Я сознательно поставил три точки вместо одной авторской, потому что, как мне представляется, после слова такую , этого указательного местоимения в значении усиления качества, должно стоять еще хотя бы что-нибудь, ну, например, прилагательное (мне б такую толстую, тонкую, кривую, косую) или существительное в винительном падеже (мне б такую подругу, любовницу, маму, тещу). Можно поставить какой-нибудь глагол, но тогда слово такую уже становится указательным местоимением в значении "подобный данному" (мне б такую почистить, потрогать, погладить, посадить на горшок). Многие говорили мне, что им здесь все нравится, что явных нестыковок тут нет, что это и есть та самая "фишка", которая делает данный текст привлекательным, но я нутром чувствую, что нарушаются этические нормы, ведь подспудно в мозгу всплывает слово иметь или поиметь . Если бы речь шла о зажигалке, шляпе или машине, никаких претензий не возникало бы, но в данной песне поется о женщине, а она все-таки предмет одушевленный и вещью не является. Я иногда задаю себе вопрос: а стала бы эта песня хитом, если бы все было "по науке"? Не знаю… А значит, Назарова, видимо, сделала все так, как надо. Но я и не называю себя "истиной в конечной инстанции". Так что пишите, как чувствуете, когда уверены в своей правоте! И никого не слушайте, даже меня!
И все-таки никаким "словотворчеством" нельзя оправдать элементарные недоработки и явные просчеты. Скажем, если предыдущий случай можно обсуждать и оспаривать, то в следующем – все очевидно. Вот пример из недавнего прошлого – популярная когда-то песня Леонида Агутина " Босоногий мальчик", первый куплет:
Полдень, жаркий полдень,
Город и в порту причал.
Босоногий мальчик тарантеллу танцевал.
И толпа прохожих разных кожи, вер и стран
Разноцветные монеты сыпала к ногам.
Выражение разных кожи выглядит неприглядно и на слух абсолютно не воспринимается, что бы ни говорил по этому поводу автор. Стоило упомянуть о цвете кожи, выстроив предложение по законам русского языка, но этого сделано не было. Соответственно, каждый может трактовать написанное так, как ему заблагорассудится. Видимо, родившаяся мысль в строку не помещалась, и сочинитель предпочел сделать упор на музыку, забыв о правилах. А уж разных вер и того хуже, ведь слово вер в родной речи означает множественное число имени Вера , когда используется родительный или винительный падеж. Если уж Агутин хотел донести свою мысль в корректной форме, то нужно было использовать слово верований , как это и принято. Но такие длинные слова и подавно в эту строку вписать не удалось бы.
При всей своей сложности русский язык достаточно хорошо структурирован, и это надо учитывать при подборе образов. Если вы описываете прелести любимой женщины (любимого мужчины), то избегайте словесных конструкций вроде тех, что использует Вячеслав Петкун в уже упомянутом ранее тексте песни " Цветы" :
Твоего лица глаза, твоего лица рот
Не забуду никогда, даже если умрет,
Даже если умрет мировой океан,
И не рыбы вместо рыб будут плавать там.
Сейчас попытаюсь объяснить – в чем тут ошибка. Общепринятое словосочетание "пальцы рук" существует только потому, что есть еще и "пальцы ног", иначе оно бы не употреблялось. "Кожа лица" также является устойчивым словосочетанием, но это опять-таки уточнение, ведь кожа на пятках совершенно иная. Все остальные части тела соотносятся непосредственно с человеком и рассматриваются по отдельности. Любые связки вроде: "твоего лица глаза" в русском языке недопустимы, как недопустимы "уши головы" или "пупок живота", потому что и уши, и пупок принадлежат человеку, а не голове или животу.
Позволю себе немного отвлечься от темы урока и заострить внимание на таком неоднозначном образе, как "твоего лица рот". Автор думал, что создал нечто сексуально-эротическое, но это не так. В традициях русской литературы заложено четкое разграничение между эротикой и порнографией. Это подтверждается хотя бы тем, что для слова "эротика" не существует уничижительной формы, а для слова "порнография" она имеется – порнуха (порнушка). Мало того, так называют вообще все халтурное и непрофессиональное в искусстве, даже если в произведении нет сексуального подтекста.
