И деться от их разрастания некуда. Дело в том, что мышление современного человека все более опирается на всевозможные рейтинги и рекомендации. Окружающий нас мир столь сложен и многообразен, что для того, чтобы ориентироваться в нем, нам на помощь приходят рейтинги компаний, товаров, фильмов, гаджетов, ресторанов, курортов, городов и стран. Вслед за рейтингом идут другие аналитические инструменты, позволяющие оценить достоинства и недостатки любого объекта, с которым нам приходится иметь дело, – от электробритвы до главы государства. Таких аналитических инструментов много: глав государств оценивают политологи и политики, автомобили – специальные обозреватели в СМИ и т. д. Но остается огромное количество очень важных для нашей жизни предметов, например гостиниц, ресторанов, железнодорожных маршрутов, марок бытовой техники, ипотечных банков, автосервисов, которые могут оценивать тысячи простых граждан, имевших с ними дело.
Скоро репутация любого бизнеса, и даже просто любого предмета, составляющего нашу среду, будет зависеть от отзывов взаимодействовавших с ним людей, оставленных в виртуальном пространстве и легко извлекаемых оттуда с помощью переносных сетевых устройств вроде тех же очков Google Glass. Страшно представить, если и человека станет сопровождать "аура" отзывов, оставленных о нем всеми, кто его знал, и избавиться от этих отзывов будет невозможно. Впрочем, фактически нечто подобное уже и так имеет место в социальных сетях, а мир Google Glass лишь сделает наши "сетевые репутации" более наглядными.
Если, скажем, ресторан собрал о себе 10 000 отзывов, то разобраться в них одному потенциальному посетителю будет нелегко, поэтому следующим шагом в развитии рекомендательных сервисов должно стать появление систем, которые будут "упаковывать" тысячи отзывов в некие более компактные интегральные показатели, например в те же рейтинги, в "средние оценки", в "индексы привлекательности" и т. д.
Очевидно, что рекомендательные сервисы уже имеют и будут иметь еще большее коммерческое значение, поскольку они влияют на продажи. Но если отпустить на волю фантазию, то можно предположить, что рекомендательные сервисы вообще преобразят мировую экономику.
Чтобы реализовать крупный инвестиционный проект сегодня, не обязательно иметь много денег. Нужно, чтобы те, кто распоряжается большими средствами – банки и инвестфонды, оценили тебя как кредитоспособного, надежного и перспективного. Как недавно сообщала "Ко" (см. № 30 от 19.08.2013), псковский бизнесмен Владимир Подвальный реализовал инвестпроект на 14 млрд руб., при этом 80 % суммы ему предоставил Сбербанк, потому что, наверное, это был хороший проект, была поддержка губернатора и т. д. Сегодня, когда компания приходит в банк, то до того, как выдать кредит, банк проводит всесторонний анализ и устанавливает для компании лимит кредитования. Фактически на данный момент возможность бизнеса располагать большими финансовыми ресурсами зависит от мнения банков о нем, от установленных для него "лимитов".
Таким образом, если "внизу", на уровне кафе, главным комментатором являются посетители, то для крупных компаний в роли подобных авторов отзывов выступают банки, инвестфонды и рейтинговые агентства. Беда лишь в том, что они не справляются с ролью "оценщиков". Финансовый кризис 2008 г. наступил именно потому, что банки и рейтинговые агентства не сумели точно понять перспективы своих заемщиков (прежде всего ипотечных). Только коллективными усилиями можно составить мнение более компетентное, чем мнение банка. Также и страховые компании, когда будут устанавливать индивидуализированный тариф для данного страхователя, скажем, страхователя автомобиля или жизни, станут ориентироваться на отзывы, рекомендации, оставленные всеми, кто мог это сделать. Именно из совокупного мнения и отзывов всех, кто знал данного субъекта, возникает его "сетевая репутация" и должны конструироваться его рейтинги.
