"В фильмах Линча темнота по-настоящему темна. Свет по-настоящему невыносим, он ослепляет. Огонь по-настоящему жжет, настолько он горячий. В такие моменты чрезмерной интенсивности события на экране как будто грозят вырваться за пределы экрана и затянуть нас в себя, захватить нас. И будто бы опять-таки пространство фантазий, выдуманное пространство, пространство повествования становится слишком напряженным и втягивает нас, зрителей, так что мы утрачиваем безопасную дистанцию. Вот то напряжение, которое присутствует во вселенной Линча. Красота фильмов Линча, если присматриваться, всегда остается загадкой".
Славой Жижек.
Содержание:
СЛАВОЙ ЖИЖЕК ВОЗВЫШАЕТ СМЕШНОЕ 1
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ КРИТИЧЕСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ 5
Глава 1 - ВНУТРЕННЯЯ ТРАНСГРЕССИЯ 5
Глава 2 - АКТ ЖЕНЩИНЫ 7
Глава 3 - РАСЩЕПЛЕННЫЕ ФАНТАЗИИ 8
Глава 4 - ТРИ СЦЕНЫ 11
Глава 5 - КОНСЕРВИРОВАННАЯ НЕНАВИСТЬ 13
Глава 6 - ОТЦЫ, ВСЮДУ ОТЦЫ 15
Глава 7 - КОНЕЦ ПСИХОЛОГИИ 16
Глава 8 - КИБЕРПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ИЗВРАЩЕНИЕМ И ТРАВМОЙ 17
Глава 9 - FUTUR ANT E RIEUR В ИСТОРИИ ИСКУССТВА 18
Глава 10 - ПРОИЗВОДСТВО ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ФАНТАЗИИ 19
Приложение - "АВАТАР": СТРАТЕГИИ ПОЛИТКОРРЕКТНОЙ ИДЕОЛОГИИ 21
Примечания 23
Славой Жижек
"Искусство смешного возвышенного"
О фильме Дэвида Линча "Шоссе в никуда"
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку "Спасибо", тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
СЛАВОЙ ЖИЖЕК ВОЗВЫШАЕТ СМЕШНОЕ
Хорошо известный в России словенский философ Славой Жижек говорит: кино - самое извращенное из искусств. Правда, извращенное не в смысле того, что оно порочно (хотя и в этом тоже), а в том, что увиденное нами на экране при внимательном прочтении зачастую имеет прямо противоположное значение, а лучше сказать - интерпретацию. И поскольку Жижек никогда не скрывал своего "извращенного" таланта за вещами очевидными видеть совершенно неочевидные, к кинематографу он относится наиболее трепетно: эта область культурной жизни всегда предлагает нам наиболее интересные темы для размышлений.
Свой длительный опыт "философствования на тему кино" Жижек обобщил в документальной картине "Киногид извращенца", в которой философ гуляет по сценам из самых разных фильмов и объясняет их "извращенный" смысл. Здесь Жижек отдает дань своим увлечениям - Альфреду Хичкоку и "Матрице", Чарли Чаплину и "Бойцовскому клубу", братьям Маркс и Ридли Скоту, Фрицу Лангу и, конечно, Дэвиду Линчу. Все эти режиссеры и фильмы не только смешаны, но и порядочным образом взболтаны. Используя столь часто применяемый им метод "перепрыгивания", все вышеперечисленные персоналии и фильмы философ исследует фрагментарно и асинхронно. Но, несмотря на это, каждый кинопример для Жижека - очередной шажок в объяснении его особого видения окружающего нас мира. Так что нужно сказать, что в конечном итоге перед зрителем предстает изысканный коктейль, а не винегрет. Однако этот чудесный фильм тяжело объяснить без ранних философских спекуляций Жижека на кинематографические темы.
В своем огромном эссе (или маленькой книге) о "Шоссе в никуда" режиссера Дэвида Линча, о котором речь пойдет ниже, Жижек упоминает, что Линч считается по определению "режиссером-извращенцем". И в этом отношении режиссер должен быть близок философу по духу. В самом деле, не пролагают ли философские поиски Жижека путь к фатальному извращению явлений массовой культуры в духе Линча? Не говорит ли сам Жижек своей книгой, а затем и фильмом, которые разделяет временной интервал в семь лет, что во многом его видение мира и идей являются чисто линчевскими, то есть "извращенным" в стиле Линча? Так, в "Киногиде извращенца" Жижек, поливая желтые тюльпаны - те самые, что до некоторых пор скрывают отрезанное человеческое ухо в линчевском "Синем бархате" и которые при внимательном рассмотрении кишат ужасными насекомыми, - вдруг говорит:
Моё отношение к тюльпанам чисто линчевское. Я считаю их отвратительными. Просто представьте, разве они не… Как их называют… "Vagina dentata", т. е. зубастые вагины, которые грозят тебя проглотить? Я считаю, что цветы по определению отвратительны.
