Хуже очень даже может быть
В последнее время в прессе активно идет дискуссия о переходе России к парламентской республике. Связана она в основном с "тайными замыслами олигархов", которых обвиняют в намерении приватизировать власть. Крупные владельцы будто бы намерены взять под свой контроль сначала Еосударственную думу, а затем и правительство, оставив президенту только представительские функции.
Идея парламентского правления слишком привлекательна. Можно даже вывести закон: она оказывается востребована, когда общество находится на грани революционной ситуации. Например, переход к парламентской республике активно обсуждался в конце 90-х годов, когда кризис режима Бориса Ельцина уже был очевиден, а адекватная альтернатива ему еще не сформировалась. Если же обратиться к истории, то идеи ограничения власти президента в пользу парламента витали еще в хасбулатовском Верховном совете. С тех пор и повелось, что как в России кризис, так люди вспоминают о парламентском правлении.
Казалось бы, возникшая в последний год дискуссия вокруг формирования правительства парламентского большинства свидетельствует об обратном - ведь политическая стабильность считается одним из важнейших достижений правления Владимира I lyniiia. Ан нет, не подвела примета - стабильность пошатнулась, а некоторые эксперты даже заговорили о гражданской войне в случае пересмотра итогов приватизации.
* * *
Итак, в периоды кризисов наше общество алчет парламентской республики. ЕГочему же это происходит?
90-е годы прошлого века оставили нам в наследство незавершенную буржуазную революцию. От доминирования государственной собственности страна перешла к доминированию собственности частной. Однако с политической точки зрения мы застряли между эпохами. ЕГолитический режим Бориса Ельцина слишком похож на "переходные" режимы в странах Восточной Европы. Например, правительство Ханса Модрова в ЕДР Эти переходные правительства появлялись на божий свет в результате первого этапа "бархатных революций". Когда классические коммунистические партии уже выпустили из рук монополию на власть, а оппозиция еще не успела победить на выборах и отстранить от руководства осколки бывшей правящей партии. В Польше переходным было президентство Войцеха Ярузельского, когда глава государства и руководители силовых министерств представляли компартию, однако само правительство было сформировано движением "Солидарность". Но рано или поздно прежние вожди уходили от власти, уступая место не только новым демократическим политикам, но и новым демократическим институтам.
В России этого не произошло.
С точки зрения структуры нынешняя российская власть копирует советскую систему. У нас по-прежнему существует правительство, формируемое по отраслевому принципу. Как и в Советском Союзе, высока автономия бюрократии, ее независимость от общественного мнения и демократических процедур. Ротация правящих элит зависит не от выборов, а от результатов "борьбы бульдогов под ковром". Больше того, по сравнению с советским периодом обособление бюрократии от народа усилилось. В СССР существовала коммунистическая партия, которая контролировала бюрократический аппарат и могла воздействовать на ситуацию. Существовали отработанные механизмы воздействия на бюрократическую верхушку - партсобрания, жалобы в вышестоящие инстанции были не столь малоэффективны, как нам стараются показать. Во всяком случае, коррупция в СССР была в разы ниже, чем в современной России. Сегодня функции контроля над чиновниками не осуществляет никто.
"Переходная" система власти могла перерасти в "буржуазную демократию". Но возникли помехи. Приватизация была проведена таким образом, что возникший слой крупных собственников востребовал диктатуру. Она и пришла в форме ельцинского термидора. И характерной ее чертой было лишение парламента практически всех имевшихся у него функций. По сути дела, избранная в конце 1993 года Государственная дума была даже не законодательным, а законосовещательным учреждением.
В эпохи кризисов часть общества начинает неосознанно хотеть завершения буржуазной революции. А лучший способ для этого - ограничение президентской власти и усиление полномочий парламента. В президентском правлении слишком много чрезвычайщины. В той форме, в какой она существует сегодня, президентская власть имеет черты монархии, с характерными для этой формы правления чертами - опорой на высшую бюрократию и армию. Традиционные выборы раз в четыре года - скорее, референдумы о доверии действующему властителю. Ни в 2000-м, ни в 2004-м, ни в 2008 году у оппозиции не было ни малейшего шанса прийти к власти, а на фаворита работала вся государственная машина.