Фактически, мы движемся к миру, где на все и вся – в том числе и на каждого человека будет составлено ежемгновенно обновляющееся "досье", находящееся в открытом доступе. Составляют его не спецслужбы, и даже не банки и страховые компании. а все, кто так или иначе имел дело с этим человеком. Это будет след, который оставляет человек в информационной среде, и который "обрастает" комментариями и отзывами его знакомых и партнеров, Мощь всех спецслужб мира несопоставима с тотальной мощью человечества, которое составляет летопись своей повседневности и пытается рассказать обо всем, что видит, делясь своими впечатлениями со всеми желающими. Изменится этика, ибо, поскольку представления о конфиденциальности будут отмирать, и даже секс постепенно перестает быть интимным делом, совершаемым вдали от посторонних глаз. Порнография становится образцом для повседневности, поскольку обгоняет ее в своей открытости. Информационный след, оставляемый человеком складывается и из его кредитной истории, и из послужного списка и из многих аналогичных "резюме," и конечно отзывов и оценок всех людей и организаций, с которыми человек имел дело. Он будет влиять и на трудоустройство, и на личную жизнь, и на кредитоспособность, и на карьеру. Соцсети можно считать лишь небольшим полигоном, в котором "испытывается" жизнь в режиме полной открытости и перманентной коммуникации с окружающими.
Юрий Визильтер. Закат буквы, или Несколько гипотез о бытовании литературы и поэзии в постписьменную эпоху
"Цивилизация текста" завершается. С каждым следующим годом писать будут все меньше и меньше. Больше будут говорить, действовать и показывать. В наступающую постписьменную эпоху традиционная литература практически прекратит свое существование. И не потому, что некому будет читать в силу общей наступившей безграмотности, а потому что те базовые творческие потребности, которые сегодня удовлетворяются путем написания литературных текстов, в новую эпоху будут удовлетворяться другими способами. Как следствие, место традиционной литературы займут такие творческие практики, которые в настоящее время еще не существуют, либо считаются внелитературными или "паралитературными". В постписьменную эпоху пути прозы и поэзии, ранее искусственно объединенные понятием "книги" и "публикации", вновь и окончательно разойдутся.
Часть 1. Закат буквы. О хорошем отношении к лошадям
Все, что написано в данном разделе, не особо ново. Если что и поразительно – так это то неколебимое страусиное спокойствие читающей и пишущей публики, с которым она раз за разом игнорирует подобные прогнозы и предупреждения.:) Поэтому, если типовые аргументы в пользу высказываемой точки зрения вам уже знакомы, смело пропускайте этот раздел и переходите прямиком к следующему, то есть ждите второй части этой статьи, которая вскоре воспоследует.
О закате "эры Гуттенберга" говорят уже давно. Прежде всего, в связи с тем, что современные технологии распространения текста делают бессмысленным бумажное книгопечатание. Во-вторых, в связи с тем, что другие медиа (телевидение, радио, интернет) стремительно вытесняют печатные средства массовой информации с тех позиций, которые они занимали ранее в качестве информационной основы и связующей силы общества. Большинство исследователей сходится на том, что проблема это чисто техническая – смена одного носителя информации другим, одного канала передачи информации – альтернативным и заведомо более эффективным. Некоторые даже радуются упомянутому "закату": мол, никогда раньше не публиковалось столько текстов, сколько публикуется их теперь в интернете, никогда раньше тексты не были столь доступны, никогда не был так эффективно организован текстовый поиск и т. д. и т. п.
Между тем, необходимо ясно понимать, что ни о какой "технической проблеме" здесь не может быть и речи. Человеческая цивилизация (именно как цивилизация) находится на пороге одного из серьезнейших своих изменений за всю достоверно известную нам мировую историю. Потому что уже на протяжении жизни ближайшего поколения мы вступим не в "постпечатную", а в "постписьменную" эпоху. В глобальной перспективе это, вероятно, приведет к изменению самого способа мышления, присущего человеку – от абстрактно-языкового на базе слов и упрощенных символов (формул) к смешанному абстрактно-образному на базе мультимедийных конструкций. В локальной (и очень близкой) перспективе нас ожидает серьезная мутация и даже естественная смерть целых областей традиционной культуры. И первой жертвой этого процесса станет традиционная литература, имеющая своей целью создание и распространение художественных текстов, предназначенных для визуального прочтения.
