В то же время было крайне нежелательным оттолкнуть и Грецию, несмотря на подозрения в германофильстве короля Константина и на сведения о стараниях греческого Генерального штаба убедить сербов в необходимости подготовиться к совместному наступлению на Болгарию, как только последняя приступит к мобилизации. Учитывая, что это грозило нежелательными последствиями, С. Д. Сазонов охотно согласился на предложение Э. Грея довести до сведения греческого кабинета отрицательное отношение двух держав ко всякому выступлению греческого правительства, способному вызвать трения с Болгарией.
Ответ греков 5 мая был, как обычно, уклончив: в нем указывалось, что Греции раньше, чем принять решение, необходимо удостовериться, что неприкосновенность ее территории будет уважаться как во время войны, так и в будущем мирном договоре, а размер территориальных приобретений в Малой Азии после окончания войны будет приблизительно соответствовать тому, на что рассчитывал в свое время Э. Венизелос.
Король Константин поручил 10 мая принцу Георгию добиться встречи с президентом Франции Р. Пуанкаре и получить от него необходимые для Греции точные заверения и гарантии. Не добившись вразумительного ответа, 13 мая Греция объявила державам Антанты, что вынуждена отказаться от вступления в войну, но сохранит дружественный нейтралитет.
После высадки союзников в Галлиполи 27 апреля начались переговоры Болгарии с Антантой - по инициативе Болгарии в лице ее посланника в Лондоне. 4 мая состоялся разговор между британским военным атташе в Софии и военным министром Болгарии. Последний настаивал, что для того, чтобы после тяжелых жертв и разочарований, причиненных Болгарии последними войнами, вызвать в ее народе энтузиазм, необходимо предоставить нации перспективный объект борьбы. Если грядет новая война во Фракии, нация должна получить окончательный вердикт по македонским территориям. Отсюда вытекало требование гарантии союзными державами линии Энос - Мидия во Фракии, линии 1912 г. в Македонии и части Добруджи.
Союзные державы вновь столкнулись с неизменными требованиями болгарского правительства и общественного мнения, неустранимость которых С. Д. Сазонов признал еще в начале августа 1914 г.
Э. Грей на запрос болгарского посланника в Лондоне относительно судьбы спорной зоны в Македонии ответил уклончиво (что он подлежит совместному обсуждению союзных держав, как и вопрос о ненападении на Болгарию со стороны Греции и Румынии). Более того, англичане мотивировали невозможность дать такие гарантии тем, что… русские войска отступают в Галиции.
19 мая Э. Грей передал С. Д. Сазонову полученную из Софии телеграмму, настаивающую на желательности направить Болгарии окончательный вариант предложения о сотрудничестве следующего содержания: "В обмен на сотрудничество Болгарии против Турции союзные державы соглашаются на немедленную оккупацию и владение Болгарией Фракией до линии Энос - Мидия. Союзные державы гарантируют Болгарии по окончании войны часть Македонии между нынешними границами Греции и Болгарии и линией Эгри - Паланка - Сопот - Охрида, включая город Эгри-Паланка". В тот же день С. Д. Сазонов принял эту программу действий.
Но переговоры союзников с Болгарией стали известны в Сербии и Греции.
Руководство Сербии 28 мая известило посланников Антанты об отрицательном отношении к их предложениям касательно уступок македонских территорий Сербии ради привлечения Болгарии к войне против Тройственного союза.
Греческое правительство пошло еще дальше, выразив державам Антанты торжественный протест - об ограблении, изувечении страны и оскорблении прав греков.
В таких условиях неудивительно, что выступление представителей Антанты в Софии 29 мая было безрезультатным.
После встречи английских и французских министров, состоявшейся в первых числах июля в Кале, союзники пришли к выводу, что больше шансов заставить вступить в войну Румынию, чем Болгарию. Скептицизм по отношению к Болгарии летом 1915 г. заметно усилился - прежде всего из-за демарша Сербии и Греции.
Затягивание военных действий у Дарданелл и маловероятный позитивный исход переговоров с Болгарией придали большую цену выступлению Греции (тем более в условиях возвращения Э. Венизелоса во власть).
