Однако, эта попытка коммунистического прорыва к власти была внезапно отражена главным либералом страны Владимиром Жириновским, который обвинил Зюганова в попытке создать ГКЧП 2, а власти в создании нынешней ситуации на Северном Кавказе, чтобы ввести в стране чрезвычайное положение и не допустить проведения выборов.
"Все идет по сценарию, - заверил лидер ЛДПР коллег-депутатов, - нужна война, чтобы сорвать выборы". Затем Жириновский со свойственной ему безаппеляционностью заявил, что вскоре президент Ельцин будет смещен и власть в стране захватят Михаил Горбачев, Гавриил Попов и Александр Лебедь. Избежать такого развития событий можно только восстановив КГБ, доведя его численность до миллиона сотрудников, увеличив при этом и армию до четырех миллионов человек, перейдя попутно к губернскому административно-территориальному делению страны и разрешив ношение оружия депутатам.
Затем в Думе, как всегда бывало после выступлений главного либерала, началась ругань, грозящая перейти в драку. Обстановку разрядил кто-то из коммунистов, злорадно крикнув: "А где же Сергей Ковалев? В Грозном он постоянно появлялся, а что-то в Буденновск не спешит!"
Поднявшийся Егор Гайдар информировал депутатов, что уполномоченный Президента по правам человека уже на пути в Буденновск.
Сергей Ковалев, которого Дума уже успела отстранить от поста председателя комитета по правам человека, находился в это время в Германии, в связи с присуждением ему Премии Свободы имени Хоккера. Едва услышав о событиях, он немедленно прервал поездку и вылетел в Москву, а оттуда в Буденновск. К нему присоединились депутаты от "Выбора России" Михаил Молоствов, Александр Осовцов и Юлий Рыбаков, которые всю зиму сидели вместе с ним под "родными" бомбами в Грозном. К ним также присоединился депутат от фракции "ЯБЛоко" Валерий Борщев.
Подоспевшие к этому времени газеты разных на правлений продолжали взывать к общественному мнению страны броскими шапками заголовков: "Кровавый вызов всей России! Зеленый флаг Чечни над русским городом должен всем открыть глаза на простой факт: несдающегося врага необходимо уничтожить!" "Война в Чечне закончилась началась бойня в России!" "Русский город заложник чеченцев", "Отныне Россия беззащитна перед терроризмом". "Москва увязла на годы в кровавом болоте" "Выходом из тупика, - отмечала парижская "Либерасьон", - являются переговоры с Дудаевым, но это политическое самоубийство для любого российского политика".
Тем временем ФСБ, раздираемая желанием принести какую-то пользу в начавшейся общенациональной борьбе с чеченским терроризмом, неожиданно совершила налет на отделение "Чечен-Пресс", расположившееся в одном из домов в самом центре Москвы и функционировавшее в течение всех прошедших шести месяцев с момента начала войны, хотя было создано несколько раньше. Там же находилось официальное представительство Чечни в Москве, возглавляемое личным представителем Дудаева Хаматом Курбановым, имевшим со своим президентом спутниковую и компьютерную связь…
Хамат Курбанов вместе с женой Ольгой жил в Москве около 15 лет и лишь в октябре 1994 года согласился представлять в Москве правительство генерала Дудаева. При этом он не только не скрывался, но вместе со своим пресс-атташе Рамзаном Музаевым посещал многих должностных лиц в Москве, всем предъявляя подписанные Джохаром Дудаевым верительные грамоты, объясняя политику своей страны и прилагая усилия, чтобы избежать войны.
16 июня существовавшее более полугода отделение "Чечен-Пресс" было объявлено "резидентурой дудаевской разведки", а Хамат Курбанов, естественно, "резидентом". В помещении "Чечен-Пресс" и на квартире Курбанова были проведены обыски. Никаких следов оружия и боеприпасов там не обнаружили, зато нашли камуфляжную форму, фотографии, блокноты с записями телефонов, в том числе приемной Ельцина, а также досье из газетных вырезок на политических лидеров различных направлений.
Все это уже не вызывало ничего, кроме горького смеха. Особенно учитывая, что все эти действа творились на основании указа Президента об усилении борьбы с бандитизмом. Точно так же, как указ Президента об усилении борьбы с фашизмом привел к обыску не, скажем, в Русском Национальном Единстве, чьи ребята откровенно носят свастику на рукавах, а, непонятно почему у Валерии Новодворской. Такая уж у нас власть…
Наступившая пятница не принесла никаких видимых результатов в деле освобождения заложников. Представители федеральных силовых ведомств каждый четный час связывались с Басаевым по телефону, настойчиво предлагая ему два миллиона долларов и самолет в Ливию. С такой же монотонностью Басаев повторял свои прежние требования.