Конечно, куда интереснее было бы поговорить о глобальных последствиях "заката буквы", попробовать представить себе этот неведомый еще мультимедийный язык, этот новый стиль мышления, объединяющий мощь понятийной абстракции с конкретностью образа… Но своя рубашка, как известно, ближе к телу. И раз уж так случилось, что и я, и значительная часть моих знакомых посвятили существенную часть своей жизни литературе и разнообразным окололитературным занятиям, тема возможной скорой "смерти", и напротив, возможные формы "посмертного существования" литературы в этой новой бесписьменной цивилизации как-то сильнее затрагивает чувствительные фибры нашей души. Возможно, и ты, уважаемый читатель, имеешь какое-либо отношение к литературе – например, любишь детективы или изредка почитываешь стихи. В таком случае данные "записки Кассандры" могут оказаться небезынтересными и для тебя – хотя бы в качестве интеллектуального упражнения и развлечения.
Собственно говоря, утверждая, что "цивилизация текста" на наших глазах завершается, я на самом деле имею в виду очень простые, понятные вещи, которые практически без доказательств очевидны каждому, кто даст себе труд оглянуться по сторонам и непредвзято оценить происходящее. Причина: образованные люди (а именно они и составляли всегда того обобщенного "читателя", которого имела адресатом своим литература) в массе своей все менее склонны читать, и все более склонны смотреть, слушать, непосредственно ощущать и даже соучаствовать. Следствие: с каждым следующим годом писать будут все меньше и меньше, зато все больше будут говорить, действовать и показывать. Это будет смертью той литературы, которую мы знаем, и началом чего-то нового, пока еще не определившегося и совершенно неизведанного.
Вы скажете, как же так? Это противоречит всем фактам! С одной стороны, никогда еще не издавалось ежегодно столько книг, и количество их продолжает расти. С другой стороны, не то что читателями – уже и писателями-то стали практически все! Даже если говорить только о профессиональных писателях (то есть о людях, официально издающих свои книги и получающих за это деньги), то в последние десятилетия число их как раз возросло, причем возросло неимоверно. Если говорить о писателях и поэтах любителях, заполонивших Интернет-сайты – счет уже пойдет на миллионы. Если же, как это теперь модно, причислить к родам литературы также Интернет-блоги, SMS-послания и рекламные слоганы, то о какой смерти текста можно говорить?! Это самый настоящий расцвет! Просто какое-то буйство, вакханалия текста. Куда ни плюнь, на что ни кинь взгляд – непременно попадешь в какой-нибудь торжествующий письменный текст.
И все это безусловно так. Только, представляется мне, это как раз тот предсмертный расцвет, который предшествует полному и окончательному увяданию и исчезновению, причем в самое ближайшее время. Попробую объяснить, почему. С методической точки зрения, чтобы выяснить перспективы, нужно исследовать причины возникновения каждого из перечисленных признаков "расцвета" текста, и задаться вопросом – сохранятся ли они впредь. Давайте разбираться по порядку.
Почему издается все больше наименований книг? О том, что писателей становится все больше, мы ниже поговорим отдельно. Сейчас же речь о том, почему издатели готовы издавать все больше новых и разных книг, часто даже совсем неизвестных авторов. Коротко говоря, ответ на этот вопрос сводится к тому, что суммарные тиражи падают. Общество в целом стало меньше читать, а учитывая, что младшее поколение (на западе нужно говорить о двух, если не о трех последних поколениях) уже практически не читает, то ясно, что тенденция эта будет только усиливаться. Все реже книга может стать бестселлером (то есть лидером продаж, затрагивающим весь читательский массив) сама по себе, без помощи других видов искусства и масс медиа (прежде всего – кино и телевидения). "Код да Винчи", да "Гарри Поттер" – вот и все примеры. Остальное – от "Секса в большом городе" до "Ночного дозора" – пришло к массовому читателю уже в отраженном свете кино и телеэкрана, хотя были успехи и до того, но гораздо скромнее, с аудиториями на несколько порядков меньше. В этих условиях, когда рынок в целом падает и неуклонно сжимается, издатели, следуя строим законам бизнеса, стараются делать ставку на издание уже не литературы "вообще" для массового читателя "вообще", а как можно более адресной, нишевой литературы, которая в общей сложности способна будет хотя бы частично, но зацепить каждого еще существующего потенциального читателя, где бы он ни находился. Отсюда и резкий рост разнообразия (номенклатуры) издаваемых книг, и готовность рискнуть, издавая книги странные, экспериментальные, откровенно плохие – а вдруг и у них найдется аудитория, хотя бы и самая скромная? Это общий закон поведения производителя на "схлопывающемся" рынке. Однако, рано или поздно этот рынок перейдет к следующей фазе – "схлопнется" до такой степени, что работать на нем станет уже и вовсе нерентабельно, и тогда на место "пышноцветущего разнообразия" придет вполне однородная пустота, то есть полное отсутствие какого-либо присутствия. Причем произойдет это разом, лавиннобразно – магазины и лавки просто закроются, а производители перейдут на другие рынки, станут выпускать другие товары.