Нынешний политический режим напоминает конституционную монархию, которая существовала в России в 1905–1917 годах. Государственный строй, при котором правительство назначает монарх, но уже существует парламент. Как показывает политическая практика Германской империи времен Вильгельмов и наш собственный опыт начала прошлого века, такая система крайне нестабильна, ибо требует деятельного вмешательства со стороны главы государства. Причем держится она на личном авторитете одного-единственного человека, которому крайне трудно найти адекватную замену в случае кризиса. Любое падение популярности первого лица сразу же болезненно отражается на всей системе, которая лишена гибкости до такой степени, что отторжение "электоратом" монарха почти всегда означает и падение монархии.
* * *
Возможна ли в России парламентская республика? Чтобы решить этот вопрос, важно понять, что переход к парламентскому строю означает коренную реформу всей системы государственной власти. Он означает передачу контроля над правительством в руки представителей народа, напрямую зависящих от результатов всеобщих выборов.
Переход к парламентскому правлению означал бы завершение буржуазной революции в России. Однако внутренняя ситуация в стране такова, что завершение буржуазной революции на федеральном уровне может привести к кризисным явлениям на уровне регионов. Россия уже однажды попыталась перейти к республиканско-парламентскому устройству и крупно прогорела, когда выяснилось, что Временное правительство не имеет действенных рычагов для контроля за ситуацией в провинции и армии.
Приписываемая Ходорковскому и олигархам идеология означает веру во всевластие денег. Дескать, раз не можем контролировать президента, что ж - купим партии и Государственную думу, а с ними и правительство. Точно так же думали "олигархи" в 1917 году, когда свергали царя. Наивные, они полагали, что "министры-капиталисты" решают все. У них же деньги… Увы. Все, как оказалось, решали кадры. И кадры решили.
Но не будем отвлекаться. Единый стержень, объединяющий страну, - это бюрократическая иерархия. При введении парламентского строя подразумевается, что этот стержень будет резко ослаблен за счет усиления роли политических партий. В какой-нибудь Великобритании именно партии - структуры, которые скрепляют страну. Ведь регионами правят муниципалитеты, а не назначенные правительством комиссары. У нас для контроля над регионами используют силовые министерства и "штатские" бюрократические ведомства, структуры которых пронизывают всю Россию.
В случае введения парламентского правления на федеральном уровне при сохранении прежней феодально-губернаторской вольницы на уровне регионов Россия может превратиться в игрушку авторитарных региональных вождей. При этом в правительстве возникнет хаос.
Казалось бы, мы традиционно считаем, что хуже нынешнего правительства нет ничего. Однако, как в старом анекдоте про пессимиста и оптимиста, хуже очень даже может быть. Чреда региональных диктатур на местах и хаос в центральном правительстве - вот что может принести парламентское правление, если ввести его сейчас.
Даже если правительство возглавит олигарх, поставить ситуацию под контроль будет непросто. Ибо по той же логике правительство князя Львова должно было бы править Россией как минимум десятилетие. Однако деньги решают далеко не все. Без единой непартийной и неолигархической силы сейчас не обойтись, иначе олигархо-губернаторские партии разорвут страну на куски. При нынешнем отсутствии солидарности и уровне коррупции вотумы недоверия правительству будут следовать ежемесячно, а по количеству кабинетов министров страна может быстро обогнать Италию (где за послевоенные годы сменилось более 50 правительств).
Первая русско-американская война
Нападение на Южную Осетию есть нападение на Россию.
Впервые Соединенные Штаты решились на прямое силовое прощупывание российского "мягкого подбрюшья" на Кавказе.
Сдача российскими властями Южной Осетии означала бы, что на Россию можно плевать. Можно уничтожать ее солдат и союзников. Прецедент такого рода был бы крайне важен для развития дальнейших событий. В результате ослабления "руки Москвы" усилились бы сепаратистские настроения в республиках Северного Кавказа.
Это, в свою очередь, означало бы новый виток борьбы за отделение этой территории от России. Если можно стрелять в российских солдат в Осетии, почему этого нельзя делать на территории остального Кавказа?
Беспрецедентная наглость Саакашвили рассчитана именно на то, что Россия проглотит любое унижение из-за боязни реакции со стороны стран Запада.
Грузины от лица Америки провели разведку боем.
Никто из соседних государств со времен Второй мировой войны не нападал на территорию России. И вот это случилось. Не будем обманываться юридической принадлежностью Южной Осетии Ерузии. Фактический контроль в регионе уже 15 лет принадлежит России. То, что для Ерузии было операцией по восстановлению территориальной целостности, для США было тестом на способность российского руководства противостоять прямой военной агрессии, осуществляемой с территории соседнего государства.