Созвонившись с Москвой, "силовики" подняли сумму до трех миллионов долларов. Басаев снова отказался. Сколько же он хочет? Степашин, Ерин и Егоров многозначительно переглядывались. Ну и аппетит у этого волка!
Во время многочисленных инцидентов с "чеченскими" террористами в аэропорту Минеральные Воды с ними всегда удавалось договориться на сумму, не превышающую два миллиона долларов, а то и за половину. Правда, Дудаев что-то там говорил, что это провокация Москвы с тем, чтобы подготовить общественное мнение страны к вооруженному вторжению в Чечню. Но кто его слушал? Какое вторжение? С ума что ли сошел этот чеченский маньяк? А, оказывается, он просто хорошо знал методы, в которые Москва сама и поверила. Где это видано, чтобы чеченец отказывался от двух миллионов долларов. Единственной причиной может быть только то, что он хочет больше.
И они продолжали торговаться, давая возможность "Альфе" подготовиться как следует к штурму, чтобы "понимаешь, не сделать чего-нибудь там во вред себе".
"Альфа" готовилась, хотя и без всякого энтузиазма. Среди бойцов "Альфы" (о, времена, о, нравы!) шныряли корреспонденты различных агентств, включая и западные. Одни офицеры от них раздраженно отмахивались - Вас только сейчас и не хватало! - Но другие охотно давали интервью:
Сколько погибнет заложников, если вы пойдете на штурм? - спросил корресподент "Радио "Свобода" одного из "альфовцев".
Все, - не задумавшись даже на мгновение, ответил офицер.
А вас сколько погибнет в этом случае? - поинтересовался журналист.
Три к одному, как минимум, - вздохнул боец "Альфы".-Мы же не можем использовать артиллерию и авиацию в данных условиях. Он помолчал и добавил: "Пусть лучше политики разбираются. Они эту кашу заварили. У них уже должны быть "мальчики кровавые" в глазах".
"Альфовец" не зря скорбел об отсутствии у них артиллерийской и авиационной поддержки. Полгода чеченской войны уже успели продемонстрировать такую разницу в боевой подготовке чеченских бойцов и российских солдат, что любой так называемый "контактный бой" с чеченцами приводил только к огромным потерям с российской стороны убитыми, ранеными и пленными, не давая никаких, что было особенно обидно, даже тактических результатов. Пара дюжин чеченских ополченцев могла в течение месяца держать оборону населенного пункта, отбивая из автоматов и гранатометов все попытки российских войск этим селом овладеть, да еще умудряясь ездить на ближайший базар, где российские солдаты торговали боеприпасами.
Поэтому чеченцев, по всем правилам лжетеории покойного генерала Дуэ, решили "выбомбить" из войны, благо в классическом случае применения этой теории, предлагающей вести войну исключительно военно-воздушными силами, у противника не должно было быть авиации вообще.
Именно так в Чечне дело и обстояло. Бомбы и снаряды сыпались на населенные пункты каждые 15–20 секунд. Только от одного грохота взрывов синели и умирали от разрыва сердца дети, не считая тех, кого убивало осколками и обломками рухнувших домов. В некоторых случаях подобная тактика срабатывала: мирное население, не выдержав этого ужаса, само просило повстанцев уйти из села и отдавалось на милость победителей. Например, в Самашках или в станице Асиновская.
Но в большинстве случаев применение в полном объеме тактической теории старого итальянского генерала только множило количество бойцов армии генерала Дудаева. Потеряв детей, отцы вчера еще мирные крестьяне решительно брались за автоматы. Они не любили генерала Дудаева, но убийц своих детей ненавидели, а Дудаев был единственным символом национального сопротивления уже совершенно отчетливой политике геноцида со стороны обезумевшего московского руководства. Случись то, что произошло в Буденновске, гденибудь на территории Чечни, здание больницы без секунды колебаний разнесли бы в щебень бомбами вакуумного взрыва и тяжелыми снарядами дальнобойной артиллерии, сколько бы там ни было больных и заложников.
Но в Буденновске рассчитывать на поддержку авиации и артиллерии, главным образом изза перепуганного и растерявшегося руководства, не приходилось.
К сожалению, в Буденновске полюбоваться на дело рук своих собрались не все, кто полгода назад столь легкомысленно "вляпался", по словам министра иностранных дел Козырева, в чеченскую авантюру.
Егоров, Степашин и Ерин и это было весьма символично пытались, на этот раз нервно и испуганно, расхлебать заваренную ими же кашу. Но какие из них были бойцы, если вспомнить, что двое в прошлом являлись участковыми, а третий преподавателем марксизма-ленинизма в Пожарном училище.