Разница между этими понятиями для меня очевидна: эротика – сексуальна, а порнография – нет (ведь эротика будит фантазию, а порнография ее убивает). Хотя нравы и упали по сравнению с прошлыми веками, все равно сегодня человек, читающий на улице порножурнал, воспринимается обществом так же, как мальчишка, сверлящий дырки в стене женской бани. Сейчас граница между этими понятиями все-таки существует, хотя все больше сдвигается в сторону порнографии. Определенный процент здорового эротизма присутствует практически во всех текстах о любви, это оправданно и естественно. Но в таком случае для подбора образов используются губы , а не рот , потому что губы эротичны, а рот в любовном тексте ассоциируется с порнографией или с медициной.
Примерно те же ассоциации возникают в моем сознании, когда я слышу строку из песни Константина Меладзе " Поцелуи" , которую исполняет группа "Виагра" :
Чем выше любовь, тем ниже поцелуи.
Первая половина данной строки – это неуклюжая попытка скрыть порнографичность второй. Если кто-нибудь захочет со мною поспорить, пусть спросит у любой проститутки – зависит ли "высота" поцелуя от "чувства любви", которое та "испытывает" к своим клиентам.
Еще один пример. Ирина Аллегрова, наверное, решила (коль взяла эту песню в свой репертуар), что в тексте " Войди в меня" , написанном Игорем Николаевым, есть элемент эротики:
Войди в меня,
Войди в мои сны,
Войди в мои сны,
Они так влажны.
Как я уже сказал, никакая это не эротика, ведь не задействуется фантазия для понимания данных образов. Тут все просто и однозначно, вот только сексуально ли? Мне так не кажется. Я не ханжа, ведь одним из первых на российской эстраде использовал в песенном тексте слово "секс", но, надеюсь, никто и никогда не назовет мои песни порнографией.
Продолжим разговор о русском языке. Вот достаточно свежий пример: фрагмент песни " Лучшая ночь" сочинительницы МакSим:
…Миллионы сотен домов и вечер.
Обнимает город его за плечи.
Простой вопрос – где была девочка Марина Абросимова, скрывающаяся за этим псевдонимом, когда в школе проходили количественные числительные? Наверное, болела. Но почему тогда после выздоровления не догнала одноклассников? Ай-ай-ай! Но учиться никогда не поздно, поэтому следует запомнить, что нельзя сказать миллионы сотен , это не по-русски! Однако можно сказать сотни миллионов , тогда вся конструкция будет отвечать правилам. Они на то и существуют, чтобы структурировать нашу речь. Если правила не соблюдаются, усвоить информацию не удается, а в голове создается нежелательная путаница. Вот вторая часть припева песни " Девочка с глазами солнца" того же автора:
Высылаю письма ночью,
Разрываю фото в клочья,
Бью кровать ногами больно,
Чтоб не спать.
Конструкция предложения такова, что можно рассматривать только причинение боли неодушевленному предмету, а не самой рассказчице. Но, в таком случае, я не понимаю – как смогла кровать рассказать, что ей больно? Про говорящих попугаев слышал, про говорящие кровати – не приходилось. А если "включить" воображение, то сразу же рисуется сюрреалистическая картина: в углу постанывает избитая кровать, хнычет стол, зализывая раны, и прячется от злой хозяйки стул, весь в синяках. В данном случае Марине нужно было употребить не выражение – бью кровать больно , а сказать – бьюсь о кровать больно , тогда я бы сочинительницу понял.
Вообще глагол бить используется в самодеятельных текстах достаточно часто, но у меня создается впечатление, что авторы не умеют им правильно пользоваться. Вот как употребляет его сочинительница Лера Массква в песне " Необратимо" :
Наглый дождь бьет стрельбой по лицу,
А потом стекает водой по стеклу…
Дождь может бить по лицу, но либо сам по себе, либо каплями, либо струями. А стрельбой он бить не может, так как ею нельзя не только бить, но и бросаться, стучать, махать и так далее, потому что стрельба – это процесс, как ходьба или ворожба . Хочется надеяться, что наши авторы будут более трепетно относиться к родному языку.
Откроем школьный учебник и обратим внимание на следующий абзац: "Личные местоимения указывают на лицо, о котором идет речь. Местоимения 1-го и 2-го лица обозначают участников речи (я, ты, мы, вы). Местоимения 3-го лица указывают на лицо или лица, не принимающие участия в речи (он, она, оно, они)".
