Конфликты в Кремле. Сумерки богов по русски - Валентин Фалин 22 стр.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ В СССР

Недавние выборы на съезд народных депутатов стали подлинным политическим землетрясением. В ближайшей перспективе произойдет поляризация группировок в Кремле и, возможно, взрывная по своему характеру перетряска руководства СССР. Процесс институционального переустройства, ко­торый сейчас начат, может завести далеко, с непред­сказуемыми последствиями для эволюции СССР и всего коммунистического мира. Вполне можно надеяться, что с этого момента политическая про­грамма перестройки постепенно воплотится в нео­братимые институциональные реальности.

С этой точки зрения феномен Ельцина пред­ставляет свои позитивные и негативные аспекты. Ельцин, народные фронты Прибалтики означали оппозицию партии, бюрократам. Но в то же вре­мя они стали резервуарами всех проявлений недо­вольства, возмущения. "Депутату" Ельцину при­дется отстаивать слишком много дел, рискуя стать заложником многих прожектерств. В любом слу­чае подлинный триумфатор - Горбачев. Ряды про­тивников перестройки поредели, состоялась "чист­ка", руководимая народом. В результате испытания выборами Горбачев укрепил свои позиции. Но теперь, в рамках институтов власти, ему предсто­ит конфронтация с новыми, бурными, контестационными реальностями, порожденными самими выборами. И это будет нелегкий экзамен.

ОТНОШЕНИЯ ВОСТОК - ЗАПАД

Тезис Бейкера: если СССР явственно ослабит политическое и моральное давление на восточноев­ропейские страны, США формально обязуются не использовать новый сценарий в Восточной Европе с целью изменить соотношение сил между НАТО и Организацией Варшавского договора. Практически СССР не сможет отступить после того, как народ познал вкус свободы.

* * *

Тезис японцев, который мы разделяем: в 2000 г. уже не будет речи о классовой борьбе в между­народных масштабах. Доминирующим фактором станет растущая взаимозависимость мира, следо­вательно, нынешних двух миров. Поэтому вряд ли политические проблемы будут решаться военным путем. По нашему мнению, глобальная взаимоза­висимость станет решающим фактором не толь­ко в экономической, но и в политической сфере (возможность создания мирового правительства). Однако никакой экономический прогресс СССР невозможен без конвертируемости рубля. Бро­шенные сейчас семена капитализма должны пло­доносить.

* * *

Сокращение вооружений не является эффектив­ным инструментом решения кризисов, если ему не сопутствуют инициативы политического характера, создающие климат взаимного доверия между сторо­нами. В Европе дело дошло до беспрецедентного диалога с Москвой, диалога, который уже не может быть прерван. В этом смысле переговоры о сокра­щении обычных вооружений, ведущиеся сейчас в Вене, должны стать местом постоянного диалога, обмена информацией, встреч между политиками, военными, экспертами, непрерывного потока кон­тактов между двумя Европами.

Но чтобы добиться этих результатов, необходимо, чтобы Запад обладал долгосрочной стратегией в от­ношении кризиса советской системы. Сегодня такой стратегии, к сожалению, не существует. Кое-кто предлагает массивные кредиты, дабы спасти пере­стройку от краха. Другие предлагают новую Ялту. Кризис системы будет затяжным, продлится более десятилетия, по меньшей мере до конца века. Уве­ренность в Москве и ее окрестностях утрачена; пес­симизм пришел на смену хрущевскому оптимизму, потребители протестуют, национализмы обретают новое дыхание и воплощаются в кровопролитные местные конфликты (Армения против Азербайджа­на), консерваторы, после поражения на выборах, испробуют все возможные средства. Попытка со­хранить ленинизм, сбрив с себя сталинизм, в дли­тельной перспективе не увенчается, видимо, успехом. Кризис мог бы иметь непредсказуемые последствия. Запад должен выработать такую политику, которая соответствовала бы серьезности вызова и представ­ляющимся шансам. Поэтому переговорам Восток - Запад должна сопутствовать такая западная полити­ка, которая систематически стимулировала бы пе­ремены. Любая существенная акция помощи долж­на претендовать на ответную в рамках реформ, способных институционализировать экономический и политический плюрализм. Адресаты этой помощи должны доказать, что они преисполнены решимости продвигаться в направлении свободной системы це­нообразования и подлинной свободы политическо­го выбора. Все это - в предвидении замены ны­нешней системы мировых отношений, основанной на соперничестве, другой, основанной на сотруд­ничестве и интернационализации.