Ведь как не хватало в Буденновске генерала Грачева!
Как бы они замечательно смотрелись все вчетвером, как в славные дни штурма Грозного!
У генерала Грачева, следившего за бездарными действиями своих сообщников, по его собственным словам, "руки чесались приехать в Буденновск поруководить", и можно себе представить, что бы осталось от города, когда в небе над ним появилась бы поднятая Грачевым авиация для нанесения точечных ударов по больнице. Думается, что будь президент Ельцин в тот момент в Москве, он бы разрешил Грачеву немного поруководить. Но Президент, по словам Геннадия Зюганова, к счастью, сидел "шестеркой" в предбаннике у "семерки", а Грачев, которого не пустили в Буденновск, с удовольствием одаривал общественность своими комментариями происходящего. Сообщив для начала, что он бы освободил больницу в Буденновске за час(!) довольно большое время, если вспомнить, что всю Чечню генерал собирался освободить за 2 часа.
Грачев, как бы отвечая на выдвинутые Басаевым условия, добавил: "Переговоры с лидерами чеченских вооруженных формирований вестись больше не будут. Необходимо проведение "специальной операции". Я бы не хотел, чтобы события в Буденновске повлияли на ситуацию в Чечне".
Таким образом, как ни крути, "Альфа" была брошена на произвол судьбы без авиации и даже без артиллерии и танков. Правда, можно было надеяться на поддержку боевых машин пехоты и четырехствольных зенитных установок "Шилка", способных беглым огнем мгновенно уничтожить любую стационарную цель.
Генерал Гусев, перебирая в уме различные приемы борьбы с терроризмом, несмотря на столь огромное количество заложников в здании, а может быть именно поэтому, поскольку аристотелева логика здесь неуместна, решил остановиться на наиболее эффективном так называемом методе "шквального огня". Все, занимающиеся борьбой с терроризмом (а опыт уже был накоплен огромный) знают, что террористы, внезапно захватывающие какой-нибудь объект, в силу самой специфики своих действий, не могут притащить с собой большое количество боеприпасов. Ну, скажем, не более пяти-шести автоматных рожков на брата плюс несколько гранат. В то же время предполагается, что антитеррористические подразделения имеют неограниченный запас боеприпасов, который им постоянно подвозят. Поэтому антитеррористическая команда, открыв по террористам шквальный огонь, либо создает условия, когда те не могут высунуться изза укрытий и под прикрытием огня врывается в здание, либо, вызвав ответный шквальный огонь, ждет, когда у террористов кончатся боеприпасы и берет их голыми руками. Этот прием всем хорош кроме одного: жизнь заложников тут в расчет вовсе не принималась, поскольку все жертвы списывались на убитых террористов.
Не спешите только обвинять генерала Гусева, а тем более его подчиненных в безжалостности и тому подобных вещах. "Альфовцы" люди служивые и обязаны только выполнять полученные приказы точно и в срок, как того требует Устав. Если в последние годы их мысли часто уходили куда-то за пределы получаемых приказов, то это результат общего падения дисциплины не только в армии, но и в стране в целом.
Поэтому вспомним, что Президент по телефону Ерину, а чуть позже всенародно по телевидению приказал: "Всех этих падл уничтожить!" И хотя он не разъяснил, кого именно он имел в виду под этим изящным термином, ясно было одно: Президент никого спасать не велел, а велел уничтожить "падл", скорее всего имея в виду чеченцев Басаева. Что "Альфа" и собиралась сделать без особого, повторяем, энтузиазма, но методом "шквального огня".
Снайперы "Альфы" уже время от времени постреливали по окнам больницы, когда в них появлялись любопытные головы, главным образом женские, и, как правило, не промахивались, подтверждая свое высокое профессиональное мастерство.
А однажды какой-то БТР, как будто взбесившись, вдруг стал бить по окнам из своего крупнокалиберного пулемета. Потребовалось минут пятнадцать, прежде чем удалось успокоить солдат, у которых, по вполне понятным причинам, сдали нервы. Поэтому где-то к обеду Басаев объявил, что у него уже накопилось около 30 трупов, вид которых нервирует живых, и попросил их вывезти. Как ни странно, но распоряжающиеся всем "силовики" немедленно согласились. При этом соблюдался какой-то странный ритуал.
Из больничного двора выехал груженный трупами мебельный фургон. Откинув задний борт, он вплотную подошел к подъехавшему задним ходом огромному рефрижератору. Обе машины были оцеплены солдатами спецназа. Как из фургона передавались в рефрижератор трупы погибших никто не видел, но на землю упал залитый кровью смятый погон подполковника авиации. Машины стояли долго. Затем мебельный фургон поехал обратно в больницу. Позднее по Буденновску прошел зловещий слух, что из рефрижератора, приняв трупы, передали Басаеву пинки с патронами и новенькие гранатометы.
