Одна из таких скрытых до поры проблем Франции носит имя Бретань.
Проезжая мимо уютных бретонских домиков с их непременными исполинскими гортензиями в палисаднике, мимо церквушек, сложенных из похожего на жженый сахар гранита, ощущаешь душевный покой: кажется, жизнь здесь столетиями текла тихо и мирно. На самом деле мир и тишина - редкие гости в этом краю. Под французскую корону Бретань подвели в начале XVI века силой, которая была применена к четырнадцатилетней девочке. Ее звали Анна, и она была герцогиней Бретани, представительницей пресекшегося по мужской линии рода Дрё. Чтобы взять ее замуж, король Карл VIII подверг город Ренн такой свирепой и безжалостной осаде, что даже спустя 500 лет, в 1991 году, реннцы отказались праздновать юбилей того брака. Бретонцы, до сих пор обожающие свою скромную "герцогиню в сабо", охотно расскажут вам долгую историю ее короткой жизни: бретонские права и бретонские свободы Анна отстаивала упорно и последовательно.
Невзирая на присоединение к Франции, Бретань в достаточной мере осталась сама по себе. У нее был собственный парламент, основанный как раз умницей Анной: ни один королевский налог не мог затронуть бретонцев, минуя его. Строго говоря, бретонцы сами решали, какой налог они будут платить и в каком размере. Бретань делилась на четыре епископских земли: Трегор, Леон, Корнуайль и Ваннетэ.
Все прошло и быльем поросло. Три века флаг с черно-белыми горностаями верно служил лилейно-белому. Только чума XVIII столетия - французская революция - навсегда противопоставила Бретань Франции и Францию Бретани. Бретань осталась верна преданному Францией французскому королю и своим алтарям. Бретань восстала против революции. Об эпической доблести ее дворян и крестьян вам и сегодня расскажут в крошечном музее в Перрос-Гиреке, посвященном белогвардейцам-шуанам. А вот и русская оценка героев той войны:
"А вы, бессмертные вандейцы! Верные хранители чести французов! Восстановите Храм Господень и престол Государей ваших. Тогда мир благоговеющий да возгордится вами, и древний стебель лилии, преклоненный долу, да восстанет посреди вас блистательнее и величественнее. Храбрый Шаретт, честь французских рыцарей! Вселенная исполнена имени твоего; изумленная Европа созерцает тебя; тебе удивляюсь я, тебя приветствую. Лети, устремись, рази - и победа последует стопам твоим! Таковы суть желания воина, который, поседев на полях чести, всегда зрел победу, увенчивающую упование его на Господа сил! Слава Ему! Ибо Он есть источник всякия славы. Слава тебе! Ибо ты Ему любезен. Суворов".
Все взаимосвязано на маленьком христианском континенте. Когда бы победили вандейцы и шуаны, Бонапарт никогда не ступил бы на русскую землю, цвет русской нации не был бы скошен на Бородинском поле. Должно быть, сердце старого полководца прозревало это.
Как расправлялись с белыми, как убивали женщин и детей, как оскверняли святыни - можно повествовать долго, да только проще нам вспомнить нечто подобное из собственного злого прошлого. Спустя полвека Бальзак и Гюго оправдали эти расправы "просвещенного разума" над "тупым крестьянским стадом" ничуть не хуже, чем Максим Горький.
Республиканская Франция не простила бретонскую верность Франции королевской.
Осмысленное деление края по епископским кафедрам было заменено взятыми с потолка четырьмя департаментами. Сам бретонский язык было решено извести. По начало XX века в школах Бретани практиковался унизительный и мерзкий обычай. Если ребенок случайно, хотя бы на переменке во время игры, начинал говорить по-бретонски, его наказывали так называемым "знаком". "Знак" мог быть чем угодно: рваным башмаком, выщербленным до дыры камнем - словом, какой-нибудь дрянью. Дрянь эта вешалась ребенку на шею, и он должен был таскать ее, пока - и в этом самое мерзкое - не настучит на другого заговорившего на родном языке ученика. "Знак" перевешивался с маленького доносчика на новую жертву, чтобы и дальше навязывать выбор между башмаком на груди и стукачеством. Какая прекрасная демократическая педагогика!
Противостояние между Бретанью и Францией продолжается по сей день. Девяностые годы прошлого века помнят манифестации доведенных до отчаянья бретонских рыбаков, не могущих более конкурировать с промышленным ловом рыбы. Минул десяток лет - и опустели рыбацкие деревушки. Вчерашние рыбаки рассеиваются по городам в поисках работы, богатые парижане скупают их живописные домики для своего летнего отдыха.