ГОРБАЧЕВ

Горбачев - генеральный секретарь КПСС с 1985 г. Когда он пришел к власти, ему было 54 года. Это убежденный реформатор, желающий сдвинуть положение с мертвой точки. Но он так­же и убежденный коммунист. Он считает, что ком­мунистический строй обречен, если не подвергнет­ся глубоким реформам, если не станет объектом новой революции. Социализм, подготавливаемый Горбачевым, весьма не походит на тот, который нам до сих пор известен. Горбачев хочет войти в историю как человек, возвративший СССР в правильную колею и спасший социализм. Будучи убежденным, что (в экономике) чисто экстенсив­ное развитие СССР уже невозможно, а (в поли­тике) необходимо преодолеть тоталитаризм, дабы встать на путь просвещенного авторитаризма, Горбачев - это первый современный и образо­ванный лидер во главе Кремля. Это человек, ко­торый поддерживает контакты с интеллигенцией, читает иностранную прессу, окружает себя спо­собными сотрудниками. Ему противостоит старая система в целом: бюрократы, стремящиеся сохра­нить свои привилегии, консерваторы, чурающиеся реформ, руководители, страшащиеся ответствен­ности. Эти лица применяют против перестройки непрерывный саботаж, пытаются усугубить поло­жение с тем, чтобы население могло сказать: "Нам было лучше, когда было хуже", - оторвать Гор­бачева от масс, взвалить на него всякую вину, доказать, что демократизация означает хаос. Опас­ность существенна, поскольку Горбачев - един­ственный советский руководитель, обладающий ценной программой действий. Для него пере­стройка - выбор, необходимость. Если бы она провалилась, СССР погрузился бы во мрак и пре­вратился, со своим внушительным военным аппа­ратом, в крайне опасный фактор для мира. Что­бы сохранить единство в стране, преемникам Горбачева пришлось бы изобретать внешних вра­гов, возвращаясь к сталинским методам. Поэтому Москве следует помогать. Как сказал главный ре­дактор "Огонька" Виталий Коротич, "нам нужна в особенности моральная поддержка. Вы должны наблюдать за нами и в то же время сигнализиро­вать нам, правильно ли мы поступаем".

В то же время, как представляется, люди от пе­рестройки ожидали большего. Внутренний продукт в горбачевской России увеличивался в среднем на 2% ежегодно, что сравнимо с западным приростом, однако население этого не ощутило. Кооперативы (77 540 с 1,4 млн. работников), подвергающиеся бойкоту бюрократов из центра, не принесли ожи­даемых результатов. Смешанные предприятия с иностранными фирмами не стали той золотой жи­лой, на которую надеялись на Западе. Но для совет­ских партнеров контакты и контракты послужили ускоренным курсом мирового хозяйствования. Ме­неджеры сейчас путешествуют больше, читают боль­ше, больше проводят обсуждений со своими зару­бежными партнерами и совершенствуются. С 1 ап­реля с. г. советские индивидуальные предприятия будут иметь больше свободы контактов со своими иностранными партнерами и, до конца года, смо­гут располагать долларами из центра, чтобы произ­водить закупки за рубежом. Это те эксперименты, которые наиболее отвечают духу советского лидера. Его внимание к проблемам приватизации хорошо известно также и потому, что это лидер, верящий в выгоды рынка, хотя он и весьма аккуратно дози­рует реформы, чтобы не вызывать возмущения кон­серваторов (например, аграрная реформа).

ВЫВОД

Вести дела с Горбачевым - не означает связы­вать свою судьбу и интересы с неустойчивым ли­дером. Об этом еще можно было рассуждать до недавних выборов. Сейчас вокруг него правящая группировка, постоянно борющаяся с против­никами, но весьма сплоченная и преисполненная решимости реформировать систему. Единственная опасность - пустые магазины, недовольство по­требителей, общее брожение. Экономика и поли­тика тесно связаны между собой в будущем Гор­бачева.

[1989 год]

Приложение 6. ПИСЬМА Р. БАРО М.С. ГОРБАЧЕВУ И В.М. ФАЛИНУ

Письмо Р. Баро М.С. Горбачеву

Рудольф Баро

6 марта 1987 года

Дорогой Михаил Сергеевич!

