Это был странный человек. Плотный, среднего роста, всегда стандартно хорошо одетый, с белым, пухлым, булкообразным и неподвижным лицом, он приходил в редакцию буквально – я не преувеличиваю – с десятком рассказов, фельетонов, обзоров, стихотворений, написанных за одну ночь.
Он писал – за подписями Аркадий Бухов и А. Аркадский – где только мог и столько, сколько ему заказывали и сколько он сам мог предложить.
Писал крупноватым и кругловатым почерком – без помарок – рассказы, всегда в одном стиле, в одной манере – исключительного, рабского, доходящего до простого копирования подражания Аверченко.
Это тоже черта, характеризующая с хорошей стороны последнего.
Он не только не сердился на столь беззастенчивое подражание, но сердился, когда ему говорили об этом.
– Ну что вы, в самом деле, – добродушно огрызался он, – каждый пишет, как может! И почему вы это мне говорите?! Причем тут я? Говорите ему.
Печатал Аверченко все, что давал Бухов. Очень часто в одном номере журнала появлялись его рассказ, фельетон, какая-нибудь заметка и стихи.
О. Л. Д’Ор – псевдоним Иосифа Львовича Оршера (1878–1942). Родился под Полтавой. Активно сотрудничал в петербургских газетах и журналах. Автор популярных сборников фельетонов и рассказов "Рыбьи пляски", "О сереньких людях", "Смех среди руин", "Муза с барабаном" и др. В 1918 г. редактировал один из первых советских сатирических журналов – "Гильотина". В 20-х годах печатался в журналах "Красный ворон", "Красный перец", "Бегемот", "Смехач". Автор воспоминаний "Литературный путь дореволюционного журналиста" (М.; Л., 1930). Умер в блокадном Ленинграде 19 февраля 1942 года
О. Л. Д’Ор (Осип Львович Оршер) считался одним из лучших фельетонистов в России. Имя его было очень известно и популярно. Он писал легко, быстро. Читался так же. Нельзя было не прочесть фельетона О. Л. Д’Ора, напечатанного в газете или в тонком журнале. Он печатался в газете "Свободные мысли", регулярно – довольно продолжительное время – в газете "Речь".
Блестяще удавались ему пародии. Они получались злыми, смешными.
Но что-то было в работе О. Л. Д’Ора такое, что, даже при охотном чтении его фельетонов и пародий, не внушало как-то уважения к ним. Почему?
Может быть, теперь, через много лет, позволительно высказать предположение, что смех этого, несомненно талантливого, юмориста-фельетониста был беспринципным каким-то, хихикающим. Стиль хихиканья, пожалуй, преобладал в работах О. Л. Д’Ора. Ему как будто было все равно, над чем смеяться. Он, правда, остро замечал, а, главное, очень быстро схватывал смешное и выражал его, но выражал поверхностно, хотя и ярко, смешно, но недостаточно внутренне выдержанно, принципиально.
В "Новом Сатириконе" О. Л. Д’Ор считался постоянным сотрудником, но тесно с группой сатириконцев он связан не был.
Всегда жизнерадостный, веселый, любящий шутить и сам весело смеющийся своим шуткам, он иногда бывал недоволен, приходил в редакцию "Нового Сатирикона", перелистывал журнал, критиковал, пожимал плечами. Особенно беспокоили его почему-то фельетоны и рассказы Аверченко.
Как-то он в малоподходящем к нему скорбном тоне стал говорить Аверченко, что он, Аверченко, стал хуже писать, что он опускается, и т. д.
Аверченко был очень обижен. Я, случайно присутствовавший при этом разговоре, думал, что произойдет ссора, но Аверченко довольно сдержанно, хотя и видно было, что он обижен, сказал, что, в сущности, это дело его личное, что если он плохо пишет, то, очевидно, потому, что лучше не умеет и т. д.
Характерно для Аверченко, что он после этого на О. Л. Д’Ора не сердился и печатал его, как всегда, и на виднейших страницах журнала.
Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая, в замужестве Бучинская, 1872–1952) – поэт, прозаик, драматург, автор больше тридцати книг прозы, стихов и пьес. В 1920 г. эмигрировала. Умерла в Париже.
Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая) считалась дорогим гостем и украшением журнала.
