* * *
Однако, как бы ни была бедна страна, убога экономика, рано или поздно возникает национальная буржуазия, то есть слой предпринимателей, занятый производством, а не добычей сырья и потому заинтересованный в подрыве диктатуры либералов. С этого момента либералы превращаются в то, что они есть - главный тормоз на пути развития капитализма, феодальную аристократическую касту, которая всеми силами препятствует демократизации страны.
Национальный капитал призывает к жизни новую правую идеологию, основанную не столько на принципе превосходства "избранных", прислонившихся к теплой "трубе", над "быдлом", сколько на ценностях свободного рынка при сильном государстве и крепкой общественной морали (или религиозности).
Забавно видеть, как приход к власти правых буржуазных партий, таких как Бхаратия джаната партия в Индии или Партия благоденствия в Турции, сопровождается дикими воплями и вздорными обвинениями. Например, индийских правых обвиняли в стремлении развязать ядерную войну. Турецких - в намерении превратить страну в исламское государство в духе современного Ирана. Разумеется, прогнозы не сбылись. Вышеупомянутые партии мало чем отличаются от почтенных консервативных партий Европы вроде Христианско-демократического союза.
В России последних лет правыми были вовсе не Союз правых сил или "Яблоко". Эти партии либеральны в описанном нами духе. Истинно правой партией стала обвиненная в фашизме "Родина". Действительно, идеология сильного государства при учете интересов Церкви и согласии на использование рыночных механизмов для развития экономики - вот что создает современную правую партию. Правда, первый блин вышел комом. Антисемитский скандал и внутренние расколы подорвали позиции партии. Так часто бывает с молодыми правыми организациями, многие из которых частично наследуют философию крайне правых экстремистов. Затем "детская болезнь" экстремизма проходит.
Вопрос: доросла ли Россия до новой правой партии? Не либеральной, а нормальной, то есть консервативной. Это вопрос зрелости российского правящего класса и российской буржуазии. История российского имущего класса носит компрадорский характер. Состояния делались на захвате заводов да на экспорте сырья. Однако постепенно ситуация меняется. Когда банкир Лебедев, в 90-е годы занимавшийся обслуживанием "Газпрома", начинает производить самолеты, я понимаю, что национальная буржуазия начинает складываться.
Арестовав Ходорковского, как когда-то Людовик XIV суперинтенданта Фуке, Путин нанес удар по олигархам. Но одновременно - и по всей либеральной политической системе, построенной на основе господства группы "избранных" над "быдлом". Система просела, но сохранилась. Либеральные министры по-прежнему сидят в правительстве, никого не представляя, кроме самих себя. "Никто воевод не ставит, никто не сменяет, от Бога, значит, пошли".
Смерть молодежной политики
(П. Святенков)
Молодежная политика умерла.
Отгремел оркестр. На скромный могильный холмик, "по виду детский", легли венки: "От ФЭПа", "От ИНСа", "От Администрации президента".
И тишина. Только избиратели с бюллетенями стоят.
Нам неважна смерть молодежной политики. Другие (прежде всего, политолог Павел Данилин) констатировали ее раньше нас. Нам важен вопрос: почему она умерла? И что грядет вместо нее?
Молодежная политика родилась как перформанс. В условиях полного запрета на легальную оппозиционную активность для крупных партий власть сквозь пальцы смотрела на активность мелких молодежных группировок, изображавших протест. Явлинский не мог митинговать у здания Лубянки. "Солидный человек, не поймут-с". Зато это мог сделать лидер Московского молодежного "Яблока" Илья Яшин.
Разве можно представить Бориса Грызлова, стоящего у здания Думы с кастрюлей на голове и вопящего: "Рогозин, съешь котлетку"? Нет и еще раз нет.
Молодежная политика родилась как перформанс, но продолжилась как медиафантом. На первом этапе политические акции крохотных групп из 5–10 человек имели смысл постольку, поскольку освещались СМИ. Неудивительно, что появились журналисты, профессионально специализирующиеся на молодежной политике. На фоне официоза, "прокисавшего в незначительных интригах", молодежная политика казалась глотком свежего воздуха. Здесь кидались помидорами, мышами, вместо головных уборов предпочитали кастрюли - в общем, весело проводили время. И вдруг "веселая карусель" молодежных политиков сгинула в один миг.
На эстраде существует понятие "разогрева". Слабая "команда" развлекает публику перед выходом на сцену популярной группы. Похоже, молодежная политика исполнила "разогревающую" роль. Аудитория активно машет руками, топает ногами, в общем, готова танцевать. Что же дальше?