Мне хотелось бы написать о том, что совершает­ся в Советском Союзе и что является моим самым исконным делом, прежде всего о возрождении партии и коммунистической идеи, о роли партии как органа политики, спасения человечества и об устройстве общества, не науськиваемого и не разди­раемого силовой конкуренцией частных интересов, которое только и может возникнуть под водитель­ством партии. Я хотел писать об этом там и в контак­те с теми, кто двигает вперед перестройку, в контак­те с советской жизнью, чтобы вникнуть во всю глу­бину исторических и актуальных противоречий.

Пожалуйста, дайте мне добро на приезд где-ни­будь во второй половине текущего года и разре­шение на длительное пребывание. Единственный пробел на моей стороне - я должен буду до этой поездки или во время ее существенно освежить или восполнить знание русского языка. Но, вероятно, найдется немного людей, которые больше разбира­ются в сути происходящего, в масштабе задуман­ного, в его идейных взаимосвязях и перспективах, и - по крайней мере вне Советского Союза - не­много таких, кто больше верит [в перестройку], чем я. Делу пошло бы на пользу, если бы семь лет спу­стя после выезда из ГДР мне удалось расширить и углубить мое видение мироздания. Я мог бы сделать его понятным для здешних сил, выступающих за пе­ремены, сил, выглядящих несколько иначе, чем мы представляем это по классической теории. С моей критикой реально существующего знаком весь мир. Нечто подобное могло бы выйти и на сей раз.

Мир может установиться только благодаря идей­ному наступлению, и примирение человека с его небольшой планетой Земля исключено без глубо­ких преобразований в мышлении, чувствах и бы­тии. Это понимают лучшие, но меньше всего это пронимает людей эгоистичных.

С братской любовью

Ваш Рудольф Баро

Письмо Р. Баро М.С. Горбачеву

Рудольф Баро

22 марта 1987 года

Дорогой Михаил Сергеевич!

После обращения к Вам через Юлия Квицинского, - копию письма прилагаю, - с изложени­ем моего основного замысла и просьбы одновре­менно ныне мне представился более прямой путь, чем всегда переполненные папки для доклада. Я чувствую себя, - в сторону менее важные лич­ные мотивы, - ответственным за то, чтобы дове­сти до Вашего сведения мой труд 70-х гг., в це­лом, мой потенциал и готовность быть полезным в актуальных делах.

Если выражаться проще, "Альтернатива" - это Ваша книга. Не только ее аналитические разделы приложимы к нынешнему Советскому Союзу, как в задумке изначально и имелось в виду, но еще больше вся последняя часть - "Стратегия комму­нистической альтернативы" - относятся именно к Вам и поднявшимся вместе с Вами силам. Не потому, что направление Вашего пути как-то от этого зависит, но я мог бы изложить прора­ботанную теорию, которая, невзирая на многие возможные различия в деталях, полностью кор­респондирует с практикой, которую Вы вызвали к жизни, как того потребовали исторические импе­ративы.

Вероятно, для начала достаточно бы перевести [на русский язык] третью часть, в высшей степе­ни актуальную, - остальное уже история, и совет­ские историки реконструируют все значительно основательней. Поскольку Вы сами, не идентифи­цируясь ни. с кем, восприняли дело Ленина, Троц­кого, Бухарина и Сталина, можно рассчитывать на появление объективной истории партии и Совет­ского Союза, без предрассудков, без ярлыков, па­норамы того, что было... В приложенной брошю­ре ("Я продолжу свой путь") на 50 страницах из­лагается суть "Альтернативы". Тексты возникли весной 1977-го. Это были последние мои слова перед арестом, которого, понятно, было уже не избежать. Для первого знакомства хватило бы пе­ревода этих "Шести докладов".

"Альтернатива" была написана в конфронтационном ключе. В промежутке между появлением первой и второй редакций данной книги я сочи­нил нечто иное, имманентно критическое, опуб­ликованное в Федеративной Республике под заго­ловком "Защитительная речь в пользу творческой инициативы". Эта работа не вызвала здесь ника­кого интереса. В ней разбирались условия, необ­ходимые для развертывания творческой инициати­вы среди кадров на производстве. Эта работа еще могла сойти за диссертацию. Тем самым я хочу сказать: Ваша критика внутренне обусловлена и, будучи выдержана сравнительно с нынешней "Правдой" скорее по взвешенной форме, по со­держанию целит далеко. Без того, чтобы так ду­мать, формулировки заземлены, учитывают не­обходимость оправдывать модернизацию того, что подвергается демократизации, расширенного простора для индивидуума. В любом случае [мой] труд мог бы сгодиться при экономической пере­стройке.