Но вскоре по неизвестным причинам вновь произошел поворот в сторону Болгарии. Была осуществлена попытка воздействия на Болгарию путем предложения ей за немедленное объявление войны Турции следующих территорий:
1) части "бесспорной" зоны Македонии (вопрос об остальной части этой зоны, а также о спорной зоне должен был решаться при заключении мира);
2) Фракии до линии Энос - Мидия;
3) Сереса. Британское правительство предлагало рассмотреть и вопрос о Кавале, но при условии отказа Болгарии от Салоник, Кастории и Водена.
Этот бесконечный торг вызывал все больше недоверия в Петрограде, кроме того, лидерство Англии в переговорном процессе с Болгарией и нажим, который она предлагала осуществить прежде всего на Сербию и лишь во вторую очередь на Грецию, действовали раздражающе на русские правящие круги. И тогда в личной телеграмме Георга V к Николаю II от 28 июля британский монарх настаивает на том, что немедленное сотрудничество Болгарии с Антантой имеет ключевое значение для обеспечения успеха операции в Дарданеллах, и очень надеется, что Николай найдет возможным согласиться на предложенные шаги и пошлет соответствующее письмо сербскому престолонаследнику. В ответной телеграмме от 30 июля Николай II признал необходимость участия Болгарии в Дарданелльской операции, но выразил сомнение в том, что его письмо принцу Александру "могло иметь какой-либо результат". Не желая, чтобы на Россию возложили ответственность за уступки, которые вызвали сопротивление Сербии, он считал необходимым, чтобы одновременно с ним к сербам обратились сам Георг, король Италии Виктор-Эммануил и Р. Пуанкаре.
Тем не менее письмо в Сербию было отправлено - с заметным запозданием и не на имя принца Александра, а на имя короля Петра Сербского - 10 августа 1915 г.
Начались длительные переговоры с Сербией.
Очередная попытка союзных десантных сил овладеть Галлиполийским полуостровом, начатая 6 августа, привела к очередному поражению. Чрезвычайно кровопролитные бои 6–10 августа, 15–16 августа и 21 августа фактически решили судьбу Дарданелльской операции.
6 сентября в Плессе был заключен союзный договор Болгарии с Германией и Австрией, а 15-го, когда вопрос уже был окончательно и бесповоротно решен, Антанта сделала еще одну (нелепую в данных условиях) попытку привлечь Болгарию на свою сторону.
21 сентября была объявлена мобилизация Болгарии, а 4 октября последовало вступление Болгарии в войну на стороне Германии, Австрии и Турции.
Еще до этого произошло и крушение последних надежд Антанты на выступление Греции, несмотря на то что 3 августа Э. Венизелос вновь возглавил греческое правительство. Отношение его к уступкам в пользу Болгарии было таким же враждебным, как и сербов. Получив известие об условном согласии сербской стороны на уступки, на которых настояла Антанта, Э. Венизелос 31 августа опротестовал решение Сербии как противоречащее самому смыслу греко-сербского союза - территориальному равновесию на Балканском полуострове и взаимной гарантии владений.
Но позиция Болгарии и сведения о концентрации германо-австрийских войск на северной границе Сербии предвещали предстоящий удар по Балканскому полуострову. Взволнованные этой перспективой и, в частности, тем, что при таких условиях союзникам придется оставить Галлиполи, представители Антанты в Афинах вновь зондировали почву относительно позиции Греции. Выяснилось, что для отказа Греции от нейтралитета потребовалось бы создание оборонительного союза Румынии, Греции и Сербии против Болгарии.
В итоге союзники начали высадку своих войск в Салониках, а на следующий день, 2 октября, в Греции наступил новый правительственный кризис - и Э. Венизелос подал в отставку. Новый кабинет известил державы Антанты, что Греция остается нейтральной.
Таким образом, раскачивание союзниками балканского маятника "Греция - Болгария" принесло лишь потерю драгоценного времени и дискредитацию держав Антанты в регионе. Взаимные претензии и противоречия Греции и Болгарии не были непреодолимыми, просто не хватило дальновидности и политической воли, чтобы справиться с ними, отсутствовала и согласованность усилий союзников по Антанте.
Стратегически вступление в борьбу с Турцией любого из пары балканских государств Греция - Болгария оказывалось ключом, открывавшим Проливы. При определенном политическом мастерстве оба этих государства могли вступить в войну в нужном месте и в нужный момент, но близорукие политики Антанты не смогли склонить ни одно из них на свою сторону. Более того, Болгария встала на сторону Тройственного союза, что способствовало разгрому Сербии и Черногории, значительно затруднив проведение Дарданелльской операции и способствуя ее скорейшему и бесславному окончанию.