* * *
Молодежная политика - политика крохотных тусовок в 5–10 человек (исключение из этого правила - разве что нацболы). Далеко не все тусовки были видны по телевизору. Пока несколько привилегированных тусовок грелись под лучами софитов, "там, во глубине России" шел процесс консолидации.
Гипотеза - "тусовки в 10 человек" возникли в массовом порядке. Просто подавляющего большинства из них мы не видим, поскольку активны в поле политического перформанса оказались лишь некоторые из них. Под "тусовками" мы в данном случае понимаем небольшие группы людей, объединенные доверием к друг другу, а также желанием действовать как сплоченные команды.
Если мы обратимся, например, к делу Иванниковой, то мы увидим, что функцию привлечения к нему общественного внимания взяла на себя небольшая (5–10 человек) тусовка Русского общественного движения (к которому присоединились ДПНИ, представители ЛДПР и другие). Иначе говоря, по своим тактико-техническим характеристикам "команда РОДа" мало чем отличалась от молодежных политтусовок, разве что возраст входящих в нее людей был не молодежный. Структурно же отличий никаких - небольшая группа активистов с плакатами "работает на камеры" и привлекает к себе внимание. Наш вывод: наблюдатели напрасно не объединили феномен молодежной политики и русской правозащиты. По сути, мы имеем дело с одним и тем же явлением.
Автор этих строк - человек, несомненно, политически ангажированный, склонный участвовать в политических мероприятиях гораздо чаще, чем средний обыватель. Потому на основании "включенного наблюдения" могу сказать, что в последнее время политически ангажированных "команд" становится все больше. Отчасти из-за прихода в политику прежде аполитичных тусовок, отчасти за счет формирования новых, ранее не существовавших.
Собственно, молодежная политика с ее пляшущими в лучах софитов смешными человечками оказала гальванизирующее влияние на атомизированный социум. Какая-то (небольшая) часть молодежи поняла, что открылся лифт социальной мобильности - надо объединяться в тусовки, всячески "светиться" в СМИ и "будет счастье".
В известном мне придонном секторе политических тусовок практически нет уже "одиноких волков". "Людей разобрали". Если "Вася Пупкин" не ходит в "Консервативное совещание", то он непременно ходит в "Билингву".
* * *
Молодежная политика замерла, когда в прослойке политически активных граждан не осталось людей, не разобранных по тусовкам. Естественно, подобное структурирование политического актива потребовало переформатирования молодежной политики. Она исчезла, как только возникли "точки сборки".
Под "точками сборки" мы понимаем оргструктуры, способные, опираясь на малочисленные "тусовки", проводить крупные мероприятия. Пример - небезызвестный "Правый марш", проведенный очень малочисленным "Евразийским союзом молодежи" (по сути, такая же "тусовка" из 10 человек, как и остальные) и ДПНИ. Пока оргресурс "точек сборки" очень слаб. Они не способны надолго объединять вокруг себя разрозненные команды и способны подвигнуть их на коллективные действия лишь при благоприятном стечении обстоятельств. Пока что "благоприятные обстоятельства" случаются только в правонационалистическом лагере.
Однако совершенно очевидно, что ресурс "точек сборки" далеко не выработан, больше того, до конца не осознан. Основная проблема в взаимоотношениях между нарождающимися "точками сборки" и "тусовками" заключается в том, что пока неясна схема, в соответствии с которой можно поставить тусовки под контроль. С одной стороны, они - довольно подвижные клетки социального организма. Ставить их под прямой административный контроль какой-либо политической партии или идеологического направления вряд ли возможно: участники тусовок" - добровольцы, и они сразу же утратят интерес к "тусовкам", как только те приобретут черты бюрократических структур. Сетевые же принципы не работают. "Тусовки" не умеют консолидироваться вокруг "точек сборки" по свистку или на основании сообщений в СМИ. Получается странная ситуация: с одной стороны, висящая в "поднебесье" "точка сборки", почти не имеющая связи с "тусовками" и пытающаяся отдавать им приказы, а с другой - "тусовки", не понимающие, чего от них хотят, топчущиеся на месте и не воспринимающие приказы свыше.
* * *
Таким образом, передел политического пространства между "тусовками" и возникновение "точек сборки" привели к концу молодежной политики, какой мы ее привыкли видеть. Но на смену ей не пришла новая модель российского околополитического социума. Возможно, как и российской армии, нашему околополи-тическому социуму не хватает сержантов, то есть посредников между "точками сборки" (офицерами) и "тусовками" (солдатами). В западной политической модели роль сержантов выполняют всякого рода грантодатели, которые структурируют политическое пространство с помощью точечных финансовых вливаний и создают, таким образом, среду коммуникации между "точками сборки" и "тусовками" (то есть в их реальности - мелкими организациями гражданского общества).