А теперь посмотрим в свете приведенного правила на текст припева песни " Бедные голуби" , написанный Александром Шагановым:
Бедные голуби, бедные голуби
На меня сиротливо глядят.
Я выпускаю вас, бедные голуби,
А они улетать не хотят.
Если следовать логике, голуби не являются участниками речи и упоминаются в третьем лице. Голуби – они , что подтверждается второй и четвертой строкой. Но кого имеет ввиду автор, говоря – вас , тоже голубей? Получается, голуби все-таки участие в речи принимают? Ничего не понимаю! Выходит, автор с голубями общается и не общается одновременно? Хочется, чтобы поэт-песенник все-таки определился со своим отношением к бедным голубям и поведал нам об этом просто и доходчиво! А иначе наблюдается либо элементарная безграмотность (во что невозможно поверить, ведь я многие годы поддерживаю с автором приятельские отношения), либо лень, либо сознательное пренебрежение законами родного языка. Вот что я посоветовал бы сделать с этим припевом: слегка изменить третью и четвертую строки! Ну, скажем, таким образом:
Бедные голуби, бедные голуби
На меня сиротливо глядят.
Я выпускаю их в небо, но голуби
От меня улетать не хотят.
Для продолжения разбора темы вчитаемся в текст песни " Забуду о тебе" группы " Фруктовый кефир ", сработанный лидером коллектива Алексеем Бусуриным:
Обману ему, все равно кому.
Когда надо, никто не нужен.
Нагрублю в метро, захочу устрою
По улице лужи, лужи..
Сегодня на эстраду пришла новая генерация активных молодых авторов, которые отвоевывают себе "место под солнцем" и считают, что имеют право на все, или почти на все. Ну, по крайней мере, на то, чтобы поздним вечером напиться пива, нагрубить бабушке в метро, а потом выйти наружу и наделать луж на пустом тротуаре. Ладно, это их позиция, и я никого не вправе упрекать. Но почему они пытаются меня убедить, будто их мировоззрение сформировалось в начальной школе прежде, чем учительница рассказала им, что такое падежи? Выходит, они уже тогда понимали, что будут называть свое "творчество" джаз-панком, как написано на их сайте? Извините, но никакой панк-перепанк не позволяет говорить обману ему ! Обману его – и никак иначе!
Разберем отрывок, взятый из текста Ольги Орловой, написанного ею для группы "Блестящие" :
Было так красиво
Сердце мне разбито,
А потом сказал ты:
"Чао, бамбина, синьорита!"
Как это ни противно, но краткие формы страдательных причастий не сочетаются с личными местоимениями. Это не я вредничаю, это утверждает учебник, а значит, нельзя сказать " сердце мне разбито "! Можно сказать " сердце мое разбито ", но в этом случае используется притяжательное местоимение мое. Если тяга автора к личным местоимениям непреодолима и он не собирается расставаться с оборотом сердце мне , то вместо страдательного причастия ему необходимо ставить глагол, например: разбил , разбила или разбили . Конечно, мне снова могут возразить, что "если очень хочется, то можно", и указать на высокий рейтинг этой песни на радио и телевидении. А еще авторы могут встать в гордую позу и сказать, что "пипл хавает", значит, правильно!
Но что я могу поделать, если слова не хотят укладываться в голове? И ведь я не один такой, тот же эффект возникает у каждого грамотного человека. Таких людей в России большинство, если верить утверждению, что наш народ – самый читающий народ в мире. И получается, что в случае появления сомнений не вредно заглянуть в учебник, а уж тем более поэту-песеннику. Я периодически так и поступаю, ведь сам-то в школе учился без усердия, а потому правила помню смутно и пишу, как говорится, по наитию.
Вот первый куплет произведения со странным названием " Кто" все той же Земфиры Рамазановой:
В руки твои умру,
В руки твои опять,
Не долетевший Икар.
Да, не хватило сил,
Да, не туда просила,
Что-нибудь кроме гитар.
Я выбрал именно этот набор слов не случайно. Как правило, тот образный хаос, который создает Земфира, похож на кучу хлама в углу сарая, где в полном беспорядке валяются: колесо от велосипеда, астролябия, детские лыжи, дырявый полиэтиленовый пакет, самовар, стул без ножки, экспонометр, сборник рассказов Панаса Мирного, наручники, глобус, коробка из-под телевизора, гантели, фондюшница, пачка открыток с видами довоенного Пятигорска и тому подобное. Можно эту свалку игнорировать, но только до того момента, пока к этому "джентльменскому" набору не добавится предмет, который заставит обращать на него внимание – дохлая крыса. Я говорю о выражении не туда просила , которое воспринимается как дохлая крыса в куче хлама и так же плохо пахнет. Выражения не у тех просила или не за тех просила вполне вписались бы в общую картину, по крайней мере, ничего не добавили бы и не испортили. Отсюда резюме – если уж в нашей стране востребована любая тарабарщина, то почему бы не попробовать писать ее по-русски?