Странно ли, что кое-кто мечтает взметнуть черно-белый "гвен-а-дю" вместо ненавистного триколора? Правда, еще вчера большинство бретонцев все же считали сепаратистов витающими в облаках чудаками. Сегодня - день перелома. Бретонцы, вне сомнения, поглядывают на Корсику. И теперь уже нельзя с уверенностью сказать, что завтра они не пойдут сколачивать урны для голосования.
А следом может заволноваться и соседка Нормандия. Ныне Нормандия, как и Бретань, делится на Верхнюю и Нижнюю. Столица верхней - Руан, центром Нижней является Кан. Последние годы правительство лелеет замыслы перекроить нормандские земли. Нормандию предполагается сделать единой, у Кана хотят отобрать столичный статус. Часть субсидий, получаемых Каном, следовательно, отойдет Руану: лицеев станут строить меньше, меньше денег будут получать университет и высшие инженерные школы, будет ликвидирован аэропорт… Кто и с какой больной головы затевает прожект, заведомо обрекающий Нижнюю Нормандию на рост безработицы и упадок? Перемены это повлечет самые неприятные. Сначала, конечно, произойдет резкое "полевение" традиционно правого края - безработные толпы начнут требовать увеличения социалки… Социалку увеличат, но вместе с ней увеличат и налоги. Лучше не станет. Сейчас, по словам моих нормандских друзей, сепаратистов у них на порядок меньше, чем в Бретани. Но когда затеянное в Париже объединение произойдет, обедневшие прибрежные жители тоже могут задуматься всерьез: ну и зачем нам этот Париж? Пусть верхние остаются при нем, если хотят, а мы не пропадем в нашем портовом краю.
Кстати, и в Нормандии, в особенности Нижней, идеология несколько расходится с официальной. Так, одна из улиц Кана носит имя нормандской девушки Шарлотты Корде, той самой, что своей рукой отправила к праотцам революционера Марата. В школах дети, конечно, слышат, что Марат был герой и полубог. Но если ребенок бежит в школу по улице Шарлотты Корде, это что-нибудь да значит. У Нормандии есть нравственные ценности, на которые она может опереться в противопоставлении центру.
Конечно, едва ли Саркози боится завершить свое президентство на крошечном лоскуте королевского домена, как какой-нибудь поздний Каролинг. Но XX век сделал все, чтобы научить нас: самые немыслимые с точки зрения разума и простого здравого смысла вещи вполне осуществимы.
Справедливых границ не бывает, это противно человеческой природе. Любая линия, проведенная по карте, проходит и по человеческим судьбам. Status quo вчерашнего дня был хорош не идеальной справедливостью существовавших границ, а приостановлением их бесконечного передела.
Из Ватикана в Вашингтон
Трудно, очень трудно донести до некоторых наших патриотически настроенных сограждан простую мысль, что монолита под названием "Запад" (он же враг России от начала времен) в природе не существует.
"Западов" как минимум несколько. Не существует и единой "экспансии Запада", поскольку с наличием/отсутствием экспансии в каждом конкретном случае надо разбираться отдельно. Так, хотя столица США и начинается на букву В, это все-таки не Ватикан. США - страна решительно не католическая, какие бы миллионы католиков (примерно 27%) в ней ни насчитывались. Единственный католик - президент США - Джон Фитцджеральд Кеннеди (до 70-х годов XX века католик и масон были взаимоисключающими понятиями) - кончил трагично, но еще трагичнее оказалась кончина его брата Роберта, убитого, можно сказать, на пороге Белого дома. (Кстати сказать, Роберт Кеннеди в юности всерьез подумывал принять сан, охотно прислуживал в алтаре…) Клан Кеннеди с его упрямыми ирландскими корнями был уникален в США не богатством, а сочетанием богатства, власти и приверженности католическим ценностям. Младшего из братьев Кеннеди, Эдварда, крестил сам Пий XII. Но как раз Эдвард и сошел с дистанции после убийства Роберта. Католический период в истории США был очень кратким.
Но как объяснить нашим горячим головам, что если Бенедикт XVI и проследовал по маршруту Ватикан-Вашингтон, то вовсе не непременно затем, чтобы совместно измыслить что-нибудь новенькое против России? Быть может, стоит попытаться понять, зачем бы еще ему туда лететь, не цветением же вишневых деревьев любоваться, которые как нарочно были несказанно красивы в Вашингтоне в те теплые апрельские деньки.
Проблема "педофилов в сутанах" тоже едва ли является причиной визита. Шумиха вокруг этого скандала раздувается уже давно искусственно. КЦ довольно мужественно приняла вину на себя, а уж денежные компенсации пострадавшим выплатила просто необъятные. Поэтому хотя папа Бенедикт и не считает проблему полностью решенной, с родителями совращенных детей он встречаться отказался. Церковь намерена и дальше очищать себя от этой скверны, но каяться до бесконечности в одном и том же не намерена: довольно кормить "жареным" журналистов и всяких общественных деятелей.