Я лишь хочу узнать, понимают ли люди, что за ужасная вещь, цветы? То есть, по сути - это открытое приглашение для всяких насекомых и пчёл: "Приходи и отымей меня", понимаете? Я думаю, что детей нельзя подпускать к цветам.
Однако свои философские интерпретации кино Жижек начинал с Хичкока. Книга под редакцией Славоя Жижека об Альфреде Хичкоке, вышедшая на английском языке в начале 1990-х годов, фактически принесла мировую известность философу и двум другим членам его "партийной тройки" психоаналитиков-лаканистов из Любляны - Аленке Зупанчич и Младену Долару. Когда эта работа только-только вышла в свет, она могла быть воспринята как откровение: оказывается, многие темы, которые поднимал в своих трудах французский психоаналитик Жак Лакан, при желании можно легко объяснить с помощью фильмов Альфреда Хичкока. Что с успехом сделали Жижек и его коллеги. Уже в этой книге философ окончательно сформулировал тот тип интерпретации, который будет использовать везде и всегда. Впрочем, следует сказать, что многие тексты Жижека в этой книге перекочевали из более раннего труда "Глядя вкось", в котором словенский философ уже применил категории лакановской философии по отношению к явлениям массовой культуры. Сам Жижек убежден, что надлежащим образом "ухватил" суть философии Лакана, однако объяснить ее, по словам философа, удается лишь посредством обращения к "имбецильности массовой культуры".
Когда-то итальянский политический философ Николо Макиавелли утверждал, что существует три вида ума - выдающийся, значительный и негодный. Первый достигает всего сам, второй может понять то, чего достиг первый, а третий не только сам ничего не достигает, но и достигнутого другими понять не может. Эту гениальную классификацию можно было бы применить и к современным философам. Очень часто они, имея "значительный ум", не придумывают ничего оригинального (хотя и это уже неплохо). Каким же умом обладает Жижек? Хорошо известно его навязчивое стремление объяснить все с помощью категорий Жака Лакана. Но и сам Жак Лакан использовал в своей философии наработки Зигмунда Фрейда. Неужели словенский философ является лишь последователем тех, чьи идеи использует в своих "спекуляциях"? Разумеется, нет. Славой Жижек нашел, каким образом применить и свой собственный ум, который, конечно, в классификации Макиавелли является выдающимся, и чужие "умы" - Фрейда и Лакана.
Величайший вклад Жижека в интеллектуальное развитие западной цивилизации заключается в том, что он одним из первых философов не постеснялся привлечь массовую культуру в качестве иллюстрации для серьезных философских рассуждений. (В отличие от других философов - хулителей или апологетов - Жижек находит в самой поп-культуре почву для рассуждений). В массе своей философы обратятся к феноменам массовой культуры лишь десять лет спустя после публикаций работ "Глядя вкось" и "Все, что вы хотели знать о Лакане (но боялись спросить у Хичкока)", когда одна за другой начнут выходить книги на тему "поп-культура и философия": будь то ""Симпсоны" и философия", ""Властелин колец" и философия" или более поздний сборник ""Гарри Поттер" и философия". Это настойчивое обращение к голливудским фильмам, картинам современных художников "and so on, and so on" на самом деле, с одной стороны, составило Жижеку великую славу и превратило в одного из самых популярных (в хорошем смысле слова) философов; с другой стороны, эта популярность у многих вызывает, пожалуй, справедливое сомнение в серьезности анализа Жижека. Почему очень многие исследователи и интеллектуалы и полагают его "смешным", априори избегая считать его идеи сколько-нибудь значимыми.
В этом же самом смысле "смешным", с точки зрения Жижека, является и Дэвид Линч. Многие, даже те, кто доброжелательно относится к режиссеру, настаивают на том, что его картины невозможно понять, и лучшее, что мы можем сделать, это просто смотреть фильмы Линча, не наделяя их каким-нибудь смыслом, которого, скорее всего, в них нет. Жижек будто чувствовал те упреки, которые могут сделать ему же его более строгие коллеги по философскому цеху, и умело отразил их в своем эссе о Линче, предлагая ответы на еще не заданные вопросы. В том, что "вселенная Линча" "смешная", нет никаких сомнений, - говорит нам Жижек. До невероятия нелепые истории, гипертрофированные образы злодеев (часто "отцов" - в терминологии Жижека), ситуации, настолько нереальные, что вызывают лишь улыбку, - все это, вне всякого сомнения, "смешно". Однако, настаивает Жижек, мы должны отнестись к Линчу, к его "смешной" вселенной и довольно странным картинам всерьез. В них заложено значительно больше, чем может показаться на поверхностный взгляд; эти фильмы выводят нас на такие темы, которые на самом деле выходят далеко за пределы "вселенной Линча". В этом и состоит великое искусство - извращенное "искусство" понять, что "смешное" "возвышено" в гораздо большей степени, чем что-либо еще. И действительно в своем эссе о Линче Жижек затрагивает огромное количество тем, которые вроде бы никак не вяжутся с предметом текста. Холокост и Стивен Спилберг, война и Томас Винтерберг, СМИ и Джон Даль, Сталин и Роберто Бениньи, "роковая женщина" и Жак Лакан, кодекс производства Хейса и Коста-Гаврас, Ханна Арендт и Альфред Хичкок. Опять-таки все это и смешано, и взболтано. И опять-таки перед нами изысканный коктейль, а не винегрет.