Соединенные Штаты разгромили Ирак путем прямого военного вторжения, но уже несколько лет не решаются взяться за Иран. Россия в этой связи находится на отшибе - у США есть более важные дела, чем борьба с Кремлем, хотя у американских политиков Россия вызывает все большее раздражение.
И считающийся "ястребом" кандидат в президенты США Маккейн, и считающийся "голубем" Обама критикуют российское правительство почти в одних и тех же выражениях, что, возможно, означает наличие в вашингтонских верхах негативного консенсуса по отношению к России.
Похоже, по дороге к усмирению Ирана решено завернуть на Москву. Почти так же действовали крестоносцы много веков назад, идя на Иерусалим, а разгромив почему-то Константинополь.
Россия в последние годы демонстрировала слабость - утратила позиции на Украине, в Грузии и частично в Средней Азии в результате "оранжевых революций", под давлением Саакашвили досрочно вывела свои войска из Грузии. Казалось, поражениям кремлевской политики не будет конца.
Установив антироссийские режимы в бывших союзных республиках, США и их союзники рано или поздно должны были решиться к переносу войны против России непосредственно на территорию нашей страны.
* * *
Российское руководство оказалось в безвыходной ситуации, ибо сдача Южной Осетии означала в перспективе сдачу всего Северного Кавказа, - и решилось на отпор. Впервые за долгий срок Россия официально вела боевые действия на территории враждебного суверенного государства. Если не считать конфликтные ситуации начала 90-х годов прошлого века, когда будущие суверенные государства еще только формировались, то российская армия не вела таких войн чуть ли не с 1945 года. Ведь в Афганистан наши были приглашены местным правительством. А вот грузинские власти всеми способами пытаются изгнать российские войска.
Каковы последствия военной операции в Южной Осетии?
Они будут зависеть от того, сможет ли Россия превратить военную победу в политическую.
Комментаторы уже вспомнили Крымскую войну, в ходе которой победа над Турцией превратилась в поражение, нанесенное России коалицией великих держав Европы, и войну 1877 года, когда победа над все той же Турцией была фактически отнята у России благодаря дипломатическим усилиям Еермании и Британии.
Если странам Запада удастся навязать России (к удовольствию Ерузии) в качестве миротворцев войска третьих стран, например США, то цели войны со стороны Саакашвили будут достигнуты. Ерузинские власти с самого начала стремились превратить российские войска в одну из сторон конфликта - и надо отдать должное, им это удалось…
Идеология национального нахмуривания
Всякий раз, когда НАТО приближается к нашим границам, правительство нахмуривается. Так было всегда. Вспомним первый этап расширения НАТО на Восток. Тогда речь шла о принятии в альянс стран Восточной Европы, бывших членов Варшавского Договора. Москва тогда грозно нахмурилась и сказала добродушному Западу много язвительных слов. Запад, впрочем, и бровью не повел. Расширение Североатлантического альянса состоялось в положенные сроки. В чем же дело?
А дело в том, что Москва в действительности вовсе не борется против расширения НАТО (в нашей реальности - уже на территорию СНГ за счет Украины и Грузии). Кремль лишь пытается удержать остатки собственного престижа за рубежом и, что гораздо важнее, внутри страны. Грозно хмурящий брови Кремль, борзо ездящие по грязюке российские танки, со свистом рассекающие небеса ракеты - все преследуют одну цель: пропиарить мозг российскому населению, а если возможно, то и мировой общественности.
Схема пропиаривания проста. Запад принимает решение об очередном наступлении на зону российских интересов. Россия же ничего возразить не может. Прежде всего, потому, что путинская политика последних восьми лет привела к чудовищному ослаблению российских позиций на пространстве СНГ. Что ж, доброе НАТО лишь заполняет вакуум, ленивой тушей подползая к российским границам, беря в свои добрые руки контроль над бывшими союзными республиками.
Что может противопоставить Россия тотальному наползанию НАТО? Ничего. Но старая аппаратная пословица гласит: если не можешь остановить процесс, его нужно возглавить. В итоге появление натовских ПРО в Восточной Европе и вопрос о расширении НАТО превращается в предмет пиарного торга.