Глава 4. Плечом к плечу - Россия в Дарданелльской операции Антанты
С самого начала Дарданелльская операция планировалась во взаимодействии с вооруженными силами России.
В январе 1915 г. было принято решение о совместной операции, но содействовать друг другу союзники должны были в рамках самостоятельных операционных планов - прежде всего силами флота.
5 марта 1915 г. У. Черчилль сообщал военно-политическому руководству России: "Великобританское правительство самым серьезным образом надеется, что русский флот, когда наступит этот момент, тотчас же придет ко входу в Босфор и начнет в соответствии с английской морской атакой Мраморного моря систематическую с дальнего расстояния бомбардировку внешних фортов Босфора. Великобританское правительство придает первостепенное значение совместным действиям русского флота с союзным флотом".
Россия поддерживала реализацию этой операции повышенной стратегической важности, планируя и собственную Босфорскую экспедицию (см. ниже).
Начало Дарданелльской операции поставило вопрос о характере помощи, которую могла бы оказать Россия помимо организации Босфорской операции.
Считалось, что кроме усиления уже выполнявшейся блокады угольного района Анатолийского побережья (Зонгулдак - Эрегли) для прекращения снабжения углем Константинополя, турецких промышленных предприятий и флота русское командование сможет демонстративными действиями флота приковать к району Константинополя значительные сухопутные силы противника, не позволив их перебросить на Галлиполийский полуостров.
Не имея весной 1915 г. возможности немедленно выделить крупные сухопутные силы для десанта, русское командование намечало оказать союзникам содействие "в виде демонстраций Черноморского флота у Проливов, которые в зависимости от достижения союзниками успеха могут быть развиты, включительно до занятия Босфора Черноморским флотом и флотом союзников совместно".
Действия русского Черноморского флота определялись приказом командующего флотом адмирала А. А. Эбергарда на основе директивы Ставки от 19 февраля 1915 г., в которой, в частности, говорилось: "В ближайшее время предполагаются совместные действия англо-французского флота с участием их десантного корпуса против Дарданелл. Черноморскому флоту надлежит оказать содействие в виде демонстрации у проливов, которая, в зависимости от достижения нашими союзниками успеха, может быть развита включительно до занятия Босфора совместно Черноморским флотом и флотом союзников".
Русский флот получил в качестве задачи решение вопросов блокады Босфора и разрушения укреплений и инфраструктуры противника, что он в течение 1915 г. успешно и осуществлял.
Первая бомбардировка состоялась после получения от английского командования в Дарданеллах сообщения о намеченном на ближайшие дни прорыве союзного флота в Мраморное море (28 марта). Затем бомбардировки повторились 25 апреля, 2, 3 и 10 мая.
Адмиралы А. А. Эбергард и С. Карден поддерживали постоянную связь; в частности, на союзном флоте присутствовал специально откомандированный на британский флот русский офицер-наблюдатель.
Черноморский флот осуществил несколько набегов на берега Турции, в том числе используя пролив Босфор. В это время он включал в себя линейные корабли-додредноуты "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон", "Три Святителя" и "Ростислав", крейсера "Кагул", "Память Меркурия" и "Алмаз", миноносцы, авиатранспорты, подводные лодки и вспомогательные суда.
Укрепления противника подверглись артиллерийскому обстрелу с линкоров, топились турецкие транспортные суда, выставлялись минные заграждения. Кроме того, Черноморский флот осуществлял поиски вдоль анатолийских берегов Турции для осмотра и обстрела прибрежных пунктов и для уничтожения турецких судов, перевозящих в Константинополь уголь из Зонгулдака. Эти действия были весьма успешны. Так, при бомбардировке 28 марта "было несколько прямых попаданий в батареи, причем в одном случае был вызван взрыв, давший характерный столб дыма, окутавший на время одну из батарей".
2 мая были расстреляны с моря и атакованы гидросамолетами с воздуха турецкие береговые батареи у Босфора. В операциях участвуют линкоры и крейсера при поддержке миноносцев и гидроавиации с авиатранспорта, ходят к Босфору и русские подводные лодки. Так сковывались турецкие сухопутные и морские силы, уничтожались ресурсы.