Чтобы пояснить свои актуальные политические мотивы, прилагаю также текст моей последней речи перед "зелеными" (конец 1984 года), как и две статьи, в которых год назад, после партий­ного (КПСС) съезда и затем пленума ЦК, шла речь о новой политике Советского Союза. В по­следнем случае Вам предлагается копия с рукописи, т. к. газета "Тагесцайтунг" (14.2.87 г.) допустила при публикации много ошибок. В статье, воспро­изведенной "Иль Принципе", я дал волю своим чувствам любви и радости, а также гордости и три­умфа за историческое подтверждение [собствен­ной правоты]. Да простите мне эту слабость.

Партии пойдут на пользу и между тем выполнен­ные мною работы по проблемам экологии. Книга, которую я сейчас завершаю и в которой обобщают­ся мои познания после 1977 года, будет называться "Логика спасения". Я приступил, далее, к учрежде­нию здесь, в Вормсе, центра, призванного помочь людям, стремящимся докопаться до корней пробле­мы и подготовить из глубины идущий поворот, по­нять друг друга и объединиться...

"Логика спасения" есть попытка придать новое качество проекту 10-летней давности. Я бы охот­но принял возможность доложить и продискутировать "Логику" в кругу компетентных перестрой­щиков и обновителей. Я поднял бы тему, где Россия воплощает "Третий Рим" и что она могла бы открыть народам Советского Союза и мира.

Какой бы ни была Ваша реакция, я чувствую себя в Советском Союзе как дома, хотя бывал у вас лишь единожды, в 1958 году, в треугольнике Брест - Москва - Ленинград - Брест.

С любовью

Ваш Рудольф Баро

Письмо Р. Баро В.М. Фалину

Рудольф Баро

5531 Нидерштадтфелъд,

Айфель

11 марта 1988 года

Дорогой Валентин Фалин!

Возможно, уже в 1977-1979 гг.г когда я высту­пил со своей "Альтернативой" и причинил непри­ятности ГДР, Вы знали или предполагали, кем я являюсь в действительности, - в любом случае кем угодно, но только не антикоммунистом. Мо­жет быть, тогда данное обстоятельство ускользну­ло от Вашего внимания. Сейчас это не имеет уже значения.

Ныне мне хотелось бы подвигнуть вас на ознакомление с моим трудом и моей политической по­зицией и просить взвесить, не настало ли время по­смотреть на меня в Советском Союзе как на друга. Мои книги могли бы быть полезными для пере­стройки, и я в состоянии внести в дело новый вклад, охарактеризовав внутреннее ядро реформа­торского движения, описав его дух, душу и сердце. Я сделал бы это, отправляясь от той мировоззрен­ческой платформы, которую Вы, скорее всего, мог­ли бы сравнить с позицией Чингиза Айтматова.

Итак, у меня наготове большой пакет. В нем моя "Альтернатива", а также сопроводительная докумен­тация "Я продолжу свой путь"; сюда же относит­ся как задел мое эссе о Бетховене вместе с рядом стихотворений, например, о Ленинском сравнении

с подъемом на высокие горы; здесь, наконец, моя диссертация касательно воспитания педагогических кадров общего и специального профиля на социали­стических промышленных предприятиях - "Защи­тительная речь в пользу творческой инициативы". Далее, в пакете находится моя новая "Логика спасе­ния", сопровождаемая фотокопиями с большого ко­личества материалов о ее подоплеке и заимствова­ниях, практиковавшихся в ФРГ; кое-что в этом контексте - на английском языке. Не в последнюю очередь можно отметить три текста о Михаиле Гор­бачеве, - они лучше всего отражают тональность, в которой я хотел бы заново обо всем писать.

В марте прошлого года я, используя разные ка­налы, дважды обращался к Михаилу Горбачеву, - копии [моих писем] прилагаются. Не знаю, попа­ли ли письма к нему. Наверно, есть малые или большие причины тому, что ответа не последова­ло. Но, как Вы видите, я не сдаюсь.

С наилучшими приветами и пожеланиями

Ваш Рудольф Баро