Сомнительно также, чтобы Бенедикт XVI надеялся переспорить президента США по вопросу о смертной казни. Всем ясно: до этого (одного из немногих неоспоримых достижений гуманистического общества) Америка еще не доросла и дорастет не скоро.
Вероятнее всего предположить, что на исходе второго республиканского срока Бенедикт XVI сознает, сколь катастрофическим не только для США, но и для планеты всей окажется приход к власти демократов. Барак Обама, заняв кабинет в Белом доме, сметет все традиционные устои. Обама стоит за повсеместное разрешение гражданского брака между гомосексуалистами, за призыв "открытых" гомосексуалистов на воинскую службу (стоит вообразить на минуточку, во что превратятся казармы…), за безмятежную свободу абортов (впрочем, в этом вопросе от него не отстает и Клинтон), он даст зеленую улицу любым экспериментам по клонированию. Одним словом, любой из возможных президентов-демократов станет окончательным разрушителем традиционного общества в крупнейшей державе.
Папа Бенедикт XVI стал традиционалистом и консерватором лишь к старости, после того как своими глазами увидел дело своих же рук. На II Ватиканском соборе, до неузнаваемости изменившем облик католицизма, сравнительно молодой и энергичный Йозеф Ратцингер примыкал к крылу ярых модернистов. Сегодня же очевидно, что модернизация КЦ, на которую было возложено столько упований в 70-х годах, не способствовала укреплению ее позиций. Пришло время для нового консерватизма, как церковного, так и светского. Из каких же убогих обломков ему предстоит подниматься! Для нынешнего Ватикана нынешние республиканцы хороши уже тем, что они хоть и не католики, а все ж пытаются быть христианами и хоть как-то демонстрируют христианские приоритеты. Полвека назад невозможно было и представить, что подобная жалкая малость будет иметь в глазах КЦ такое значение. Сегодня - имеет. Своим визитом папа, безусловно, стремится продемонстрировать уважение к Республиканской партии США.
И Республиканская партия это ценит. Кто б рассказал о таком сто лет назад! Президент-протестант с супругой и дочерью, торжественно встречающие римского понтифика у трапа… А пушечный салют из 21 орудия? А тысячи людей, поющих хором папе Бенедикту "С днем Рожденья тебя!"? А роскошный банкет в Белом доме, на котором, впрочем, папе все равно не положено присутствовать по протоколу…
Все это, прямо скажем, не от хорошей жизни
Штрих-код да Винчи
В начале Великого поста как-то особенно невесело наблюдать студентов или старших школьников, почитывающих в общественном транспорте Дэна Брауна.
Уже четвертый год, как держится мода на квазиинтеллектуальный бестселлер "Код да Винчи", и все, увы нам, никак не сойдет. Мне недавно попались в блогах приключения ребят, не поленившихся повторить в каникулы маршрут брауновских персонажей по Лондону. Стоит, право слово, посмотреть, что идет у молодежи за "высоколобое" произведение, хотя бы ради ответа на вопрос: нужно ли включать ОПК (основы православной культуры) в обязательные школьные предметы?
Напомню содержание. Существует тайное общество, которое знает "настоящую правду" об Иисусе Христе. Правда эта столь кошмарна для католической церкви (о существовании православной автор, сдается, вообще не подозревает), что ее специально обученные представители бегают за членами сего общества и всячески их убивают. Бедняжки вынуждены скрываться и рассказывать свою взрывоопасную "правду" через произведения искусства - то есть "кодировать" ее. Главным же мастаком по сохранению информации путем такой "кодировки" и был, оказывается, Леонардо да Винчи.
К чему же сводятся все "разоблачения", если очистить их от ребусов, головоломок и шарад? Во-первых, Иисус Христос был женат. Доказательства? Пожалуйста: длительный разбор "Тайной вечери" с выводом - рядом со Спасителем сидит не апостол Иоанн, а женщина. Значит, это была свадьба. Убедительные рассуждения о композиции, выделяющей две фигуры из прочих. Минуточку! А разве Леонардо писал "Тайную вечерю", так сказать, портретно, с настоящей натуры? Вообще-то от событий давней трапезы великого живописца отделяет полторы тысячи лет. Самое подробное и убедительное доказательство того, что рядом с Иисусом на картине изображена женщина, свидетельствует только о личных заморочках самого Леонардо. Как ни расшифровывай его творения - церкви оттого не холодно и не жарко.