Елавное - продемонстрировать, что Кремль еще что-то может. На первом этапе Москва долго хмурилась и сурово покашливала в приемной западных владык. Правда, реально и пальцем не шевельнула для того, чтобы спасти остатки своего влияния в бывшем Варшавском блоке. Что ж, за хорошее поведение московским столоначальникам был дарован Совет Россия - НАТО - не имеющая никакой власти консультативная структура, удел которой - время от времени собираться и заниматься ничего не значащей болтовней.
Зато создание Совета Россия - НАТО крайне важно для пропиаривания несчастного российского населения. Которое будет думать, что правительство одержало великую победу, получив в зубы очередной "консультативный совет" в обмен на натовские войска вдоль российских границ.
* * *
Сегодня нам рассказывают о том, как перевооружается наша армия. Какие новые танки и самолеты получат войска в текущем году. Хочется верить. Вопрос лишь в том, почему за годы путинского нефтяного бума не было предпринято почти ничего для восстановления наших Вооруженных сил? Хочется верить в искренность нынешних властей, запоздало обративших внимание на "защитников Отечества". Однако даже если войска реально получат обещанную им технику, на создание армии нового строя, с современным оружием и не деморализованным безденежьем офицерским корпусом, понадобится время. Между тем Запад, скорее всего, ждать не станет. США и их союзники могут прийти на пространство СНГ не "завтра", а уже "сегодня". И ответить им, по большому счету, нечем.
Однако проблема шире, чем может казаться. Да, современная Россия слаба, но бог бы с ней. В конце концов, слабость при рациональном управлении можно преобразовать в силу. Большевики за очень короткий исторический срок подняли Россию из руин революции просто потому, что понимали, что в ином случае их режим и они сами обречены на гибель. Проблема, как всегда, состоит в отсутствии политической воли, а ее причина - в парализующем воздействии идеологии, угнездившейся во многих головах. Эта идеология бездействия, опирающегося на окостеневшее представление о собственном величии.
Адепты этой идеологии, нахмурившись, говорят: "А нам не надо, не больно-то и хотелось". "Нам не надо" - застарелая болезнь московской интеллигенции. В 80-е плели, что "нам не надо Советского Союза". В 90-е они говорили, что "нам не надо Восточной Европы". Сегодня сообщают, что СНЕ России "не больно-то и нужно". И в 80-е, и в 90-е, и в 2000-е я спрашивал их: "Когда же вы скажете, что "нам не нужна Москва"? - "Не-е-е, - усмехались они. - Москва-то нам нужна". - "А почему?" - "А по кочану".
Эта странная идеология досталась нам в наследство от советского режима. Последний, кажется, всерьез убедил большую часть населения, что у нас всего много, всего вдосталь, всего всем всегда хватит. И потому мы можем свободно и счастливо раздаривать соседям "кемски волости", ибо у нас их больше, чем звезд на небе. Вернее, сам-то режим так не считал, но граждан так воспитывал. В итоге получилась забавная смесь: хорошие люди, настоящие патриоты России в теории, при столкновении с практикой совершенно искренне (а вовсе не потому, что их облучает икс-лучом злое ФСБ) советуют "отдать все" и не заморачиваться.
* * *
Можно, конечно, отвергнуть эту идеологию как пустяк. Она и впрямь недостойна внимания, в ней нет ничего, кроме самолюбования и склонности к капитулянтству. Проблема, однако, в том, что этой же идеологией вплоть до последних лет была поражена власть. Довольно высокопоставленные эксперты рассуждали в момент, когда российское правительство делало все, чтобы отдать Аджарию Саакашвили, что Аджария нам совсем не нужна, а вот добрый друг России батоно Михаил наведет там порядок. Так Россия получила проблемы стократ большие, нежели имелись бы в случае сохранения Аджарии.
Носитель идеологии "нахмуривания" всегда готов к тотальной сдаче позиций страны. Он требует просто, чтобы ему эту сдачу красиво обосновали. То есть по телевизору должны сказать, что мы не просто сдаем военную базу, но уходим из ненужной нам заморской страны, для того чтобы строить домики для бездомненьких офицеров.
Так что идеология "нахмуривания" и вытекающая из нее постсоветская политика повсеместной сдачи позиций вовсе не безобидны, как кажутся. Хочется в очередной раз надеяться, что российское руководство извлечет уроки из катаклизмов последних 15 лет. Но для этого нужно изжить идеологию "нахмуривания" и четко артикулировать российские национальные интересы. Пока этого нет, процесс мягкого "наезда" Запада на Россию будет продолжаться.