Ее рассказы ценились, им бывали рады, и бывали рады, когда она приезжала в редакцию – высокая, худая, очень некрасивая, с большой челюстью и одетая кокетливо до смешного.
Особенно комично было, когда во время особенно острых военных месяцев она пришла в редакцию, пахнущая какими-то новыми дорогими духами и одетая при этом в костюм сестры милосердия – с красным крестом на груди, в белой косынке и модной, коротенькой, узенькой юбочке…
Зрелище было такое, что многие выходили в другую комнату смеяться…
Но репутация у Тэффи была умной и талантливой писательницы.
Ее имя становилось широко известным.
Она хотя и считалась "сатириконцем", но, по-моему, печаталась в журнале не особенно охотно.
Она много печаталась в распространенных газетах, например, в "Русском слове".
Но в "Новом Сатириконе" она все же публиковались, и в издательстве "Нового Сатирикона" выходили ее книги.
Чем же она завоевывала симпатии читателей – более чем, исключая Аверченко, другие юмористы?
Мне кажется – она чувствовала серьезность времени, она поняла, что нельзя заниматься одним смехачеством, одним хихиканием.
Что нужна сатира. И сатира серьезная, на что-то определенно направленная.
И ее рассказы, содержательные, – и смешные, и содержащие острую и злую наблюдательность, – были как-то весомее обычной "юмористики", и имя ее и популярность росли.
Художники
Ремизов Николай Владимирович (1887–1975) (псевдоним Ре-Ми, настоящая фамилия Ремизов-Васильев) – график, живописец, художник театра. С 1908 по 1918 г. – ведущий художник-карикатурист журналов "Сатирикон" и "Новый Сатирикон". Один из совладельцев "Нового Сатирикона" (наряду с Аверченко и художником Алексеем Радаковым). С 1918-го в эмиграции. Умер в США.
Из художников – столпом "Нового Сатирикона" был, конечно, Николай Васильевич Ремизов ("Ре-ми"). Он был одним из троих владельцев издательства, членом торгового дома "Новый Сатирикон".
Высокий, очень худой, медлительный, некрасивый, с неподвижным небольшим лицом и небольшими, лениво глядящими глазами, он ничем не выдавал внешне томившейся в нем необычайной силы художника. Иногда он поражал своей исключительной зоркостью. Он рисовал на память мельком виденных людей, никогда не ошибаясь даже в покрое платья.
Но все же для рисунков своих он – когда только мог – пользовался натурой. Удивительно рисовал он женщин. Почти всегда одну и ту же, – то изображая ее выше ростом или ниже, полнее или худее, – но всегда достигая большой выразительности в рисунке и почти всегда умея производить на зрителя сильное и художественное – а не только "гротескное" – впечатление.
Как от человека, веяло от него ограниченностью. Точный, ровный, скучно-вежливый, медлительный, он иногда напоминал не человека, а какой-то аппарат.
Тем для своих рисунков он сам придумывать не мог. Да это не удивительно. Подавляющее большинство художников-карикатуристов рисует по чужим темам, если это не шаржи или зарисовки.
Самостоятельно рисовал он, кажется, только свою серию "Гримасы большого города" – проститутки, городское дно.
Обычно же темы давал ему на редакционных совещаниях Аверченко.
Ремизов сидел, внимательно слушал и водил карандашом, часто уточняя для себя подробности.
Юнгер Александр Александрович (1883–1948) – карикатурист, архитектор. До революции сотрудничал в журналах "Стрекоза", "Спрут", был руководителем художественного отдела "Сатирикона". После 1917 г. работал архитектором. В 1942 г. был арестован по ложному доносу в блокадном Ленинграде, умер в Сибири.
Примечания
1
Рис. Ре-ми
2
Рис. Ре-ми
3
Рис. А. Юнгера и А. Розанова
4
Рис. А. Розанова
5
Разновидность мужчины.
6
Некоторые турковеды полагают, что наргилэ – род корсета, но это не точно. Хотя им и можно затянуться, однако, это не более чем курительный прибор. – Автор.
7
Здесь и далее в качестве иллюстраций к кратким биографическим справкам приводятся цитаты из очерка Е. Зозули "Сатириконцы" (Русская жизнь. 2008. № 9–12).