Хорошо, допустим, Леонардо научили старшие товарищи, а тех - товарищи еще старше, и так полтора тысячелетия. Во-вторых, "настоящее" учение Иисуса должна была поведать миру его "жена" - Мария Магдалина, она же - "иудейская царевна". Но злые ученики оттерли ее, ославили - "обозвали шлюхой". (Любой школьник, проходивший ОПК, сразу скажет, что образ Марии Магдалины для христиан - самый положительный: именно он показывает, что даже позорное прошлое не может помешать женщине подняться душой до высот высочайших и что по тем жестоким временам такая мысль была фантастически смелой.) Оттерев и ославив, ученики основали "свое" учение - фальшивое. Настоящее же, в-третьих, сводилось вот к чему: самое главное в мире - репродуктивное женское начало, каковое надлежит ритуально "славить" в свальном порядке.
Но еще минуточку! А надо ли было тогда вообще городить огород с новой религией? С "прославлением женского начала" на рубеже нашей эры и без того все обстояло благополучно. Мало было своих греко-римских богинь - натащили отовсюду еще и восточных; так что чтили и лоно, и чрево, и всякое прочее плодородие. Недостатка в сексуальных оргиях - как в ритуальных, так и в банально банных - тоже не ощущалось. А континент под названием "Европа" был между тем окутан туманом самого настоящего застоя. Языческая Империя Рима исчерпала себя. Колонии хирели, сжимались, как шагреневая кожа. Напирали варвары. Большая часть континента стояла в лесах и под целиной: только орден бенедиктинцев вырубил, выкорчевал, распахал, засеял, возвел монастырские стены и сел в них за переписку книг.
Есть еще и в-четвертых: у них родились дети, основавшие потом династию Меровингов. Их-то "кровь" и есть самая "священная тайна". Но если, по Брауну, "женитьба" Иисуса "отрицает" его божественную ипостась, что в крови Меровингов уж такого священного? Подумаешь, потомки какой-то четы иудейских царей. Мало ли всяких царей было на свете - иудейских и разных? К тому же вызывает сомнение способность Меровингов дорепродуцироваться до наших дней. Помнится, эти "косматые короли" выродились веку к VI: забросили верховую езду и катались на телегах (баснословное попрание сословной поведенческой нормы). Тогда они звались уже "ленивыми королями". Не смени их Пипиниды - не было бы и Карла Великого, который подпер плечом церковь и дал европейскому христианству безальтернативный статус. Не будь этого - Европа не опередила бы все прочие континенты. На христианстве мы поднялись, куда нам без него.
Огромные тиражи в Западной Европе "Кода да Винчи", этой помеси детектива со сборником шарад и головоломок, свидетельствуют о цивилизационном суициде. Успех смехотворной, по большому счету, книжицы говорит об изрядном желании общества срубить сук, на котором оно сидит.
У нас, быть может, дело чуть лучше, но тоже особо радоваться нечему. Спасибо насильственному атеизму XX столетия - изрядная часть населения живет вне контекста православной культуры и способна проглотить любую ахинею. А вы говорите, вводить ли ОПК.
В Римском университете учатся у Гинсбурга
Наша наука - самая передовая в мире, теперь в этом нет ни малейших сомнений. Отныне точно известно время, на которое западная наука от нее отстает: шесть месяцев.
Полгода назад 10 наших академиков подали челобитную президенту, призывая остановить ползучее наступление клерикализма на общество и обеспечить блага науки ради монополии материалистического мышления. Но только в январе 2008 года их почин поддержали зарубежные коллеги.
Папа римский Бенедикт XVI намеревался в январе посетить римский же университет "Ла Сапьенца" и выступить перед студентами. Хотелось ему поговорить с молодежью о моратории на смертную казнь как о гуманном достижении современного общества. Не тут-то было! 67 профессоров и доцентов тут же подписали свою петицию о недопустимости появления в стенах "храма науки" церковных, "мягко говоря, сволочей". Подали сию бумагу, правда, не главе государства, а всего лишь ректору. Мелко плавают, сразу видно - куда их 67 до наших 10! Но все же пошумели изрядно и результата достигли незамедлительно - папский визит был отменен. Академическая мода на подписание антицерковных документов набирает обороты.
Бесполезно возражать, что ничего "единственно верного" в науке быть не может по определению, что кроме эволюционизма, доказывающего происхождение человека от обезьяны, есть отрицающий это креационизм, направление ничуть не в меньшей степени научное, что дети в школах только лучше научатся мыслить самостоятельно, если им не будет вбиваться никакой монополии на истину. Сторонники "чистой логики" и "фактов" отчего-то проявляют сверхъестественную глухоту, когда логика или факты оборачиваются не в их пользу. В пользу "монополии на материализм" возможны, кажется, любые подтасовки.
Почему-то считается в порядке вещей, что школьников, как наших, так и итальянских, на уроках истории потчуют сказочками то о Джордано Бруно, пошедшем на костер ради научного прогресса, то о Галилео Галилее, который вызвал безумную ярость злого Папы утверждением, что Земля-де вертится. Причем сказочки эти вбиваются в головы такими гвоздями, что многие исповедуют их до могилы, ни разу за всю жизнь не подвергнув их сомнению.