Когда я подбирал отрицательные примеры для этого урока, столкнулся с полным их отсутствием в советское время. Доперестроечную эстраду можно упрекать в неоправданном пафосе, лжи, неповоротливости и многом другом, но что касается чистоты языка, она была безукоризненна. Каждый сочинитель априори обязан был знать родную речь, иначе какой же он писатель или поэт? За сараем можно было говорить как угодно, но если какой-то текст выносился на всеобщее обозрение, он проходил обязательное редактирование. Государство следило за тем, чтобы к языку относились уважительно, ведь язык – это одна из основ государства, один из его символов.
Сегодня русскому языку все труднее отбиваться от яростных вражеских атак. Слева на него наседают американизмы, справа нет покоя от дилетантов и графоманов; в спину целятся предстоящие языковые реформы, а в решительную лобовую пошла общая деградация. И это в то время, когда силы "обороны" стремительно тают из-за недостатка финансирования, плохого обучения в школе и наплевательского отношения к языку средств массовой информации. А тут еще эстрада партизанит в собственном тылу, подрывая мосты, связывающие умы молодежи с родной речью.
Я внимательно просмотрел в Интернете полемику, вызванную песней Алексея Потапенко " Чумачечая весна" , исполняют которую "Потап и Настя" . Больше всего насторожило количество положительных отзывов, написанных относительно правильным русским языком, в которых встречаются определения: прикольная, гламурная и даже брутальная! Это значит, что в обществе продолжает развиваться злокачественная интеллектуальная опухоль, которая может привести в конечном итоге к полному отупению нации. Если бы такая песня появилась лет тридцать назад, все отзывы были бы однозначны: ни слова, ни музыка не заслуживают даже обсуждения, потому что тут нечего обсуждать! Ну, нельзя же называть текстом вот такие строки:
Я иду по улице словно чумачечий,
От солнца, шоб не жмуриться, я натянул очечи.
Или эти:
И очень хорошо, что я весной тебя нашел,
Ведь ты так хороша, но знай – и я не черт-те шо!
Или бесконечно повторяющееся:
Чумачечая весна пришла и крышу нам с тобой снесла,
Чумачечая весна пришла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.
Один из доводов неугомонных реформаторов русского языка – его якобы неоправданная громоздкость. Мол, необходимо язык упростить, чтобы его легче было учить детям и иностранцам. Мол, бедные гастарбайтеры тяжело адаптируются в нашей стране из-за сложности нашей речи. Но иноземцы и не думают расстраиваться по этому поводу. Они создают свой собственный примитивный вариант русского, для чего искажают наши (непонятные для них) слова или заменяют их своими, как в случае с "Потапом и Настей" . Зачем же им в этом помогать?
Еще совсем недавно я думал, что российское общество дошло до крайней точки, что инстинкт самосохранения однажды заставит государство предпринять какие-нибудь меры к оздоровлению культуры. Но сегодня у меня остается все меньше и меньше надежд…
Я хочу завершить обсуждение типичных ошибок, совершаемых любителями, далее пойдут только рекомендации общего порядка. А чтобы повествование не выглядело уж очень серьезным, приведу третий куплет песни " Звезды всегда хороши, особенно ночью" (согласен, днем они выглядят чуть менее эффектно) Жанны Агузаровой, уже неоднократно цитируемой мною ранее. С точки зрения ремесла, этот опус я бы назвал скорее не текстом как таковым, а большой доброй шуткой. Одним большим "приколом", говоря эстрадным языком (пожалуй, это относится практически ко всей современной эстраде). По крайней мере, я искренне и по-доброму смеялся.
И секунда станет столетьем во дворце из крох-метеоров.
И, когда мы вернемся на Землю, ты напишешь об этом очерк,
Если будут еще газеты и в войне не погибнут люди.
Но, я думаю, все будет в порядке. А сейчас – до свидания, люди…