Вы скажете, так не бывает, чтобы целая отрасль, охватывающая и затрагивающая миллионы людей, вдруг в одночасье перестала существовать. Если люди чем-то занимаются, они будут этим заниматься всегда. Увы, примеров полно. Вот один из достаточно недавних: лошади и все, что связано с ними. Лошади были основным транспортом, источником энергии. Лошадей разводили, продавали, корм для них растили, упряжь изготавливали, также изготавливали повозки, телеги, омнибусы, дилижансы, конные трамваи, одежду для верховой езды, верховой езде обучали и т. д. и т. п.… Ни городскую улицу, ни сельский пейзаж, ни поле боя вплоть до начала двадцатого века нельзя было представить себе без лошадей. Без миллионов лошадей – и миллионов людей, которые ежедневно жили и работали рядом с ними. Внезапно для всех этих людей, на протяжении всего лишь двух десятилетий между первой и второй мировыми войнами лошадиный мир исчез. Все, кто были связаны с лошадьми, были вынуждены искать себе другое занятие (особенно показательна, например, судьба шорников). Осталось спортивное коневодство, но это уже совсем другая песня и совсем другие объемы. Когда вы спрашиваете, как же мир обойдется без печатных книг, газет журналов и других письменных текстов для чтения, представьте себе, что сто с небольшим лет назад вашим предкам кто-нибудь рискнул бы рассказать о мире без лошадей.
Итак, мы разобрались с тем, почему так много сегодня издают, и какая у этого издательского бума перспектива. Попробуем теперь обсудить, почему в последние годы люди стали так много писать. Опять же, если говорить коротко, писать так много стали потому, что (а) появился эффективный канал для передачи письменных текстов и соответственно появился смысл и повод побольше и почаще писать, и (б) у нынешнего поколения есть такие возможности (время и средства) и умения (навыки).
Что я понимаю под "эффективным каналом для передачи письменных текстов"? Разумеется, я здесь нисколько не оригинален, и говорю об Интернете. Опять же замечу – ничто не ново под луной, и нынешний всплеск массового текстописания – не первый в новейшей истории человечества. Предыдущий аналогичный "бум" приходится, пожалуй, на эпоху регулярных почтовых сообщений. Регулярно и гарантируемо доставляемая бумажная почта была для своего времени не меньшей революцией, чем нынешний Интернет. Она также связала страны и континенты, дала возможность постоянно общаться на расстоянии разлученным родственникам и влюбленным, оживила научные и культурные связи, многократно усилила эффективность управления в бизнесе и торговле, и так далее, и так далее. В области культуры регулярная почта, как техническое средство, естественным образом породила соответствующий специфический жанр, а именно – эпистолярный. Начав вести почтовую переписку по делу, люди достаточно быстро поняли, что и это занятие может быть не лишено изящности, а избранные собрания из личной переписки – вполне достойны опубликования как истинные литературные шедевры. Заметим, что дань эпистолярному жанру отдавали те, у кого были, во-первых, такие возможности (свободное время и средства для посылки множества писем) и, во-вторых, необходимые умения (грамотность, приличный почерк, навыки, как прежде говорили, "чистописания"). Так в литературе возник новый жанр, а миллионы "любителей" так или иначе практиковались в этом жанре ежедневно по необходимости, по делу, по обстоятельствам жизни или просто личной склонности (есть ведь такие, кто излагает свои мысли на бумаге гораздо лучше, чем в личной беседе). В эту эпоху практически все грамотные люди умели достаточно прилично изъясняться на бумаге, и в среднем писали очень много (вероятно, больше, чем даже нынешние блоггеры – адресатов было меньше, зато письма были длиннее).