и в целом социальные расходы - чистые издержки, которые должны быть минимизированы. А откуда возьмутся инженеры и потребители, это не его дело. Поэтому современный Карфаген - система социального обеспечения - должна быть разрушена повсеместно.
В частности, по мнению Алексашенко, "придется принимать болезненные решения по реформированию пенсионной системы. Я не знаю, в каком сочетании придется объединить повышение пенсионного возраста, отмену льгот, ограничения на рост пенсий, повышение налогов". При этом главные, фатальные пороки российской пенсионной системы - отсутствие должного контроля за Пенсионным фондом, запретительно высокие ставки обязательных социальных взносов и их регрессивный характер (при котором, чем богаче человек, тем меньше он платит) - полностью игнорируются. Более того: в этой сфере налоги надо поднимать еще больше! Потому что выход из пенсионного кризиса за счет ликвидации "налогового рая для богатых", созданного в России, для либералов неприемлем.
Служа глобальному бизнесу "штурмовой пехотой", либералы склонны вообще игнорировать нужды нормальных людей. У Алексашенко это видно и в высказываниях о СССР, в которых он поразительным образом забывает обо всем, связанном с социальной защитой и уверенностью людей в завтрашнем дне, и в настойчивых рекомендациях Греции выйти из еврозоны. Это "может сделать Грецию гораздо более конкурентоспособной на внешних рынках", - а цена этого для населения волнует либералов не сильнее, чем в 1992 году.
Либеральный подход проявляется не только в экономике. Во время "белоленточных" протестов Алексашенко абсолютно искренне писал: "Задача политиков состоит в том, чтобы конвертировать энергию тысяч людей, которые вышли на улицы Москвы, в политические дивиденды". Не в улучшение жизни этих людей, не в совместном с нимисоздании лучшего будущего, а в политические дивиденды для себя!
Спасибо за искренность: это подлинная квинтэссенция российского либерализма.
И на закуску - еще несколько цитат. Показывающих, что делает либеральная чума с мозгами даже лучших своих носителей.
Выражая негодование плохой работой российских пограничников, Алексашенко на голубом глазу писал: "Прошло двадцать лет с момента принятия закона о въезде–выезде, который гарантирует гражданам России и то, и другое. Но и двадцать лет спустя визы на въезд и выезд (!!!) получать надо". Выездных виз не существует уже более 20 лет, но либерал Алексашенко, регулярно пересекающий границу, не имеет об этом представления, живо напоминая своим знакомством с российскими реалиями телеведущего Познера. Тот, помнится, на одной из конференций с пеной у рта объяснял, что все беды России от православия (сам Познер, насколько можно судить, католик) и того, что в паспорте граждан есть графа "национальность" (тоже отмененная в незапамятные времена).
После Фукусимы Алексашенко призвал отдать Японии Курильские острова: "Надо просто взять, и отдать им острова, и заключить с ними мировой договор, надо войну заканчивать, потому что… мы уже живём 65 лет в состоянии войны с Японией… Россия, как страна–победитель…, должна проявить некое великодушие…, чтобы результаты войны ни у кого не вызывали сомнений….Глядишь, японцы разместят какие–то свои заказы на наших экономических предприятиях металлургических, в нашу экономику японские инвестиции пойдут. Выиграем же от этого, это точно".