Между тем, впавшие в отчаяние жители города, чьи родственники находились в больнице в числе заложников, собрались на стихийный митинг, требуя, чтобы кто-нибудь из руководства "штабом" объяснил им ситуацию и шансы на освобождение их близких. После двух часов истерических криков, переходящих в массовое рыдание, перед несчастными людьми появился Николай Егоров. Ему сейчас бы очень пошла камуфляжная форма с тельняшкой, как в январе. В штатском министр национальностей выглядел не столь убедительно. Видимо, он руководствовался не столько состраданием к буденновцам, сколько желанием обеспечить внезапность удара "Альфы", поскольку поклялся, что высшая цель для прибывших из Москвы министров - жизнь заложников.
За эту цель, пояснил он, федеральные власти готовы заплатить любую цену. Будет сделано все, уверял Егоров, чтобы не допустить продолжения кровопролития. "Правительство, патетически восклицал министр по делам национальностей, готово выплатить любую сумму за жизни заложников". Более того, оно готово предоставить им самолет в Минеральных Водах и обеспечить возможность их беспрепятственного вылета в любую страну, готовую их принять.
Говоря это, Егоров уже отлично знал, что Басаев успел за это время три раза отказаться от денег и отлета в "любую страну". Он также знал, что штурм неминуем, что в ходе него погибнут много родных и близих тех людей, что жадно слушали его слова, и тем не менее на конкретный вопрос о штурме вице-премьер и министр по делам национальностей Николай Егоров в присутствии нескольких сотен жителей Буденновска и журналистов ответил следующим образом:
Вариант штурма неприемлем. По оперативным данным, в больнице по всем этажам развешены связки толовых шашек и расставлены канистры с бензином. В подвале же здания, пояснил Егоров со знанием дела, находится 16 баллонов со сжатым кислородом, обложенных взрывчаткой. Если вся эта взрывная мощь сработает, спасать будет уже некого.
Обеспечив сохранение военной тайны, Егоров покинул митинг и поспешил на совещание, которое проводил с руководством города прибывший губернатор Ставрополья Евгений Кузнецов.
На совещании обнаружились факты, которые создали истерическую атмосферу. По поступавшим секретным данным от местного и центрального руководства ФСБ, Буденновск неизбежно должен был в самое ближайшее время подвергнуться новому нападению чеченских отрядов, спешащих на выручку Шамилю Басаеву. Кто и зачем снабжал Буденновск подобной "дезой", точно установить не удалось, но, сдается, этим занималась ФСБ для создания видимости своей бурной деятельности. Однако, цели своей они достигли городское руководство было приведено в состояние полной паники. Не стесняясь присутствия сановных посланцев Москвы и губернатора, руководители города кричали, что Буденновск, по существу, не охраняется.
В микрорайонах нет света, они никем не патрулируютея даже милицией; нет ни одного БТРа хотя бы на перекрестках. Все силы сконцентрировав вокруг чрезвычайного штаба в здании РОВДа, где собралась высокопоставленная рать из Москвы. Трудно себе представить, что произойдет, если в город ворвутся новые отряды чеченской армии?
Даже сейчас, когда в окрестностях города находятся боевики (очередная "деза", полученная ФСБ), жизненно важные городские объекты охраняются лишь символически. В любую минуту в любом из них можно ждать беды.
Буквально при этих словах в кабинет, где происходило совещание, вбежал растерянный начальник районных электросетей, сообщив о том, что в районе подстанции завязался бой с новым отрядом боевиков. Паника достигла предела. В район боя были немедленно брошены армейские подразделения и часть "Альфы". К счастью, удалось быстро выяснить, что никаких новых боевиков там нет. Перестрелку затеяли две группы ОМОНа, не узнавшие в темноте друг друга.
Местные начальники ждали, что скажут прибывшие из Москвы руководители. Тем сказать было решительно нечего. Это были уже не руководители, а отвратительная накипь долгой лжи и военных неудач, сметенная в Буденновск надвигающимся разгромом…
Местное начальство, потеряв всякий чиновний страх, стало говорить прибывшим министрам и генералам все, что оно о них думает. Было вы сказано мнение, что "Надо их отправить обратно в Москву и заниматься освобождением заложников самим и только через переговоры. Раз профукали надо идти на уступки, а то нам московские генералы здесь такого натворят не расхлебаем!"
Евгению Кузнецову с трудом удалось привести совещание к должному чинопочитанию, но позднее этот чиновничий бунт стоил губернатору должности.