В фильмах Линча темнота по-настоящему темна. Свет по-настоящему невыносим, он ослепляет. Огонь по-настоящему жжёт, настолько он горячий. В такие моменты чрезмерной интенсивности события на экране как будто грозят вырваться за пределы экрана и затянуть нас в себя, захватить нас. И будто бы опять-таки пространство фантазий, выдуманное пространство, пространство повествования становится слишком напряжённым и втягивает нас, зрителей, так что мы утрачиваем безопасную дистанцию. Вот то напряжение, которое присутствует во вселенной Линча. Красота фильмов Линча, если присматриваться, всегда остаётся загадкой.
Так Жижек отзывается о картинах Линча в "Киногиде извращенца", спустя несколько лет после написания эссе. Это говорит о том, что симпатия словенского философа к творчеству американского режиссера никуда не исчезла; а в том, что это - симпатия, сомневаться не приходится. Так не утрачиваем ли мы ту же саму дистанцию, о которой говорит Жижек в отношении Линча, когда читаем книги самого Жижека? Разве не грозит написанное Жижеком точно также затянуть нас и тем самым сделать разрыв реальности и фантазии чрезвычайно маленьким и разве, даже при повторном чтении, не остается у нас мысли, что нечто из прочитанного было упущено, что загадка, которую объясняет Жижек, на самом деле не разгадана? А если и разгадана, то не до конца. Жижек, если угодно, - это Дэвид Линч от философии, самобытная и предельно занимательная фигура, которая требует своих интерпретаторов.
Итак, после публикации сборника "Все, что вы хотели знать о Лакане (но боялись спросить у Хичкока)" Жижек написал большое эссе о всего лишь одной картине Дэвида Линча "Шоссе в никуда". То, что среди прочих книг о работах Линча появился еще и текст о "Шоссе в никуда", особенно примечательно, потому что многие критики, среди которых и один из самых авторитетных и популярных ныне в США Роджер Эберт, ополчились именно на эту ленту, объявив, что она стала поворотным пунктом в творчестве режиссера и что именно после нее траектория карьеры Линча пошла вниз.
Вообще на Западе существует добрая традиция издавать небольшие книги о значимых картинах. Например, "British Film Institute" (BFI) издает тексты в двух крупных сериях - "классика" и "современная классика". В обе серии эссе пишут серьезные киноведы, кинокритики и историки кино. Они подробнейшим образом обсуждают сцены, проводят параллели с другими работами, помещают картины в исторический и идеологический контекст. Обычно их изложение последовательно, а работы тщательно структурированы. Несмотря на то, что книга Жижека вышла в другой издательской серии, можно ли было подобного ожидать от словенского философа, который все же по преимуществу является философом, а не критиком, и подход его следовательно совершенно философский, а совсем не исследовательский? Тем более от философа, как было сказано выше, чрезвычайно оригинального, сильно отличающегося от подавляющего большинства своих коллег. По крайней мере, по сравнению с книгами, выходившими в BFI, что мне удалось прочесть - "Таксист", "Бегущий по лезвию", "Криминальное чтиво" и "С широко закрытыми глазами", - при всей разнице авторских подходов эссе Жижека остается самым оригинальным во всех смыслах этого слова.
Опять же в "Киногиде извращенца" Жижек говорит о Линче:
Что может быть более нормальным, чем отец семейства, который поливает газон перед белым опрятным домом? Но внезапно у отца случается сердечный приступ, он падает на траву. И затем вместо того, чтобы показывать, как семья сбилась с ног, вызывая скорую, или ещё как-то пытается помочь, Линч проделывает нечто типично линчевское. Камера стремительно приближается к газону, даже проникает сквозь траву, и мы видим, что на самом деле скрывается за этой идиллической зелёной лужайкой.
В своем эссе о "Шоссе в никуда" Жижек точно также проделывает нечто "типично жижековское". Книжка состоит из 10 главок, и непосредственно о фильме "Шоссе в никуда" философ начинает говорить только в третьей. Продолжив обсуждение картины в четвертой, в пятой он обращается к новым проблемам - настолько важным, что они занимают очень много места, фактически вытесняя со страниц книги самого Линча и его фильм. Чтобы пояснить свою мысль, Жижек вынужден обращаться к другим картинам, пересказывать их, сопоставлять - в конце концов, это начинает казаться неким хаосом идей, пускай и органичным. Терри Иглтон, например, шутя, задается вопросом, знает ли сам Жижек, куда ведет его мысль.