Однако в российском случае денег у оппозиции нет и не предвидится. Власти же предпочитают жестко контролируемые иерархические структуры, вроде "Наших". Поэтому околополитический социум останется, скорее всего, в "агрегатном состоянии" до тех пор, пока его не выведет из этого состояния какой-либо кризис или появление силы, которая создаст "сержантов" и тем самым заполнит разрыв между "точками сборки" и "тусовками".
Последняя отставка
(П. Святенков)
Ельцин умер, но плакать над ним некому. Нет и ликования, которым история отмечает смерть великих злодеев.
Есть - легкое удивление: "Что он этим хотел сказать?" Именно так, озадаченно чеша затылок, люди размышляли над его знаменитыми "кадровыми рокировочками" десять лет назад. Автору этих строк, еще молодому, еще неопытному, казалось, что вершиной кадровых перестановок была отставка "первого президента России". Ельцин уволил сам себя, освободив место для Путина. Боже, как я был наивен! Как выяснилось, Ельцину предстояла и еще одна, последняя "рокировочка". Да, решение о ней он принял не сам. Иной, более высокопоставленный Начальник отозвал его. Но все же, все же… Его уход - это именно отставка, он опять всех надул, скрывшись от суда народа за черным плащом смерти. И люди, говоря о кончине Ельцина, на самом-то деле говорят о его отставке из числа живых.
* * *
Кем он был для России? Ответ - учредителем. Любое государство несет на себе отпечаток личности основателя. Она отражается в устройстве государственных институтов, в целеполагании, в ценностях, верности которым клянутся преемники. И пока государство живо, жив и тот, кто создал его. Воля учредителя, воплощенная в институтах, продолжает направлять жизнь людей. Именно вокруг личности основателя государство сооружает официальный культ, поклоняясь в его рамках самому себе. В этом смысле Соединенные Штаты - это воплощенный в институтах Джордж Вашингтон (разумеется, с примкнувшими к нему отцами-основателями). Точно так же, как современная Франция - это обретший посмертное существование дух Пятой республики - Шарль де Голль.
Над Россией же доднесь тяготеет Ельцин. Тяготеет - потому что в роли учредителя он выступил, а вот стабильную государственность создать не смог.
Ельцин единолично был "учредительным собранием" нашей недоделанной "буржуазной революции". При создании Конституции он допустил лишь одну существенную ошибку - настолько заузил права народа и расширил полномочия президентства, что последнее превратилось в перманентно действующую "учредительную власть", вознесенную над традиционными законодательной, исполнительной и судебной. Это, в свою очередь, привело к тому, что Россия не обрела устойчивого правительства и сильных политических институтов. Ибо президентская власть постоянно занята "переучреждением России". А что постоянно "учреждается", иначе говоря, то уничтожается, то возникает вновь, не может обрести устойчивого существования. Отсюда и слабость российской государственности и неустойчивость позиций самого Ельцина как ее основателя. Пытаясь создать страну по своему образу и подобию, Ельцин в действительности создал лишь президентскую власть. Лишь она устойчива, да и то относительно самого государства.
Перманентный процесс "переучреждения" отражает характер покойного президента. Он был демиургом, творил свое государство неумело, по-графомански упорно и беспрерывно отягощал его злом. Российская власть унаследовала черты своего создателя.
В качестве учредителя государства Ельцин не имел преемника. Вернее сказать, его преемником стал не человек, а институт. Постоянно действующая "учредительная" президентская власть. И совсем неважно, кто является президентом. Система может функционировать и при минимальном участии главы государства, как во время первого срока Путина или второго срока Ельцина. Всерьез от этого ничего не меняется.
Но парадоксальным образом созданная Ельциным "по образу и подобию своему" государственная система нуждалась в нем. Е[уждалась не как в менеджере, а как в некоем эталоне. Ельцин - это "оригинал" нашего нынешнего государства. Именно сверяясь с Ельциным, нестабильная "учредительная власть", постоянно переучреждающая государство и как следствие - саму себя, могла существовать.
Теперь эталон утерян. Место, занятое доселе Ельциным, пусто и не свято. "Считая именно от Ельцина", определяли историю современной России ее правящие элиты. Именно Ельцин выступал в роли основателя, гаранта, хранителя традиций созданной им системы. Этого хранителя больше нет…