Бомбардировки были направлены прежде всего на угольные копи (в основном район Зонгулдака) и объекты инфраструктуры противника. Очевидец вспоминал: "…флот подошел к Зонгулдаку, где от него отделился линейный корабль "Три Святителя" с тралящей партией и миноносцами 1-го дивизиона. Крейсера и миноносцы 1-го дивизиона ушли в дозор, дивизия кораблей держалась в море в качестве прикрытия на случай появления "Гебена". Идя за тралящей партией, линейный корабль "Три Святителя" начал обстрел сооружений для промывки угля с 40 кабельтовых на первом галсе и закончил свою стрельбу, сделав последний галс в расстоянии 20 кабельтовых от Зонгулдакского маяка. Громадное здание промывки угля с большими фабричными трубами несколькими 12-дм снарядами было совершенно разрушено, также были разбиты здания для сортировки угля, электрической станции и стенки набережной мола; залпами 6-дм орудий уничтожены оба погрузочных крана в гавани, перекидным огнем обстреляны сооружения по добыче угля и железнодорожная станция заводской дороги, расположенная за горным кряжем.
С моря было видно, что Зонгулдак после бомбардировки принял неладный вид, но, как последствия показали, хотя разрушения и были велики, угольная деятельность турок уничтожена не была… Многие сооружения с моря не могли быть обстреляны, так как гористая местность защищала их от обстрела".
Материальный эффект деятельности Черноморского флота был очень существенным: в условиях отсутствия других видов транспорта с началом войны морские перевозки угля из угольного района Зонгулдак - Эрегли в Босфор приобрели для Турции большую важность. Удары русских линейных кораблей и блокада, которую осуществляли миноносцы и подводные лодки против турецкого судоходства, постепенно наращивались, поставив под угрозу срыва поставки угля в турецкую столицу. Бомбардировки и блокада босфорского бассейна и уничтожение транспортных судов почти полностью парализовали вывоз угля. Стремясь получить хотя бы минимальное его количество, турки вынуждены были постоянно эскортировать суда, перевозившие уголь, используя для конвоирования даже такие крупные корабли, как "Гебен".
Действия русского флота против Эрегли-Зонгулдакского бассейна привели к тому, что турецкий военно-морской флот был посажен на голодный паек и расходовал топливо лишь для самых необходимых операций, а все военные мероприятия постоянно находились под угрозой остановки.
Черноморский флот сковал лучшие корабли германо-турок - "Гебен" и "Бреслау". Линейный крейсер "Гебен", самый современный и боеспособный корабль неприятеля, так и не смог принять участие в отражении союзников у Дарданелл. Хлопот же он мог доставить, ведь даже старый турецкий линкор "Хайреддин Барбаросса" причинил много неприятностей англичанам. Вместе с тем удаленность Босфора и ограниченность сил флота, требовавших периодической замены участвующих в операциях кораблей для ремонта и отдыха экипажей, не позволяли вести ближнюю блокаду Проливов. Превосходство же "Гебена" в скорости и вооружении, особенно по сравнению с устаревшими русскими линейными кораблями, заставляло Черноморский флот выходить только соединениями, чтобы не допустить уничтожения кораблей поодиночке. В то же время отработанная на флоте сосредоточенная стрельба соединения кораблей по одной цели должна была обеспечить уверенный отпор или даже уничтожение "Гебена" в прямом бою.
Первая встреча бригады линкоров Черного моря с "Гебеном" и "Бреслау" состоялась 18 ноября 1914 г., когда "Гебен", узнав о выходе русского флота в море и очередном обстреле им Трапезунда, подстерегал русские корабли на обратном пути. Русские корабли, обнаружив по радиопереговорам присутствие "Гебена" и "Бреслау", начали сокращать интервалы, миноносцы стали подтягиваться к эскадре. Из-за державшегося вокруг сильного тумана бой свелся в основном к поединку "Гебена" с наблюдавшим его лучше всех линкором "Евстафий". Русские старые линкоры показали себя грозным врагом новейшему кораблю. Когда дистанция до противника составляла лишь 38 кабельтовых, державший флаг на "Евстафий" А. А. Эбергард приказал немедленно открыть огонь.